Грань добра. Сборник рассказов

Игорь Владиленович Голубев, 2019

Люди рождаются и умирают. Добиваются вершин и теряют надежду. Любят и ненавидят. Из столетия в столетие жизнь течет своим чередом. Что есть Добро или Зло? Правда и ложь? Как отличить одно от другого? Кто нам покажет эту грань? Грань между добром и злом. Представляю сборник фэнтези рассказов.

Эра ненависти

Маньяк

Невысокая светловолосая девушка вышла из метро, прижимая к груди планшет. Яркое красное платьице, белые летние туфельки, сумочка через плечо. Не спеша огляделась. Усталое летнее солнце, отдав свое тепло асфальту, деревьям и газонам, уползало за крыши многоэтажек. Легкий ветерок, играя бумажками и фантиками, принес запах зелени. От фонтанов пахло влажностью. Девушка решительным шагом направилась к парку. Городской, немного запущенный, парк уже закрыл свои дневные развлечения и понемногу пустел. Посетители расходились и лишь несколько полицейских, разомлевших от жары, продолжали свое дежурство. Девушка вступила в прохладную тень от деревьев.

Молодой мужчина, сидевший на скамеечке у метро, огляделся по сторонам встал и направился вслед за девушкой. Спортивно сложенный, аккуратная прическа, темные брюки и темный спортивный пиджак, упругая походка. Он вошел в парк и пошел по параллельной аллее, стремясь двигаться быстро и одновременно оставаться незаметным для девушки.

Тени от деревьев на траве по-вечернему удлинились, стало прохладнее. Девушка медленно брела по аллее, глядя в планшет и что-то тихонько напевая в такт звукам из наушников.

Мужчина изготовился к нападению, наблюдая за девушкой из густого куста, в котором он притаился. В руке мужчина сжимал странный кинжал с волнистым лезвием.

–Стой, стрелять буду! — раздался сзади взволнованный и удивленный, но вместе с тем решительный голос. Молоденький сержант-полицейский уже доставал из кобуры табельный пистолет.

Мужчина понял, что его замысел раскрыт, но все равно прыгнул из кустов, пытаясь достать девушку ножом. Прозвучали выстрелы.

…

–Хорошая эта штука — дрон, удовлетворенно подумала ведьма, выключая панель управления на планшете, — все люди внизу как на ладони. И не надо колдовать. Эти тупые охотники на ведьм пытались обвести вокруг пальца даму с четырехсотлетним опытом. Фигушки.

Ведьма оправила красное платьице, спрятала планшет в сумочку, поправила белокурые кудряшки, изобразила испуганные глаза и робко шагнула навстречу подходившему полицейскому.

Вначале было слово

Танюшка вжалась спиной в грязную кирпичную стенку. Никогда еще за свои четырнадцать лет она не испытывала такого ужаса. Несло вонью из мусорных баков и чем-то кислым. Трое взрослых парней загнали ее в эту щель между домом и бетонным забором. Одинокая лампочка, качаясь и разбрасывая тени, скупо освещала заплеванный разбитый асфальт.

— Ну что, детка, поиграем в куколку Барби, — ощерился кривыми зубами один, щелкнув лезвием выкидного ножика.

— Сataegis, cataegis — ворвалось странное незнакомое слово в голову девочки.

— Ты чья, малышка? — ласково поинтересовался второй.

— Ничья, — выдавила Танюшка.

— Ну, раз ничья, значит общая — заржали гопники и, окружив Танюшку, протянули к ней жадные потные руки.

— Сataegis, — рванулся навстречу им крик, — cataegis (ураган лат. Прим. автора).

И вместе с криком к насильникам рванулся удар ветра. Двоих отбросило на несколько метров. Они вскочили и, ошарашено глянув на Танюшку, бросились бежать. Одного швырнуло на стенку дома. Он уронил ножик и лежал, скорчившись на земле. Его рвало. Кровь толчками выходила из носа и рта, растекаясь густой лужей.

…

— Ничего доченька, все в порядке. Ты уже достаточно выросла, что бы узнать правду, — мама нежно гладила Танюшку по голове, прижимая заплаканное лицо дочери к груди.

