Чудаки на букву М

Игорь Розов, 2023

Невероятная история сельского зоотехника Андрея Андреевича Дымова, оказавшегося в далеком будущем на чужом космическом корабле, и вынужденного скрываться от диванных воинов, некроурков, тайных агентов Империи Добра и госпожи Психхи Сайрас. И хоть галактика большая, а бежать-то некуда – Земля уничтожена! Одна надежда – на новых друзей…

Вместо предисловия

Андрею Андреевичу Дымову исполнилось сорок.

У него был день рождения.

Однако достойно отметить это событие не представлялось возможным по той причине, что он находился в мерцающем стазисе. Энергия поля истощалась, но все еще продолжала свое парализующее воздействие. Андрей Андреевич находился без сознания — стоял столбом в еле заметном глазу зеленоватом свечении.

–…Итак, — заканчивая торг, произнесло существо по имени Пырожир, почесав грязным ногтем за единственным ухом, находящимся у него в верхней части затылка. — Меняю: эмпирический вычислитель Као для стандартного гравитационного двигателя, вечнозеленое туалетное деревце-лоза, озонирующее воздух, и сборник галактических анекдотов народов созвездия Малый Вуй — на то, что у вас: армейский двуствольный дезинтегратор ближнего боя, непонятную железку — якобы с легендарной планеты Простатид, примитивного биомеханического робота-уборщика неизвестного производителя, и шапочку эротических сновидений. По рукам?

— Не пойдет, уважаемый. — вежливо улыбнувшись, ответил ему субъект с желтыми кошачьими глазами, которого звали Крембалет. — В твоем списке на один предмет меньше.

Пырожир пренебрежительно фыркнул, дернув мясистой губой, над которой чернела россыпь отвратительных конопушек.

— И что? Да один эмпирический вычислитель Као стоит больше, чем все ваше барахло!

Субъект с кошачьими глазами продолжал сохранять вежливую улыбку, никак не отреагировав на обидное замечание.

— Безусловно, вычислитель — важная вещь. — сказал Крембалет. — Но абсолютно бесполезная для тех, кто не желает испытывать судьбу. Шапочка эротических сновидений тоже обладает значимой ценностью. Особенно для странников в полном расцвете сил, вынужденно ведущих в космосе одинокое существование…

Третий участник делового разговора, которого звали Ломбоцит Боп, являвшийся другом низкорослого субъекта с кошачьими глазами, неожиданно громко зевнул, выражая полное равнодушие к возникшему спору.

Обладатель единственного уха, похожего на большую морскую раковину, досадливо хмыкнул. Явно не испытывая желания выслушивать от незнакомцев намеки на свою интимную жизнь, он решил прекратить наметившееся разногласие, вняв аргументу.

— Ладно, не будем спорить… Учитывая, что этот обмен может стать прологом к нашему дальнейшему плодотворному сотрудничеству, так и быть, пойду вам навстречу.

Обратившись к различным предметам, лежавшим как на полу, так и на огромных металлических полках, тянувшихся вдоль высокой стены, Пырожир начал шарить по ним глазами.

— Э… Что бы вам еще такое предложить?

Торг происходил в помещении, представлявшем огромный зал, освещенный редкими настенными лампами, а также холодным светом звезд. Блестящий звездный рой обманчиво близко висел за прозрачным потолком, защищавшим участников торга от космического вакуума. Здание, где находился зал, возвышалось среди многих других сооружений, расположившихся на краю гигантской прямоугольной платформы, плывущей где-то в глубинах галактики. Противоположная часть платформы служила посадочной площадкой для звездолетов немногочисленных клиентов, прилетавших сюда от случая к случаю…

— Хм… Может, это… Или, лучше вон то… — продолжал бормотать Пырожир, пока его взгляд случайно не остановился на человеческой фигуре, скромно занимавшей место между боковой стенкой складского стеллажа и еще одной штукой, напоминавшей черную осыпавшуюся елку в помятом серебристом ведре.

— Забирайте этого парня! В обмен на вашу железку с Простатида.

— А кто он? — поинтересовался субъект с кошачьими глазами.

— Понятия не имею… — одноухий пожал покатыми плечами. — Варвар с какой-то неизвестной планеты. Находится в стазисе. Как-то от нечего делать я попытался его разбудить, следуя инструкции стандартной процедуры, однако без толку…

— А чем он может быть полезен? — вмешался в разговор Ломбоцит Боп, заставив одноухого вздрогнуть. Гулкий бас серокожего гиганта, возвышавшегося за спиной Крембалета, разлетелся по залу во все концы. — По-моему, так ничем. Бессмысленная статуя. Стоит, как столб, и даже не моргает…

— Ну, прямой пользы в таком состоянии от него, конечно, нет. — согласился Пырожир, хитро прищурив при этом третий глаз. — Как, впрочем, и от вашего непонятного простатидского артефакта… Но при случае этого варвара можно обменять какому-нибудь ученому или коллекционеру на что-нибудь действительно ценное.

Подойдя ближе к сохранявшей неподвижность человеческой фигуре, Пырожир с энтузиазмом принялся рассказывать:

— Этот варвар определенно таит в себе какую-то загадку. Мне он достался от владельца ремонтной базы Стемба Куббрика, который в свою очередь обменял его у Ржаки Карлиса — известного имперского комика, обвиненного в антиправительственной пропаганде. Карлис рассказывал, что нашел варвара случайно — когда пролетал над безжизненной пустыней планеты Каска, скрываясь от выслеживающих его шпионов. Точнее, он обнаружил в пустыне брошенный имперский звездолет, а в нем варвара, погруженного в стазис. И больше в звездолете никого не было…

— Ну и что? — спросил серокожий гигант, на которого эта история явно не произвела большого впечатления.

— Странный это был звездолет. Вроде как армейский, но сделан по индивидуальному заказу — как для особо важного лица. В командирской рубке, похоже, распоряжалась какая-то богатая дамочка. — Пырожир хихикнул. — Думаю, тот, кто сумеет вывести варвара из стазиса, услышит от него что-то интересное. Может, про дамочку,…или про что другое. Как известно, есть тайны, которые дорого стоят.

— Ладно, берем! — согласился Крембалет, вызвав неудовольствие своего серокожего друга, в досаде тряхнувшего головой…

— Ну, и на кой нам этот лохматый гуманоид? Что нам теперь с ним делать? — раздраженно вопросил Ломбоцит Боп несколько позже, когда, покинув хозяина космической платформы, они с Крембалетом двигались вслед за робо-тележкой, нагруженной новоприобретенными вещами. Тележка плыла по длинному туннелю, ведущему к посадочной площадке, где находился их звездолет. — Тебе и впрямь интересно, как этот варвар оказался на имперском корабле?

— Нет, конечно. — тип с желтыми кошачьими глазами усмехнулся с добродушным превосходством. — Просто я всегда следую старому правилу: торгуйся, чтобы не выглядеть простаком. Иначе в следующий раз нас обязательно обведут вокруг пальца.

— Хм… Пусть только попробуют. Ты меня знаешь — я могу и шею намылить…

— Намыливать — не в наших интересах. Эти Звездные Старьевщики хуже всяких баб. Слухи и сплетни разносят на всю галактику. Еще и настучать могут. Нам это надо?…А по поводу варвара не переживай: есть-пить он не просит и мусора от него нет. Главное — молчит, не лезет с вопросами. Поставим его в какой-нибудь угол для украшения. Да хоть в столовую. А потом обменяем на что-нибудь полезное…

— Ну, если так…

Глава первая. Герой просыпается

Андрей Андреевич Дымов вряд ли мог назвать себя начитанным человеком. Когда на него накатывала русская тоска — что периодически случалось, он и без книжек понимал, что в жизни полно бессмыслицы. Однако, если выпадало свободное время, он под настроение мог запоем прочитать все: и сельский настенный календарь, и учебник по астрономии, и «Войну и мир». Любил Андрей Андреевич и фантастику. Или «фантастичку» — как он ее ласково называл. Правда, в «фантастичке» его раздражало, что чуть ли не каждая вторая книга начиналась с пробуждения героя. Герой просыпался и неожиданно оказывался во власти необычных обстоятельств. «Опять двадцать пять! Что за скудоумие?! Никакой фантазии!» — сердито отмечал в таком случае Андрей Андреевич и навсегда вычеркивал автора из своей памяти.

Мог ли Андрей Андреевич предположить, что судьба сыграет с ним злую шутку и заставит пройти путем многих книжных героев, вырванных из безмятежного сна и отправленных навстречу необыкновенным приключениям? Но именно так и случилось.

Итак, Андрей Андреевич спал.

Впрочем, назвать это обычным сном, пожалуй, было нельзя. Он не видел сновидений, и ничего не чувствовал — ни складок смятой простыни, ни колючего пера, случайно вылезшего из подушки и царапающего ухо. Все было так, словно кто-то выключил его сознание, как лампочку, и забыл включить…

Правда, один раз его сознание как будто пробудилось и сквозь туман, стоявший в глазах, он увидел какого-то жуткого инопланетного монстра, похожего на жирного тюленя с темно-фиолетовой лоснящейся кожей и с розовым ухом-ракушкой на затылке, но в следующий миг все снова погрузилось во мрак…

Андрей Андреевич не знал, что жуткого монстра из его странного сна звали Пырожир. Как не знал, что это кратковременное пробуждение было следствием действий Пырожира, пытавшегося вывести Андрея Андреевича из состояния стазиса. Пытавшегося — если открыть правду, не раз, не два, и не три, и только потом, отчаявшись от безуспешных попыток, решившего убрать неподвижного Андрея Андреевича в дальний угол на складе артефактов, чтобы не раздражать глаз.

