(Не)идеальная. Дневник пышки

Инга Максимовская (2024)

Девушка-мечта ищет счастье! Рост 160 см. Вес… Неважно. Где найти мужа ветврачу, если вокруг одни кобели, и даже иногда гамадрилы? Моя жизнь — это дежурства, маленькая квартирка, белоснежная кошка и заедание одиночества тортами и конфетами. Так было до вчерашнего дня. Точнее ночи, когда мне на прием привезли раненого пса очень редкой породы. И его хозяина олигарха… без сознания, с пулей в плече. Я его спасла, а он меня унизил. Но я же «зверский» врач, и лечить крупный рогатый скот мое призвание. Лечить и воспитывать.

Глава 6

6 апреля. Нескончаемый день. Точнее вечер.

Интересно, лев меня будет больно пережевывать? Или проглотит прямо с рюшами и поросятами?

Напрасно маманя ждет дочу домой (пропела про себя. Менее страшно не стало)

Если сегодня я выживу выйду замуж за Дормидонтыча куплю торт килограмма на три и съем его не вставая под какой-нибудь фильм ужасов (без Бреда Питта, и вообще без брутальных мужиков. Точно, чтоб там одни чмыри и лошары. И даже тех, чтобы пожрал монстр)

Лев Толстой душка (хорошо, что у меня в сумке, совершенно случайно, оказалась аптечка первой ветеринарной помощи)

Плохо что в ней нет дренажных трубок, антисептика, марлевых салфеток и прочих нужных вещей)

Объект икс(Леднев, для непонятливых) зацвел шикарной бактериальной инфекцией. Плохо, что рана рядом с головой.

Господи. Спаси Ларисочку Степановненьку (ну, или хотя бы властного шефа)

— Эй, вы обнаглели совсем? — пропищала я, глядя, как трусишка-амбал потрошит мою сумку. Несчастный, там посмотреть то не на что. У меня один раз табор цыган не нашел кошелек в сумочке, не смогли нащупать. Буй вывалил на пол ворох фантиков, чеков, какого-то мусора и… О, боже. Черт. Парашка поэтому хихикала, провожая меня? Это же… Это, с ремнями. То, что мы из Жоры достали. Но, когда она успела? Убью. А если бы мама… Вот бы Дормидонтыч офигел. Я даже хихикнула, чем явно озадачила потрошителя и его предводителя.

— Босс, — ошарашенно прогудел Буй, замерев на месте со старпоном Жориной мамы в громадной лапе. — Может я это… Черт. Что ты за исчадье? — проныл амбал. — Босс, можно я ее в ее сумке вывезу? Прямо целиком.

— Тебе идет, — глупо вякнула я. — Еще бы шляпу, галифе, и прямо конкистадор.

— Она права, — вяло хмыкнул Босс. Надо же, он еще и веселится. Баретки свои того и гляди бохатые на гвоздь повесит, но смешно мужику. Сильный самец. Я зажмурилась от резкой вспышки. Амбал метнул свое орудие прямо в стеклянную стену с такой силой, что я испугалась, что небоскребу конец прямо вот щас настанет. Так. Подождите. Леднев нас фотографировал что ли? Я тут же подбоченилась, приняла позу при которой выгляжу чуть худее, на всякий случай.

— Эй, ты чего? — прохрипел Леднев, с подозрением глядя на мою персону. — У тебя спазмы, или от страха судорога всей чокнутой булки?

— Да нет, просто на случай если фотосет продолжится. У меня эта сторона красивее, ну и дыру в платье не заметно. А если еще вот так ножку отставить…

— О, боже. Я не тебя фотографировал. Буя для истории, — хмыкнул всесильный, великий и ужасны аспид. — Ты права. Ему очень шло. Слушай, вот ты мне объясни, тебе что, настолько одиноко? Ну… Размер там конечно… Или это для коров там всяких? Ты же вон теми щипцами их мужиков скопишь, а потом, чтобы не расстраивались буренки…

— Вы бредите? — судя по серому цвету кожи и лихорадочно блестящим глазам да, мужик бредит. И времени у нас крайне мало. Нет, я конечно злюсь на этих преступных мерзавцев. Но не могу позволить умереть у меня на руках поганцу, как это ни прискорбно. А насколько бы легче было если бы могла. Буй бы меня потом просто скормил Льву, ну или к Толстому отправил.

— Она еще мне говорила, что с киской ей надо проиграть, — проныл Буй. Сексот, блин. Что ему моя киска то далась? Да, вот Клео жалко. Как она без меня жить будет? Кто ей осетринки купит? — Герыч, удали фотку, а?