Танюшка, еще всхлипывая, устроилась поудобнее. Мама, как всегда, рассказывала очень интересно.

— Помнишь, в школе тебя учили, что слово или простой звук рождают у нас в голове образы или мысли. Так природа и люди воздействуют на нас. Но верно и обратное — наши мысли и образы, высказанные словами или звуками, могут воздействовать на природу или людей. Помнишь бабушку Агафью? Она дотрагивалась до больного человека и видела в своей голове его болезнь. Образ, который у нее возникал, рождал слова и звуки. Она нашептывала их больному человеку, и его организм воспринимал эти звуки как команду к лечению. Болезнь отступала. Некоторые люди, вызывая резонанс в воздухе, могут управлять неживой материей, рождая огонь или молнию, или ветер.

…

— Бей колдунов, руби, жги, — громкие крики послышались за околицей небольшого, на пять домов хутора.

— Бери малыша, и бегите к горе, Мари не отставай от мамы. Все бегите прочь, быстро, — Ален открыл заднюю дверь дома прямо в метельную круговерть. Человек двенадцать — женщины с малышами, дети, старики прямо в домашней одежде, по колено в снегу прорывались в пронзительный холод зимнего леса. На опушке Ален обернулся. Хутор пылал. Разъяренная толпа деревенских фанатиков уже обнаружила их следы.

Заканчивались силы. Люди, поддерживая друг друга, бежали от неминуемой смерти. Малышка Мари качнулась от усталости, сделала шаг в сторону от тропинки и провалилась куда-то вниз. В темноту. В теплое, мягкое, страшное…

…

Дальше бежать было некуда. Погоня прижала беглецов к отвесному склону горы. Ален вышел вперед, протянув к погоне руки. Он знал, что из них всех только он мог защищать. Лица деревенских жителей, обычно милые и добрые, были искажены злостью. Факелы в руках, топоры, колья, охотничьи луки. И ненависть. И жажда крови.

— Люди, опомнитесь, — Ален постарался их убедить — ведь это вы приходили к нам за помощью. Болезнь ребенка или коровы, переломы, роды. Мы все лечили. Ведь это мы вам всегда помогали. Мы дружили. И праздники проводили вместе. Опомнитесь.

— Убить колдунов, — завизжала старуха с факелом в руках. Преследователи, подняв оружие, бросились вперед.

Тогда Ален начал что-то шептать. С его рук сорвались жаркие огненные шары и понеслись к толпе. Несколько человек упали.

–Бееееей! — стоял крик. Стрела вонзилась в горло Алену. Огня больше не было. Ален упал на снег. Мимо него пронеслась озлобленная толпа. Хрусткие удары топоров в беззащитную плоть. Крики младенцев разорвали ночной холод.

…

— Милая, ты хорошая, ты добрая, ты non malum (не злой лат.) — Мари в темноте берлоги гладила по шерсти и клыкам проснувшуюся огромную медведицу. Медведица рыкнула и с нежностью лизнула Мари в лицо.

…

Подросшая Мари стояла у края деревни.

— Я вам за все отомщу, гады, вперед, мои друзья, protinus (вперед лат.).

Волки, окружавшие Мари, рванулись в деревню. Дико и страшно закричал ребенок. Волки разрывали жителей на куски. А Мари с триумфом шла по улице пустеющей деревушки. Невысокая, рыжая, с яркими зелеными глазами. Волки слушались каждого ее слова.

…

Мари сидела на полянке. Триумфа как не бывало. Наслаждение местью не пришло. Только кровь, боль и крики умирающих людей стояли в ушах. Вокруг понуро сидели волки. Они умоляюще смотрели на хозяйку. Слезы катились из волчьих глаз.

…

По всей Франции чадили костры. Инквизиция жгла ведьм.

…

— На всей земле живут такие как мы, доченька. Многие даже не знают, что их слово может вылечить или убить. Спасти или искалечить. Многим из таких как мы, но не познавших себя, в голове видятся образы, и неожиданные слова срываются с губ. Что эти слова принесут? Смерть или сочувствие. Падение горы, удар молнии или выздоровление ребенку? А может болезнь? А может неумело брошенное слово вернется бумерангом обратно к хозяину ужасным ударом? Никто не знает. Распорядись своими словами правильно. Как человек. Вот почитай, перед сном. Танюшка открыла Книгу и прочитала первую фразу:"В начале было Слово!"

