В полночь будет поздно

Инна Демина (2024)

Оле Красиной в поисках того, кто назначен ей судьбой, пришлось встретиться с тремя своими бывшими. А еще пережить необычные новогодние приключения, стать объектом преследования загадочного человека в черном, гонки по городу устроить. Она, конечно, знала, что за счастье порой приходится бороться, но чтобы ТАК… Тем более, на поиск суженого у нее есть лишь один день — 31 декабря. А в полночь уже будет поздно…

Глава 3

31 декабря, 09.20

До СНТ «Булкино», образованного на базе одноименного поселка — подходящие названия для товарищества, в котором состоят, преимущественно, работники Семиреченского хлебобулочного комбината, да? — Малышка и автозавр долетели птицами, благо, в недавнем прошлом снегопадов и оттепелей не случилось, и дороги вокруг города почищены от снега, а движение еще не столь напряженное. Часа через два-три оно будет гораздо плотнее, ведь многие горожане захотят праздновать на природе — на своих дачных участках в окрестных деревнях или на турбазах, коих у города, получившего свое название от семи речек (на самом деле, рек всего четыре, у двух из которых по два притока), рассекавших его на несколько почти ровных квадратов. Надо бы успеть вернуться в город до того.

А вот дорога после поворота на Булкино оказалась не в пример хуже. А уж поселковая грунтовка оказалась Малышке не по зубам, и Ольге пришлось оставить ее на парковке у главного въезда в СНТ, а самой перебраться-таки в Костину «Ниву».

— Хорошо, что я тебя встретила! — радовалась она, устраиваясь на пассажирском сиденье впереди — А то не то что до Чароновки — из поселка не выехала бы!

— Это верно, — согласился Костя. — В Булкино дорога еще куда ни шло, а дальше ее, считай, и нету. Чароновка обитаема только с мая по сентябрь, в другое время находиться там будут только сумасшедшие, самоубийцы или ведьмы. И доехать туда можно только на автозавре вроде моего, да и то подстраховка в виде заведенного трактора где-нибудь неподалеку требуется. Знаешь, мой батя с тех пор, как трактор купил, покой потерял. Особенно после того, как наше озеро облюбовали москвичи для проведения своих квестов — недели не проходит, чтоб не застряло чье-то авто на лесных дорогах.

Оля заинтересовалась. Правда, не тяготами сельской жизни Костиного папы.

— Впервые слышу такое о Чароновке! А почему так?

— Серьезно? — настал черед удивляться Косте. — Ты же там в детстве каждое лето отдыхала!

— И, тем не менее, никогда ничего подобного не слышала, — покачала головой Оля. — Так почему?

Костя, чувствуя ее любопытство, выдержал театральную паузу. Вот ведь… слов нет!

— Знаешь, как та деревня называлась до Революции?

Оля покачала головой.

— Нет?! А еще журналистка!

Оля нехорошо прищурилась:

— А ты травматолог! И обойдешься без помидоров!

— Да ладно, что ты сразу начинаешь… — притворно вздохнул Костя. — Ладно, слушай.

Рассказ его оказался из серии городских легенд, но Ольга слушала с интересом. Раньше она действительно не знала таких подробностей о малой родине.

До того, как молодая советская власть докатилась до Семиреченска, в те годы еще села Семиречного, деревня Чароновка тоже называлась иначе — Чарово или Зачарованое, а до того и вовсе Ведьмин Яр. Да и деревеньки-то самой не было, только несколько потемневших от времени деревянных срубов, в которых жили отшельники — то ли монахи, то ли сектанты. Разбираться тогда не стали.

Болото подходило почти вплотную к тем выселкам, вот кому-то из новых местных властей пришло в голову добывать там торф. Сказано — сделано: жизнь в Чарове закипела. Сколотили артель, согнали крестьян с окрестных деревень, привезли еще каких-то мутных типов, по виду и повадкам заключенных, начальство из ближайшего крупного города. Деревня разрослась, в нее потянулся люд всех мастей, даже появился задел для промышленной добыче торфа. Однако почти сразу в деревне начала творится настоящая чертовщина: люди не могли избавиться от чувства, будто за ними постоянно наблюдают с болота тяжелым, пристальным взглядом, сами по себе двигались и пропадали предметы (вплоть до подштанников главы поселения, но тут, по показаниям очевидцев, нечистая сила не при чем!), ночами кто-то то ли выл, то ли заунывно пел на непонятном языке опять-таки со стороны болот. Потом начали пропадать люди — сперва по ночам, потом среди бела дня, среди других людей. Сами, бросив текущие дела и не замечая ничего и никого вокруг, вставали и уходили в болота, будто зачарованные, и нельзя было остановить или удержать их. Даже посадив под замок и заковав в кандалы — это все помогало, только пока не сядет солнце. Потом… Пропавших не находили, ни живыми, ни мертвыми.

Обстановка в к тому времени уже Чароновке (от слова «зачарованные», да!) была крайне напряженная. Страх людей перед неизвестной опасностью стал больше, чем перед местными силовиками. Да и сами силовики, которым довелось побывать в деревне и ее окрестностях, тоже теряли покой и сон, а взамен обретали черный страх. По всему уезду ползли слухи про неведомое зло и про то, что зря монахов, раньше там живших, извели. Дескать, те зло болотное сдерживали своими молитвами, к людям не пускали. А теперь их нет, и защитить простых смертных некому.

