Скульптор

Игорь Журавлев (2024)

Он может из самой неказистой «серой мышки» слепить блестящую красавицу, он вообще может почти все, что касается вашей внешности и вашего тела. Он — Скульптор, вот только материалом для его работ является не глина и не мрамор, а человеческая плоть.

Глава 6

Наконец, Ира оторвалась от моих губ, откинула лицо назад, и я увидел, что глаза у нее карие.

— Ты молодец, — сказала она, — огромное тебе спасибо. Ты даже не представляешь, насколько это для меня важно!

— Да ладно, — замялся я засмущавшись. — Это ведь и мне тоже нужно.

— Ну, тогда, может, продолжим? — она потупила глазки, но я видел, что это уже игра. А какая разница, если мне нравится?

— Насколько ты хочешь увеличить грудь? — гадать, что она имеет в виду, не приходилось.

— Ну, не знаю, — протянула она. — А можно, ты будешь делать, а я буду смотреть, и когда хватит, я тебе скажу? Ну вот, как сейчас, у зеркала?

— Давай попробуем, — пожал я плечами, сообразив, что мне и правда так будет легче. — Только, пожалуйста, не увлекайся, слишком много, тоже будет нехорошо. Это сейчас ты молодая, мышцы упругие, а с возрастом грудь будет отвисать. И чем она больше, тем сила земного притяжения будет действовать на нее сильнее. Не факт, что я всегда буду рядом, чтобы все постоянно исправлять.

Ирина серьезно кивнула на мои слова, и мы вновь пошли к зеркалу. На этот раз она доверчиво прижалась спиной к моей груди, а я уже привычно возложил руки на ее перси, как сказали бы наши далекие предки. Похоже на персик, правда? Пальцы обдало наэлектризованным холодом, и я стал лепить, ощутив даже нечто вроде вдохновения. В моих мозгах что-то «щелкнуло» и я по-настоящему отрешился от всех других мыслей. Передо мной была работа, которую надо сделать хорошо, просто потому, что я очень хороший мастер и репутация в моем деле много значит. Я не задумывался о том, откуда берутся эти ощущения и мысли, я просто работал — я лепил скульптуру красивой девушки с идеальной грудью: в меру большой и высокой, красивой формы, с сосками, торчащими не в стороны, а прямо и вверх. Хотя нет, надо немного и в стороны, а то получается, как у куклы. Но лишь немного, как бы чуть сбивая слишком неправдоподобную «правильность». А еще я постоянно напоминал себе, что это не просто какие-то украшения, это, по сути, важнейший биологический аппарат для выработки необходимой для младенца пищи. Значит, я не должен ничего повредить в плане основного предназначения молочных желез.

Лишь на мгновение задумавшись, откуда брать «глину», я тут же вспомнил, что Ирина хотела уменьшить бедра. Тогда я быстро расстегнул ее шорты и стянул их вниз вместе с трусиками, даже не думая о пикантности ситуации и не обращая внимания ни на открывшуюся картину, ни на реакцию пациентки. Мне просто был нужен материал для увеличения груди. Аккуратно «срезая» краями ладоней «глину» с бедер, я добавлял ее в грудь до тех пор, пока не решил, что достаточно.

Я увлекся, уделяя большое внимание самым мелким деталям, чтобы никто не смог даже мысленно придраться к моей работе. Я видел, что грудь хороша, но, превозмогая самого себя, стремился к полному совершенству. К тому же теперь, раз уж начал, надо было закончить с бедрами.

***

Ирина молча смотрела на то, что Олег делает с ее грудью, полностью зачарованная процессом, удивительно похожим на волшебство. Под его руками ее грудь меняла форму и размер, слово и правда была глиняной, а он был скульптором. Это смотрелось совершенно невероятно — она настолько увлеклась, что почти пропустила момент, когда ее шорты вместе с трусами упали на ступни. «Зачем это?» — промелькнула паническая мысль, напомнившая ей о том, что она одна в квартире незнакомого молодого мужчины, но мысль постепенно ушла, когда она поняла, что именно он делает. Тогда Ира замерла, забыв о стыде, и, кажется, перестала даже дышать, наблюдая за тем, как работает Мастер, одновременно, как это ни странно, возбуждаясь от всех этих прикосновений и от вида собственного обнаженного тела, которое сейчас находилось в надежных и крепких мужских руках.

