Круговорот наших снов

Инна Разина, 2022

Пусть я и циник, но одно знаю точно: любовь нельзя предавать. Нельзя отказываться от этого дара, если уж небеса расстарались и впустили его в мою жизнь. И да, второй шанс будет всегда. Но уже не в этой жизни. А я не чертова белка в колесе, чтобы постоянно бегать по кругу! Не хочу потом. Хочу сейчас. С ним. С любимым. Вот только не понимаю, как. Сколько ни ломаю голову, не вижу решения нашей головоломки. Точнее, вижу одно, но это нисколько не решение. Это костер. И хотя мне никогда не нравилась Жанна Д’Арк, сейчас я сама выбираю такой путь. Может быть потом, если получится, посмеюсь от глупого пафоса. Но пока взойду на этот костер ради нашей любви. Прости…

Глава 3

На следующее утро узнаю, что Юра умер в больнице, так и не приходя в сознание. Я сижу у себя на кухне и бессильно опускаю руку с телефоном на стол. Папа только что прислал мне сухое сообщение. Всего несколько слов, и больше никакой информации. Вчера я уехала домой, так и не успев пообщаться с мамой. Отец, конечно же, рассказал ей о том, что случилось. И она была слишком шокирована. Я даже не стала напоминать, что она хотела со мной поговорить. Перед отъездом попыталась пообщаться с папой, надеялась разузнать хоть что-то. Но так и не смогла застать его в одиночестве. Пришлось отчаливать домой ни с чем.

И вот сегодня, прямо с утра, сообщение. Человек, с которым я прожила шесть месяцев, умер этой ночью. Пытаюсь выдавить из себя вину или сожаление. Но не чувствую ничего… Я вообще жива? На секунду мне становится страшно. Очень редкое для меня ощущение, непривычное. Обычно, страха я не испытываю. Ни страха, ни удивления, ни разочарования. Я тот еще циник и не жду от людей ничего хорошего. От себя тоже. Уже давно привыкла. И не понимаю, с чего вдруг мое сердце словно сжимает ледяной рукой? Впрочем, очень быстро странное ощущение исчезает без следа.

Я заканчиваю с завтраком, складываю посуду в посудомойку. И в это время звонит телефон. Хватаю его, надеясь, что это отец. Но на экране имя Элина. Сбрасываю звонок, но телефон тут же заходится новой трелью. Понятно, так просто она не отстанет. Все же нажимаю кнопку. И сразу отодвигаю мобильный подальше от уха. Потому что эта ненормальная орет прямо в трубку:

— Ты… Ненавижу! Что б ты сдохла! Мало тебе Юры, ты и Кирилла у меня отобрала! Тварь… — ругается она.

— Хотя бы покойников всуе не упоминай, — бормочу я, вклиниваясь между ее проклятиями.

— Каких п. покойников? — Элина сразу перестает орать и громко икает.

— Юра умер ночью. Ты не знала? — понятно, ни отец, ни Кирилл не посчитали нужным ей рассказать. Морщусь от того, что объяснять придется мне. Но Элина просто бросает трубку. Ну вот. Кажется, Кирилл решил расставить точки над «и». А досталось, почему-то, мне.

Примерно три часа занимаюсь своими делами, а потом иду на улицу. Надо сходить в магазин, а то в холодильнике опять мышь повесилась. Машину брать не придется, прямо в нашем доме огромный супермаркет. Выхожу из подъезда и резко торможу. В двух шагах от меня стоит черный внедорожник. Кирилл, прислонившись к блестящему боку автомобиля, что-то набирает в телефоне. Поднимает голову и усмехается.

— О, отлично! А я как раз тебе звоню, — демонстрирует мне экран мобильного. Как будто на таком расстоянии я способна что-нибудь там разглядеть. Подхожу ближе, останавливаюсь напротив. И молча смотрю на него. Могла бы спросить, откуда он узнал мой адрес и номер телефона, но не хочу. Не люблю в пустую сотрясать воздух. Какая разница, как он все выяснил. Гораздо интереснее — зачем он здесь?

