Я сам себе судья

Иосиф Кобзон, 2018

«Я сам себе судья, и надо мной никто не властен… Я прожил очень интересную, непростую, но красивую жизнь. У меня в этой жизни есть все. Есть моя любовь, есть мое продолжение: мои дети, мои внуки. Есть мои песни, мои слушатели» – И. Д. Кобзон. Более 50 лет на сцене, выступления перед Сталиным, Хрущевым, Горбачевым, Ельциным – жизнь Иосифа Давыдовича Кобзона тесно вплелась в историю СССР и России. Именно поэтому его голос является голосом не одного поколения. Иосиф Кобзон – не просто самый титулованный певец отечественного музыкального Олимпа, депутат Государственной Думы, музыкально-общественный деятель, но и один из самых любимых артистов нашей страны. Уникальные фотографии из семейных архивов, повествование от первого лица расскажут о взлетах и провалах, успехе и перипетиях судьбы Иосифа Давыдовича, которые вряд ли кто-то мог рассмотреть за ослепительным светом софитов.

Днепропетровск

В 1951 году наша семья переехала в Днепропетровск, где до 1957 года мы снимали 2 комнаты у отставного полковника в одноэтажном домике по улице Димитрова, 16.

В домовой книге наша фамилия писалась через букву «п»: Копзон. Буква «б» появилась в ней, когда я получал паспорт. Почему? Да потому что Кобзон происходит от украинского слова «кобза», означающего струнный музыкальный инструмент…

Кстати, красивая могла бы получиться легенда, если еще вспомнить великого кобзаря Тараса Григорьевича Шевченко. Но нет, не получается. Скорее, если не обращать внимания на букву «б», случайно заменившую букву «п», то происходит фамилия от слов «коп» и «зон». А они, по-еврейски, насколько я понимаю, значат «голова» и «сын». Стало быть, «голова сына».

Два года я проучился в школе № 48, и я там был отличником. Собственно, я всегда был отличником, хотя и страшным хулиганом.

Мама была очень строгой. Она не прощала многие вещи. Например, сказала: «Быть в одиннадцать дома», значит, надо быть в одиннадцать. В первый раз можно было отделаться легким внушением, но если это повторялось, мама брала в руки веник. И хотя била она не больно, но почему-то на всю жизнь запоминалось. Значит, мамин метод был правильным. Помню, однажды не послушался я маму, вернулся поздно домой с гулянки и обнаружил, что дверь закрыта: мол, гуляешь — ночуй на улице! И я сидел на крыльце, ждал, когда мне, наконец, откроют.

Семилетку я окончил в Днепропетровске, на отлично окончил (у меня была только одна «четверка» по поведению), однако золотую медаль так и не получил. А все дело в том, что в 1952 году мне пришлось забрать документы из школы и поступить в Днепропетровский горный техникум.