Может, вследствие этих манипуляций Пырожира, а, может, и по какой другой причине, но поле стазиса, охватывающее Андрея Андреевича, стало со временем ослабевать. Пока в какой-то момент не ослабело совсем — словно израсходованная батарейка.

Сон Андрея Андреевича, длившийся неизвестно сколько времени, неожиданно подошел к концу, стремительно сменившись процессом пробуждения.

Первым к нему вернулся слух.

Сначала он услышал голоса: один тонкий и резкий, впрочем, не лишенный определенной приятности, и второй гулкий и басовитый, долетавший как будто из бочки… Голоса вели какой-то непонятный разговор. Звуки, которые они издавали, звучали для Андрея Андреевича бессмысленно и странно: что-то вроде «чварк-цмарк», «кворк-чморк», «кмарф-фмарф»…

Вслед за слухом вернулось и зрение. Приоткрыв глаза, Андрей Андреевич увидел вверху большое размытое пятно желто-оранжевого света. Пятно постепенно обретало четкость, превращаясь в световое кольцо, давая возможность рассмотреть окружающую обстановку.

Дымов находился в круглом зале, в центре которого располагалось странное устройство, напоминавшее гигантский вафельный стаканчик для мороженого, мигавший разноцветными огоньками. Из «стаканчика» во все стороны торчали шарообразные рукоятки. Там же в центре размещались шесть кресел, стоявших вокруг низкого столика, черная поверхность которого была густо усыпана крошками.

В зале было тепло и сухо. Только пахло как-то странно: вроде как нестиранными носками и вяленой воблой.

Андрей Андреевич глубоко вздохнул и напряг мышцы, вновь ощущая ток жизни. Чувствовал он себя нормально, только вот ноги слегка затекли.

…Да — нормально. Но не совсем.

Самое ужасное заключалось в том, что он почти ничего не мог о себе вспомнить. В голове царила пугающая пустота. Что с ним случилось? Как он сюда попал? Что это за странное место?

Однако сколько он не напрягал мозги, ответы на эти вопросы так и не приходили. Все, что Андрей Андреевич помнил — это свое имя-фамилию, жену Наташу — учительницу сельской школы, и корову Чернушку. И еще какое-то страшное кино, которое кто-то показывал в ночном зимнем лесу, наполнявшее сердце неизбывной горечью и печалью. Только о чем было это кино, он затруднился бы связно рассказать.

Дымов захотел почесаться, однако бухтевшие где-то вдалеке голоса вдруг стали приближаться.

Испытывая острое предчувствие, что сейчас увидит нечто такое, что заставит его усомниться в собственном здравомыслии, Андрей Андреевич в испуге закрыл глаза. Он лишь надеялся, что когда их откроет, этот странный зал исчезнет и перед ним окажется Наташа, чистящая картошку, ну, или хотя бы Чернушка, жующая сено. Однако все более отчетливо слышавшиеся «чварк-цмарк» и «кворк-чморк» ставили на этой надежде крест.

Те, кто разговаривал на непонятном языке, шли в круглый зал по коридору, у входа в который, словно страж, стоял Дымов, занимая место в неглубокой нише.

Андрей Андреевич кожей лица почувствовал, как эти двое — один немногословный и басовитый, а второй болтливый и как будто все время над кем-то подсмеивающийся, прошли мимо — по слабому движению воздуха.

Не в силах более сдерживать любопытства, оказавшегося сильнее первоначального страха, Дымов чуть приоткрыл глаза и еле удержался от крика.

Он видел перед собой двух наистраннейших чудиков, похожих на оживших персонажей из какого-то дурацкого современного мультфильма.

Первый был невысоким и круглолицым, с желтыми кошачьими глазами и смешными усиками, как у Сальвадора Дали. На нем были потрепанные синие штанцы и грязноватая серебристая курточка с короткими лоснящимися рукавами. На голове у него сидела темная шляпа с полями — ну прямо как у Д'Артаньяна, только без пера. Худощавое тело чудика с головы до ног покрывала короткая желто-оранжевая шерсть. На втором — серокожем гиганте, была только узкая набедренная повязка. Его широкое квадратное лицо могло бы показаться угрюмым, и даже угрожающим, если бы не мясистые складки кожи на лбу, как у задумчивого мопса, и длинные беличьи уши с забавными темными кисточками.

Удержавшись от испуганного крика, Андрей Андреевич попытался найти разумное объяснение тому, что видит, но без всякого результата. Его мысли суматошно метались, как зайцы на поле, преследуемые борзыми. Хотя он почти ничего не помнил о своей прежней жизни, но эти двое явно были не с его планеты, которая, кажется, называлась Луна.

…Нет, Земля!

Кто эти существа? Откуда они взялись?!

Между тем инопланетяне, продолжая разговор на своем смешном языке, подошли к «стаканчику», мигавшему огоньками, и чудик с кошачьими глазами потянул за одну из шарообразных рукояток. «Стаканчик» завертелся с жалобным шелестящим звуком, а когда остановился, то выдал в образовавшемся на боку окошке что-то похожее на связку оранжевых сосисок. Серокожий гигант повторил процедуру и получил в руки большущий кукурузный початок сахарно-белого цвета.

Устроившись в креслах, эти двое принялись с аппетитом уплетать угощение, отчего Андрей Андреевич тут же почувствовал голодный спазм в желудке. Особенно сочно хрустел початком серокожий, энергично двигая беличьими ушами.

Интересно, долго они собирались обедать?

Испытывая парализующий страх, Андрей Андреевич сохранял неподвижность, не зная, что предпринять. Он бы охотно рванул и сбежал из этого странного места, но не знал куда. Ко всему прочему, он чувствовал все больший дискомфорт. Во-первых, ему стало жарко. Неудивительно: ведь на нем были толстый шерстяной свитер, куртка «аляска», утепленные штаны, и зимние ботинки — только меховая шапка подевалась куда-то… А, во-вторых, у него начало зверски чесаться под носом.

Однако инопланетные чудики, похоже, и не думали уходить. Закончив с едой, они принялись дальше молоть языками — даже как будто заспорили о чем-то.

Андрей Андреевич их слушал-слушал, терпел-терпел, а потом не выдержал и…чихнул.

Глава вторая. Знакомство с дезертирами

Чих прозвучал отчетливо и громко.

Дымов не успел рот закрыть, как странные типы вплотную подскочили к нему.

Поняв, что прикидываться статуей дальше не имеет смысла, Андрей Андреевич открыл глаза и осторожно пошевелил плечами.

— Чирки чапирки толмочай? — вкрадчивым голосом произнес круглолицый тип с усами Дали. Похоже, это был вопрос. Не зная, что ответить, Андрей Андреевич тупо молчал, уставившись на чудика в мушкетерской шляпе.

— Чирки чапирки толмочай? — повторил круглолицый уже более требовательным тоном.

Серокожий гигант, нависнув над Дымовым, сверлил его неласковым взглядом, настороженно следя за каждым движением.

Робко прокашлявшись, Андрей Андреевич, наконец, откликнулся.

— Братцы, вы кто?

— Ачк? — желтоглазый и громила с ушами белки в недоумении переглянулись.

— Вы откуда взялись? — немного осмелев, продолжил Андрей Андреевич. — Что вы со мной сделали?

— Тупи ачк.

Тип с кошачьими глазами почему-то грустно вздохнул и больше ни слова не говоря отправился по коридору обратно, куда-то в глубины здешних помещений.

Скоро он вернулся, неся в руках обруч с большим блестящим налобным зеркалом — как у доктора-отоларинголога.

— Мачай на бачай. — желтоглазый жестами показал, что обруч надо надеть на голову. В других обстоятельствах Андрей Андреевич, может, и попытался бы артачиться, но сейчас, потеряв память, и испытывая совершеннейшую растерянность, без возражений выполнил приказ-просьбу. В конце концов, странные типы хотя и держали его в плену, но не покалечили и не убили…

Дымов с опаской надел тесноватый обруч.

Неизвестно, что должно было произойти, но, когда желтоглазый снова задал тот же вопрос, а Андрей Андреевич лишь пожал плечами, на лицах чудиков отобразилось явное разочарование.

— Чупа чпуст. — сказал серокожий гигант и неожиданно больно тюкнул Андрея Андреевича толстым ногтем по голове. — Барабонча…

— Ачу-у-уй… — с досадой протянул желтоглазый, и снова отправился куда-то по коридору. Теперь он притащил нечто похожее на сушилку для волос из женской парикмахерской — колпак серебристо-черного цвета.

— Мачай на бачай.

