Лиза

Иосиф Аронович Шрейдер

Иосиф Шрейдер написал в 60-х годах 20 века несколько автобиографических книг. Наверное, он даже не помышлял о том, чтобы их опубликовать.Эта — история его знакомства со своей супругой Лизой.Лиза в детстве уехала с отцом-революционером в США. Она вышла там замуж и родила троих детей. После революции в России Лиза решает приехать в Советский Союз. Она не видит перспектив для себя и детей в капиталистической Америке, и надеется, что в новой стране ей удастся обрести новую жизнь.

II

Наступил 1926 год. Я не любил ходить к своим родственникам и подолгу у них не бывал. Как-то гуляя по Тверской, я встретил свою двоюродную сестру Соню, мою одногодку. После Лизы она была следующей в семье. В детстве её за разбитной характер, за любовь к ссорам и дракам, не только с девчонками, но и с мальчишками, прозвали солдаткой. Теперь ей было двадцать четыре года, и она превратилась в женщину выше среднего роста, привлекательной наружности, со стройной и упругой фигурой, привлекающей взоры мужчин. Несмотря на молодость, она уже успела выйти второй раз замуж за ещё молодого, но очень грузного партийного работника.

Увидев меня, она обрадовалась и воскликнула:

— Вот ты-то мне и нужен!

— Что ж, очень рад, — ответил я.

— Знаешь, вот уже месяц, как из Америки приехала Лиза с детьми. Она очень хочет видеть тебя. Лиза удивляется, что ты единственный из родственников до сих пор к нам не зашёл.

Я остолбенел, до того я был поражён услышанным известием. Очевидно, выражение моего лица было настолько растерянным, что Соня не выдержала и рассмеялась.

— Ну что превратился в истукана? Приходи! Только заранее предупреждаю, вряд ли вы будете очарованы друг другом.

— Почему очарованы? — не понял я.

— У неё ещё допотопные представления о студентах, а сама она — дама с самыми мелкобуржуазными взглядами. Впрочем, придешь — сам убедишься. А сейчас я тороплюсь, — и, кивнув головой, она пошла вниз по Тверской.

Я посмотрел ей вслед, недоуменно пожав плечами. И всё же я чувствовал себя обрадованным. Решил возможно скорее встретиться с Лизой, узнать, что же она собой представляет.

Был я в то время безработным, зарегистрированным на бирже труда, получал крохотное пособие, имел бесплатную обеденную карточку в столовую для безработных на Трубной площади. Изредка подвизался на поддающихся временных работах, большей частью погрузочно-разгрузочных и земляных. Толстовка и брюки, старенькие штиблеты, поношенная кепка и жиденькое демисезонное пальто составляли весь мой гардероб. Я хорошо понимал, что для дамы, приехавшей из Америки, мой внешний вид покажется весьма непрезентабельным. «Но, в конце концов, Лиза мне двоюродная сестра, так прекрасно запомнившаяся в детстве, и при встрече не мой внешний вид будет иметь главное значение», — решил я.

Спустя некоторое время, чтобы повидаться с Лизой, я зашёл к Соне, живущей тогда на углу Малой Дмитровки и Старопименовского переулка, на шестом этаже. В этом же подъезде, двумя этажами ниже, проживала сейчас и Лиза у своих родителей. Вместе с Соней в комнате жили её младший брат с женой.

Когда я пришёл, все были дома. Кроме хозяев, у них в гостях находилась ещё какая-то молодая чета, мне незнакомая. Все горячо о чём-то спорили, и моё появление этого спора не остудило. Я присел и прислушался. Спорили на политические злободневные темы. Вскоре я убедился, что фактически спора никакого нет, просто каждый из них пытался высказаться в духе наибольшей преданности советской власти. Я не мог отделаться от неприятного впечатления, которое и раньше бывало у меня, когда я их посещал, что всеми этими, с позволения сказать, спорами они рисуются друг перед другом. По моим убеждениям, преданность не нуждается ни в словесном её подтверждении, ни тем более в рисовке.

Улучив минуту, я обратился к Соне:

— Я хотел бы повидать Лизу.

— Сейчас мы это организуем, — откликнулась Соня. — Лиза тоже очень хотела тебя видеть. Сколько лет вы не виделись? Кажется, шестнадцать! Интересно, как вы встретитесь? Мироша, будь добр, спустись к Лизе, скажи, что пришёл Иосиф.

Мирон поднялся и вышел.

— Только я тебя заранее предупреждаю, ты сразу в ней разочаруешься, — продолжала Соня.

— Странно, ты уже второй раз предупреждаешь меня об этом. Мне просто хочется повидать двоюродную сестру, о которой у меня сохранились хорошие воспоминания… Что же, в конце концов, должно меня разочаровать в ней?

— У неё отсталые мелкобуржуазные взгляды, — пренебрежительно повела плечами Соня. — Зачастую и прямо мещанские. Ей многое не нравится у нас в Советском Союзе.

— Но это ещё не признак мещанства, — возразил я.

— А что же это, по-твоему? На пальце у неё обручальное кольцо. В трамвае она возмущается, если сидящий мужчина не уступает ей место, а в магазине не пропустит её вперёд себя к прилавку. Не нравится ей, что наши женщины не придают особого значения своей наружности и одежде, одеваются небрежно, ходят часто в гимнастерках и сапогах. Не нравится Лизе даже, что я живу с мужем незарегистрированной, что у нас мужчины и женщины во всём равны и что мы много разговариваем о политике. Если это не мещанство, так что же, по-твоему, тогда мещанство?

Я почувствовал, что у Сони какая-то неприязнь к Лизе. Мне это было неприятно, но понять, чем эта неприязнь вызвана, я не мог. Я ведь ещё не знал, чем стала Лиза.

Вернулся Мирон и с иронической улыбкой заявил мне:

— Лиза просила тебя извинить её У неё сегодня плохое настроение, она неважно себя чувствует и прийти не может. По той же причине не может тебя принять у себя. Сказала, как-нибудь в другой раз.

— Так и сказала, не может принять у себя? — рассмеялась Соня.

Но меня взбесило именно то, что Лиза сказала «как-нибудь в другой раз». Во всех взаимоотношениях с близкими или интересующими меня людьми это «как-нибудь» действовало на меня, как красная материя на быка. Разница заключалась лишь в том, что, разъярившись, я не бросался на людей, а немедленно и надолго удалялся.

Посидев, приличия ради, ещё некоторое время, я попрощался и ушёл. Я был разочарован и потерял интерес к встрече с Лизой, подумав: возможно, действительно в Америке Лиза превратилась в мелкобуржуазную дамочку. Скоро совсем я перестал об этом думать.

Месяца полтора-два спустя ко мне в студенческое общежитие зашла моя замужняя сестра Лена. Она пригласила меня прийти к ней через пару дней на какое-то семейное торжество. Я пообещал.

Уходя, сестра ещё раз напомнила:

— Смотри, приходи обязательно. Будет Лиза!

— Лиза — это в качестве приманки? — насторожился я.

— Почему в качестве приманки? — не поняла сестра.

— Лиза обаятельная и милая женщина. Она очень хочет видеть тебя. Обижается, что до сих пор не зашел к ней.

— Положим, не так уж ей хочется меня видеть. — Я рассказал о своем неудачном визите к Лизе и что о ней наговорили.

— Наверное, была больна! Ты что, своих «двоюродных» не знаешь, — сердито буркнула сестра. — Смотри же, приходи обязательно… сам убедишься.