— Привет, — говорит Кирилл. Явно чувствуя себя неуютно под моим взглядом.

— Привет, — соглашаюсь я. — И дальше…

— Что, дальше? — хмурится он.

— Каким ветром тебя сюда занесло? — не скрываю иронии.

— Попутным, — мой тон ему не нравится. Что ж, не стану его разочаровывать.

— Отлично. Значит, им и унесет, — шагаю в сторону. А он выпрямляется и просит:

— Подожди. Надо поговорить.

— О чем?

— Утром меня вызывали к следователю. По поводу вчерашнего. Ты уже знаешь, что парень умер?

— Знаю, — киваю я. И решаюсь: — Ладно. Давай поговорим.

Кирилл открывает мне дверь внедорожника. И я забираюсь внутрь. Обходит машину, садится на водительское сиденье.

— Получается, дело все-таки завели? — уточняю сразу.

— Ну да, завели.

— Тебя вызывали как свидетеля?

— Пока да. Надеюсь, так и останется. Задавали обычные вопросы. Что видел, что слышал. С кем говорил. Должен сказать, все было очень вежливо, даже формально. Без давления.

— Это понятно. Николай Петрович явно курирует дело и придерживает коней. С одной стороны, это хорошо. Нас не будут доставать. С другой стороны, боюсь, следователи вообще не станут проявлять рвения. Не уверена, что нам это на руку. Кстати, тебе удалось уладить свои дела с Коршуновым?

— Вполне, — кивает Кирилл. — Он обещал поддержку. Коньяк, действительно, помог, спасибо!

— На здоровье, — усмехаюсь я. Некоторое время Кирилл молчит и вдруг непонятно к чему говорит:

— Я объяснился с Элиной.

— Знаю.

— Откуда?

— Она мне сегодня звонила.

— Вы общаетесь? Вчера мне так не показалось.

— Ну, общением это вряд ли можно назвать. В основном там были крики и междометия.

— На тему? — хмурится Кирилл.

— Что я злая похитительница мужских сердец.

— Извини, — морщится он. — Не думал, что она обвинит в этом тебя.

— Извиняешься за то, что моя сестра — дура? — недоуменно выгибаю я бровь.

— Нет. За то, что дал повод надеяться.

— Поверь, ей повод и не нужен, — качаю головой.

— Тебя это совсем не огорчает? Вы все-таки сестры, — он смотрит на меня с подозрением.

— Меня мало что огорчает. И Элина точно не входит в этот список.

— А парень, которого убили, входит? — вдруг спрашивает Кирилл. — Вы ведь встречались?

— Понятно. Заткнуть фонтан красноречия сестры невозможно.

— У тебя как раз неплохо получается. Вчера своими глазами наблюдал.

— Только когда я рядом. А потом ее опять несет.

— Так что с этим парнем? У вас все в прошлом? — возвращается к своему вопросу Кирилл.

— Слушай, тебе какая разница? — недоуменно спрашиваю.

— Просто мне все это не нравится. Хочу разобраться.

— Я тоже хочу.

— Тогда у нас есть что-то общее. Может, посидим в кафе и обсудим нашу проблему?

— А здесь тебе чего не обсуждается? — хмыкаю я. Он не отвечает и снова меняет тему:

— Ты шла на работу? Чем занимаешься?

— Меня утомили твои вопросы, — признаюсь я. И добавляю: — Уверена, сестра тебе все про меня рассказала. Выдала, так сказать, подноготную.

— Она говорила, ты просаживаешь родительские деньги.

— Ну вот, чем не ответ на твой вопрос?

Кирилл вздыхает, задирает одну бровь и раздраженно уточняет:

— Можно спрошу: я тебе чем-то не нравлюсь?

— Почему же. Ты очень даже симпатичный. Только задаешь много вопросов.

— Издеваешься, — даже не спрашивает, а констатирует Кирилл.

— Нет. Просто жду, когда до тебя наконец дойдет, что я не люблю отвечать на дурацкие вопросы.

— Хорошо, отвечать ты не любишь. А спрашивать тоже? Хочешь знать, чем я занимаюсь? Или уже выяснила у отца?

