Оформитель слов

Иль Канесс, 2019

Каково это – появиться на свет в восьмидесятых и быть одним из последних, рождённых в СССР? Расти в «лихие девяностые», а взрослеть в переломные «нулевые»? Именно об этом попытка автобиографии простого парня из глухой сибирской деревни, уехавшего покорять большие города. Текст насыщен иронией, юмором и крепким русским словцом. Ничего лишнего, только хлёсткая мужская проза, беспощадная к происходящей действительности, как тёплый портвейн на пляже. Книга причиняет добро и подвергает смеху. Содержит нецензурную брань.

Мальчуган системы Наган

Когда я был ещё милым карапузом, родители мои мыкались по свету. Где мы только не жили: в пионерлагере, в школе, в общежитии… Союз нерушимый республик свободных внезапно разрушился и жилплощадь сознательным семьям уже не выделяли. Заводы кому попало раздавали. Но не квартиры.

В конце концов, мы перебрались к бабушке. Квартира у неё была двухкомнатная на проспекте имени матёрого чекиста Феликса Эдмундовича Дзержинского. Квартиру эту получил ещё мой дед Александр Трофимович когда работал на заводе им. Чкалова. Комфортную жилплощадь ему, разумеется, не подарили. Он принимал активное участие в строительстве. То есть после смены на заводе, он, в составе заводской стройбригады, оправлялся на работы по возведению многоквартирных домов на проспекте. Так называемый «хозспособ» получения жилплощади.

Стоит отметить, что как только мы переехали в довольно конкретное место, мама строго приказала выучить домашний адрес и говорить его всякому милиционеру, если потеряюсь. Я же считал, что не может такой сообразительный мальчиш-кибальчиш как я, потеряться.

Когда я в первый раз вышел во двор, меня за шкварник изловил сосед в милицейской форме дядя Миша и, в целях профилактики пропажи любопытствующих мальчуганов, поинтересовался:

— А ну, щегол, на какой улице живёшь?

— На профпекте зелефного Феликфа! Пуфти контра!

Уже позднее, когда я ловко втёрся к нему в доверие, то начал просить одолжить мне на пару дней револьвер системы Наган. Но у него были вечно какие-то отмазки, и он мне только кобуру показывал от пистолета. Я просил:

— Дядя Миша, ну, дай револьвер!

— Хех… — усмехался он. — Между прочим, когда твой любимый Феликс Эдмундович погиб, защищая интересы революции, ему на похороны сотрудники тульского отдела ГПУ принесли венок, спаянный из винтовок и скрещённых шашек.

— И Наганов?!

— И Наганов.

— Лучше бы мне один оставили…

Как бы то ни было, но жилось в квартире хорошо. Я целыми днями яростно рубился в дэнди, смотрел «Трансформеров» и «Вольтрона», шлялся по двору, пытаясь скрыться от поцелуев соседки Наташки, закапывал «секретики» или крутился на стройке неподалёку.

Всё было чудесно.