Колдунья

Аккуратный, не очень большой двор в новом квартале многоэтажек был еще чистеньким, светлым и ухоженным. Новые скамейки еще не были изрезаны полупьяными хулиганами, а вокруг урн для мусора не были набросаны окурки и банки от пива. На первых этажах расположились магазины и многочисленные офисы. Двое молодых мужчин внимательно рассматривали временные вывески.

— Вот, кажется здесь, — показал рукой один из них, невысокий, вихрастый, с утонченными чертами лица.

— Да, пошли уже, работы много — второй, высокий и сильный, постарше, с большой сумкой в руках, выглядевший по-деревенски просто, нажал на кнопку домофона.

…

— Входите, я колдунья, меня зовут Меритэ, — открывшая им дверь черноволосая женщина лет тридцати пяти в черном с синими узорами платье, провела мужчин в приемную, — плату оставьте вон на том столике, присаживайтесь. Что бы Вы хотели узнать?

Приемная обставлена в магическом стиле, черный ворон грустно смотрел на посетителей из клетки в углу.

— Мы журналисты, развиваем издание «В мире интересного», хотим написать статью о Вашем искусстве, расскажите, пожалуйста, о себе, — молодой сразу перешел к делу и достал внушительного вида книжку, старший вынул из сумки и настроил видеокамеру.

— Ну, все, в принципе, есть на моем сайте и в объявлении, — начала колдунья, — я потомственная колдунья, прорицательница. Свой дар я получила от матери в 15 лет. Владею Родовой силой и сакральными знаниями. Практикую энергокоррекционные ритуалы. Работаю с магией стихий. Отливаю негатив. Заговариваю. Работаю с помощью Светлых и Темных сил. Могу справиться с любой жизненной ситуацией.

— О, даже Темных? — молодой сделал пометку, — а это не опасно?

— Вовсе нет, — колдунья протянула глянцевую брошюрку, — я работаю с Темными силами в полном с ними контакте и взаимном доверии. Они особенно помогают в сложных ситуациях. Я могу заговорить девушку, что б она любила только Вас. Могу снять или наложить порчу. Наложить — дороже. Могу поправить Ваше здоровье и даже отложить надолго Вашу смерть. Предскажу будущее. Помогу в повышении по работе. Продам амулеты и обереги. Цены — в брошюре.

— Итак, Вы действительно колдуете с помощью Темных сил?

— Ну конечно! Суть предпринимательства в том, что все, что не запрещено законом — автоматически разрешается. Понимаете меня?

— По-моему все понятно, признание есть — обратился молодой к напарнику, — все заснял? Заканчивай тут, я покурю на площадке.

— Именем Святой Инквизиции…, — начал старший, доставая из сумки кинжал и флакончик со святой водой.

…

Молодой вышел на лестничную площадку, закурил сигарету и развернул местную газету. Последние страницы пестрели объявлениями.

«.. Заговорю, сниму и наложу порчу, сглаз, приворожу, отважу, наколдую…»

Похититель душ

Нестарый еще человек сидел на скамеечке, щурясь от солнышка и внимательно, с удовольствием, наблюдал за происходящим вокруг. Черный потертый костюм, белая рубашка, галстук-бабочка в горошек, старомодная черная шляпа и трость.

— Наш клиент, — подумала цыганка и дернула пятилетнюю дочку за руку, — пойдем Злата, пора работать.

Обе черноволосые, в ярких цыганских платьях, платки, бусы, браслеты.

— Вижу несчастье в твоей жизни, красавец, позолоти ручку, а я тебе погадаю, все, что было, все что будет — расскажу — начала цыганка.

— Дядя, дайте на хлебушек, — протянула, всхлипывая, Злата.

Человек посмотрел на них удивленно и с любопытством.

— Ну, расскажи, раз ты все знаешь, — не спеша протянул человек.