— Вот еще! Мне по фигу, чем ты занимаешься. Надеюсь, не сильно тебя расстроила?

— Нет. Ты забавная, — говорит он и хмурит брови. Чем опровергает собственное утверждение. Я абсолютно уверена, что уже достала его. Но он почему-то не посылает меня подальше.

— Ты забыл, о чем я вчера говорила? Я чувствую людей. И точно знаю, что не кажусь тебе забавной. Я, действительно, не люблю приставать с вопросами. Но сейчас изменю себе и спрошу: какого черта тебе от меня нужно? — Кирилл все также задумчиво смотрит на меня. Решаю его подтолкнуть: — Дарю тебе подсказку. Правдой от меня можно добиться гораздо большего, чем враньем. Так что жду еще минуту и ухожу.

— Ладно, я понял — ты редкая женщина, — говорит он. Делаю попытку подняться, а Кирилл останавливает меня: — Подожди, сейчас объясню. Думаю, меня кто-то подставляет. Да, следователь не давил. Но некоторые его вопросы мне не понравились. Элина вчера, на пикнике, разговаривала с этим парнем. Их многие видели. И почти все знают, что у них был роман. А нашли его у моей машины. Получается, я типа, такой ревнивый сукин сын. Опять же, проблемы в бизнесе в последнее время. Я считаю, все это не случайно.

— Понятно. А от меня тебе чего нужно?

— Я уже сказал, что хочу разобраться. И мне нужна помощь. Твоя. Это убийство может быть связано с твоей семьей, а не со мной. Там были ваши родные и знакомые. И тут без тебя никак. Ты, ведь, тоже хочешь узнать правду?

— Предлагаешь работать командой? — уточняю я.

— Ты согласна?

— Хорошо, — мне даже не нужно думать над его предложением. Сама собираюсь покопаться во всем, что случилось. — Но одно условие: больше не ври мне.

— Ты тоже не будешь врать или отмалчиваться? — пытается он поймать меня на слове. Но я в такие игры не играю.

— Обещаю, я не буду врать в том, что касается дела. Но не стану отвечать, если тебя просто мучает любопытство. Это ясно?

— Вполне. Готов скрепить нашу сделку рукопожатием, — Кирилл обаятельно улыбается. Демонстрируя идеально-белые зубы и ямочки на щеках. Наверняка, эта улыбка разбила немало женских сердец. Уверена, он знает об этом и спокойно пользуется.

— И вот этого тоже не надо, — усмехаюсь я. — Ни рукопожатий, ни милых улыбок. Не люблю чужие прикосновения. А такие улыбки на меня не действуют. И вообще, партнеров надо уважать, а не использовать на них свои дешевые приемчики.

— Почему дешевые? — натурально обижается Кирилл, а улыбка сползает с его лица.

Я смеюсь. Какое-то время он растерянно смотрит на меня, а потом снова улыбается. Но уже не демонстративно, в тридцать два зуба. А просто, по-человечески. Что мне гораздо больше нравится.

* * *

Попрощавшись с Кириллом, еду не в магазин за продуктами, а к родителям. В рамках нашей договоренности мне надо выяснить все, что на сегодня известно о нападении на Юру. Предварительно звоню и убеждаюсь, что отец дома. Вчера была пятница, а сегодня — как раз выходной. Пока веду машину, думаю о Кирилле. О том, всю ли правду он мне рассказал. И совсем не исключаю, что далеко не всю. Чего-чего, а веры в человечество и отдельных его представителей во мне кот наплакал. Даже не знаю, почему. Лично меня не так уж часто обманывали. И точно обошлось без фатальных последствий. Тем не менее, знаю, что люди способны на многое. И всегда держу это в уме.

Родителей застаю в беседке, пьющими чай. Лица у обоих печальные, а у мамы еще и припухшие глаза. Юра проработал рядом с отцом около семи лет и много раз бывал у нас дома. Папа рассказывает, что на завтра назначены похороны. Тело отдали очень быстро, видимо, под нажимом Коршунова. И уже с утра отец выполнил все необходимые организационные действия.