Андрей Андреевич, хотя и обиделся на насмешливо брошенную «барабончу», послушно сунул голову в «сушилку». И почти сразу попытался вытащить — из-за внезапно нахлынувшей дурноты. Однако серокожий не дал ему этого сделать, крепко держа за воротник. Дымов попытался вырваться, но это вызвало у гиганта только снисходительный смешок. Боль тяжелой волной расплескалась у Андрея Андреевича под черепом, язык онемел, и в глазах вдруг потемнело. В этой темноте, ставшей безразмерно вселенской, вдруг зазвучал странный многоголосый хор. То печально, то радостно, голоса словно звали Андрея Андреевича к каким-то великим свершениям и подвигам. Эти голоса казались одновременно знакомыми и в то же время совершенно чужими…

Находясь в полуобморочном состоянии, Андрей Андреевич захрипел и начал бессильно валиться на пол. Тут пытка неожиданно кончилась.

— Ну что, варвар, понял, как балакать по-нашему? — усмехнулся желтоглазый.

— Понял… — прохрипел Андрей Андреевич, все еще охваченный негодованием, но одновременно испытывая величайшее изумление — чужая речь, как по волшебству, стала почти родной. Он теперь сам мог свободно на этом «толмачайском» разговаривать!

–…Вы — кто, товарищи?

— Дезертиры. — ответил желтоглазый «мушкетер» с некоторой гордостью. — Удрали из имперской армии. Надоело, понимаешь, нести добро отсталым народам. Теперь вот скитаемся…

— Вы — пришельцы из будущего? Или, может, все это галлюцинация?

— Шутишь? Откуда у нас такие возможности, чтобы по времени скакать. И не галлюцинация. Мы — местные. Ну, как и ты — из местной галактики…

— Значит, инопланетяне… Вот б… — не найдя в чужом языке ярких и выразительных слов, каких полно было в русском, Андрей Андреевич вынужденно проглотил окончание фразы.

Скривившись, Андрей Андреевич осторожно дотронулся до затылка, где разлилась свинцовая тяжесть. Его больше не кидало в жар, а наоборот, знобило.

— У вас, случайно, нет таблетки от головной боли?

— Таблетку сейчас нельзя. Само должно пройти. — ответил желтоглазый. — Мы тебе в память по-быстрому сразу весь галактический разговорник записали. Проблема у тебя — второй памяти нет…

— У меня, похоже, и с первой не все в порядке. А что значит — вторая?

— Вторую при рождении над ухом вшивают. Микроблоком-горошиной. С одной памятью — тоска. До смерти дураком проживешь — в постоянной забывчивости. А со второй — есть определенные перспективы. Опять же удобно — учиться ничему не надо. Хоть с горшка можно звездолетом управлять.

— Ясно. А зачем вы меня с Земли похитили? Для медицинских опытов?

— Гы… Вот смешной. — гигант расплылся в широкой улыбке, обнажив крепкие желтоватые зубы.

Инопланетянин в шляпе в некотором смущении потеребил ус.

— Э… Мы тебя не похищали. Делать нам что ли нечего. Ты нам просто так достался — считай, как подарок. Ты в стазисе находился. Знаешь, что это такое?

— Ага, читал. — ответил Андрей Андреевич, смутно припомнив «фантастичку».

— Ну вот. Был ты, значит, в полной отключке. Сколько времени — мы не знаем. И как ты свою планету покинул и здесь оказался — мы тоже понятия не имеем.

— Здесь — это где?

— В ГСГС — Галактическом Союзе Глобального Сервиса. Точнее, на одной из его глухих окраин…

— Глухих окраин… — повторил Дымов без всякого выражения. Он ничего не понимал, и потому на душе у него становилось все тоскливее и тоскливее.

— Ты не переживай, варвар. Сахару хочешь?

— Не знаю. Кажется, нет. Мне бы борща горячего. И водки грамм сто.

— Странно. В инструкции написано, что после прямой записи на мозговую подкорку пациенту требуется усиленная доза глюкозы.

— Мне лучше борща…

— Где же я тебе его в космосе достану?

Видя, что Дымов молчит, желтоглазый ободряюще улыбнулся.

— Как тебя зовут, варвар?

— Дымов. Андрей Андреевич.

— А меня Крембалет. Я с Кашкодранска — это планета такая. А его зовут Ломбоцит Боп. Он с Бабуложь-Два.

— Приятно познакомиться… — Дымов попытался изобразить вежливую улыбку, чувствуя, что она выходит кислой. — Простите, но если вы меня не похищали, может, вы мне поможете на Землю вернуться? Обратно, к Наташе…

— Можем и помочь. — ответил тип в шляпе. При этом Дымову показалось, что инопланетяне как-то странно переглянулись. — Только извини — не сейчас. У нас тут своя заморока — имперский эмпирический вычислитель заглючил. И мы его на новый меняем. Установить его надо, опять же проверить, что с ним да как… Понимаешь? Без исправного эмпирического вычислителя в гравитационный колодец нырять — это русская рулетка. Не в свою галактику запросто попасть можно.

— Ясно… — вздохнул Андрей Андреевич, хотя понятия не имел, о чем ему говорят. — А когда вы его установите?

— А ты знаешь координаты своей системы в стандартных единицах имперской галактической карты?

— Нет…

— Ну и как мы тогда тебя туда доставим?

Глава третья. Гибель Бестолковщины и краткое введение в новейшую галактическую историю

Если в первые минуты после пробуждения Дымов и сомневался, что находится на инопланетном космическом корабле, то после того, как чудики привели его в рубку управления, остатки этих сомнений окончательно развеялись. В рубке он увидел космос. На широком обзорном экране, занимавшем целую стену, яростно пылали два чужих солнца в окружении ярких россыпей звезд.

— Как называется твоя планета? — спросил Андрея Андреевича Крембалет, подходя к гигантскому «стаканчику» с рукоятками. Этот «стаканчик» отличался от того, что был в помещении, которое они покинули — рукояток было еще больше, между ними светились полупрозрачные панельки, а вверху дрожало еле заметное странное марево.

— Земля…

— Ваше название? Сами придумали?

— Ну да.

— А как она обозначена в имперском справочнике ты, конечно, не знаешь?

— Откуда? — Дымов уныло пожал плечами.

Крембалет вопросительно глянул на своего ушастого друга.

— Придется послать запрос во Вселенскую Энциклопедию…

— Ты уверен? — нахмурился Ломбоцит Боп. — Вряд ли это хорошая идея.

— Поможем загадочному парню. — ответил желтоглазый. — Кто знает: вдруг и он нас когда-нибудь отблагодарит. Долг платежом красен.

— А что это — Вселенская Энциклопедия? — поинтересовался Андрей Андреевич, чувствуя некоторую неловкость — отблагодарить инопланетян он, конечно, был бы рад, да только чем?

— Лучше не спрашивай — не ответим. Этого ответа нет даже в самой Вселенской Энциклопедии. Не нами эта информационная сеть построена — а кем неизвестно. Но все исстари пользуются. На свой страх и риск. Ибо Империя не дремлет…

— Какая Империя?

— Та самая — от которой мы скрываемся… — Крембалет подтянул к себе какую-то маленькую мигающую панельку и что-то настукал по ней острым ногтем. — Ну, посмотрим…

Странное туманное марево над «стаканчиком» стало густеть, уплотняться, стремительно насыщаться тьмой, пока на этой явственно обозначившейся черноте не поплыли светящиеся значки и закорючки — голографические записи.

— Так, Зюзюка — Закусьна. Зомботаун — Вонючка. Зазимойзима — Новогоднийхолодец. — бормотал Крембалет, скользя глазами по быстро пробегающим строчкам. — Зыркалка — Дурной Глаз. Заза — Онажебзаза. Зюмка — Мерзкая Изюмка…. И… И… И… И вот Земля! — Бестолковщина!

— В каком смысле?

— В прямом. Бестолковщина — таково название твоей планеты в имперском галактическом справочнике.

— Допустим… — Дымов постарался не выказывать возмущения по поводу неизвестного наглеца, придумавшего так назвать Землю. — И что?

— А то, что плохие дела с твоей Бестолковщиной, товарищ варвар. — ответил Крембалет. — Ты только держи себя в руках — хорошо?

— Постараюсь…

— Тогда читаю: Бестолковщина (Местное название — Земля). Определено: Империя Зла. Приговор Империи Добра. Местное время: 2444-й. Общепринятое галактическое время: 78 877-й.

— Какой приговор? — ничего не понял Дымов.

— Ну, в 2444-м году по вашему местному летоисчислению, и в 78 877-м по галактическому, ваша Бестолк… то есть, Земля, была дезинтегрирована по приговору Империи Добра. — тип с кошачьими глазами деликатно кашлянул, изобразив на лице сопереживающую мину.

— Что за чушь? Какая еще Империя Добра? — пробормотал Андрей Андреевич, чувствуя, как у него внезапно пересохло в горле.

— Я ведь об этом уже говорил: та самая… В Галактическом Союзе Глобального Сервиса есть только одна империя — Империя Добра. Под управлением Тайного Совета Директоров с председательствующей госпожой Психхи Сайрас. Ваша Земля была отнесена к Империям Зла и уничтожена. Странно только, что больше никакой информации нет. Обычно пункты приговора расписываются весьма подробно. Да и краткая история планеты всегда прилагается — для удовлетворения любопытствующих…

Дымов затряс головой:

— Нет! Нет! В вашей Энциклопедии что-то напутано. Какой 2444-й? Я ведь жил на Земле… — Андрей Андреевич напрягся и попытался вспомнить год своего рождения. Но тщетно. — В общем, точно не в 2444-м!