Ей уже было совершенно не стыдно стоять перед ним голой, откуда-то она знала, что сейчас он вообще не воспринимает ее как женщину, но лишь как скульптуру, которую он должен закончить. Она оценила эту мысль и не нашла в ней ничего обидного, хотя в другое время наверняка бы обиделась такому отношению к себе. В любое другое время, но не сейчас. Она знала, что нравится ему, своим девичьим чутьем она ощущала в нем совершенно неопытную душу, неопытную — в смысле отношений с женщинами. Это было странно, здесь крылась какая-то тайна, ведь он уже такой взрослый! Неужели он девственник? Не сказать, что сама Ира была такой уж опытной в этом вопросе, но кое-какой опыт все же имелся. Она видела, что его взгляд не был оценивающим, сравнивающим, как бывает у тех, кто… э-э-э, ну, в общем, у кого это было уже не раз.

Задумавшись, она не заметила, что он закончил, пока вдруг не почувствовала вновь свои будто онемевшие во время его работы бедра и грудь. Ирина обернулась и увидела, что Олег уселся на подлокотник кресла, оценивающе разглядывая ее. Марта в кресле тоже подняла свою мордочку, удивленно таращась на голую хозяйку.

— Пожалуйста, повернись кругóм.

Ирина поняла по голосу, что он все еще в образе Мастера и, осторожно переступив через шорты, медленно закружилась перед ним, зачем-то подняв руки над головой и почувствовав непривычную тяжесть груди.

— Медленнее.

Она стала кружиться медленнее, понимая, что он придирчиво оценивает результат своей работы.

— Мне кажется, что делать грудь больше не стоит. Все, что слишком, уже не так красиво, — вежливо сформулировал Олег.

Ира еще раз посмотрелась в зеркало и согласилась с ним. Да что уж там, она и не мечтала о таком размере! Хотя нет, неправда, мечтала. Все женщины мечтают об этом.

***

В голове опять что-то «щелкнуло» и я вдруг взглянул на кружащуюся передо мной Ирину своим нормальным взором. Она была прекрасна, что тут же подтвердила натянувшаяся змейка на джинсах.

— Ну а что скажешь вообще? — охрипшим голосом спросил я у Ирины, после того как она согласилась с тем, что делать грудь еще больше не стоит. Потом прокашлялся и добавил:

— Принимаешь работу?

— Олег, ты волшебник, — прошептала она немножко подрагивающим голосом. А потом взвизгнула и прыгнула мне на шею, едва не свалив меня со спинки кресла. А я, если честно, с каждой минутой все сильнее испытывал накатывающую на меня усталость. Не было ни тошноты и ничего другого подобного, когда я кого-то лечил от болезни, а вот усталость, очевидно, из-за истраченной энергии, присутствовала. Тогда я обхватил ее голую спину, мы снова стали целоваться, а я чувствовал, как в мои, прижатые к ее спине пальцы, втекает энергия. Моя плата за труд. И по мере того как она меня наполняла, я чувствовал себя все лучше и лучше. В какой-то момент мне словно бы дунуло прохладным ветром в лицо, и я почувствовал необыкновенную свежеть и наполненность силой. Энергия во мне так и бурлила, и еще я понял, что зверски голоден. Причем голоден сразу в двух смыслах: я очень хотел есть и очень хотел Ирину. Я непроизвольно прижался бедрами к ней, но…

Но Ира в моих руках чувствительно обмякла, и я усилием воли прекратил забор энергии, не выпуская девушку из рук. Я испугался, не слишком ли много взял ее энергии жизни? Чем ей это грозит? А девушка совсем повисла на моих руках, а потом вообще окончательно вырубилась, напоследок приоткрыв глаза и пробормотав:

— Я посплю чуть-чуть, ладно?