Он спрашивает, приду ли я? Киваю. Знаю, что должна прийти. Пусть совсем не грущу по бывшему парню, но этот долг обязательно выполню. Ведь никого ближе нашей семьи в последние годы у Юры не было. И вообще, жизнь его не баловала. Еще в раннем детстве его отобрали у родителей-алкоголиков. Но по какой-то причине их не лишили родительских прав. Так что Юру даже не смогли усыновить. И на его долю выпали все тяготы долгой жизни в приюте. Знаю, что у него оставались еще родственники. Но они не захотели взять его к себе. И даже ни разу не навестили в детском доме. Юра лишь раз вскользь упомянул о них, сообщив, что с ними не общается.

Мама уходит в дом приготовить мне поесть, и мы с отцом остаемся одни. Папа с грустью смотрит на меня и вздыхает:

— Котенок, не переживай. Твоей вины тут нет. Вы давно расстались.

Я могла бы сказать, что совсем не переживаю, но не хочу. Так больше шансов, что отец поделится со мной нужной информацией. А он вдруг удивляет. Не часто мы ведем разговоры по душам.

— Дочь, я хорошо тебя знаю. И очень горжусь. Что бы там не говорила вся наша родня. И что бы ты сама не думала. Ты у меня честная и самостоятельная. А главное, у тебя есть голова на плечах. Знаешь, сколько вокруг меня мужиков, которые тебе в подметки не годятся? — я лишь скептически кривлюсь, и папа продолжает: — Когда вы с Юрой сошлись, я сразу понял, что из этого ничего не получится, — удивленно округляю глаза. Папа никогда не отговаривал меня от связи со своим помощником. Отец печально улыбается. — Конечно, я не лез в ваши дела. Да и ты меня вряд ли бы послушала. Именно это мне в тебе больше всего нравится. Всегда делаешь то, что считаешь правильным. Я так не могу. Слишком часто приходится идти на компромисс. Но сейчас скажу: Юра не тот мужчина, что тебе нужен. И хотя он сильно переживал ваш разрыв, ты все сделала правильно.

— Юра переживал? — снова удивляюсь я. Сегодня у меня прямо день откровений. Такое редко случается. — Мне казалось, он спокойно все принял. Даже уговаривать меня не стал. А всего через пару месяцев сошелся с Элиной.

— К сожалению, мужики тоже делают глупости, — вздыхает папа. — Чтобы доказать что-то себе. Или вызвать ревность любимой женщины. А не спорил, потому что хоть немного успел тебя понять. Знал, что уговоры бесполезны. Не удивительно, что с твоей сестрой они продержались недолго. Я, как всякий ослепленный любовью отец, только в тебе не вижу недостатков. А насчет Элины, пусть она и моя племянница, иллюзий не строю. Надолго она Юру не могла заинтересовать. И тот парень, которого вчера привозила, Качалов Кирилл, тоже ей не по зубам. Я его давно знаю и характер в целом представляю. Поэтому сомневаюсь, что у них что-то серьезное. Не удивлюсь, если Элина все себе просто напросто нафантазировала.

На мгновение у меня мелькает мысль подробней расспросить отца о Кирилле. Но быстро отбрасываю ее и снова возвращаюсь к Юре.

— С чего ты взял, что Юра переживал наш разрыв? Он говорил с тобой?

— Нет. Парень был таким же упрямцем, как и ты. Просто я видел, как его шатало после вашего расставания. И еще знаю: он не оставил мысль тебя вернуть. Но единственное, чем он со мной поделился: что хочет стать достойным тебя. И тогда ты его обязательно примешь.

— Странно. Я точно не давала повода так думать, — бормочу и хмуро уточняю: — Не догадываешься, что он имел в виду? В смысле, как именно Юра собирался стать достойным меня? — Пока жду ответа, пытаюсь осознать, что меня так беспокоит. И почти сразу понимаю. Что, если это его намерение и привело к нападению на него?

— Нет, котёнок. Не догадываюсь. Да и ты голову не ломай. Это уже не имеет значения.

— Уверен? Но ведь почему-то его убили.