— А это уже другая история. — ответил желтоглазый. — Тот, кто тебя нам, э…, подарил, сказал, что тебя нашли на одной далекой пустынной планете — в брошенном имперском звездолете. Помнишь, как там оказался? И кто тебя в стазис погрузил?

— Я вообще ничего не помню! Только свое имя…

Почувствовав внезапное головокружение и дрожь в коленях, Андрей Андреевич опустился в близстоящее кресло и в отчаянии обхватил руками голову.

— Совсем ничего?

— Совсем.

— Похоже, ему память стерли. — задумчиво бросил Ломбоцит Боп, обратившись к своему усатому другу.

— Тогда помочь ему сможет только профессиональный мнемотехник. — с огорчением вздохнул тот, разведя руками.

— Угу. А где мы его здесь возьмем? Сам знаешь, что нас ждет, если… — Ломбоцит Боп многозначительно пошевелил бровями, похожими на толстых темно-серых гусениц. — Приговора почему-то нет. Исторической справки тоже. И даже координаты его планеты не указаны. Чую, если копнуть эту историю поглубже, ни к чему хорошему она не приведет.

— Ты прав. Тут следует все обдумать… — озадаченно пробормотал Крембалет.

Андрей Андреевич, слушавший инопланетян вполуха, никак не мог справиться с душевным смятением. У него не укладывалось в голове, что его родная планета дезинтегрирована. Кто посмел совершить такое чудовищное преступление? На каком основании? В негодовании он воскликнул:

— Послушайте, вы сказали, что Землю объявили Империей Зла. Но за что?! Что мы такое натворили? Неужели люди показались кому-то настолько плохими, что их потребовалось непременно уничтожить?

Желтоглазый вздохнул, одновременно усмехнувшись такой наивности:

— Понимаешь, Дымов Андрей Андреевич…

— Можно просто Андрей Андреевич… Или Андрей.

— Ладно. Дело вовсе не в том, кто плохой, а кто хороший. Просто когда мирная дипломатическая делегация Империи Добра, обычно сопровождаемая эскадрой тяжелых космических крейсеров, пребывает к какой-то населенной планете, у ее обитателей один выход: тихо и мирно влиться в Глобальный Сервис, и не кочевряжиться… Неразумное поведение чревато последствиями. Наверное, сам знаешь: есть предложения, от которых нельзя отказываться.

— Что значит влиться в Глобальный Сервис?

— Ну, попытаться найти свое место в общем галактическом доме. Учитывая, конечно, что лучшие места там давно заняты. Но, может, вы умеете потешно исполнять народные танцы. Или рассказывать веселые истории. Или знаете, как выращивать всякие забористые травки. А, может, из вас получатся хорошие сантехники…

— Сантехники?!

— Ну да. И это еще не самый худший выбор.

— Не верю!

— А зря, Андрей Андреевич. Мы знаем, о чем говорим…

Глава четвертая. Смерть Пырожира

В свою первую ночь на звездолете Дымов так и не смог заснуть. Вертелся-вертелся на узкой койке в предоставленной ему для отдыха каюте и никак — не шел сон.

Андрею Андреевичу было трудно свыкнуться с мыслью, что он на инопланетном корабле, да еще в далеком будущем. Но, главное, что наполняло его душу отчаянием — в этом будущем его родной планеты не существовало. Если верить его новым знакомцам, ее уничтожили. Это что же получалось — он теперь единственный оставшийся человек с Земли — во всей Вселенной?

От всех этих горьких волнующих дум в голове наступало затмение и хотелось по-волчьи выть. Особенно, когда перед глазами возникало доброе, родное лицо Наташи, чистившей на кухне картошку…

Другая беда, что с памятью случилось что-то непонятное. Ничего не помнил — и вспомнить не получалось, хоть убей. Даже странно как-то. Сколько раз он пытался мысленно выйти из этой кухни, где стояла Наташа и глядя на него, улыбалась, и каждый раз попадал в серый беспросветный туман…

Эх…

Да еще в животе бурчало — спать пришлось лечь на голодный желудок.

То помещение, где он находился в момент своего пробуждения, оказалось корабельной столовой. Перед тем, как отвести Дымова в каюту, Крембалет и Ломбоцит Боп предложили ему подкрепиться — тем, что мог сварганить пищевой конвертер звездолета — та штука, похожая на гигантский вафельный стаканчик для мороженого.

Работало это устройство удивительным образом. На боку конвертера имелся гладкий прямоугольный выступ — вот к нему и нужно было приложиться лбом. После чего следовало начинать думать о еде, представляя ее вид, вкус и запах, и стараясь при этом ни на что другое не отвлекаться… Ну, а потом уже тянуть за одну из рукояток.

Обычно с первого раза мало у кого получалось создать что-нибудь по-настоящему съедобное, но в дальнейшем — с упорными тренировками, да под угрозой растущего голода, готовый продукт становился все лучше и лучше. Как объяснил Дымову Кребмалет, именно так в пищевом конвертере и составлялись индивидуальные меню для команды имперских звездолетчиков, как правило набранных из разных галактических рас.

Только вот беда: кроме сырой картошки, которую чистила Наташа, Андрей Андреевич больше ничего не мог вспомнить.

Картошка из конвертера получилась не только сырой, но еще и безвкусной, как кусок пластилина. Пришлось на свой страх и риск отужинать одним из блюд универсального меню, хранившегося в памяти пищевого устройства: чужая еда была желтого цвета, порезана небольшими кубиками и пахла душистым мылом…

В разговоре за ужином Крембалет и Ломбоцит Боп сообщили Андрею Андреевичу, что как только установят и проверят эмпирический вычислитель, то отправятся к Звездному Старьевщику по имени Пырожир. По их словам, этот Пырожир был не только мудрым парнем, знающим обо всех перипетиях галактической жизни, но также большим докой по части эксплуатации разнообразных имперских научных приборов — как новых, так и устаревших моделей. Если верить словам инопланетян, Пырожир мог помочь Андрею Андреевичу не только вспомнить, каким образом он оказался так далеко от своего родного мира, и кто его погрузил в стазис, но также попытаться выяснить, почему Земля была дезинтегрирована. Хотя последнее вряд ли будет простой задачей — честно признался Крембалет. По неизвестным и совершенно непонятным причинам, подробная информация об этом событии во Вселенской Энциклопедии отсутствовала.

Отправиться к Звездному Старьевщику они намеревались в самом скором времени. Пока Андрей Андреевич отдыхал (то есть, в беспокойстве и отчаянии ворочался на койке, не зная, как, и, главное, зачем ему дальше жить), Крембалет и Ломбоцит Боп устанавливали эмпирический вычислитель Као, без которого совершить космический скачок не представлялось возможным. Делали они это весьма споро, оставив привычную лень.

— Сбагрим варвара обратно Пырожиру, и пусть он сам разбирается с его проблемами. — пыхтя, сказал Ломбоцит Боп, заталкивая вычислитель — большое тяжелое металлическое яйцо с шипами, в специальную нишу в рубке управления. — Не хочу во все это ввязываться. Мне еще живым пожить охота, а не мертвым.

Андрей Андреевич, услышь этот разговор, вряд ли бы догадался о смысле последней фразы, но инопланетянину в мушкетерской шляпе намек о перспективе жить мертвым был хорошо понятен.

— Ладно. — не думал возражать Крембалет. — В любом случае, надо линять отсюда — и как можно скорее. Если наш запрос во Вселенскую Энциклопедию был отслежен, жди гостей… Давно тебе говорил — менять нужно этот корабль.

— Так кто же его согласиться взять — по здравом размышлении? А если этот бросим, где другой возьмем?

Закончив спустя какое-то время общую работу, Крембалет обратился к Ломбоциту Бопу:

— Сходи, предупреди варвара, что сейчас будет пробный скачок в гравитационный колодец. А то как бы он со страха в штаны не наложил…

Предупреждение о предстоящем скачке для Дымова оказалось нелишним.

Когда звездолет покинул обычное пространство, Андрей Андреевич сначала почувствовал тошноту, как от укачивания, а потом ему и вовсе начало мерещиться такое, что волосы встали дыбом. Железные стены заметно искривились, в углах сгустилась тьма, которая неожиданно стала оживать, шевелиться, и вдруг в какой-то момент рванулась в разные стороны черными дымными струями… Спустя мгновение одна из стен и вовсе исчезла — будто растворилась вместе с половиной корабля. В чернильном мраке замелькали какие-то жуткие рожи, дразнясь и угрожая одновременно. Однако рожи кривлялись недолго — их смела откуда-то возникшая толпа ужасных бледных старух в ветхом исподнем, которые, растопырив руки, устремились к Дымову…

— Ничего — это дело привычки. В следующий раз уже не так страшно будет. — ободряюще бросил Ломбоцит Боп, заметив исказившееся от ужаса лицо Андрея Андреевича. Инопланетянин остался в каюте Дымова, чтобы проследить, как землянин перенесет испытание.

С трудом подавив истерический вопль, Дымов только кивнул. Серокожего гиганта адские старухи, похоже, не беспокоили, а если что и беспокоило, то вида он не показывал.

Между тем чертовщина продолжалась. Кошмарные видения не исчезали, хотя Дымов зажмурил глаза…

Когда все закончилось, Андрей Андреевич даже не успел порадоваться: в каюту вошел Крембалет и сообщил:

— Ну как — все нормально? Тогда делаем скачок к Голозайду.