— Конечно, — ответил я, но она уже не слышала.

Тогда я осторожно уложил ее на свою так и не убранную постель на диване, откинув одеяло. Быстро метнулся за своим личным стетоскопом, послушал ее сердце. Потом достал тонометр и смерил давление — 120 на 80 — отлично. Похоже, девушка просто спит, поскольку, наряду с пищей, это обычный человеческий способ восстановления потраченной за день энергии.

А сам сел рядом, не удержался, погладил ее грудь и бедра, увидел, что ее губы чуть тронула улыбка — ей снилось что-то хорошее, и сам улыбнулся от всей души. Наконец, применив неимоверное волевое усилие, я убрал руки, укрыл ее одеялом до подбородка и встав, отправился на кухню, поскольку желудок уже сводило от голода. И, слава Богу, голод переборол другое сильное желание. Марта мячиком спрыгнула с кресла и побежала за мной.

— Пойдем, Марта, — подбодрил я ее. — Покормлю тебя вредным, но вкусным, пока хозяйка спит.

Я не стал тратить время на готовку и просто напихал в себя то, что было в холодильнике: сыр, колбаса, буженина, заедая все это хлебом и запивая яблочным соком из пакета. Марта возле моих ног расправлялась уже с четвертой сосиской, одной лапой придерживая лежащую рядом пятую.

Наевшись до отвала, я понял, что больше всего хочу спать. Сходив в туалет и почистив зубы, я переоделся в домашние шорты и футболку. Потом, подойдя к дивану, осторожно подвинул Иру к стене, а сам улегся рядом, поверх одеяла. Как ни крути, но спальное место у меня одно, однако раздеться и лечь под одеяло с голой девушкой, я по некоторому раздумью, не решился. Это было бы как-то неправильно, решил во мне хороший мальчик, дать бы ему в морду! Сон, как ни странно, пришел быстро, я успел лишь почувствовать, как Марта уютно устраивается между нами.

***

Ирина проснулась оттого, что Марта облизывала ее лицо. Обычно она не позволяла себе так делать, но, видимо, очень хочет в туалет. «Сколько же время?» — подумала Ира, открывая глаза. Увидев, что та проснулась, собака радостно тявкнула и ухватилась зубами за одеяло, стягивая его с хозяйки, всем своим видом показывая, что надо срочно идти на улицу, иначе она за себя не отвечает.

Ира зевнула и окончательно проснулась, тут же вспомнив все, что произошло вчера вечером. Она уставилась в потолок, понимая, что она не дома, да и терпкий мужской запах, заполнивший все вокруг, не оставлял в этом сомнений. Ира осторожно повернула голову и увидела его, Олега, лежащего рядом. Ее сердце замерло, но он лежал поверх одеяла, спиной к ней, и был одет в домашнюю одежду. Тогда она приподняла одеяло и убедилась в том, что сама она вообще без всякой одежды. Нахлынули воспоминания вчерашнего вечера, как она, голая крутилась перед Олегом, и густая малиновая краска залила ее лицо и шею. О, Боже, какой ужас, что он о ней подумал? Ира быстро провела ладошкой между ног, понюхала руку, сморщила новый красивый носик, но решила, что, кажется, между ними ничего не было.

Она осторожно, стараясь не разбудить Олега, выбралась с дивана и, оглянувшись, быстро нашла свою одежду, аккуратно сложенную на спинке кресла. Но не успела протянуть к ней руку, как ее взгляд остановился на собственном отражении в зеркале, так и стоявшем возле окна. Ирина застыла, оценивая свою новую грудь, а в голове закрутился слоган из древней рекламы: «Шок — это по-нашему!».

