Стаканчик кофе с каплей дождя

Изабелла Ред (2024)

Героиня переезжает из провинции в большой город и знакомится с милым юношей. Страстные свидания, встречи, море эмоций. Но так ли бескорыстны его чувства и что это на самом деле, любовный роман или охота друг на друга?

Глава 12

Дождь и мокрая земля

— Да, и на следующей неделе мы подпишем договор на покупку трех новых помещения. Это знаешь, как классно! Шеф обещал мне отпуск на неделю. Награда за труды.

— А помещения ваши тоже в центре?

— Не все. Два в очень хорошем районе. Прямо лобное место, в самом историческом центре. А одно подальше, но такое классное, три этажа, огромное. И из окон очень красивый вид. Так что, будем расширяться. Ой, забыла. Мне же надо документы проверить по тендеру.

Наклонилась к пухлым губкам, поцеловала. Еще два раза в лобик. И аккуратно выскользнула из под теплого змея-искусителя.

Взяла ноутбук и пристроилась на диване. Мальчик пристроился на ее плече, обняв нежно за плечи. И внимательно глядя в экран.

— Так, что у нас тут. Устав, договор, предварительный договор.

Диана повернулась к мальчику и поцеловала его в щеку.

— Сева, представляешь, у нас главный бухгалтер в отпуске, в такой трудный момент! И я должна все бумаги готовить, а вся бухгалтерия отмахивается. Мол, у них времени нет. А у меня есть?

— Ты устаешь, солнышко. Надо отдыхать. Хочешь, в сауну сходим?

— Давай, как-нибудь. Только не сейчас. У меня на работе цейтнот.

Зазвонил телефон. Дочь. Видела бы она, чем мамка непутевая занимается.

— Зайка, я отойду поговорить. Не скучай.

Сева успел ее поцеловать в шею. Диана вышла в кухню и закрылась.

Сева достал из кармана флешку и вставил в ноутбук. Он успел все скачать к тому моменту, когда Диана вернулась.

— Ты мое солнышко.

— Что ты будешь делать в отпуске?

— Каком отпуске?

— Ну, который будет у тебя на следующей неделе.

— Не знаю.

***************

В сумерках дорога казалась какой-то странной. То широкая, то узкая.

— Перебрал, — подумал Иван, сидя на заднем сидении такси. — Не надо было этот виски пить. Наверное, паленый. Никакой он не двенадцатилетний. Самогон покрасили какой-то дрянью в коричневый цвет и разливают в пивнушке вместо настоящего вискаря.

Этим вечером засиделись с друзьями в баре на дне рождения приятеля. Много было выпито, красивых тостов сказано, в честь именинника. И теперь все в голове кружилось. Надо хоть жене позвонить. Как они там без него?

Набрал номер Жанны.

— Извини, что не предупредил. У Лехи днюха была. Засиделись в баре. Выпили.

— Ванюша, смотри на дорогу.

— Да, я еду… В такси… А ты откуда знаешь?

— Ванюша, смотри на дорогу…

— Да я смотрю. Что с тобой? Что-то случилось?

— Ванюша, смотри на дорогу…

Голос Жанны звучал очень необычно. Тихо и приглушенно, издалека. Как будто старое радио, с помехами. Жанна тянула слова и голос ее был томным и каким-то сонным, что-ли. Произносила одну и ту же фразу, с одинаковыми интонациями, как биоробот.

— Жанна, где ты? — Иван закричал в трубку, связь неожиданно прервалась и ему ответили короткие гудки.

Он набирал номер жены снова и снова, но никто не ответил.

Позвонил старшей дочери. Громкий гулкий голос ответил, что абонент недоступен. Телефон младшей дочери тоже. Иван непрерывно набирал то жену, то дочерей и становился все мрачнее.

— Да что же это такое?!

Мужчина грязно выругался. Да что происходит, на самом деле?

Иван протянул руку и похлопал шофера по плечу.

— Дружище, ты можешь ехать быстрее? Здесь максимальная скорость сто тридцать.

Водитель молчал. Стрелка спидометра показывала семьдесят.

— Послушай, — Иван почувствовал какое-то странное беспокойство. — Я тебе накину деньжат. Можешь побыстрее? Мне домой надо.

Шофер молчал и не оборачивался. С заднего сидения Иван не мог разглядеть его лица.

— Почему ты молчишь? Можешь ехать быстрее? Здесь можно до ста тридцати, а у тебя семьдесят.

— А куда торопиться? Все там будем, Ваня,

Иван уже явно где-то слышал этот хриплый приглушенный голос.

— А ты кто? Мы знакомы?

Он пытался разглядеть водителя в зеркало переднего вида. На нем была кепка с козырьком, надвинутая на глаза, и разглядеть лицо не получалось.

— Скорости хочешь, Ваня, будет тебе скорость.

Водитель втопил газ, переключил скорость и набрал сразу под сто пятьдесят.