— Куда? — сипло переспросил Дымов, все еще придавленный страхом.

— К Голозайду. В звездную систему, где обитает наш высокоученый друг.

Не успел Дымов задать еще вопрос, как рожи и старухи снова полезли из мрака…

Вторая волна галлюцинаций длилась значительно дольше первой. Летающие старухи дополнились новыми ужасами. То вдруг возник гигантский черный водоворот — но при приближении оказалось, что это мириады навозных жуков суматошно ведут нескончаемый хоровод. То пространство вдруг развернулось в серую бескрайнюю равнину, заваленную костями, черепами и истлевшими лохмотьями…

После второго скачка Дымов почувствовал желание взглянуть на себя в зеркало: проверить насколько сильно поседели его волосы.

— Странно… Я послал приветственный сигнал Пырожиру, а он не ответил. — сказал Крембалет, когда кошмарное путешествие по гравитационному колодцу закончилось и все перешли в рубку управления. На обзорном экране светилась звезда — маленькой золотой монеткой. Тускло отблескивая звездным светом, в кажущейся близи плыл огромный мертвый планетный шар в кольце черно-серой разреженной пыли и уродливых каменных глыб…

— Попробуй-ка еще раз… Я пока включу гиперрадар. — ответил Ломбоцит Боп.

Какое-то время ничего не происходило и Андрей Андреевич, поддерживая молчание, наблюдал за инопланетянами, погруженными в свою работу. Но тут гигант вдруг тревожно шевельнул ушами…

— Ну-ка, взгляни, — что это?!

Изображение пространства над краем безжизненной каменистой планеты стремительно приблизилось, и Андрей Андреевич тоже вгляделся в указанный квадрат. Однако он не увидел на обзорном экране ничего интересного — на космическом фоне плыло лишь небольшое серое облачко металлических обломков…

— Похоже, кто-то уничтожил Старьевщика.

— Там, рядом…тяжелый крейсер! Имперский!

— Диванные воины!

— Уносим ноги!

Глава пятая. Разговор начистоту

Ломбоцит Боп не соврал. Третий скачок в гравитационный колодец уже не произвел на Андрея Андреевича столь сильного впечатления. Приступ легкой тошноты быстро прошел, а на бесплотных разъяренных старух он перестал обращать внимание — они проносились сквозь него, бессильные причинить какой-либо вред.

— Ну, что будем делать? — мрачно обратился Крембалет к серокожему гиганту, когда звездолет вышел в обычное пространство. Они находились в каком-то месте, где наблюдалось звездное столпотворение — парочка больших голубых звезд словно пыталась вырваться из окружения десятка ярко-красных карликов — горевших, как глаза злобного дьявола.

— Расскажи ему правду… — ответил тот, пожав плечами, с не менее угрюмой миной на лице.

Крембалет вздохнул.

— Ладно. Только, Андрей Андреевич, не сердись, что мы сразу не сказали, как ты оказался на нашем корабле.

— О чем это вы? — удивился Дымов.

— О том, что на самом деле мы тебя обменяли…

— Обменяли?!

— Ну да. Согласно простым правилам натурального обмена — вещь за вещь. — Крембалет в извинении развел руками.

— Да ладно. — Андрей Андреевич не чувствовал особого гнева. К тому же, находясь в стазисе, в каком-то смысле он и был вещью…

— Мы тебя обменяли у Пырожира. — продолжал рассказывать Крембалет. — Собственно, мы и летели к нему, чтобы вернуть тебя обратно… Но видишь, что произошло: похоже, Звездный Старьевщик погиб — имперский крейсер разнес его летающую свалку к чертовой бабушке…

Помолчав, Крембалет продолжил:

— Мы не знаем, почему крейсер появился в том районе, но предполагаем, что все случившееся как-то связано с тобой. Понимаешь?

Дымов вдруг почувствовал беспокойство — они что, хотят от него избавиться?

— Нет… Пока не понимаю. — пробормотал Андрей Андреевич.

Крембалет кивнул, разъясняя:

— Мы уже говорили, что тебя обнаружили на планете Каска — совсем одного, в имперском звездолете. Мы только не сказали, что этот звездолет принадлежал какому-то важному лицу. Во всяком случае, так нам поведал Пырожир.…Далее: твою планету уничтожили, но за что — никакой информации об этом во Вселенской Энциклопедии нет. Что весьма странно и удивительно. Скажу честно: мы начинаем тебя бояться, Андрей Андреевич. Может, ты действительно представитель Империи Зла? То есть, самой настоящей, а не назначенной таковой по бюрократическому недоразумению, или по недоброй прихоти одного из членов Тайного Совета Директоров. Ты нас пойми — мы ведь люди, в сущности, мирные.

Дымов замахал руками.

— Да что вы, ребята! Какой я представитель?! Какая Империя Зла? У меня вон жена — Наташа. Учительница. Преподает детям в простой сельской школе. Опять же корова есть — Чернушка. Да вы бы на нее только глянули — разве такие мирные животные в Империях Зла водятся?

— Эх, кого только в этом проклятом космосе не водится, Андрей Андреевич. — Крембалет снова вздохнул, и в задумчивости почесал нос, похожий на темную пуговицу. — Но ведь твою планету дезинтегрировали. Теперь вот Пырожира и его дом уничтожили… Ясно, что все это не просто так. А мы — обычные дезертиры. Ты нас пойми — нам во всякие опасные истории ввязываться неохота. Чтобы не превратиться в живых мертвецов…

— Расскажи ему про некроурков — а то ведь не поймет. — буркнул Ломбоцит Боп.

— Придется. — кивнул Крембалет. — Чтобы ты знал, Андрей Андреевич, у Империи Добра самая мощная армия в местной галактике. И главная ее сокрушающая сила — диванные воины…

— Диванные?!

— Ну да. В буквальном смысле — тысячи воинов лежат у себя дома на удобных диванах и управляют кибер-ботами с помощью дальней гиперсвязи. На том звездном крейсере, что разнес космический сарай Пырожира, не было ни одного живого существа — только боты, управляемые на расстоянии… Однако с диванными воинами часто конфузы случаются: то они в разгар сражения в туалет отойдут, то вдруг обедать сядут, то к ним подружки заскочат… Да и с гиперсвязью опять же бывают проблемы — чем дальше от планет Глобального Сервиса, тем чаще помехи и торможения. Поэтому в армии Империи Добра служат также безотказные подразделения, воюющие по старинке, так сказать, своими руками. Это некроурки — мертвые солдаты…

— Как мертвые?! — еще более удивился Дымов.

— Это тоже следует понимать буквально. Сначала рекрутов убивают, а потом оживляют по специальной технологии. Так они мертвыми вечную службу дальше и несут… Мертвые ведь смерти не боятся — отбоялись уже… Нас с Ломбоцитом тоже хотели некроурками сделать. Только мы решили этого не дожидаться и угнали с военной базы звездолет. Теперь вот скитаемся по разным глухим космическим уголкам — подальше от Глобального Сервиса. Понимаешь теперь, Андрей Андреевич, почему нам лишние проблемы ни к чему? Если попадемся, нам тогда одна дорога — в мертвый строй…

Дымов с сочувствием кивнул, но его беспокойство никуда не делось.

— И что вы теперь намерены предпринять? Ведь для чего-то вы меня обменяли.

Крембалет и Ломбоцит Боп в замешательстве переглянулись.

— Да, хотя и без особой для себя выгоды. — заметил желтоглазый, избегая ответа на главный вопрос. — Уж прости — думали потом тебя еще обменять — на что-то действительно полезное. К примеру, на новую антивирусную программу для корабельного автодоктора — вдруг в наших странствиях мы случайно неизвестную инфекцию подхватим. Или на скафандр подходящего размера для Ломбоцита — а то ему в открытый космос выйти не в чем…

— Пырожир нам сказал, что тобой могли бы заинтересоваться ученые или другие чудаки, охочие до чужих тайн. — добавил Ломбоцит Боп. — Он ведь не знал, что ты из Империи Зла и что интересоваться твоими тайнами — себе дороже…

— Ладно, ребята, я все понял. — Дымов вдруг почувствовал, как его охватывает злость. — Давайте начистоту. Что дальше? Ссадите меня на ближайшем астероиде?

— Что ты, Андрей Андреевич! Мы что — нелюди? — возмутился Крембалет — правда, непонятно искренне или нет. — Просто мы пока сами не знаем, что с тобой делать. Э… Может, отвезти тебя на Балбанию? А там попытаться найти Стемба Куббрика — вдруг, он тебе поможет…

— А что это за Балбания? И кто такой Стемб Куббрик?

— Балбания — космический город, созданный облабонцами. Хотя город формально и входит в Галактический Союз Глобального Сервиса, но так и не получил статуса младшего партнера в связи со своей незначительностью и культурной самобытностью жителей — альтернативного, так сказать, свойства. Туристы его почти не посещают — только всякие космические скитальцы. В Балбании свои порядки — там никто в чужие дела нос не сует…

— А Стемб Куббрик? — напомнил Дымов.