— Тебя ждет повышение по работе, много денег и красивая женщина. А несчастья твои станут удачей, — заученно затараторила цыганка, — хочешь, сниму с тебя порчу?

— Все правильно, — благостно откликнулся человек, протягивая цыганке купюру, — а вот ты, красавица, все ли о себе ведаешь?

Цыганка сбилась с мысли. Пять тысяч — редкий улов, но о ней самой никто никогда не спрашивал.

— А я расскажу, — повернулся к цыганке человек, — живете всей семьей в поселке за городом, муж пьет и регулярно бьет тебя, тесть заставляет каждый день ездить с дочкой в город просить денег, оба брата в тюрьме, а когда ты глядишь на кузена, то у тебя такие мысли, о которых при дочке рассказывать не стану. Да и много еще у тебя мыслей.

Цыганка заворожено смотрела на человека. Откуда он все узнал? Из полиции? Не похоже.

— Скажи, — продолжил человек, ты веришь в душу?

— Да плевала я на эту твою душу, — неожиданно сорвалась цыганка, — мне бы денег заработать, да доченьку мою вырастить, что б человеком была, на все для нее готова.

— А я помогу, — спокойно произнес человек, — но взамен мне отдашь то, во что не веришь. Просто дай мне свою руку.

Как во сне, с безумной надеждой, цыганка протянула незнакомцу руку.

…

— Мамочка, не бросай меня, мамочка, пожалуйста, я тебя люблю, пожалуйста — Злата цеплялась за руку матери.

— Ты мне просто безразлична, пошла вон, — цыганка оттолкнула руку дочери и скрылась в бездушной толпе.

Злата села на траву газона и горько заплакала.

…

— Ты что потерялась? — два сержанта полиции вышли из патрульной машины и подошли к девочке.

— Нееет, — снова заревела Злата, размазывая слезы по чумазому лицу, — мама меня бросила.

— Ну, поехали с нами, поможем — протянул один из них руку.

…

Опорный пункт полиции приткнулся позади большого универсама. Внутри пахло табаком, затхлостью и канцелярщиной. И горем.

— Это к тебе, — сержант слегка подтолкнул Злату в кабинет, — говорит, мама ее бросила.

Лейтенант полиции Антон Круглов, инспектор по делам несовершеннолетних, хмуро глянул на заплаканную девочку.

— Похоже, вечер со своей девушкой придется отложить, — зло подумал Антон, и обреченно вздохнул — рассказывай, что там у тебя.

Выслушав сбивчивый рассказ девочки, Антон задумался. Скорее всего, это выдумки и вранье. Цыгане вообще всегда врут. Но девочку жалко. Тем более он знает, где живут цыгане. В такой поздний час из приюта за ней уже не поедут. По инструкции надо было составить рапорт, оставить девочку до утра в обезьяннике. А утром отправить с документами в приют. Там никто ее родных разыскивать не будет. Дадут новое имя, и появится в стране еще одна сирота. Эх. Надо идти к Михалычу.

Михалыч, начальник отделения, перехаживающий в майорах уже второй срок, был человеком душевным и справедливым. Не раз помогал в трудных ситуациях. За подчиненных был всегда горой. За что начальство его и не любило.

Подойдя к двери начальника, Антон услышал из-за двери музыку и голос Михалыча. Михалыч сидел в расстегнутом кителе, без галстука, с почти пустой бутылкой водки на столе и пьяненько подпевал телевизору.

— Товарищ майор, — обратился по-уставному Антон, — тут девочка — потеряшка. Поздно уже. Дайте экипаж, пусть отвезут ее в пригород, я знаю адрес ее семьи.

— А мне, иик, полковника дали, счастливо захихикал Михалыч, и в Москву переводят, — он налил в чашку водки и залпом выпил, — вы все мне просто безразличны, нет до вас всех дела. К новому начальнику придешь.

…

–Ну и черт с ними всеми, — думал Антон, пристегивая Злату на заднем сидении своего старенького Рено, — сам отвезу, все равно вечер уже накрылся.

— И откуда берутся эти бездушные люди? — думал он, выруливая с полицейской стоянки.

Свет фар выхватил из темноты пустые скамейки бульвара. На одной из них на мгновение мелькнул силуэт человека в старомодной шляпе и с тростью. А может, показалось?

