Круговорот наших снов

Инна Разина, 2022

Пусть я и циник, но одно знаю точно: любовь нельзя предавать. Нельзя отказываться от этого дара, если уж небеса расстарались и впустили его в мою жизнь. И да, второй шанс будет всегда. Но уже не в этой жизни. А я не чертова белка в колесе, чтобы постоянно бегать по кругу! Не хочу потом. Хочу сейчас. С ним. С любимым. Вот только не понимаю, как. Сколько ни ломаю голову, не вижу решения нашей головоломки. Точнее, вижу одно, но это нисколько не решение. Это костер. И хотя мне никогда не нравилась Жанна Д’Арк, сейчас я сама выбираю такой путь. Может быть потом, если получится, посмеюсь от глупого пафоса. Но пока взойду на этот костер ради нашей любви. Прости…

Глава 7

Следующим утром, прямо после завтрака, звоню отцу и спрашиваю, чьи дети были у него на посиделках. Как оказалось, это семья одного из его сослуживцев. Тем лучше. Прошу посодействовать, чтобы мне прислали все, что они успели наснимать. Папа даже ничего не уточняет, просто обещает выполнить просьбу. Единственное, сожалеет, что с Элиной пока не успел поговорить.

Дальше я запираюсь в мастерской и три часа рисую, полностью отрешившись от всех мыслей и переживаний. Давно уже научилась входить в творческий поток. Хотя сбои до сих пор случаются. Особенно, если нахожусь в неуравновешенном состоянии. Тогда приходится бросать кисти и делать паузу. Только в потоке у меня выходит что-то стоящее, за что потом не стыдно. Закончив, успеваю переодеться и отмыть руки от краски, как звонит Кирилл.

— Привет! Как настроение?

— Все норм.

— Отлично! Я освободился. Через полчаса появлюсь у тебя.

— Можешь не спешить. Я еще не решила, что буду делать.

— Вот вместе и придумаем, — твердо произносит собеседник, заранее отметая все возражения. Ладно, хочет — пусть приезжает. А он вдруг добавляет: — Заодно и поедим, я еще не обедал.

— Кормить тебя — теперь моя почетная обязанность? — начинаю злиться. — У меня все равно… — но Кирилл перебивает:

— Уже понял, не продолжай. Это я теперь буду тебя кормить. Как раз сделал заказ в ресторане на твой адрес. Пока доеду, его привезут. Он уже оплачен, твоя задача: только открыть дверь. Справишься?

— А если бы меня не было дома? — ехидно интересуюсь.

— Не беспокойся, просто поменял бы адрес доставки. Все, жди, — Кирилл отключается, а меня охватывает раздражение. Совсем не нравится, что он так бесцеремонно вторгается в мою жизнь. А главное, я зачем-то это позволяю. На экране телефона появляется уведомление о полученном сообщении. Открываю его. Папа уже выполнил, что обещал. И теперь у меня есть ссылка на облачное хранилище. Вот и потрачу время с пользой в ожидании Кирилла.

Фотографий оказывается неожиданно много. Но большая их часть смазана или не в фокусе. Видимо, дети просто развлекались. Жаль, что никто не преподал им хотя бы элементарный урок качественной съемки. Вздыхаю и внимательно изучаю те, на которых можно хоть что-то рассмотреть. К сожалению, Юра встречается всего на четырех фотках. На первой стоит рядом с отцом. На второй разговаривает с Элиной. На третьей просто куда-то идет, а в его руках тот самый злополучный сверток. А на последнем снимке Юра и Слава. Оба сидят в шезлонгах и смотрят друг на друга. Возможно, беседуют. Но никакого особого напряжения на лицах не вижу.

Последовательно перебираю фотографии, пытаясь найти что-нибудь важное. Уже глаза болят от напряжения. И наконец мне удается. Как раз в это время слышу звонок в дверь. Это курьер. Забираю пару пакетов с логотипом ресторана и отношу на кухню. Не успеваю их открыть. Потому что почти сразу приезжает Кирилл. Моет руки, пока я раскладываю еду по тарелкам. Потом садимся за стол.

Во время обеда Кирилл не заводит никаких разговоров о делах. Лишь изредка поглядывает на меня и чему-то улыбается одними кончиками губ. Я игнорирую его веселое настроение, сосредоточившись на еде. Закончив, загружаю посуду в посудомойку и включаю кофемашину. Получив свою чашку, мой гость перебирается на диван. А когда я устраиваюсь рядом, мрачно сообщает:

— Я уволил Элину.

