(Не)идеальная. Дневник пышки

Инга Максимовская (2024)

Девушка-мечта ищет счастье! Рост 160 см. Вес… Неважно. Где найти мужа ветврачу, если вокруг одни кобели, и даже иногда гамадрилы? Моя жизнь — это дежурства, маленькая квартирка, белоснежная кошка и заедание одиночества тортами и конфетами. Так было до вчерашнего дня. Точнее ночи, когда мне на прием привезли раненого пса очень редкой породы. И его хозяина олигарха… без сознания, с пулей в плече. Я его спасла, а он меня унизил. Но я же «зверский» врач, и лечить крупный рогатый скот мое призвание. Лечить и воспитывать.

Глава 2

1 апреля (день дурака. В моем случае отбитой идиотки) Вечер. Спешный прием (Кобель. Пулевое ранение. Скорее всего охотничий)

Твою мать

Твою мать, чтоб я сдохла.

Убить Прасковью.

Уволиться к черту.

Господи, помоги.

Я уставилась на операционный стол, на котором вальяжно развалился огромный, залитый кровью, бледный как простыня…

Да-да, вы не ослышались, бледный. В «кобеле» оказалось как минимум сто кило мышц и ярости. Красивый, породистый, и полумертвый. Он скалил крепкие зубы и тихо стонал от боли. А я, со страху думала от чего-то о белоснежном носке из сна, и пыталась не свалиться в обморок.

— Чего встала? Работай, — словно рабыню окрикнул меня чертов придурок, который приволок в клинику «Зверское здоровье» самого ужасного в мире зверя, истекающего кровью из огромной раны в плече.

— Вы ошиблись, наверное. Это ветеринарная клиника. Я лечу собачек, кисок там всяких, козлов иногда. Ну и так… Больница для людей в квартале отсюда. Вам туда. Там и оборудование и…

— Ты нормальная? Лечи давай бугра. Пса я потом тебе организую. Он в машине. В человеческую нам нельзя. С огнестрелом сразу ментам сообщат. А шефу нельзя сейчас светиться. Быстро…

Ну быстро, так быстро. Тем более, что аргумент появившийся в лапе борова, в виде огромного такого пистолета, весьма меня воодушевил к свершениям.

— Терпите, — пискнула я, впечатав в дыру стерильный пинцет. Надо достать пулю, потом…

— Наркоз, сука, — взревел «кобель», — дай наркоз. Ты наверное жрать ходила, когда вам рассказывали в институте, что есть такая полезная хреновина, как… Хоть спирту дай, булка.

— Не могу. У меня только для животных. Дозу я не рассчитаю, и вы тут мне отдуплите. А я потом сиди? Ага, щаз. А потом, я ведь говорила… А спирту да, можно. Я пойду бахну мензурку, а вы пока полежите тут.

— Просто заткнись. Буй, не давай ей бухать. Эта мясница пьяная наверное еще страшнее, — прохрипел чертов красавец. — Делай свою работу молча. А то я сойду с ума не от боли, а от идиотизма, которым ты фонтанируешь.

Точно, сука. Прав был орангутан. И хам еще. Что я творю? Руки действуют автоматически. Пуля лежит в лотке, страшная и смертоносная. Бледный мужик затих и, кажется, не дышит. Зато в затылок мне дышит амбал с мордой убийцы и пистолетом в лапе. Страшно, до ужаса. Но еще страшнее то, что у меня на руках умирает человек. Тут кота то для меня усыпить смертельно больного — трагедия. А здесь… Целый мужик, видимо богатый и сильный.

Тампон, жгут. Остановить кровотечение. Ушить поврежденные ткани. Наложить швы. Еще немного. Анальгетик местно. Дренаж. Повязка не тугая. Слава богу, вроде без переломов, но я не уверена. Нужен рентген, нужны материалы, нужен нормальный шовный материал, кетгут не очень у меня, нужно прижечь, вроде, рубец. Такова процедура в ветеринарии, по крайней мере. И я чувствую приближение паники. Главное успеть, пока меня не накрыла атака.