Амулет

— Вяжи крепче эту гадину, сколько бед натворила, ну ничего, огонь все очистит — стражник передал конец железной цепи товарищу. Запястья Олеси были накрепко стянуты серебряной цепью. Грудь плотно охватила серебряная сеть. Столб в центре площади был шершавый и теплый от солнца.

…

— Олеся, дочка, вставай скорее, — мать трясла ее за плечо, — быстрее беги в лес. Глаза матери стали изменять свой цвет с изумрудно-зеленого на черный. Когда у мамы были такие глаза, Олеся ничего не спрашивала, а делала. Олеся выскочила из землянки и помчалась в густой предрассветный туман леса. Она едва успела скрыться в зарослях, как на полянку перед землянкой вылетели всадники.

Утреннее солнце брызнуло на бронзовые доспехи и красные плащи. Статные, как на подбор, гнедые лошади несли два десятка крепких седоков с копьями и мечами в руках.

— Стражи Аркаима! — с ужасом поняла Олеся. Мама показывала их издали. Этот особый отряд охотился за такими, как мама.

Высоко вверху, над землянкой, небо стало темнеть, тучи сгущаться. Всадники швырнули внутрь землянки подожженные горшки, и изнутри повалил густой, вонючий дым. Мать с отцом, все в дыму выскочили из землянки. Отец бросился на стражей, но один из них, заученно — лениво махнув мечом, как будто отгонял муху, свалил отца под копыта.

Жутко засвистел и завыл ураганный ветер на полянке. Он рвал плащи всадников и выбил некоторых седоков из седел. Мать на глазах стала меняться. Седые волосы, скрюченные руки, протянутые к Охотникам, черные бездонные глаза. Искривленный в ненависти рот. Всадники встали в коловод. (Коловод от слова кола — круг, кольцо (ныне мы говорим хоровод) — боевое построение всадников, когда они кружат вокруг своего врага, не давая ему сосредоточится. Прим. автора). Двое Охотников, заехав сзади и растянув серебряную сеть, набросили ее на колдунью.

Колдунья упала на землю. Там, где серебряная сеть касалась кожи, стали появляться язвы и пошел черный дым. Колдунья закричала от боли и стала кататься по земле. Старший Охотник соскочил с лошади и, бросившись к колдунье, разорвал ворот рубахи.

— Нет амулета, — обрадовано воскликнул он, — бей!

Десяток копий пригвоздили колдунью к земле. Над серебряной сетью перестал идти дымок только тогда, когда, пройдя сквозь тело, она коснулась земли.

…

Над Аркаимом вставало утреннее солнце. Улицы древнего города, построенного в виде концентрических кругов, замыкались на главной площади, бывшей и рынком для торговли со всей Гардарикой и местом народных собраний. Сейчас там был вбит в землю столб. Привязанная к столбу Олеся видела, как к площади стекаются эти людишки, жадные до зрелищ. Ну, ничего, будет им зрелище.

…

Олеся остановилась у небольшого поля. Вдали виднелись белые стены Аркаима. А здесь, как и на соседних полях, собирала урожай семья земледельцев.

— Эй, вы, — закричала Олеся, — живо принесите мне еды и воды.

К Олесе подошел пожилой человек с кувшином воды.

— Еды нет, вот попей, — протянул он кувшин, — только просить то добром надобно. На добро тебе добром и ответят. Неужто мамка не учила?

— Мамка? — заорала Олеся, — да как ты говоришь со своей повелительницей?

Глаза Олеси потемнели. Черной воронкой закружил вихрь над полем. Полыхнул вниз беспощадным ударом огня. На выгоревшем вмиг поле лежали обугленные тела. Крики убегающих в страхе с соседних полей людей отдавались в голове назойливым звоном. С нескольких полей у леса тоже поднимался в небо черный дым.

…

— Вот и пришел тебе конец, ведьма проклятая, — подбросил охапку валежника к ногам Олеси один из стражников, — больно, небось, от серебра то?

— Да вы все кретины, сейчас повеселимся — хрипло рассмеялась Олеся.

