Поджигательница звезд

Инна Бачинская, 2013

Голос у нее не изменился, и Шибаева точно током прошибло. Кристина, школьная подружка, первая любовь, первый поцелуй, первая женщина… По ее просьбе он начал расследовать убийство, совершенное много лет назад: собираясь посадить на даче кусты сирени, Кристина обнаружила в земле скелет, как позднее установила полиция, женский… Когда-то дача принадлежала генералу Савенко. Соседи вспомнили: однажды он появился там – естественно, в отсутствие супруги – с загадочной женщиной в белом, и больше ее никто никогда не встречал… После гибели генерала его жена умерла, а дочь Людмила вышла замуж, эмигрировав в Америку, и никого из семьи не осталось. Но вот что странно – жениха Людмилы никто не видел, все решилось в считаные дни, ее документы из института забрала подруга. Создавалось впечатление, будто девушка просто исчезла…

Глава 2

Ужин вдвоем

— Вспомнил! Тебе звонила женщина, — сообщил Алик Дрючин, возникая на пороге комнаты. Слово «женщина» он произнес с придыханием. Интеллигент, он никогда не опускался до того, чтобы сказать «баба» или «телка», даже после бутылки.

— Я знаю, — отозвался Шибаев с дивана, где он лежал и сосредоточенно думал.

— Кто? Клиентка или… Кто?

— Одноклассница.

— Опять? Мой тебе совет, держись от них подальше. Народ как с ума сошел, тусуются на сайте, пацанские воспоминания, картинки, ура! Однокласснички! — Он хмыкнул иронически. — О чем говорить, если жизнь прошла! И сразу приколы — и лысый, и старый, и вообще…

Алик, как и весь остальной народ, в ностальгическом угаре вылез на сайт одноклассников и огреб по полной программе. Оказалось, он был дуб дубом в математике, списывал домашние задания, не ходил на физкультуру по причине общей ослабленности организма и безнадежно таскал портфель за первой красавицей класса. Это — минимум, который он обнародовал в беседах с Шибановым.

— Тьфу! — отреагировал чуткий к критике Алик. — Кому это, на фиг, надо? Старые тетки распускают виртуальные сопли, воспоминают, видите ли! Видел бы ты эту первую красавицу!

— Ты показывал, по-моему, ничего, — рассеянно отозвался Шибаев.

— Именно ничего, — буркнул Алик. — А самомнения… И что ей надо? Этой, твоей?

— Слушай, ты помнишь, в кооперативе «Славинка» выкопали скелет?

— Помню. Желтая пресса билась в истерике. И больше всего мне у них нравятся заголовки. Все — сплошной шок, и все шокированы до поросячьего визга. И что?

— Это ее дача.

Алик присвистнул.

— Ничего себе подарочек. Думаешь, это убийство?

— А что еще? Кто-то же ее закопал.

— Мой знакомый из прокуратуры рассказывал, что в костях нашли морфин. Может, передоз?

— Может, да, а может, нет. Даже если передоз… кто-то же был рядом, постарался обрубить концы.

— Говорят, она пролежала в земле лет двадцать-двадцать пять. А эта твоя школьная подруга ничего не помнит? Может, родственница?

Шибаев некоторое время внимательно рассматривал Алика. Потом сказал:

— Ага, тетя. Приехала в гости и скоропостижно скончалась. Ты и в суде с такими версиями выступаешь?

— А чего ей надо?

— Жалко, говорит, хочет похоронить по-человечески. Может, эту женщину до сих пор родные ищут.

— А твоя знакомая при чем? Говорят, дело открыли…

— Как открыли, так и закроют. Старый труп, тут с новыми разобраться бы. Ужин скоро?

— Ой! — опомнился Алик и убежал на кухню. — Она красивая? — спросил он уже за столом.