— Ну вот, а говорила не можешь, — хмыкнул за моей спиной громила. — Умница, толстая. Куплю тебе пирожок. Ну, или что там любят пухлые Айболитки? Плюшек, сушек, сладеньких ватрушек?

— Помоги, — простонала я, собрав наконец в кучу мысли. — Давай, на каталку его перекладывай и просто проваливайте к лешему, без гастрономических изысков. Антибиотики ему бы надо проколоть, и дренаж сменить через сутки. И, пожалуйста, в следующий раз выберите какую-нибудь другую лечебницу.

— В следующий раз только к тебе крошка, — многообещающе заржал мерзавец. Наверное я уволюсь все таки. Точно. Выйду замуж за колченогого кролика Роджера золотозубого, Чего от добра добра то искать? Осяду дома, буду с Клео смотреть сериалы и обжираться до икоты. А потом…

— Расплатись с ней, Буй, — простонал кобель с «каталки».

Я уставилась на пакет, который грохнул об стол амбал. Там наверняка бомба. Эти бандиты же так обычно устраняют тех, кто слишком много знает. Так и на могилке мне поди напишут «Она знала слишком много»

— Надеюсь, ты понимаешь, крошка, что болтать не в твоих интересах, а то Буй вернется и…

Буй, о черт. Буй и кобель в носке. Господи, спаси. Не заржать бы. А что? Мне простительно. Я в истерике.

— Ну что вы? Я молчок. Я и говорю мало. Почти не умею. Особенно про то, что вытаскиваю пули из кобелей, которые суки. А еще…

— Буй, она что несет? Эй Пончик, ты ненормальная? Если не заткнешься, прикажу моему помощнику тебя вырубить. И так башка трещит.

— Не, я немая. Чок-чок зубы на крючок, — продолжила я фонтанировать идиотизмом. — И я не пончик. Еще раз так меня назовете, я вам оторву…

— Куда ты меня привез, ирод? Меня штопала чокнутая болтливая булка. Уволю к херам. Поехали отсюда. А ты меня поняла, — прямо мне в лицо смотрят ледяные стальные омуты. И вот именно сейчас мне становится страшно. И появляется стойкое чувство, что я этого человека уже видела. Вот только где, хоть убейте не вспомню. — Будешь помелом своим мести, накажу.

Надо же, этот мерзавец чуть богу душу не отдал, но все равно угрожает. И кому? Женщине, которая его спасла. Гад, какой. Подонок. Черт безрогий. Носок штопаный, блин. Скорее бы он ушел. Я правда соглашусь выйти замуж за первого встречного. Боже, молю, услышь. И бог слышит мои молитвы. Я едва удерживаюсь, чтобы не сплясать. Эти двое исчезают как Воланд и Бегемот. Прямо в воздухе испаряются. Ну или я просто так молитвами увлеклась, что не заметила, как они ушли вместе с моей каталкой. Хозяин меня на куски порубит за нее. Да и черт с ним.

— Прости господи, но я наверное погорячилась. Можно хотя бы за второго? А еще лучше, за третьего. А еще… В общем, можно я Бреда Питта дождусь? Можно даже без носка. Спасибо тебе, господи. Я знала, что ты разрешишь, — бухчу я, глядя на опустевшую операционную.

Похоже мои матримониальные планы откладываются. Золотозубый красавчик тает в мечтательной дымке. Я закрываю дверь за страшными пациентами, открываю мешок… Знаете, как в мультиках, челюсть отваливающуюся придерживал кот, вроде? Вот я сейчас похожа на усатого полосатого, только что челюсть ногой видно мне придется ловить Пакет до верху набит купюрами. Крупными купюрами. Мамочки. Куда я вляпалась? Они же вернутся и меня порешат. Передумают мне платить за молчание, и адьёс Лариса Степанна Кукушкина. Ноги наконец у меня подкашиваются, и я оседаю на пол, думая, что надо каталку закатить с улицы, все отмыть, замести следы преступления. И деньги…

Ужасный день. Нескончаемый. Не зря мне снился супер стар киношный в носке. Ох. Теперь можно и спирту. Нужно. И срочно.