— Понятия не имеем кто он. Пырожир нам сказал, что выменял тебя у Стемба Куббрика, которому ты в свою очередь достался от бывшего имперского комика Ржаки Карлиса. Может, Стемб Куббрик что-то знает о том, как ты на Каске мог оказаться…

— Ну, давайте на Балбанию. — тяжело вздохнул Андрей Андреевич. — Мне теперь все равно — если про Землю все правда…

— Ты сильно не горюй, Андрей Андреевич. — утешающим тоном произнес Крембалет. — Тем более, что изменить прошлое не в твоих силах. Опять же, надежда — великое дело. Может, из твоего народа кто-то еще в космосе остался. Знаешь, как бывает: дезинтегрируют планету — а про кого-то второпях забудут. Ну, к примеру, про тех, кто находился в дальней межпланетной командировке.

— И вот что еще, Андрей Андреевич, — добавил Ломбоцит Боп. — Как на Балбании окажемся, никому не говори, что ты из Империи Зла. И свою Землю-Бестолковщину не упоминай… Хотя Балбания и на отшибе Глобального Сервиса, но у Империи Добра везде свои уши…

— Я понял…

— Ну, тогда приготовься к новому скачку…

Глава шестая. Балбания и облабонский

…Гигантскую металлическую утку, плывущую по поверхности черного пруда с утонувшими звездами — вот что более всего напоминал чужой космический город. Причудливо освещенная разноцветными огоньками, «утка» словно готовилась взлететь, расправив крылья…

— Мы сейчас свяжемся с дежурным диспетчером, чтобы нам посадку разрешили. — сказал Крембалет, после того, как звездолет вышел из гравитационного колодца и начал сближаться с космическим городом. — Ты только, Андрей Андреевич, ничему не удивляйся. Особенно, когда облабонскую речь услышишь…

— А что такое?

— Ну, все народы Глобального Сервиса общаются на обычном техносерве, а местные на своем особом — облабонском. А это, как говорится, две большие разницы. К сожалению, так просто их язык не выучишь — чтобы его узнать, здесь полжизни прожить надо. Я и сам в облабонском техносерве каждое третье слово не понимаю…

Звездная панорама в рубке управления неожиданно сменилась картинкой круглого зала, где в высоком кресле, закинув ноги на стол, сидела чешуйчатокожая девица в ярко-красном комбинезоне. Длинный бугристый нос девицы протыкала тоненькая стеклянная трубочка, внутри которой туда-сюда бегал золотистый огонек. Еще две прозрачных трубочки торчали из ее пышной прически, напоминавшей по форме тыкву.

— Киско, куку. — носастая девица подмигнула Крембалету.

— Бабустер, превейд! Кульно свертишься! — Крембалет расплылся в широкой приветственной улыбке.

— Атой… — девица довольно хихикнула. — Лахандру пригнал? Ремчатить будиж?

— Ремчатить еще не срок. Пока все само торопыжится. Мы сюда мимовлётом, малость вкурнуть и расслабиться.

Девица понимающе кивнула и перевела взгляд на Ломбоцита Бопа, а потом на Андрея Андреевича.

— Байку-ушканчика помню. А энтот ктой? Чтой за новый пергусь с тобой?

— Чувачелла простой, бесхитростный юзверг. — Крембалет панибратски хлопнул Дымова по плечу. — С одной дальней песочницы. От своих отбился, теперь вот шарится по косможути, ищет где приютулиться. Подальше от ГС и прочей добродеятельности.

— А… Ну оки-док тогда.…Ладно, киско, сажай свою лахандру в шестой загон. Тока какуратненько, не кака в прежний раз…

Пока шла посадка, Крембалет объяснял Андрею Андреевичу, как тут устроена местная жизнь.

— В городе живут потомки древних облабонцев, троллеры, ну, и ширвань — все остальные, то есть. Облабонца узнать легко — они ходят в длинных желтых рубахах. Увидишь облабонца, уступи дорогу, вежливо поклонись и скажи: «Превейд, облади-облада». Одного слова облабонца достаточно, чтобы тебя из города навсегда выперли. Если встретишь толстого пузатого зеленокожего парня — это троллер. А если просто толстого и пузатого — это ученик троллера. Лучше с ними ни о чем не говори — молчи, как рыба, а то заболтают до смерти. Как бы по-дружески все выпытают, а потом над тобой же и надсмехаться начнут. И ругаться они горазды… В этом городе такие как мы — ширвань. Вот простой ширвани и держись.

Андрей Андреевич усердно кивал, хотя мало что понимал. Брошенные Крембалетом слова о том, что, возможно, не все земляне погибли, сделали свое дело и пробудили в нем энергию и интерес к жизни. Да и уж очень хотелось поквитаться с теми, кто все это устроил…

Между тем посадка продолжалась. На обзорном экране Дымов видел стремительно приближающееся серое металлическое поле, расчерченное ровными темными линиями. Неожиданно в одном месте этого поля раздвинулись плиты, открыв глубокую прямоугольную яму, куда они и начали опускаться.

Вскоре последовал мягкий толчок, свидетельствующий, что звездолет сел.

Перед выходом наружу Крембалет и Ломбоцит Боп приоделись. Крембалет на серебристую курточку натянул что-то, похожее на изношенную женскую розовую кофту, а Ломбоцит Боп, ходивший в одной набедренной повязке, завернулся в длинную коричнево-зеленую ткань, как в тогу.

Выйдя из звездолета, они оказались в большом полутемном зале, из которого уходил узкий коридор.

Дымов поморщился. В коридоре витали всякие запахи — по большей части весьма неприятные, словно где-то рядом одновременно находились помойка, больница и общественный туалет.

Пройдя по коридору, оказавшегося весьма длинным и извилистым, до конца, они попали в другой зал — огромный и светлый, одну стену которого украшало большое панно. На панно была изображена какая-то планета с желто-оранжевыми пологими горами, у подножья которых росли кривые деревца с красными листочками. В безоблачном небе чужого мира летел длинноволосый мужик с одним-единственным глазом, как у циклопа, в желтой рубахе, расшитой геометрическими узорами. Он сидел на странной птице, похожей на гигантскую утку. Вверху панно было написано: «Превейд, облади-облада», а внизу: «Бобро пожайливать в щасливую Балбанию!»

В конце зала в небольшой темно-зеленой металлической будке сидел странный тип с необыкновенно длинным лицом и близко посаженными глазами. На его узкой гладкой плеши росло что-то, похожее на кремовую розочку на торте — но не слишком аппетитную на вид. Лицо типа в будке выражало смертельную скуку.

— Андрей Андреевич, мы сейчас регистрацию проходить будем, — сказал Ломбоцит Боп, напоминая о данном ранее совете. — Так ты о Земле ничего не говори. Скажешь, что космический скиталец, что свою родную планету не помнишь — потому как пережил катастрофу и память отшибло. И врать не придется.

— Ладно. — легко согласился Дымов.

Рядом с будкой на высокой подставке зеленовато светился большой стеклянный шар, казалось, набитый причудливыми морскими водорослями.

Приблизившись к шару, Крембалет положил на него худую когтистую руку.

— Уез. Топай тавай. — равнодушно бросил тип в будке, мельком глянув на один из многочисленных полупрозрачных экранов, находившихся перед ним.

Следующим к шару подошел Ломбоцит Боп.

— Уез. Тавай тожеж топай.

Видя, что теперь его очередь, Дымов тоже шагнул к зеленому шару на подставке и прикоснулся ладонью к гладкой поверхности.

— Найн, гламурняка! Реги найн! Хуиз ты?! — тип в будке как будто озлился.

— Энтот с нами. — Крембалет тут же изобразил одну из своих обворожительных улыбок. — Зеленоусо туристо. Полный нубб. Тута впервонах…

— Погоняйло тавай! — буркнул длиннолицый тип.

— Что?! — растерянно переспросил Андрей Андреевич.

— Имя твое спрашивает. — прошипел Крембалет.

— Дымов Андрей Андреевич.

— Гых-пых… Вав-вар… Лук-пук… Ндрей-Ндрей — не коротче? — скривился в кислой улыбке длиннолицый тип и раздраженно продолжил. — Ламо несуразний. Плыйнет тавай твой в ГС…

— Про планету спрашивает. — снова подсказал Крембалет.

— Я, добрый человек, свою планету не помню. Скиталец я… — следуя полученной инструкции, ответил Андрей Андреевич и горько вздохнул. Горечь его была вполне искренней. — Пережил катастрофу — всю память отшибло…

И сам не зная почему, сымпровизировал:

— Вот лечиться в ваш город прибыл — показаться специалистам.

На этот раз Дымову, похоже, удалось развеселить длиннолицего по-настоящему.

— Гых-хых… Спецглисты?! Ну, смехохаря! Тя тута вырлечат. Так вырлечат — сам райт не будиж.

Дымов, рассердившись, было открыл рот, но Ломбоцит Боп больно наступил ему на ногу.

— Ладно, ладно. — пробормотал Андрей Андреевич. — Тебе же сказали — зеленоусо туристо. В беспамятстве я…

— Ну, оки-док. — примирительно ответил тип в будке. — Твой даенко-код теперь в нашей ширвань-базе. Вмейсте с бан-картой и сотней псевдокредитов. Благодари за щедротность облади-облада…

Глава седьмая. «Ну, вроде мы все для него сделали…»

— Для начала посетим одно местечко. — сказал Крембалет, когда они вышли из зала и оказались на небольшой городской площади, от которой расходились узкие темноватые улочки. Вдоль улочек возвышались дома без окон с плоскими крышами, соединенные многочисленными лестницами и переходами. Кое-где над скоплениями домов, словно светлячки, роились разноцветные электрические огни: синие, красные, желтые…

— Ребята, пить хочу. — не выдержал Дымов. — Честно говоря, от обеда я бы тоже не отказался.

