ПОЭЗИЯ КАМНЯ: ТРОПАМИ ПОТАЕННОГО СТАМБУЛА

Игорь Ярмизин

Путешествуя по знаменитым или, напротив, совершенно нетуристическим кварталам Стамбула и его окрестностей, восстанавливая великие храмы и дворцы, саму атмосферу далекого прошлого, мы путешествуем не только в пространстве, но и во времени, и ничем не примечательная поездка обретает измерение сказки.

Глава 2. Гений места: начало Босфорской истории

У истоков великого мира

Пещера Яримбургаз (800—600 тыс. лет назад). В 1,5 км от озера Кючюкчекиедже на окраине Стамбула. Красивое место с прекрасным видом на турецкую столицу. Одна из древнейших стоянок в Европе. Хозяином здесь был еще наш далекий предок хомо эректус. Племена насчитывали 20—25 человек. Жили в пещере с весны до поздней осени, а ближе к зиме уступали место медведям, которые «сменяли» людей и залегали в спячку сосать лапу. Многие века этот цикл оставался неизменным. (К сожалению, история не сохранила подробностей столь интересного симбиоза. Но, судя по всему, люди и медведи смогли договориться и обеспечить мирное сосуществование на протяжении сверхдлинного исторического цикла. Десятки и сотни тысяч лет, — намного дольше, нежели существует нынешняя цивилизация).

Природа и люди

Когда-то очень давно, когда сама земля выглядела в этих местах абсолютно неузнаваемо, а Мраморное море было всего лишь солоноватым озером, жили здесь неизвестные племена. После себя они оставили стоянки, захоронения и даже мумий в гробах. Ученые-археологи, за последние годы неплохо познакомились с этими людьми. Ничего особенного. Люди как люди. Жили, как все: мужчины охотились, женщины украшали себя и жилище всякими безделушками и раскрашивали в разные симпатичные цвета предметы утвари. Привносили, так сказать, красоту в свою пещеру. В общем, ничего удивительного, просто за последние полмиллиона лет в этих раскладах принципиально ничего не поменялось.

А за пределами пещеры красоту человеку дарил сам мир. Причем в невиданном изобилии. Одних только видов цветов в окрестных горах было более 9000! Окруженные красотой и благоуханием, тут бродили гигантские олени и медведи, мамонты, пятнистые гиены и даже какие-то пока еще толком не изученные толстокожие. Ученые в этих местах насчитали целых 236 источников воды: обширные лагуны низин, кристальная чистота альпийских озер, шум прохладных горных ручьев, неторопливость равнинных рек. А по берегам — леса с дубами, каштанами, фисташковыми деревьями. Воздух, напоенный медовыми ароматами.

Казалось, эта идиллическая картина будет всегда. И действительно, она существовала долго, очень долго. Сотни и сотни тысяч лет. Но совсем недавно (по геологическим меркам), около 5500 г. до н.э., из-за таяния ледников уровень моря резко повысился (только за один год более чем на 70 метров) и началась подлинная катастрофа. Многие кубические километры воды обрушились на пасторальные пейзажи и уничтожили их на площади более полутора тысяч кв. км. Погибли люди, животные, целые экосистемы, изменился даже ландшафт. Но катастрофа принесла и новые возможности: появился пролив, который греки назовут Босфорским, а озера превратились в моря — Черное и Мраморное — и стали годны для развития коммуникаций с зарождающимися цивилизациями средиземноморья.

А природа, что ж она восстановилась, может быть, не как раньше, но по-своему прекрасной. Вокруг Босфора плавали гигантские киты и акулы размером с легендарного Моби Дика. Пролив на всем своем протяжении, куда только видел глаз, нередко становился серебряным от рыбьих спинок. Это тунцы по новому маршруту шли на нерест. Солнечные блики то и дело отражались от них яркими вспышками, отчего картина становилась еще более фантастичной.

Из тьмы веков

Туман истории постепенно начинает рассеиваться, но очень медленно. Тысячи лет до прихода греков, похоже, ничего особенного в этих местах не происходит. Хотя, кажется, люди здесь жили всегда. Ну, или почти всегда. Нынешние районы Стамбула когда-то были небольшими городками, полисами. Халкидон, Хрисополь, Сике/Пера/Галата… А территорию будущего ипподрома люди заселили даже раньше, чем Трою. Финикийцы, греки, римляне, генуэзцы, венецианцы, евреи, арабы, викинги, азербайджанцы, армяне, турки, — все они называли это место своей родиной. Здесь мы чувствуем себя в центре настоящей вселенной, чувствуя связь с разными мирами.