Внезапно, один из стражей замер в страшной догадке. Он бросился к Олесе и, разорвав на груди у нее рубаху, в ужасе отпрянул прочь.

— У нее амулет! — заорал он, — зовите правителя!

…

Олеся, закрывая ладошкой рот, что бы не закричать от ужаса, мчалась через лес. Ветви хлестали по лицу. Единственное место, которая она знала — это была пещера Богини. Пещера, надежно скрытая от чужих глаз на берегу лесного озера, манила к себе. Богиня в пещере была высечена из камня в незапамятные времена. Черты лица от времени стерлись. Местные называли ее Каменной бабой и очень хотели найти, думая, что она охраняет сокровища. В пещере всегда горел магический зеленоватый огонь и единственное сокровище богини — это ее амулет. Самородный фиолетовый камень на кожаном шнурке.

Олеся с мамой иногда приходили сюда. Вместе они возносили хвалы неизвестной Богине. А после мама осторожно дотрагивалась до амулета. Говорила, что амулет дает ей силу.

…

Начальник стражей Аркаима, Охотник за колдуньями с недоверием смотрел на амулет на шее Олеси. Над городом начали сгущаться тучи, и подул еще слабый ветер.

— Всем людям — бегом из города, ничего не брать — закричал он и швырнул факел в груду дров у ног Олеси.

…

Олеся заплакала и прижалась к Богине. Богиня — единственная, что осталось от прежней жизни. Амулет под рукой дрогнул и подарил ладони тепло.

— Очень хочу пшеничную лепешку, — подумала Олеся.

И прямо в руке появилась лепешка. Тут же дикая боль пронзила руку, и появилось желание разрушать. Мама называла это равновесием. Если ты что-то создала, значит, для равновесия надо что-то разрушить. Олеся выскочила из пещеры и всю свою боль бросила в сосну на другом берегу озера. Сосна вспыхнула, подломилась и с шипением огня упала в воду. Олеся вернулась в пещеру и надела амулет богини себе на шею.

…

— Огонь не может мне ничего сделать, — захохотала Олеся, глядя, как огненные языки лижут ее голые ноги.

— Я знаю, — угрюмо ответил Охотник за колдуньями.

Люди толпами покидали город.

…

Еще одна созданная лепешка уже не вызвала боли. А разрушение? Олеся вышла из пещеры и бросила свое желание в лес. Огненный вихрь охватил деревья вокруг. Он стали ломаться от жара. Огонь громко гудел. С ужасом Олеся смотрела, как подломленная, охваченная огнем сосна, падает на нее, нацелившись острой веткой в грудь. Удар.

Олеся открыла глаза. Сосна, коснувшись Олеси, рассыпалась, засыпав девочку по колено щепками. Щепки яростно горели вокруг нее. От жара запекалась земля. Но Олесю огонь ласкал и лизал, как игривый добрый щенок.

…

Смертельный ураган кружил по площади. И в его центре были только двое — Олеся и Охотник за колдуньями.

— Станьте передо мной на колени, и я сохраню вам жизнь, серебром и огнем меня убить нельзя, я — хозяйка амулета, я — Богиня — закричала Олеся сквозь стену огня.

— Не убить, — согласно прокричал сквозь ветер охотник, — нужен третий элемент.

Вдруг Охотник выхватил меч и решительным ударом отсек себе левую руку. Кровь Охотника за колдуньями фонтаном брызнула в огонь, на серебро, опутывающее Олесю. Жуткая боль пронзила все тело колдуньи. Серебро начало въедаться в плоть, прогрызая страшные раны. Третий элемент заработал. Обессиленный Охотник упал на колени перед Олесей и, качнувшись, рухнул плашмя, к ее ногам, лицом в огонь.

…

Люди со страхом увидели, как над стенами их Аркаима взвилась в небе черная воронка. Оглушительный удар огня рухнул на город, снеся его до основания. Из серых низких туч полил мощный очищающий дождь.

Вернуться на руины города люди не смогли. Неспящее, яростное зло отбрасывало их прочь. И люди ушли на юг. В своем многолетнем походе они строили города и называли их всегда одинаково — Аркаим, Еркаим, Ершаим, Ершалаим (современный Иерусалим прим. автора) в память о начале цивилизации и для предостережения потомкам о зле, которое сейчас спит где-то в Сибири.