— Даже так? — не особо удивляюсь.

— Вообще-то не собирался. Но она берегов не видит. С утра попыталась устроить мне истерику. Будто неверного мужа отчитывала. Я не стал терпеть ее выходки. И так на меня уже сотрудники косятся.

— Что ж, этого следовало ожидать, — не знаю, что еще сказать. И перевожу разговор на другое: — Насчет парня что-нибудь выяснил?

— Пока нет. Показал фото нескольким людям, никто его не опознал.

— Обрати внимание вот на что, — замечаю я. — Ты не знал Юру. Следовательно, по логике, не должен был присутствовать на похоронах. И раз некто, интересующийся тобой, там оказался, скорее всего, за тобой следят.

Кирилл хмуро смотрит на меня и признается:

— На самом деле было такое подозрение. Несколько раз ловил себя на ощущении, будто кто-то смотрит в затылок. Но пока слежку не засек. Что ж, пригляжусь внимательнее. А у тебя есть новости?

— Есть, — открываю ноутбук, лежащий на журнальном столе. Поворачиваю экран к Кириллу. Сама придвигаюсь ближе. — Смотри, это фотки с пикника. Помнишь, говорила про детей с фотоаппаратом. Правда, нормальных тут кот наплакал. Но кое-что все же нашла.

Кирилл внимательно просматривает фотографии. Больше всего задерживается на той, где Юра со Славой.

— Это ведь твой родственник, да? — уточняет он. — Не похоже, что они ссорятся из-за бабок. С виду все спокойно.

— Ага. Тоже ничего такого не заметила. А теперь смотри сюда, — открываю другую фотографию.

— Ну это я и вживую наблюдал, — кривится Кирилл, разглядывая Юру и Элину. — Что здесь такого?

— Не на них смотри, а на задний план. Видишь там?

— Подожди. Это же… та баба, что рыдала на похоронах?

— Вот, и мне так кажется.

— А какой у нее взгляд! Будто сейчас кого-нибудь придушит.

— Точно. Их общение ей явно не нравится.

— Значит, я не ошибся про новую пассию.

— Посмотрим…

— Но если она была на пикнике, почему ты ее не знаешь? — удивляется Кирилл.

— Слушай, отец постоянно собирает кучу народу. У меня нет никакого желания с ними всеми знакомиться. Я вообще не люблю такие сборища. И уж если приезжаю, тихо-мирно сижу где-нибудь в сторонке. Но одно хорошо: теперь мы ее легко опознаем. Родители должны помнить, кого приглашали. Сейчас отошлю фотку отцу и спрошу, кто это.

Тянусь за телефоном, лежащим на столе. А Кирилл в это время кладет туда же мой ноутбук. И наши руки соприкасаются кожа к коже. Он поворачивает голову и смотрит на меня почти в упор. Очень медленно убирает руку, но глаз не отрывает.

— Извини, — пожимает плечами.

— Можешь не напрягаться, — усмехаюсь я. — Не на необитаемом острове живу. Периодически такое случается.

— Но тебе же неприятно.

— Наплюй, я переживу.

— Не хочу доставлять тебе неудобства, — не успокаивается Кирилл.

— Вообще-то, твои прикосновения ожогов не оставляют. Меня гораздо больше раздражают бесконечные вопросы. Может, ты с ними завяжешь, раз не хочешь доставлять неудобств?

— Прости, все равно не получится, — хоть он и извиняется, но сожалений явно не испытывает. Ладно, попытка не пытка.

Посылаю фото отцу и почти сразу получаю ответ. Зачитываю его Кириллу:

— «Ольга Кострова. Работает у нас в бухгалтерии пять лет.» Заметь, папа даже не спрашивает, зачем она мне нужна. Вот что значит: никаких лишних вопросов.

— Твой отец тебя и так хорошо знает, — парирует собеседник. — А я должен понимать, чего ждать от своего напарника.