В животе у него давно урчало от голода. Корову бы съел.

— Потерпи, Андрей Андреевич. Все будет чуть позже. А сейчас первым делом заглянем в одну лавчонку — сменишь одежду. Уж слишком ты непонятно и вызывающе выглядишь. — ответил Крембалет.

— Как так? — Дымову совсем не хотелось расставаться со своей курткой и теплым свитером — одежда была последним, что у него осталось с Земли, о которой, увы, он почти ничего не помнил. К тому же одет он был явно лучше, чем его новые друзья, носившие странные обноски. Не хотелось рядиться во что-то подобное.

— Я же говорю — непонятно. На жителя одной из центральных планет ты не очень похож. И на ширвань тоже… Внимание привлекаешь. А оно тебе надо?

Дымов вздохнул.

— Ну, раз так — то ладно. Идем, куда там…

Дымов последовал за Крембалетом и Ломбоцитом Бопом по одной из пустынных улиц, плавно уходившей вверх, туда, где за дальними крышами и паутиной лестниц под гигантским куполом разливалось яркое электрическое сияние.

Свернув в какой-то темный дворик, где высилась круглая металлическая кадка с уродливым колючим растением, похожим на распятого орангутанга, Крембалет остановился у одной из узких дверей и положил руку на гладкий зеленый шар, выпиравший из стены. Шар был похож на тот, что находился в зале регистрации, только чуть меньше…

Что-то тихо щелкнуло, и металлическая дверь открылась, пропуская гостей внутрь.

В комнате с низким потолком их встретил пузатенький большеголовый инопланетянин с рябым лицом, в сетчатой отвисшей майке и широких оранжевых шароварах в неприглядных пятнах. Его блестящую, словно отполированную, лысину обрамляли желтовато-белые волосы, росшие у него не только на голове, но и по всему телу. Хозяин лавки внимательно изучал вошедших гостей черными маслянисто блестевшими глазками с длинными белыми ресницами…

В воздухе висел тяжелый запах нафталина.

— Превейд, Фуйхиль Мух! Каки дила?

— А, Крембалет… — хозяин лавки изобразил вежливую улыбку, узнав желтоглазого. — Превейд. Дила атлична — каки обычна. С чем пожайливал?

— Шмот толкнуть. Шыкарный шмот — прямо с Ний. — Крембалет коротким жестом показал Дымову, чтобы он разделся.

Вздохнув, Андрей Андреевич снял свитер и куртку — штаны и зимние ботинки он твердо решил оставить себе.

— С Ний? — скептически переспросил большеголовый. — И пергусь лохматульный тойжеж с Ний?

— Не. Ему все энто повслучайности довсталось…

— Повслучайности?… Хм… Хм… И каки омбразом?

— Ни будь дуркуком — зачем липшние вапросы?! Смотри: шмот новый, крепкай, главное — необычучий… Скажешь любому городскому выпижонцу, что шмот кантрабандай. И все! Прайсек?

На лице хозяина лавки отразилась быстрая мысленная работа.

— Э… Ну да — шмот, конечно, необычучий… Хм… Да — теперь я и сам вижу, что моднючий шмот. Чё хочешь за нийский гламурняк?

— Дай нам простой обносяк ширванский. Ну и чувачелле пару сотен закинь гешейфвтом. А то ему тута срейди вас еще жить-обживаться…

Забрав одежду Дымова, большеголовый ушел, чтобы спустя минуту вернуться, неся что-то похожее на тонкое кожаное пальтишко с одним рукавом — и то коротким. Передняя часть пальтишка была зеленого цвета, а задняя — темно-коричневого, в желтых расплывчатых пятнах…

Надевая чужую одежду, Дымов почувствовал слабый странноватый запах — то ли пригоревшего лука, то ли чужого пота…

— Андрей Андреевич, а теперь положи руку на сетевой интерфейс. — попросил Крембалет. — Добрый Фуйхиль Мух на твою бан-карту немножко облабонских псевдокредитов переведет. Твоя чистая прибыль…

На широком грязном прилавке угнездился еще один зеленый шар с плавающими внутри водорослями — именно он и являлся этим самым «сетевым интерфейсом»…

— А почему здесь все так странно разговаривают? — спросил Дымов, когда, покинув торговца, они направились по улице дальше — туда, где под гигантским куполом разливался яркий электрический свет.

— Точно никто не знает. — ответил Крембалет. — Правда, ходит одна легенда… Говорят, древние облабонцы жили на планете, управляемой Обществом Избранных Поэтов, и изъяснялись исключительно благородным слогом — да еще рифмованным! А потом эти чудаки попали под раздачу — их планету решили включить в Глобальный Сервис. В добровольно-принудительном порядке, как это водится. Начались трансляции развлекательных галактических шоу — а там такую дичь несут, да еще без рифмы… В общем, Обществу Избранных Поэтов пришлось уйти в подполье — из эстетических побуждений. В подполье они и придумали исказить вражеский язык до полного непотребства — обезобразить техносерв. Совершили культурную диверсию, понимаешь? Захотели наказать иномирцев. По наивности думали, что убить язык чужого народа, это убить его душу….

— Хм… А их планету за это не дезинтегрировали?

— А зачем? На культурные диверсии в ГС всем наплевать — они и сами на всякие диверсии мастаки. Да и до души давно никому дела нет.

— Значит, жить в Глобальном Сервисе плохо?

— Наоборот — большинству даже хорошо. Только все равно радости никакой…

Они шли вверх по улице, которая становилась все шире и вместе с тем все многолюднее. По пути им стали попадаться разные удивительные типы, неспешно двигавшиеся туда, где у города, похожего на утку, плавающую в безбрежном космическом пруду, находилась «голова».

Дымов, хотя и чувствовал, что ведет себя крайне невежливо, пялился во все глаза. Вот они нагнали верзилу с животом, похожим на мутный аквариум, в котором плавали какие-то темные рачки. Верзила шел в обнимку с мохнатым мишкой со сверкающим во лбу золотым циферблатом. Потом седую бабушку, пятнистую, как гиена, с шестью подпрыгивающими грудями, в широкой разноцветной юбке. Заметив внимание Дымова, инопланетная старушка не замедлила ему призывно подмигнуть. Впереди старушки шел зеленый и пахучий, как клоп, толстяк, у которого на голове расцвела болотная кочка с желто-синими цветочками…

Как было не пялиться, видя таких невероятных чудиков.

Вскоре до ушей Дымова долетела веселая ритмичная музыка. Под огромным куполом неожиданно разлился чей-то сказочно красивый, магнетический голос:

«Облади-облада!

…Ой, пля!

Пасматри как прет канапля!»

— Кто-то из облабонцев сегодня концерт дает. — пояснил Крембалет. — Наверное, новых песен насочинил…

Выйдя на огромную освещенную площадь, постепенно заполняющуюся праздным инопланетным народом, Крембалет указал на одно из зданий, похожее на темный приземистый гриб.

— Вот в этом ресторанчике можно неплохо перекусить. Настоящими натуральными продуктами, а не дрянью из пищевого конвертера.

В полутемном зале ресторанчика висели густые и странные запахи незнакомой еды.

Как только они сели за один из свободных столиков, к ним подошел хмурый четырехрукий крепыш в засаленном кожаном фартуке.

— Превейд, оффицилянт! Туристо желает ням-ням. — поприветствовал парня в фартуке Крембалет и предложил Дымову. — Заказывайте, Андрей Андреевич.

— Мне бы что-нибудь выпить…

— Ыптыть? — четырехрукий в недоумении шевельнул рыжими кустистыми бровями.

— Ашдвао. — пояснил Крембалет.

— И поесть. — добавил Дымов.

— Трупоедец или оппоносец-одуванец? — деловито уточнил крепыш.

— О чем он? — растерялся Андрей Андреевич.

— Он спрашивает — ваша раса питается мясом мертвых животных или только растениями? — объяснил Крембалет.

— Трупоедец. — со вздохом признался Андрей Андреевич.

— Бифуштукс с кровью?

— Можно без крови. Я люблю пережаренное.

— Оки-док. — кивнул четырехрукий. — Малость зеленухой крыссожмуркинса обсыпунить?

— Оки-док, чувачелло, обсыпуньте. — не стал возражать Дымов, гадая, что такое «крыссожмуркинс».

Пока четырехрукий в фартуке ходил за едой, Крембалет беспокойно вертелся на стуле, то и дело переглядываясь со своим серокожим компаньоном.

Наконец, когда заказ принесли, Крембалет обратился к Дымову:

— Андрей Андреевич, ты тут отдыхай, кушай не торопясь, а мы с Ломбоцитом буквально на пять минут отойдем — нам одному здешнему приятелю привет от знакомых передать надо.

— Ладно. — кивнул Дымов, ничуть не обеспокоившись.

Крембалет улыбнулся. И дружески похлопал Андрея Андреевича по плечу.

Андрей Андреевич, не подозревая ничего плохого, тоже улыбнулся. И тоже похлопал в ответ.

…И зря, что не обеспокоился.

Когда Крембалет и Ломбоцит Боп вышли на улицу, между ними произошел следующий разговор:

— Ну, вроде мы все для него сделали…

— Да отец родной не сделал бы больше!