— Эй, эй, ты полегче. Зачем так мчаться? У тебя сто пятьдесят. Мы превышаем. Мне домой надо к жене и детям.

— Мне тоже надо было домой, к семье. Когда ты меня убил, Ваня.

— Толян, это ты? Ты же…

Иван застыл от ужаса. Он узнал своего друга Толика Марченко, бывшего друга.

— Мертвый, ты хочешь сказать? Да, закопали вы меня с Потапычем в том лесочке. Никто не нашел. Глубоко прикопали. Я вот и сейчас там лежу, черви меня едят.

Толик засмеялся и закашлялся.

— Земля в лесу холодная, вот и простудился я, Ваня. А ты пока что жив-здоров, как я вижу. Не бедствуешь. С моими денежками, да, Ваня?

Иван не мог ответить ни слова от ужаса. Никогда ему не было так страшно, как сейчас. За рулем такси сидел его покойный товарищ Толик, которого они с Потапычем убили год назад. Иван вспомнил эту историю, которую очень хотел забыть.

— Помнишь, Ваня, как вы подсунули мне этот товар неликвидный, клей строительный просроченный. Он весь в мешках как каменный был. И пиломатериал бракованный. Заказчик отказался, я ему неустойку заплатил. И Потапыч тут же потребовал долг отдать. Хорошая комбинация, дать в долг денег и поставить неликвидный товар. А потом обобрать, как липку. Развели, как лоха. Без лоха и жизнь плоха, да?

— Толян, прости.

— Бог простит. Я бы ничего вам тогда не подписал, если бы вы Инку мою тогда не притащили. В тот гараж, где меня пытали, чтобы я подписал документы. И отморозки Потапыча у меня на глазах ее изнасиловали. После этого вы сказали мне, что так и с моими детьми будет. И мать мою убьете. Я все тогда подписал. Передача фирмы, недвига вся, дача, машина, квартира. Ты даже мебель мою забрал, крохобор. Как тебе спится на моей кроватке новой, а Ваня? Аризона, хороший гарнитур, новый. Жене моей нравилось. А теперь она на транквилизаторах сидит, умом тронулась. Все никак забыть не может ту ночь. Три раза жизни себя лишить хотела. Да вытащили доктора, спасли. Как живешь сейчас, Ваня, с моими денежками? Веселят они тебя?

Его собеседник молчал. Он не мог пошевелиться, язык как будто прилип к небу.

Между тем авто набирало скорость. Иван с ужасом увидел стрелку спидометра, около двухсот.

— Толян, останови, я тебя прошу. Я тебе все возмещу. Хочешь, все отдам. Деньги, квартиру, все бери. Все перепишу на тебя, только не убивай. Останови, прошу!

Мужчина кричал в голос. Машина мчалась уже на скорости больше двухсот. Иван чувствовал свое бессилие. На такой скорости он не смел трогать Толика. Вот если бы тот остановил машину, тогда бы просто сразу бы его придушил.

— Что ты говоришь? Деньги отдашь? Ха-ха. А жинку дашь поразвлекаться свою, а? А дочек? Они же у тебя красавицы подрастают.

— Толян, ну, не надо. Я виноват, готов искупить. Я все отдам, работать на тебя буду. Не убивай меня, останови машину. Поговорим.

Толик ничего не ответил. Молча гнал машину, на бешеной скорости. Вдоль дороги мелькали какие-то черные здоровые махины, как по серпантину в горах. Иван не мог определить, где они едут.

— Толя, я тебе свои кошельки электронные скажу. Крипта, эфир, все, что хочешь. Все отдам.

— А ты умный стал, как я погляжу. В школе-то плохо учился.

Толик не оборачивался.

— Ну прости меня. Скажи, что я должен сделать, чтобы ты остановился, — взмолилися Иван. Голос его звучал непривычно тонко и дрожал, как-будто на грани истерики.

— Ты уже ничего не должен делать. Поздно. Все уже сделано.

Водитель неожиданно крутанул руль влево. На полной скорости авто вылетело с дороги и, пролетев несколько десятков метров, врезалось в скалу.

Иван ощутил очень сильную боль в правом боку. И проснулся. В его теле, в области печени, полыхал комок ноющей, отвратительной боли. Иван понял, что он, весь мокрый от пота и ужаса, лежит в своей супружеской кровати, из дорогого спального гарнитура, с американским названием Аризона. И не может дышать от боли.

Он вспомнил ту ночь, когда они привезли Толика в лес и он ударил его по голове гаечным ключом несколько раз и убил. Потом они, вдвоем с Потапычем, вырыли могилу и закопали его. Внезапно пошел дождь.

— Хватит уже копать. Давай, кидай его. Нечего тут до утра возиться.

Потапыч торопился. Он хотел домой, к теплому камину и бокалу коньяка.

Они закинули тело Толика в вырытую яму и присыпали землей. От дождя она слиплась и в яму полетели тяжелые мокрые комки. Забросали ветками и быстро побежали к машине. Каждый из них очень торопился к своему домашнему очагу.