— Ладно, напарник. Тогда займемся делом. Сейчас узнаю адрес этой Ольги, и поедем к ней. Скоро конец рабочего дня, покараулим ее у подъезда, — отсылаю очередное сообщение отцу. На этот раз для ответа ему требуется чуть больше времени. Это понятно. Вряд ли он помнит наизусть место жительства бухгалтерши. Минут через десять получаю то, что просила. Адрес и основные сведения о женщине. Ей тридцать лет, не замужем, есть сын одиннадцати лет.

Мы с Кириллом поднимаемся с дивана и покидаем квартиру. В лифте мой спутник спрашивает:

— Не возражаешь, если по дороге заскочим в одно место? Надо отдать кое-что.

— Хорошо, заезжай, куда тебе нужно. Лишних полчаса у нас точно есть. А может, и больше. Я тебя у дома Ольги подожду. Сейчас скину адрес.

— Да ладно, зачем гонять туда-сюда две машины? Поедем на моей. Потом отвезу тебя домой.

В сомнении смотрю на него и прикусываю губу.

— Может, лучше на моей? За тобой же скорее всего следят?

— Если следят, то пасутся где-то недалеко. И нас в любом случае засекут. А играть в партизанов я пока не готов.

Он прав. И хотя не горю желанием ехать вместе с Кириллом, больше не нахожу причин отказаться. Пожимаю плечами и соглашаюсь.

* * *

Загрузившись в салон машины, первым делом втягиваю носом воздух. Хорошо, что Кирилл не пользуется синтетическими отдушками. Хотя бы смогу нормально дышать. Пока мы едем, расслабленно разглядываю пейзаж за окном. Но иногда мой взгляд притягивают мужские руки, лежащие на руле. Закатанные рукава рубашки открывают их до самых локтей. И то, что вижу, мне определенно нравится. Нравится, как сокращаются под гладкой кожей мышцы. Как длинные пальцы, в которых ощущается сила, небрежно обхватывают руль. Кирилл поворачивает голову и перехватывает мой взгляд. Но я не отвожу глаза, лишь лениво усмехаюсь.

Через несколько минут мой спутник сворачивает к краю дороги и паркуется. Выглядываю в окно и недоумеваю. Прямо напротив нас стильная вывеска: Арт-галерея «Солара». Такого совпадения я точно не ожидала. И раз уж так вышло, в машине не останусь. Выхожу на улицу вслед за Кириллом и интересуюсь. Все еще надеясь, что ошиблась:

— Ты в галерею?

Но он кивает:

— Да, я быстро. Только передам пакет.

— Можешь не спешить. Время у нас есть. Я тоже зайду, — надо выяснить, что он там забыл. Кирилл выглядит слегка обеспокоенным. Потом делает собственные выводы и понимающе кивает:

— Хочешь посмотреть? Я как раз это имел в виду, когда предлагал свести тебя с нужными людьми. Ладно, пойдем.

Вместе заходим в помещение, в котором царит полумрак. А вот картины и прочие арт-объекты искусно подсвечены специальным освещением. Это выглядит очень эффектно. Народу внутри совсем немного, вижу всего двух человек. Обращаю внимание, что конкретно они рассматривают. Кирилл проходит к дальней стене и останавливается у двери, инкрустированной витражом. Поворачивается ко мне и говорит:

— Я сюда. А ты пока можешь все тут изучить.

— Я тоже зайду, не возражаешь?

Он хмурится, явно озадаченный моим поведением. Задумчиво разглядывает меня и наконец пожимает плечами.

— Ну хорошо. Познакомлю тебя, — стучит и сразу открывает дверь. Заходит первым. Я вслед за ним. За большим столом сидит молодая женщина. Поднимает голову, широко улыбается Кириллу. Встает с кресла и вдруг замечает меня. На ее лице появляется растерянность. Кирилл торопится представить нас друг другу:

— Ева, познакомься, это хозяйка галереи, Лариса. А это Ева, моя… — не даю ему закончить и с улыбкой говорю:

— Привет, дорогая!

Кирилл изумленно смотрит на меня. Женщина тоже улыбается и заинтригованно спрашивает:

— Ты знаешь Кирилла? Давно?

Мой спутник переводит взгляд с нее на меня и хмыкает:

— Кажется, вы знакомы. Откуда?

— Ева — мой самый продающийся художник! — с гордостью отвечает Лариса. Вдруг испуганно округляет глаза и виновато уточняет: — Ой, а ему можно говорить?

— Ну, теперь можно, — вздыхаю я.