— Тогда чешем обратно на корабль!

Глава восьмая. Бей по кумполу!

Прошло уже минут двадцать, а его новые друзья все не появлялись. Доедая кусок зажаренного мяса, оказавшегося ничего так на вкус, которое, правда, подали на перепачканной жиром тарелке, Дымов чувствовал нарастающее беспокойство. В голове у него вертелась фраза, которую кот в мушкетерской шляпе бросил плешивому торговцу в лавке: «…ему тута срейди вас еще жить-обживаться…».

«Жить-обживаться…»

…Осёл! Ну и осёл же он! Они же с ним распрощались — бросили его!

Андрей Андреевич подскочил и устремился к выходу, но его тут же нагнал четырехрукий «оффицилянт» в фартуке:

— Эй, туристо задохитрый — кудай лыйжи навастрил? Триста один псевдокредит с тебя — за хавчик натурный, икалогичный.

— Ноу проблем, чувачелло, ноу проблем! — пробормотал Дымов, испытывая легкий стыд. — Где тут ваш шарик зеленый — сейчас я тебе все свои бабки скину…

Шарик появился тут же — бесшумно опустился откуда-то сверху, из-под закопченного потолка. Андрей Андреевич приложил к гладкой поверхности руку, а «оффицилянт» одну из своих…

— Ну, туристо, невтормози. Моск включай. Вдумай!

— О чем?! — не понял Дымов, с трудом заставляя себя удерживаться на месте.

— Каки о чем?! О том, что свои бабки мне перевойдишь.

Дымов подумал.

— Триста! Еще один псевдокредит с тебя — за зеленуху! — четырехрукий ждал.

— Вечером ужинать заскочу и рассчитаемся. — предложил Дымов. — А ты пока сходи тарелки помой. Несолидно так космических туристов обслуживать.

— За памойку пайсуды плата отдельна — шесть псевдокредитов!

— Что же ты меня заранее не предупредил? Оки-док, договорились!

Выбежав на площадь, где продолжала наяривать веселая музыка, заставляя собравшихся здесь инопланетян пускаться в пляс, Дымов устремился вниз — обратно к залу регистрации. Из-за взволнованного состояния он не сразу понял, что мчится не по той улице — пришлось возвращаться…

В будке зала регистрации уже сменился тип — теперь там сидел обрюзгший темнокожий толстяк с длинным носом, похожим на еловую шишку.

— Чувачелло, превейд! Тут сейчас двое не проходили… — Дымов запнулся, не зная, как точно описать Крембалета и Ломбоцита Бопа на облабонском, но потом вспомнил: — Киско и байка-ушканчик?

Толстяк с носом-шишкой кивнул.

— Они еще не улетели?

Молчаливый толстяк глянул на один из полупрозрачных экранов, светившихся перед ним, и качнул головой — нет.

У Дымова от сердца отлегло. Хотя инопланетные парни ничем ему не были обязаны, он все равно чувствовал на них обиду.

По коридору, которым они около часа назад вошли в зал регистрации, Дымов бегом последовал дальше. Проход в ангар, где находился звездолет, был открыт — значит, космические дезертиры только готовились слинять…

Услышав издалека чей-то наглый гнусный смех и взволнованный разговор, Андрей Андреевич перешел на шаг и что называется «на мягких лапах» приблизился к дверному проему…

–…Если кто-то узнает, что ты имперский шпион, тебя на части разорвут. — торопливо произнес первый голос, который, как легко определил Андрей Андреевич, принадлежал Крембалету.

— А никто не узнает. — решительно ответил другой. Этот голос показался Андрею Андреевичу тоже вроде как знакомым. — Сейчас от вас, воины недоделанные, только кучка пепла останется. Говорите, где оставили лохматульного пергуся — если не хотите, чтобы я начал вас поджаривать — медленно-медленно.

— А ты нас отпустишь, если скажем? — спросил Ломбоцит Боп.

— Размечтался, мопс ушастый. Конечно, нет! Приказано уничтожить не только пергуся, но и его друзей — если таковые будут. Интересно, что он натворил, а?

— Тогда какой резон нам откровенничать?

— Чтобы умереть легко, без боли. — тот, другой, снова гнусно рассмеялся. — Этого беспамятного придурка я и так найду. Просто если скажете, где вы его в городе оставили, время мое сэкономите. И себя избавите от лишних мучений…

Поняв, что разговор идет о нем, Андрей Андреевич осторожно заглянул в ангар.

В центре зала, у входного люка звездолета, напоминавшего огромный перевернутый ночной горшок с четырьмя ручками, в испуге застыли его приятели.

Перед ними — и спиной к Дымову, стоял тот самый длиннолицый тип с кремовой розочкой на голове, обидно обозвавший Андрея Андреевича «смехохарей», когда они проходили регистрацию. В руке у инопланетянина была какая-то штука, похожая на строительную дрель. Этой дрелью он целил в Крембалета и Ломбоцита Бопа.

Недолго думая, Андрей Андреевич бросился к длиннолицему и вцепился в него, пытаясь вырвать оружие. Не тут-то было. Тип, хотя и выглядел тощим, да еще на пол головы ниже Андрея Андреевича, оказался неимоверно сильным — словно отлитым из металла. Он даже не покачнулся и не сдвинулся в сторону.

Продолжая целить в Крембалета и Ломбоцита Бопа, инопланетянин свободной рукой схватил Дымова за горло и начал душить.

Андрей Андреевич почувствовал, как глаза вылезают из орбит — он задыхался.

— По кумполу! По кумполу бей! — раздался отчаянный крик Крембалета.

Начавший терять сознание, Андрей Андреевич воспринял совет и в отчаянье сумев извернуться, врезал изо всей силы по кремовой розочке. Длиннолицый тип взвизгнул от боли, и в следующее мгновение рухнул на пол. Совершив еще несколько судорожных движений, он замер, не подавая признаков жизни…

— Убил! Так и есть — убил! — упавшим голосом пробормотал Крембалет, склонившись над неподвижным телом. — Вот невезуха! Мать твою за ногу! Ну и влипли же мы!

— Что же ты так неаккуратно-то, Андрей Андреевич! — Ломбоцит Боп не скрывал досады. — Это же у чувачеллы самая чувствительная вещь — его половой орган… Достаточно было легонько стукнуть, чтобы он потерял сознание.

— Откуда же я знал?! — сердито отозвался Дымов, продолжая жадно заглатывать воздух и растирая шею. — Он, между прочим, чуть меня не задушил. Еще немного и мне бы врачи тоже не понадобились.

— Бежим! Давайте быстрее! — Крембалет метнулся к звездолету. — Теперь на нас всех собак спустят!

— Погоди! — удержал своего товарища Ломбоцит Боп. — Раз уж влипли, так хоть сейчас не будем глупить…

Подобрав с пола «дрель», серокожий гигант склонился над мертвым телом. В воздухе начал распространяться удушливый запах горелого мяса.

— Что это вы делаете? — спросил Андрей Андреевич, чувствуя рвотный позыв.

— Как что — вырезаю микроблок с его второй памятью. — ответил гигант. — Она ему теперь не понадобиться, а мы сможем получить ценную информацию. Во всяком случае, я на это надеюсь…

Спустя минуту дело было закончено.

— Ну, вот — теперь рвем когти, пока нас облабонцы не замели. Они ведь не знают, на кого этот гад работал…

Ломбоцит Боп и Крембалет устремились к открытому входному люку звездолета. Андрей Андреевич за ними.

Похоже, теперь им угрожала общая опасность.

Глава девятая. Госпожа Психхи Сайрас

Звездолет вынырнул из гравитационного колодца у какой-то льдистой безжизненной планеты, вращавшейся вокруг тусклого угасавшего солнца, и уже третьи сутки висел на ее орбите.

Все это время Крембалет и Ломбоцит Боп копались в микроблоке памяти имперского шпиона, которого убил Андрей Андреевич, в надежде выудить полезные сведения. Дело было непростое: как объяснил Ломбоцит, во второй памяти обычно хранилась не только ценная информация, но и всякая чепуха, которая не вмещалась в природной — первой. У имперского шпиона этой чепухи накопилось изрядно — за прожитые сто пятьдесят лет.

Пока они занимались этим делом, Андрей Андреевич маялся от скуки и мешал им расспросами. Чтобы Дымов им не докучал, Ломбоцит Боп включил просмотр видеозаписей имперских галактических шоу — не только для развлечения, но и для получения общего представления о происходящем в ГС.

Во время этого просмотра произошло событие, еще более укрепившее Крембалета и Ломбоцита Бопа во мнении, что Андрею Андреевичу грозит страшная опасность.

Показ шоу происходил в рубке управления звездолетом — изображение проецировалось прямо на обзорный экран. Управлять просмотром записей можно было с панели пилота — Ломбоцит Боп показал Дымову как.

Записей было великое множество, и большинство из них показались Андрею Андреевичу непонятными. К примеру, в одном шоу группы инопланетян бегали голышом по тропическим островам какой-то планеты и мутузили друг друга резиновыми палками. В другом шоу участники долго готовили роскошный обед, а потом кидались друг в друга приготовленными блюдами. В третьем пытались танцевать, смешно дрыгая конечностями, на быстро вращающемся круге…

Конец ознакомительного фрагмента.