— Ты же знаешь, в наше время убить могут и за сто рублей, — тяжело вздыхает отец. — Или вообще просто так. Потому что кому-то в этой жизни не повезло.

— Папа, скажи правду, — прошу я. — Не надо общих слов. Точно не мне. — Отец хмурится, постукивает пальцами по столу и молчит. Ладно, все как обычно. Если мужчины не хотят говорить, приходится делать это за них: — По роду своей работы Юра занимался чем-то опасным? Не выдавай своих секретов, просто намекни.

— Ева, мы же не в горячих точках служим. Ничего особо опасного в нашей тыловой работе нет. В основном, вообще бумажная волокита.

— Это официально, — соглашаюсь я. — А неофициально?

— А неофициально я не знаю. Любой человек может быть втянут во что угодно. Но если Юра что-то такое и делал, точно не по моей просьбе.

— Тогда почему вы с Николаем Петровичем хотите все тихо-мирно прикрыть? Я ведь правильно поняла ваши намерения?

И снова отец не спешит отвечать. Хмурится и поджимает губы. И нехотя произносит:

— Я не знаю, куда влез мой помощник. И не хочу знать. Все это отразится не только на мне. От меня зависит слишком много людей. Я не готов дарить своим недоброжелателям такие подарки.

— Понятно, — киваю я. Они с Коршуновым, действительно, хотят спустить все на тормоза. Осторожно интересуюсь: — Но разве так будет справедливо? Получается, человек, сделавший это, выйдет сухим из воды?

— Дочь, я давно уже не ищу справедливости, — тяжело вздыхает отец. Прекрасно его понимаю. Сама циник, и отдаю себе отчет, что люди прежде всего хотят для себя комфорта. Я тоже не исключение. Просто мой комфорт: знать, что Юра погиб не из-за меня. Поэтому не собираюсь останавливаться. Хочу заявить об этом отцу, а он меня опережает:

— Я связан разными обязательствами. И не могу позволить себе взбрыкнуть. Но ты — другое дело. И я не буду ничего тебе запрещать. Только прошу: будь осторожна. Если почувствуешь опасность, отступай.

Удивленно моргаю. Это что сейчас было? Если правильно поняла, только что отец дал мне зеленый свет на поиски убийцы Юры? Ого! Почему-то такого от него не ожидала. Чтобы не спугнуть удачу, не спрашиваю прямо. Пусть между нами остается неопределенность. Теперь пришло время выяснить все, что известно о вчерашней трагедии. Я задаю вопросы, и папа спокойно рассказывает:

— Все очень странно, котенок. Телефон Юры нашли недалеко, в канаве. Его просто выбросили. Сейчас им занимаются ребята Николая. Но насколько знаю, пока не откопали ничего криминального. А вот портмоне пропало. Возможно, забрал убийца. А может, кто-то случайный, если его тоже выкинули.

— А само орудие убийства обнаружили?

— Нет. И это тоже странно. Эксперты говорят, в ране частицы металла. То есть это не случайный камень, подобранный с земли. Судя по всему, предмет принесли с собой. А потом забрали, хотя он явно был весь в крови. Но убийцу это не отпугнуло.

— Что с характером раны? Смогли определить рост нападавшего?

— Чуть ниже Юры. Или среднего роста мужчина, или высокая женщина.

— Даже женщина?

— Да, такой удар могла нанести и женщина. Если у нее в руках оказалось что-то тяжелое.

— Его машину осматривали? Ничего необычного не нашли?

— Не нашли.

— У нас же охраняемый поселок. И камеры у въезда должны быть. На них мог попасть убийца или его машина.

— Проверили в первую очередь. Смотрели все машины, что заезжали примерно в это время. Посторонних вообще не оказалось. Только местные и одно такси. Водителя уже нашли. Говорит, увозил пожилую женщину с соседней улицы. Его слова подтвердили хозяева, это была няня их дочери.

— И что думаешь? — хмуро уточняю у отца. Он вздыхает и отвечает:

— Нападавший либо из своих. Либо кто-то чертовски умный и отлично информированный. Избежал попадания на камеры. Аккуратно пробрался в поселок, минуя охрану. И также незаметно ушел. Найти его будет непросто.