Как обычно цивилизаторским началом среди всего этого великолепного многообразия выступили греки. Отстроенный в истинно греческом стиле Византий с населением в 20 тысяч человек быстро стал центром притяжения всей округи, представленной в основном варварскими племенами. Бани, водопровод, колоннады, священные игры, праздники и многое другое для них выглядело просто завораживающе, как привнесенное с другой планеты.

Но процветание имеет и обратную сторону: оно приманивает лихих людей, захватчиков. Галлы, готы, македоняне, родосцы, персы. Да и греческие полисы, — Афины, Спарта. И, наконец, Рим. Переход от греков к персам и обратно станет не только сущностью ранней истории города, но и предопределит его дальнейшую судьбу как сплава Запада и Востока, в этой точке, как будто, вопреки Киплингу, сошедших со своих мест.

В начале славного пути. Византий становится столицей

Попытки перенести столицу Римской империи на Восток предпринимались не раз на протяжении многих веков. Еще Цезарь рассматривал как варианты Трою и Александрию. Вот и Константин решил пойти по стопам своего великого предшественника и отправился все туда же, на берега Геллеспонта, в легендарную Трою. Он много успел сделать: нашел место стоянки греков во время войны, могилу Аякса вблизи современной бухты Бешик, очертил границы будущего города и даже возвел на холме ворота. Ночью, однако, было ему видение. Сам Бог (в другом варианте Он действовал через своего посланника, ангела) повелел найти иное место, прямо указав «на Византию фракийскую».

Нужно сказать, что хотя Константин и был первым христианским императором, но он благоразумно предпочитал не складывать «все яйца в одну корзину». Поэтому его любви, почитания и веры хватило не только на Христа, но и на греческого Аполлона, троянских героев и даже на новый культ Непобедимого Солнца Востока. В честь последнего он даже назвал день недели. Название оказалось столь удачным, что и по сей день его менять никто не собирается: Sunday (Sun day, день Солнца, т.е. воскресенье). По всей империи статуи официально посвящались «Августу Константину, Всевидящему Солнцу». Каждый год, в его день рождения, на золоченой колеснице бога Гелиоса мимо трибун Ипподрома провозили скульптуру богини удачи Тихе, которую лишь немного переделали из слегка «загримированной» Кибелы (о ней речь чуть ниже). И Кибеле, и Тихе возводили отдельные храмы. А еще Юпитеру, Юноне, Минерве и, конечно, Христу. Так встретились язычество и христианство. Больше они не расстанутся никогда. Несмотря на безоговорочную победу последнего, язычество продолжит жить в символах, предрассудках, ритуалах вплоть до конца средневековья, да и позже.

Ну а Константин был весьма предусмотрителен и осторожен. Видимо по этой причине он принял крещение лишь… на смертном одре (да и то от епископа-еретика, арианина), что не помешало церкви причислить его к лику святых. Тогдашние наблюдатели, впрочем, объясняли такой поступок исключительно рационально: если креститься непосредственно перед смертью, то шансы попасть в рай возрастают многократно, ведь уже нет ни времени, ни возможности нагрешить.

Официальная церемония торжественного открытия города состоялась 2 апреля 330 г. Она началась с бескровного жертвоприношения (жертвы животных были официально запрещены в Новом Риме) и продолжалась целых сорок дней, до 11 мая. Поначалу жители немного беспокоились насчет своего благополучия в будущем, но после того как получили не только бесплатный хлеб, но и масло, и даже вино, обрадовались и принялись праздновать с утроенным энтузиазмом.

Да, были праздники и была помощь властей, но были и заботы: ежедневно простому человеку приходилось обходить по 7—8 храмов и святилищ, вознося молитвы, оставляя мелкие подношения, чтобы побудить богов моря, небес и земли к участию в своей жизни. Ведь боги, богини, полубоги и духи были повсюду и во всем, а в городе на Босфоре, «благословенном», многоликом и многоязыком, их обитало намного больше обычного. И всех нужно было задобрить, иначе удачи не видать. Отсюда и хлопотливость жизни простого византийца. Хотя, и о себе не забывали. Как писал уже значительно позже византийский историк Никита Хониат: «В Константинополь кто ни приедет — пьян будет. Здесь целыми неделями пьянствуют!».

После праздников официальный статус «второго Рима» закрепили в законе, а чтоб никто не усомнился, текст выбили на порфировой колонне, которую воздвигли на так называемом военном поле близ конной статуи самого императора. Сегодня от нее сохранился лишь небольшой фрагмент, находящийся на Гранд базаре. Цвет колонны выбран не случайно. Порфира или пурпур принадлежали исключительно императорам. Считалось, что в раю свет должен быть именно таким, т.е. неярким, сумеречным. Удивительным образом с этим представлением перекликается современная научная теория о том, что раньше наша планета была не голубой, а пурпурной. Ибо «формы ранней жизни на Земле основывались на ретинале, а не на хлорофилле».