— Так, объясните подробно, что происходит? — требует Кирилл. Хозяйка кабинета смотрит на меня и молчит. Ладно, придется рассказать самой.

— В этой галерее уже почти три года продаются мои картины. Только под псевдонимом. Я просила Ларису сохранить инкогнито. Теперь прошу о том же тебя.

— Может, все же передумаешь? — с надеждой спрашивает женщина. — Знаешь, какие люди хотят познакомиться с автором? Я уже устала отбиваться от их просьб. А тебе бы такие связи точно пригодились.

— Нет уж, спасибо! Мне это не нужно, — морщусь я. — Как раз публичности и хотела избежать, когда все же поддалась на твои уговоры. Ты же помнишь: это было главным условием.

— Как скажешь, Ева! Мне только лучше. Картины разлетаются, как горячие пирожки.

— Много покупают? — вступает в разговор Кирилл.

— О, да! Только за прошлый месяц пять картин купили. И те две, что сейчас висят в галерее, тоже уже проданы. Скоро заберут. Я давно предлагаю Еве поднять цены, но она отказывается.

Кирилл окидывает меня озадаченным взглядом. Кажется, такого он не ожидал. Уж не знаю, почему. Перевожу взгляд на Ларису и замечаю, как она смотрит на моего спутника. Такой взгляд ни с чем не спутаешь. У меня не остается сомнений, что они близки. Хозяйка галереи старше меня лет на шесть. Примерно как и Кирилл. Она свободная, самостоятельная и очень эффектная женщина. А еще умна и не цепляется за мужиков. Прекрасно знает, чего хочет, и умеет этого добиваться. Сужу по себе. Ведь это Лариса фактически заставила меня выставить свои картины в ее галерее. Я до последнего сомневалась в успехе. И она оказалась права. Мне до сих пор в это не верится.

— Ладно, пойду поброжу по залу, — говорю я и оставляю их одних. У Кирилла было какое-то дело к женщине. Не хочу им мешать. Плотно прикрываю за собой дверь и медленно прогуливаюсь вдоль стен, рассматривая экспозицию. Меня никто не отвлекает, только один посетитель торчит в дальнем углу. Наконец подхожу к своей картине и разглядываю ее. Здесь, в шикарной раме, она кажется немного чужой. Будто бы вышла не из-под моей руки. Странное ощущение. Так отвлекаюсь на собственные мысли, что не замечаю, как ко мне подходит мужчина. Тот самый единственный посетитель. Останавливается рядом и задумчиво произносит:

— Очень необычная манера рисования у этого художника, не находите? Такую редко встретишь. Вам нравится?

— Пожалуй, да, — соглашаюсь я. На его лице расцветает довольная улыбка. Внимательней присматриваюсь к нему. Очень любопытно, что за люди интересуются моими картинами. Передо мной явно уверенный в себе состоявшийся мужчина. Идеально сидящий дорогой костюм и крутые часы на запястье прямо кричат об этом. Ему около сорока. Модная короткая стрижка, на висках проглядывают первые седые пряди. Льдисто-серые глаза быстро пробегаются по моей одежде. На мне все те же рваные джинсы, подвернутые снизу и открывающие щиколотки, плотно обтягивающая грудь футболка. Волосы небрежно подобраны в хвост. Кажется, он думает, что я зашла сюда просто поглазеть. Кончики тонких губ приподнимаются в понимающей усмешке. Так-так. Значит, мои картины нравятся снобам? Даже не ожидала.

Слышу, как сзади открывается дверь кабинета, и поворачиваю голову. Мужчина отходит от меня и направляется к выходу. А я смотрю на Ларису и Кирилла. Они стоят в дверях. Вижу, как женщина мягко кладет пальцы на локоть собеседника. Как не отрывает от него глаз и придвигается чуть ближе. И не могу не отметить, что они прекрасно смотрятся вместе. Почти идеальная пара. Почти — потому что Кирилл выглядит не очень довольным. Может, ему неудобно, что я наблюдаю эту сцену? Снова отворачиваюсь к стене.

Через пару минут за спиной опять хлопает дверь, а Кирилл подходит ближе. Кивает на картину и спрашивает:

— Твоя? — я молчу, он поворачивается и читает подпись: — Кенан? Подожди, это что, твой псевдоним? Мужской?