Опомнившись и оглянувшись на тихо лежащего с закрытыми глазами Олега (спит или притворяется?), она схватила одежду в охапку, и на цыпочках пробежала в ванную. Марта радостно плясала вокруг нее.

Там, сделав важное после сна дело, она стала одеваться, поскольку понимала, что Марта уже на пределе и если она напрудит у Олега в квартире, то это будет совсем нехорошо. С одеждой образовались некоторые проблемы. Например, трусики оказались великоваты, но, хорошо, не настолько, чтобы сваливаться, — она надела поверх шорты и потуже затянула ремень. А вот лифчик отказался застегиваться категорически, пожалуй, он был мал не меньше, чем на пару размеров. Губы у Ирины расползлись в довольной улыбке, и она легкомысленно повесила бюстгальтер на один из свободных крючков вешалки. Он был новенький и дорогой, специально вчера одетый на свидание (мало ли что!), поэтому она решила, что стесняться нечего.

Натянув футболку на голое тело, она придирчиво оглядела себя в зеркало, которое было расположено непривычно высоко, но, встав на цыпочки, она увидела, как грудь натянула футболку, рельефно выделив соски. Ира задумалась, а потом решила, что ничего страшного, время — семь утра, воскресенье, все еще спят, она быстренько выгуляет Марту, а потом что-то придумает. Да и вообще, пусть смотрят, теперь есть на что!

Она вышла из ванной, подошла к Олегу и чуть тронула его за плечо. Он сразу открыл глаза, из чего она поняла, что они с Мартой давно его разбудили. Но из деликатности он дал ей встать и одеться. Вообще, он славный парень, только несколько зажатый. Неужели, все же девственник? Странно, если так.

— Доброе утро, Олег! — улыбнулась она.

— Привет! — он приподнялся на локте. — Ты уже уходишь?

— Нет, сейчас вернусь, только Марту выгуляю. Обещаю накормить тебя завтраком, есть продукты?

— Ну, что-то есть, если мы с Мартой вчера все не съели.

— Мы быстро! — она развернулась, прицепила Марту на поводок и, ловко справившись с замком, вместе с ней сбежала по лестнице на улицу. Уже на улице, наблюдая за тем, как Марта делает свои дела, она почувствовала слабую ноющую боль в районе таза. Ирина тут же вспомнила, как вчера Олег снимал ее плоть с бедер на грудь, и ей стало не по себе. Надо срочно сказать ему об этом!

***

Как только она вышла, я тут же подскочил на диване и бросился в туалет. Уф-ф, какое облегчение! Душ уже принимал, не торопясь, но, даже не торопясь — по женским меркам, я помылся очень быстро. Ну а что там делать? Намылился, смылся — готово! Когда выключил душ, услышал, что пара девчонок (на двух и на четырех конечностях) вернулась с прогулки. Что-то доносилось с кухни, и это очень хорошо, потому что я снова зверски хотел есть. Это, кстати, тоже надо как-то решать, в смысле — быстрое восстановление энергии. Вытягивать с пациентов, похоже, не всегда получится достаточно, будет зависеть от уровня воздействия. А традиционное восстановление — еда и сон — это слишком долго.

Я почистил зубы, причесался, оценил степень небритости и решил, что сойдет и так: вчера перед самым свиданием брился. Так что небритость пока определяется по первой стадии — «секси», до второй стадии — «недельный запой» пока еще далеко¹.

Я сначала осмотрел, потом понюхал домашние шорты и футболку, пожал плечами, надел и вышел. Тут же Марта запрыгала вокруг меня, видимо, надеясь на сосиски. Там, вроде еще оставалась парочка. Но тут уж как Ирина решит, теперь ее хозяйка была в полном сознании.