Эра ненависти (Амулет 2)

-Да ты хоть в постель с ним ложись, пусть он охотник, но в эту экспедицию попади, — Зинаида Ефимовна откинулась на спинку кресла и строго глянула на Ольгу поверх очков.

— В постель? — мурлыкнула Ольга, бросив удовлетворенный взгляд в зеркало платяного шкафа на стройную талию, высокую грудь и копну огненно-рыжих волос, — это можно.

— Вот дура, — подумала Зинаида Ефимовна, — девке семьдесят девять лет, а все ведет себя как девятнадцатилетняя.

— Что там искать то, в этом Аркаиме? — Ольга настроилась на деловой лад.

— Мы и сами не знаем. Видящая чувствует, что там может быть скрыт наш древний артефакт невиданной силы. Может, даже амулет Богини. Ты — лучшая, хоть и, кхм, ладно. Найдешь и доставишь его в Санкт-Петербург. Любой ценой. Повторяю — любой. Если потребуется убить — убьешь. Вот, — профессор протянула Ольге медный браслет, — это поможет в поисках.

…

— Нам не удалось отстоять идею затопления Аркаима, — Магистр стоял у высокого окна, выходящего на Неву, — кто-то в правительстве нам сильно мешал, да еще академия наук подключилась. Особенно активничала эта Зинаида. Ведьма.

Магистр обернулся и глянул на собравшихся. За длинным черным столом собрались командиры подразделений Охотников за ведьмами. Суровые бойцы, прошедшие огонь и воду.

— Что у нас с разведчиком? — глянул на одного из них Магистр.

— Михаил сейчас в больнице, в Челябинске, — ответил хмурый охотник, с коротко подстриженной бородой и красными ожогами на лице, — он что-то почувствовал на центральной площади Аркаима, где еще не было раскопок. А позже его нашли неподалеку местные жители. У него лучевая болезнь (заболевание в результате воздействия радиации прим. автора) последней стадии, хотя в Аркаиме радиации нет. Жить осталось от силы пару недель.

— Раз мы не смогли уничтожить артефакт, придется его забирать. Я добился отправки научной студенческой экспедиции. Ее возглавит Евгений. Там может быть только лучший.

В конце стола поднялся высокий молодой человек с мягкими чертами лица и решительными глазами.

— Там где то скрыт Великий артефакт Охотников. Что это — мы не знаем, но мы, наконец, получим оружие, способное положить конец всему ведьминому племени. В группу отберешь только проверенных людей. Я уверен, что Зинаида захочет нам подсунуть своего человека. Будь осторожен.

…

— Чашечку чаю? — директор музея галантным жестом предложил Зинаиде Ефимовне мягкое кресло.

— Нет времени, благодарюствую, — Зинаида Ефимовна уверенно склонилась над директором, опираясь на его стол, — Охотники организовали студенческую экспедицию в Аркаим. И опередили нас. Очень быстрый ответ на наш запрет затапливать Аркаим. Мы не можем позволить, что бы они нашли наш артефакт. С ними в экспедицию пойдет Ольга. И Вы организуете это.

— Но позвольте, — директор решительно махнул рукой, — я и так много сделал для ваших сестер. Чего только стоили труды по спасению от затопления Аркаима. И, кроме того, я завтра уезжаю на симпозиум, в Италию.

— Вы академик, член Президиума академии наук, скажете, что Ольга — Ваша внебрачная дочь. Они не посмеют отказать. Сделаете, как я сказала, иначе…

Зинаида Ефимовна могла быть очень жесткой.

-Черная змея поселилась в наших степях

Это вечная ненависть, пропитавшее ядом эту землю

Спи мой сынок, мой месяц золотой,

Зло никогда не придет в нашу юрту.

( Старинная татарская колыбельная)

…

В Аркаим экспедицию доставили из Магнитогорска на вертолете. Семеро студентов. Юноши и девушки, горящие желанием немедленно увековечить свои имена ошеломляющими историческими и археологическими открытиями. Руководитель экспедиции, молодой преподаватель археологии, распорядился стать лагерем недалеко от недавно найденной стоянки древнего человека. И речка рядом и от Аркаима недалеко.