— Не здесь, — недовольно ворчу я. Кирилл еще раз внимательно осматривает картину, потом говорит:

— Ладно, пошли отсюда.

Но как только садимся в машину и трогаемся с места, сразу возвращается к своему вопросу. Вздыхаю и объясняю:

— Кенан — прямая отсылка к моему имени. Библейский персонаж, правнук Адама и Евы.

— Но почему мужское имя? В библии полно женских.

— Все очень просто и приземленно. Картины художников-мужчин покупают чаще. Надеюсь, тебя это не шокирует? — задираю бровь. — Не знаю, чего ты ожидал. Но я совсем не романтик. Кстати, значение этого имени переводится как стяжание.

— Похоже, оно работает, — усмехается Кирилл. — Сколько стоит та картина, что я видел?

— Сорок тысяч.

— А за прошлый месяц продали пять. Неплохо. Почему отказываешься поднимать цены?

— Хочу, чтобы картины могли купить все, кому они откликнутся. А денег мне вполне хватает.

— Но ты никому об этом не говоришь, да? И вся твоя родня считает, что тебя содержит отец. Все же почему инкогнито?

— Первая причина та же. Таинственность хорошо сказывается на продажах. Во-вторых, я очень ценю свободу и приватность. Терпеть не могу всякие интервью, встречи с поклонниками и подобные вещи. А так меня никто не трогает. Не ждет, что буду соответствовать чьим-то стереотипам. Но, кстати, не сильно я и скрываю. Юра, например, был в курсе. Мы же жили у меня. А насчет родителей: они все-таки мне помогают. Квартиру купили. У меня не было столько денег. Да и сейчас бы не хватило. Но я собираюсь постепенно все вернуть.

— Понятно, — кивает Кирилл. И тут же интересуется: — Ларису давно знаешь?

— Чуть больше трех лет. Познакомились на какой-то тусовке. Поболтали немного. Понравились друг другу. Она пригласила меня в свою галерею. Рассказала, что в названии зашифровано ее имя: Соколова Лариса. А я поделилась, что тоже рисую. Она захотела взглянуть. А потом уговорила меня выставить картины у нее.

— Странно, что мы с тобой не встретились раньше. В той же галерее, например. Я там часто бываю.

— А я нет. Стараюсь соблюдать инкогнито. А с Ларисой мы все же не подруги. Пересекаемся иногда, но на нейтральной территории. Она мне нравится. У нее отличная хватка.

— Да, Лариса молодец! И ее галерея вполне успешная. Ты с ней не прогадала.

— Ты тоже. Это тебе не Элина. Кстати, вы хорошо смотритесь вместе.

В ответ Кирилл бросает на меня недовольный взгляд и кривит губы.

— Да ладно, чего ты? — усмехаюсь я. — Думаешь, не догадываюсь, в какие игры играют взрослые мальчики и девочки? Ты свободен. Лариса, насколько я знаю, тоже. Впрочем, и в других условиях людям мало что мешает.

— Нам обязательно обсуждать мою личную жизнь?

— Нам ее вообще не обязательно обсуждать. Мне она по фигу! Просто перестань вести себя как идиот.

— Слушай, — хмурится он, — ты хоть иногда чувствуешь себя неловко?

— Я? — округляю глаза. — Что-то не припоминаю. Нет, в школе точно такое было. А потом… — морщу лоб, словно старательно вспоминаю. Но не выдерживаю и смеюсь. Кирилл криво ухмыляется в ответ и вдруг спрашивает:

— Ты сказала, что людей не останавливает наличие партнеров. А тебя бы это остановило?

— Интересуют мои личные принципы? И как они относятся к делу?

— Можешь просто ответить на вопрос?

— Нет. На сегодня уже выполнила программу максимум. К тому же, сам ты не захотел обсуждать свою жизнь. А в мою постоянно суешь нос. Не собираюсь удовлетворять твое праздное любопытство.

— Ладно, ты права, — признает мой спутник. Но выводы делает совсем не те, которых я добивалась: — Если у тебя есть вопросы — спрашивай.

— Нет у меня вопросов. Не люблю лезть в чужое личное пространство. И когда лезут в мое, тоже не люблю. Просто не надо от меня шифроваться. Все равно все вижу.

Кирилл косится на меня с досадой, но ничего не говорит. Сжимает крепче руль и сосредотачивается на дороге.