Подходя к кухне, я потянул носом: яичница. Ну, собственно, а что еще можно приготовить из того, что осталось в моем холодильнике? Хотя утром я люблю мюсли с молоком, однако, понятно, съем, что дадут, еще и расхвалю. Чувствовал я себя как-то двояко. С одной стороны, я явно не знал, что сказать и как себя вести. С другой стороны, вчера я не просто видел ее полностью обнаженной, но еще и делал ей грудь, так чего уж стесняться? Однако я стеснялся. Одно дело отношения «врач — пациент», к этому я привык, а другое дело, когда красивая девушка вот так у тебя дома, на кухне, а еще мы вчера целовались! Блин, что она сегодня скажет?

— Ну, как погуляли? — выдал я заготовленную фразу, заходя на кухню.

Она как-то озабоченно посмотрела на меня и сказала:

— Олег, у меня какая-то боль в районе таза.

Я сразу понял: это как раз то, чего я опасался, и тут же включил «врача»:

— Давай позавтракаем, а потом я тебя осмотрю, хорошо? — сказал я, усаживаясь на табурет. — Думаю, дело в том, что вчера, когда я забирал материал для груди из бедренной области, то не доделал все до конца. Я тебя предупреждал об этом, когда ты хотела более узкий таз: придется работать над перестройкой костей таза, а это уже более сложная и кропотливая работа. И это не совсем моя работа, вот что плохо. В смысле — не совсем в пределах моего дара. Вот если бы нужно было лишь убрать лишний жир, извиняюсь, то это было бы одно дело. Обычная пластическая операция, которую проводят десятками тысяч. Но здесь задача иная: жира у тебя нет, просто широкая кость. Но я уверен, что справлюсь с возникшей проблемой, не бойся.

Я улыбнулся и набросился на яичницу. На самом деле я весь внутренне дрожал, поскольку вовсе не был уверен в собственной компетенции, вся надежда была на дар. Но если ты врач, а тем более, хирург, ты должен уметь держать лицо.

Она улыбнулась мне в ответ и тоже приступила к завтраку. Мне даже удалось поддерживать некое подобие беседы, хотя я совершенно не умел говорить с девушками, особенно такими молодыми и красивыми. Но Ира мне помогала своими вопросами, которые из нее сыпались бесконечной чередой. А отвечать всегда проще, согласитесь.

Когда мы уничтожили все, что приготовила Ирина, а Марта, за неимением своей обычной пищи, опять была накормлена двумя сосисками и куском колбасы, я спросил:

— Ну что, ты готова? Не думаю, что с этим делом стоит тянуть, раз уж ты почувствовала боль, всего лишь спустившись по лестнице.

— Хорошо, я морально готова, — серьезно ответила она. — Мне опять нужно будет снимать трусы?

— Обязательно, — заверил ее я и развел руками, как бы говоря, что это не моя прихоть, просто, а как иначе работать с тазом, если мне необходимо касаться тела, а не одежды?

Но, с другой стороны, — продолжил я свою мысль, — это же всего лишь небольшие трусики, маленький кусочек легкой ткани, и я, подумав, добавил:

— Хотя ладно, давай сначала попробуем в трусах, но, если что…

Она понятливо кивнула и сказала:

— Тогда я должна сначала принять душ. И еще, у тебя нет запасной зубной щетки?

Ей повезло, поскольку я только позавчера купил новую щетку, просто на всякий случай. Например, сломается моя электрическая «Braun» или просто зарядка кончится не вовремя.

Пока Ира приводила себя в порядок, я тоже надел нормальные выходные шорты, а вот майку решил не менять. Скорее, я даже сниму ее на время операции, так будет удобнее. Потом я убрал постель в шкаф, кроме одной подушки, но диван собирать не стал. Он будет сегодня моим операционным столом. Не очень удобным столом, конечно, но я ведь и оперировать в привычном смысле этого слова, никого не собирался.

Примечания

1

Попалась мне прикольная градация степеней небритости: 1) секси, 2) недельный запой, 3) капитан дальнего плавания, 4) военнопленный,5) священник, 6) бомж, 7) волшебник. Здесь и далее примечания автора.