— Так, короче. Меня ваши игры утомили. Ведите ко льву. Нет больше сил терпеть эту фанаберию, — рявкнула я, почувствовав наваливающуюся на меня адскую усталость. — Вроде вы серьезный мужик, из телика не вылазите, гнете из себя мачо при мачо, дождями золотыми орошать всех собираетесь. А сами идиоты. Правду говорят что подсракулетие самый сложный период в развитии мальчиков. Вы, господин хороший, можете хоть монетами золотыми треснуть, но если я рана нагноилась и забился дренаж, времени у вас всего ничего. А в аду вас вряд ли баллотируют куда-нибудь, кроме сковороды с машинным маслом. Про этого, — кивнула я на ошалевшего тролля, — я вообще молчу. У него если орех в башке треснет, пиши пропало. Будет слюни пускать и окна вашего пепелаца и на велосипеды лаять. Эй, красавчик, не напрягайся, а то, то что я сейчас предсказала, сбудется слишком молниеносно.

Леднев откинулся на спинку своего трона, и у меня поджалось все, что только может поджаться. Я белкой метнулась к раненому олигарху и вцепилась в ткань рубашки на его плече, которая прямо на глазах начала пропитываться черной вонючей жижей. Черт, черт, черт.

— Чего встал, придурок? — гавкнула на обалдевшего амабала, явно не знающего, что предпринять, спасать своего босса, или меня ломать, вдруг я убийца наемная. — Воду неси, простыни есть чистые? Аптечку. Твою мать, — дернула тонкую дорогую ткани застонала, увидев месиво, в которое превратилось входное отверстие раны.

Час (нормальное расчетное время на промывку нагноившейся раны)

Амбал сбегал в аптеку. Принес все по списку.

Леднев в сознании, но я подозреваю, что давление у него свалилось до критических цифр.

Буй — героическая медсестра.

Буй упал в обморок.

Буй слабак.

— Дыши, сука, — прохрипела я, давя на грудь красавца олигарха. Жаль, такие мышцы у него, кубики на пузе, тату-волк. Сейчас отдуплит мужик…

Раз-два-три, вдох. Раз-два-три, вдох. Губы у него твердые как гранит.

Буй шевелится на полу. Слава богу хоть с ним не придется возиться.

И чего мне неймется всегда? Могла бы свалить уже. Бросить все к чертовой бабушке. Сейчас бы ела пряники с какао дома, и пила корвалол. У меня есть в заначке, столетний. Благодарность хозяина одного из пациентов. А вместо этого я ползаю на карачках в чужом пентхаусе, возле полутрупа его хозяина. И если олн умрет. Менты могут меня смело ластать. Не докажу я, что я спасала его. Эх. Может пойти самой к леве, он точно же тут где-то. Хотя, в тюрьме лучше наверное. А что, фуфвйку выдадут, косынку. Буду лес валить. Красота, природа. Туда точно не притащут мне простреленного слугу народа.

Апрель не задался в энтом годе. Определенно.

— Слезь с меня. И бога ради, прекрати меня слюнявить, — подал голос труп. Надо же, когда он в себя то пришел. Я так увлеклась картинками своей будущей жизни, что промохала сей знаменательный момент. Значит лесоповал пока откладывается. Жаль. Нет, все таки он очень сильный. И грудь у него… — Извращенка.

— Придурок, — выдохнула я, прямо в его рот. Ну не успела отодвинуться, я же не гюрза, у которой реакция молниеносная.

— И слюна у тебя поди ядовитая. Буй где?

— Вон, рядом прилег. Слабак он у тебя. Говно, а не телохранитель, — одышливо пробубнила я, встала на карачки и поползла к креслу, чтобы на него опереться и подняться. Ну затекла, бывает. Я сколько на коленях то простояла. — Тебя будут терзать, а он как барышня в обмороки валиться. Ты бы кого поприличнее подобрал что ли. Негоже такому крутому дядьке с дешевкой цацкаться.

— Тебя спросить забыл, — вредно простонал бывший труп. — Ты в него плюнула что ли?

— Чего?

— Ничего. Подняться помоги.

— Вам надо полежать бы. Сердце то сбойнуло. Чуть завела.

— На полу полежать? Думаешь?

— Слушайте, давайте я просто сейчас уйду и все. Забудем друг про друга. А вы в больничку поедете. Надо курс антибиотикотерапии провести, ну и кардиограмку сделать. То-сё.

Он не ответил. Посмотрел мне прямо в глаза своими глазами, полными боли. Черт… Ну за что…? А ведь почти получилось.

— Буй, отведи ее ко Льву, — черт, я так увлеклась смотрением в глаза пациента, что даже и не заметила, что огромная тень накрыла мою немаленькую фигуру, скукожившуюся в позе молящейся грешницы.

— Я так-то вам жизнь спасла, — начала заводиться я. Чертов амбал за шкирку меня поднял. Я забарахталась в воздухе, расщеперившись как белка летяга и замахала руками и ногами. Даже один раз мне вроде удалось пнуть скота Буя, судя по тому, как он хрюкнул и выругался. Но…

В общем, прощай дорогой дневник.