— С гостями собираются говорить? Может, кто-то что-то видел?

— Дочь, в большинстве своем, мои гости не любят, когда им задают вопросы. Так что по моей просьбе их не будут беспокоить. Знаю, с Качаловым уже беседовали. Все же Юру у его машины нашли.

— Понятно, — вздыхаю я. — А ты сам не заметил ничего странного? Хотя бы, с кем Юра на пикнике общался?

— Ничего такого. По-моему, он со многими перебрасывался хотя бы парой слов. Он же давно с нами, знаком почти со всеми.

— Вчера видела у него в руках небольшой сверток. Не знаешь, что это может быть?

— Сверток? — задумывается отец. — Не припоминаю. Может, Марина просила что-то принести? Пойду узнаю. Что-то мама задержалась. Наверное, не хочет нам мешать, — он уходит в дом. Я сижу в беседке и обдумываю все, что услышала. И огорченно понимаю: мне вообще не за что зацепиться.

Вскоре родители возвращаются с парой подносов в руках. Помогаю маме быстро накрыть на стол, и садимся обедать. Выясняется, что мама тоже не в курсе свертка и Юру ни о чем не просила. Разговор снова возвращается к завтрашним похоронам. Обсуждаем детали, а потом я прощаюсь. И уже у ворот, перед тем, как сесть в машину, вспоминаю:

— Можешь поговорить с Элиной? Они с Юрой вчера общались. Узнай, пожалуйста, о чем? Мне она точно ничего не скажет.

— Хорошо, поговорю, — кивает отец, обнимает меня и целует в лоб на прощанье. Папа — единственный мужчина, в чьих объятиях мне хорошо и спокойно. И не хочется поскорее вырваться из его рук. Все же это странная насмешка судьбы. За прошедший год я уже свыклась с мыслью, что, скорее всего, буду одна. И такая перспектива совсем не пугает. Знаю, родители давно ждут внуков. Но прямых разговоров со мной на эту тему избегают. И правильно. Уверена, со временем и они привыкнут.

* * *

Возвращаюсь домой. И только собираюсь заняться своими делами, как звонит Кирилл:

— Уже вернулась? Я тут проезжаю мимо и могу зайти. Есть новости?

— Честно говоря, с новостями не густо. Если хочешь, заходи. Номер квартиры знаешь?

— Знаю, — не смущаясь, подтверждает собеседник.

— Тогда шли номер машины, предупрежу охрану. Хватит их кормить, — усмехаюсь я. Мой дом относится к так называемым «элитным». На верхних этажах даже есть парочка пентхаусов. А вокруг охраняемая территория. Каждый жилец имеет свой пропуск, открывающий шлагбаум. Но с охраной, конечно же, всегда можно договориться. Что, судя по всему, и проделал в прошлый раз Кирилл. Но так как нам придется еще не раз встречаться, поберегу его деньги.

— Спасибо! Скоро буду, — благодарит он и отключается.

Позвонив охране, запускаю кофеварку. Открываю холодильник и хмуро изучаю его содержимое. Впрочем, с утра там ничего не изменилось. Я так и не успела сходить в магазин. Слышу звонок в дверь, тяжело вздыхаю и иду открывать.

Кирилл заходит в прихожую, разувается и с интересом осматривается. Моя квартира — просторная студия. У одной стены встроенная кухня с небольшим столом. За барной стойкой диван и пара кресел. С другой стороны за полупрозрачной перегородкой кровать. Кроме ванной и гардеробной есть еще одно отдельное помещение, дверь в которое сейчас закрыта. Дизайном я занималась сама. И возможно, для кого-то он покажется слишком смелым. Но мне все равно, я делала квартиру под себя.

— Ого! — комментирует увиденное мой гость. — Интересная берлога. Прямо заметно, что семья в твоих планах пока не значится. Картины необычные, — останавливается он у стены и с минуту рассматривает. Потом спрашивает: — А здесь у тебя что? — и быстро открывает дверь. А я не успеваю его остановить.