А той же зимой производство спешно свернули, артель распустили, и Чароновку покинули почти все. Почему так случилось и какое событие стало спусковым крючком для бегства, история умалчивает (по крайней мере, официальная). Большая часть которой погребена в архивах под грифом «Секретно». А слухи… Их сотни, один другого страшнее.

— Но в Чароновке же живут! — возразила Ольга, которую эта история очень заинтересовала.

— Живут, — кивнул Костя, сворачивая на правое ответвление главной поселковой дороги. — С тех пор, как в те места монахи вернулись. Всем уездом на монастырь и церковь скидывались, всем миром строили. Про Рябиновый монастырь слышала? А про Зачарованную церковь? А про рябиновую рощу, что отделяет деревню от болота? Рябину, по поверьям, нечисть не любит… Правда, помогают все эти меры ровно до того, как селяне урожай уберут. После никто в Чароновке не задерживается, все в город отчаливают.

Оля невольно поежилась. А они, двое отчаянных, наоборот, в ту самую Чароновку едут. Зимой. Хм… Оказаться в одиночестве в покинутом селении — само по себе жутко. А уж если нечистая сила — не плод человеческой фантазии, а вполне себе реальность… Вроде той самой Веры… Да нет, полный бред! Бред бредовый, и иначе быть не может. Так решила Оля, несмотря на волну холода вдоль позвоночника. Да и в деревне она будет не одна, а с Костей. Так не страшно.

— В церковь даже ходила, — кивнула она, справившись с нахлынувшим не нее страхом. — Меня в ней крестили, давно, правда. Действительно, бабушка рассказывала, что монастырь и церквушка на пожертвования строились, но я и подумать не могла, что все так!

Жест, сделанный Костей, можно было расшифровать как «Всегда пожалуйста!».

— Монастырь с церквушкой функционировали даже при советской власти, и сейчас тоже, — продолжил он. — И рощу из рябин монахи и посадили. Так вот, из Чароновки тогда ушли не все. Несколько женщин остались, по слухам опять-таки, настоящие ведьмы. И не просто вредные склочные старухи, а те, кто что-то умели. Вот им-то там хорошо было, вольготно. Но недолго: в силу зловредности нрава и жизненной необходимости сворачивать кому-то кровь, те мирно сосуществовать не смогли, начали сначала пакостить друг дружке по мелочи, потом гадить по-крупному, а после в Чароновке началась полномасштабная магическая война развернулась. В результате осталась одна бабка, да и та вскоре сгинула.

— Звучит как страшная сказка на ночь… И не боишься ты ехать туда со мной?

Он покачал головой.

— С тобой хоть куда, тем более, в мистику я не верю. А по поводу сказок… Хочешь, еще расскажу? — хитро прищурился Костя. — На ночь?

Оля моргнула. Это что, шутка? Или намек? Или ей показалось? А, язвить, так язвить.

— Что, сразу на ночь? — приторно сладко, будто готовилась задать острый и неудобный вопрос, пропела она. — Даже на ужин не пригласишь?

Костя поперхнулся словами. Но тут же взял себя в руки и даже вернулся к привычному Оле язвительно-насмешливому тону:

— А если приглашу? Пойдешь?

Настал черед девушке смущаться и теряться. Впрочем, она тоже быстро справилась с эмоциями:

— Пойду. Но ты хорошо подумай перед тем, как приглашать, ибо от ангелов у меня только внешность, с характером конкурирующая структура сильней подсуетилась. А кофе я тебе и так налью!

И открыла термос. По салону поплыл аромат свежеприготовленного напитка.

— М-м-м! — протянул Костя, жадно втягивая его. — Если ты такой кофе делаешь, мне все равно, кто там и где суетился!

И оба рассмеялись.

— Не думала, что ты интересуешься историей, — Ольга протянула ему стакан-крышку.

— Так надо же чем-то пациентов забалтывать, пока им вывихи и переломы вправляешь, — оптимистично просветил ее Костя, отхлебывая из стаканчика. — Обезболивающее, конечно, действует, но при чисто психологических моментах оно бессильно. Разговоры о погоде тут не помогут, о зарплатах медиков тоже — не оригинально, да и сто раз говорено-переговорено, а воз… Ладно, не будем о грустном. А тут такая тема шикарная — тайны, ведьмы, нечисть, да все, оказывается, под боком! Тут не только молодежь, тут и пожилые проникаются… Оль, ты точно волшебница!

— Угу, — не стала спорить девушка. — Причем злая. Очень хочу попасть в свою избушку на курьих ножках и вернуться в город до обеда.

— Планы, — понимающе кивнул Костя. — Наполеоновские, видать, не меньше.

Оля подтвердила, правда, делиться ими не стала. И тут же сама полюбопытствовала:

— А ты? Будешь Новый год встречать с родителями?

Хм… Ей показалось или он помрачнел? А в чем дело? Вопрос не понравился? Или ответ на него?

— Да нет, побуду у них до вечера… — он поначалу замялся, однако все же тайну великую рассказал. — Меня бывшая пригласила, давай, мол, попробуем начать все сначала, только теперь как взрослые и умные. Ну, знаешь, как это бывает…

— Бывшая? — Оля удивилась. Выходит, не у нее одной сегодня ревизия прежних отношений?! — Это кто?

— Лиза Чикина, — нехотя признался Костя. — Ты ее знаешь, кстати.

Конец ознакомительного фрагмента.