По «морскому» закону, который действовал у них в коммуне, ужин готовили по очереди. Кто готовил — тот не накрывал на стол и не мыл посуду. И наоборот. Почему это называлось «морским» законом, история умалчивала. Так говорили в семье адвоката Дрючина, где отродясь не было никаких матросов. Сегодня накрывал на стол Шибаев и по рассеянности забыл положить вилки, за что Алик строго ему попенял.

Вообще-то у Алика есть своя квартира, но приходя в гости к приятелю и общаясь за полночь, он иногда оставался ночевать. В шибаевском стенном шкафу имеется даже специальная полка, где хранятся его пижама, пара чистых рубашек и носки. Бывшая супруга Шибаева Вера пыталась поломать мужское единение — нечего, мол, тут ошиваться, пусть спит дома, то ли из ревности — Алик ей никогда не нравился, — то ли в силу командирских замашек, но Александр пресек ее попытки резонным: «Мужа своего учи!», и она отстала. Но это все в прошлом — Вера к Шибаеву больше не приходит и котлет не жарит. И перестала рассказывать общим знакомым, что он без нее не сегодня завтра пропадет, не ест, не пьет, в результате чего похудел, и вообще! Последнее обстоятельство очень радовало Алика, который ее побаивался. Хотя и уважал. «Надежный тыл, — говорил он про бывшую жену друга, — но так и тянет от ее сентенций повеситься!»

Спартанское меню друзей не блистало разнообразием. Жареная или вареная картошка, отбивные из полуфабрикатов, помидоры, без которых Алик не мог жить, а Шибаев ел, потому что стояли на столе. Хлеб. Водка или пиво. И роскошь человеческого общения на разные темы, как уже было упомянуто. Темы ограничивались в основном политикой, женщинами и профессиональными достижениями. Женщинами в большей степени, причем здесь выступал, как правило, один Алик.

— Красивая, — ответил Шибаев. — Мы с ней сидели за одной партой.

— Замужем?

— Замужем.

— Как зовут?

— Кристина. — Шибаев невольно улыбнулся.

— Кристина, — повторил Алик. — Красиво! Первая любовь?

Шибаев задумался и не ответил. Жевал сосредоточенно. Алик разлил водку, поднял стакан:

— За любовь!

Тост не вызвал протестов со стороны Александра, и они выпили. Алик откусил от помидора, забрызгал соком рубашку, чертыхнулся и спросил:

— И как ты? Ничего в душе не шевельнулось?

Шибаев пожал плечами.

— У тебя от одноклассников сильно шевелится? — И после паузы добавил: — Ты не можешь его порезать?

— При чем здесь я? Я же вижу, что ты не в себе! Я не люблю резаных помидоров! Пока порежешь, вся кухня будет в томате, сто раз повторял!

— Я сказал — порезать, а не молотком бить.

— Очень остроумно!

Шибаев скользнул взглядом по его испоганенной рубашке, но промолчал.

— Кроме того, в целом больше витаминов, — сказал Алик. — И вообще я люблю спелые. Так что у вас с ней было?

— Ну, что… посидели, поговорили, вспомнили ребят.

— Где?

— В «Белой сове».

— И все?

— Съездили на дачу, посмотрели на яму.

— Ее что, до сих пор не засыпали? — удивился Алик. — Некому?

— Кристина говорит, до сих пор не разрешали. Кстати, тебе дача не нужна? Она отдаст задешево. Дом большой, кирпичный, участок, не то что твоя сторожка на Магистерском.

— Зато в моей нет скелетов!

— Еще неизвестно!

— Главное — не копать. Я даже червей с собой привожу, чтоб не копать. И что ты думаешь делать?

— Похожу, поспрашиваю. Должно же быть хоть что-то.

— Это военный кооператив.

— Сейчас уже нет.

— Я хочу сказать, что они все друг друга знали. Узкий круг. Что такое двадцать пять лет? Даже тридцать? Ее могли видеть, не с улицы же труп принесли. Пахнет семейным преступлением, поверь моему чутью. Нужно покопаться в семье.

