Новогодняя ночь

Иоланта Ариковна Сержантова, 2023

Сколько бы ни было нам лет, мы все в плену чудес новогодней ночи, но даже если события очередного года не оправдывают наших надежд, мы стараемся делать что-то необыкновенное для других, передаём им факел веры в добро и справедливость, которые уже сами по себе – чудо.Все персонажи являются вымышленными, сходство с реальными событиями и людьми случайно.Рекомендуется для внеклассного чтения.

Слово

Муха катается шариком по потолку, как пО столу. Коли бы не жужжание, могло бы почудится, что это студент, который приходит позаниматься с хозяйской дочкой грамматикой, постукивает по пюпитру ножиком для разрезывания страниц. Вдалбливая правила в девичью память, он изумляется тому, что и сам уже понял их, а девчушка по-прежнему смотрит на студента с доверчивой рассеянностью. Она сидит с прямой спинкой и приподнятым подбородком, жалобная, заметная едва улыбка делает её облик немного несчастным. Но, даже если это и не так, — ей совершенно определённо не до классов, она думает своё.

О платье, которое маменька обещали скроить из той миленькой материи, что подарила на именины тётушка. Про браслетик, подаренный папенькой и Рождественский бал, для которого будет шиться это платье и надеваться новый браслет. Вся загвоздка в кавалере, что танцевал с девушкой на весеннем балу, на Рождественском он тоже непременно должен быть. Ведь никогда прежде молодой человек не дразнил девицу и не волновал её комплиментами. А тут, в середине каждого тура, юноша вдруг начинал шептать ей на ушко. Достаточно громко, дабы пересилить музыку, да не так, чтобы расслышали другие пары танцующих.

Одно только слово, но каждую ударную ноту! От него жарко таяло под ложечкой, слабели ноги и в голове делалось такое невероятное кружение, что, если бы не желание слушать то слово бесконечно, девушка давно бы упала без чувств.

Впрочем… бал был ещё так далеко. И теперь, заместо растрёпанных, утомлённых долгой игрой до розовых глаз музыкантов оркестра, в такт той давешней мухе, дождь разыгрывается на всём, что может звучать. Глухие конечные щелчки по деревянным, скошенным от времени столбам ворот, долгий истончающийся звук, что издаёт навес над колодцем посреди двора, и звонкий, настоящий почти, как ненарочный «блямс!» из оркестровой ямы, — по перевёрнутому вверх дном ведру.

Слыша всё это, девушка принимается горько плакать, студент краснеет, бледнеет, выбегает из комнат вон… И после, в душном сумраке спальни, с мокрым платком на лбу, девица никак не может перестать рыдать. Ибо ей кажется, что дождь будет длится вечно, до конца дней, а зима не настанет никогда, и не доведётся больше услыхать того слова, которого желается всякому, во все времена.