А город поражал современников. Во все времена. Такова была, видимо, его судьба. Все то, что после падения Рима исчезло в Европе на века, продолжало в нем жить и развиваться. Здесь были водопровод и ночное освещение, городская полиция и пожарная служба. Многое было настоящим ноу-хау. Например, впервые в мире появились больницы и гостиницы.

Кошки и боги

Нынешний Стамбул, — настоящая столица кошачьего царства. Кошек здесь, как и по всей Турции, можно встретить где угодно. Обычно такое уважение к ним объясняют особым расположением Пророка, который как-то даже отрезал полу собственного халата, чтобы отлучиться, не потревожив священный сон хвостатой особы.

Однако, котики «рулили» еще задолго до появления ислама. И тут мы опять возвращаемся к уже упомянутой могущественной и таинственной повелительнице природы Кибеле. Странному и безжалостному существу.

Далеко от Стамбула, в скалах, затерянных в безжизненной и безбрежной анатолийской пустыне, вырублены врата. Они стоят между жизнью и смертью, между нашей реальностью и иными измерениями. Жуткий переход в безмолвии вечности. И здесь мы сталкиваемся с ней, с Кибелой. Самой древней, божественной и зловещей. Ее «род» появился еще 10 тысяч лет назад в Чатал Хююке. Она — мать гор и покровительница Константинополя. В 205 г. до н.э. ее могущество признал сам Рим. Он просил защиты, когда армия Ганнибала стояла «у ворот» и судьба будущей империи висела на волоске.

Мало кто в мире мог сравниться с ней. Но даже всемогущей Кибеле нужны защитники. Ими стали… кошки. С тех пор они — сакральные животные. Еще тогда, на самой заре цивилизации, была замечена их связь с потусторонним миром. С тех пор она всегда вызывала почтение, и даже страх. Сакральная и несколько неземная часть кошачьего существа внушает уважение и поныне.

Боги и собаки

При входе в Черное море, на азиатском берегу пролива на небольшом полуострове, находился храм Иерон, который ныне скрывается под византийской крепостью Йорос. На другом берегу Босфора легендарный Ясон, перед отплытием в Колхиду построил другой храм, — земное пристанище бога Сераписа и богини Кибелы. Им приносили жертвы сильные мира сего. Например, царь Дарий перед вторжением в Скифию. Здесь же находилась глубокая гавань (ныне бухта Макар, а в эпоху античности — гавань Фрикса), последняя остановка перед длительными путешествиями.

В IV в. до н. э. у Византа появился такой могущественный покровитель как Геката. Иногда так называют Артемиду, богиню лунного света, преисподней, тайн, магии и колдовства. Ее очень почитали на Западе Малой Азии (достаточно вспомнить Эфес с одним из чудес света — храмом Артемиды). Поскольку сфера ее «ответственности» представляла собой своеобразный перекресток обычного и сверхъестественного миров, то ей в жертву приносили тех, кто сторожит земные ворота и границы, — собак. По ночам эта бледная женщина с черными волосами выходила на свою адскую охоту в сопровождении огромных псов. В честь Гекаты воздвигли статую, которая возвышалась над Босфором и называлась «Факелоносица».

А в IV в. до н. э. собаки спасли Визант, как несколькими веками раньше гуси спасли Рим. Только на этот раз от Филиппа Македонского, солдаты которого ночью попытались захватить город. Говорили, правда, что это не собаки залаяли, а богиня мрака, ночных призраков и кошмаров пришла на помощь. Она же зажгла факелы, осветив ими всю округу.

Филипп еще немного поосаждал, но уже без особого энтузиазма. «Отбыв номер», пришлось уйти не солоно хлебавши. Правда, даже в этой незнаменитой войне Византий умудрился возвеличить свою роль второго плана. Пока папа-Филипп вел бесконечную возню с местными жителями, Гекатой, собаками и прочими сущностями, гарантирующими бесславие походу, его юный, мало кому известный 16-летний сын Александр, оставшись «на хозяйстве» впервые получил реальный опыт управления государством. Отец терпел первое в своей карьере поражение, а на родине начинался стремительный взлет его сына, одного из самых ярких военно-политических гениев за всю историю человечества.

В память о спасении Византия символы покровительницы города, богини Гекаты — ночь, звезда и полумесяц, — стали символами сначала Византийской, а позже — Османской империи. Сегодня их можно увидеть… на турецком флаге!