Шибаев снова внимательно посмотрел на Алика и кивнул:

— Покопаемся. Пока известно только то, что женщина была на даче, умерла по неизвестной причине, в останках нашли морфин. Кто-то зарыл труп. Никто ничего не видел, никто ее не искал. Если пропадает член семьи, то обычно ищут, шум поднимают…

— Удивительно, что никто не заметил свежую землю… — глубокомысленно заметил Алик.

— Может, там была клумба. Или дерном прикрыли. Не знаю. Сейчас там малинник метра под два высотой. Не исключено, что и тогда был. Кристина говорит, хотела посадить сирень, чтобы отрезать малину, которая… пустопорожняя.

— Какая? — не понял Алик.

— Пустопорожняя. Кустов много, а ягод почти нет. А вырубить жалко.

— Ага. Клумба, значит, или малинник. Малинник даже лучше. Жертву привезли туда и убили. Привез хозяин дачи, у которого, естественно, были ключи. Возможно, это «ночная бабочка». Торчали оба, умерла она одна. С непривычки или от передоза. Он испугался и закопал!

— Ключи не обязательно, возможно, сумели открыть окно или было не закрыто. А потом, какой дурак зароет труп чуть не посреди участка, если можно в саду, подальше от дома, там такие заросли, век не нашли бы. Или в лесу, тоже недалеко. Вряд ли хозяин.

— Может, растерялись? Или действительно чужой. А кроме того… в лесу опасно! Могут найти, а на участок никто не сунется. Право частной собственности.

— Резонно. Видишь, уже родилась хорошая версия, — сказал Шибаев. — Случайная женщина, возможно, проститутка, морфин, передозировка. Причем привел ее не хозяин, он спрятал бы труп получше. Оба влезли в открытое окно. Оба… или сколько их там было.

— Если случайные люди, то их не найти. Никакой привязки. Знаешь, сколько бродяг шляется по дачам?

— Там охрана надежная, даже сейчас, а была еще круче. Да и не шлялся тогда кто попало.

— Двадцать пять лет, а может, и больше… — задумался Алик. — Дохлый номер. А кто владелец?

— За это время поменялось несколько хозяев. Дохлый, не дохлый… Посмотрим.

— Посмотрим! — повторил Дрючин и поднял стакан. — За успех!

Весь вечер Алик рассуждал о всевозможных версиях и своем видении преступления. Он и Шибаев напоминали старую супружескую пару, открывшую секрет удачного союза — один или одна все время говорит, а другой молчит и слушает. С той только разницей, что Шибаев часто не слушал вовсе, а думал о чем-то своем. Или просто спал.

Вечер закончился тем, что Шибаев окончательно уснул на старом продавленном диване, а Алик в кресле у телевизора.

И тогда пришел кот.

Шибаевского кота звали Шпана. Это было большое сильное и независимое животное, покрытое боевыми шрамами от пяток и до кончика носа и гулявшее само по себе. Шпана вскочил на стол, неторопливо доел остатки мяса. Умылся тут же на столе, некоторое время посидел неподвижно, уставившись на экран телевизора — в его выпуклых желтых глазах с неподвижными зрачками мелькали телевизионные блики. Он был похож на египетскую храмовую статуэтку, и только кончики ушей, которые подрагивали, и хвост, дергающийся туда-сюда, выдавали в нем живого кота. Посидев, Шпана, брезгливо переступив через лужицы помидорного сока, вспрыгнул на спинку кресла со спящим Аликом, оттуда на диван, где и прикорнул под боком у хозяина. Шибаев похрапывал, ему снилась Кристина; Шпана мурлыкал и дергал во сне лапами, догоняя привидевшуюся мышь; Алик тонко посвистывал носом. В квартире царило полное умиротворение. По телевизору передавали «Маленькую ночную серенаду» в исполнении столичного симфонического оркестра.