— Евгений, — обратилась к нему рыжеволосая Ольга, — так не терпится посмотреть на древний город. Можно?

— Вот что, Оля, ты попала в экспедицию благодаря своему папе, — но работать будешь наравне со всеми, — сейчас мы ставим лагерь и готовим ужин. А завтра с утра все вместе пойдем и составим план работ. Все. Без возражений.

Уж кого-кого, а эту ведьму он намерен полностью контролировать.

…

Летняя ночь упала на степь внезапно, как мягкое покрывало, наброшенное на колыбельку ребенка. Огромные сапфиры звезд вышивали на небосводе строчки вечной песни безбрежному миру. В журчание речки вплетался боевой крик охотящегося канюка. Пахло пылью и солью. И временем.

— Здесь не было людей, а эти курганы, эти реки, эти звезды тут уже были, — глядя на этот бесконечный мир, думал Евгений, — и если людей не будет, то эти холодные звезды будут продолжать освещать эти места. И все также птицы будут вылетать на охоту. И речка журчать. Мы чужие в этом великом мире. Кто мы такие, что бы уничтожать жизнь на земле?

Белая сова, бросившись за мышонком, прервала размышления. Евгений осторожно вылез из палатки. Лагерь спал. Палатка, где разместилась Ольга, была закрыта на молнию. Значит, тоже спит. Крадучись, он пошел к площади Аркаима.

-Белый сокол летит погубить змею, и думает, что принесет добро

Но тогда погибнет и наша земля, пропитанная ненавистью

Спи, мой бесценный, спи моя кровиночка

Лучше всех ты на земле.

( Старинная татарская колыбельная)

…

Браслет разогревался все сильнее. И, почти в центре древней площади, начал жечь так, что пришлось его сорвать и бросить на землю.

— Это здесь, — подумала Ольга и оглянулась вокруг.

Руины древнего города затаились под черным небом, равнодушно глядящим сверху вниз на бесконечную степь. Ведьмы, охотники, люди, тайны. Что это все против магии вечности?

…

Маленькая лопатка отбрасывала в сторону куски ссохшейся земли. В нетерпении Ольга начала помогать себе руками. Пошла мягкая почва, похожая на пепел. Значит уже близко. Она слышала от студентов, что город сгорел по неизвестной причине. Лопата звякнула обо что-то металлическое.

Ольга протянула руку к находке, и тут же девушку отбросило в сторону. Рука онемела. Пальцы скрючились. Это была рукоять древнего бронзового меча. Какое то защищающее заклятие? В слезах упорства Ольга подхватила свой медный браслет и, превозмогая боль в руках от ожога, снова пошла к яме. На этот раз браслет выпал из рук чуть дальше погруженного в древнюю золу меча. Ольга руками стала разрывать неподатливую землю.

Блеск под рукой в лунном свете. Старая цепь. Осторожно поддеть лопаткой. Мягкая, как воск. Серебро. Дальше. Надо копать дальше. Какой — то твердый прозрачный комок. Драгоценный камень? Голубоватый свет откуда-то сзади ударил между лопаток и прошел насквозь.

…

Ольга открыла глаза. Она лежала на земле недалеко от ямы. Холод. Евгений ударил ее заклинанием холода. Но почему то не убил. И странно. Обычно охотники лезут с кривыми кинжалами, крестами, серебром и святой водой. А здесь вполне ведьминская магия.

Евгений сидел у ямы, спиной к Ольге, держа в руке бронзовый меч. Ему руки, похоже, совсем не жгло рукоятью. Кончиком меча он в задумчивости гонял фиолетовую искорку камня.

Плотный сгусток воздуха ударил внезапно, отбросив и обездвижив.

…

— Да, Амулет Богини и Меч Повелителя неразрывно связаны огнем, серебром и кровью, — Евгений и Ольга сидели на противоположных краях ямы, — охотник может взять только меч, а ведьма амулет. Но разойтись не смогут. Артефакты вместе навечно. Они — смерть этого мира. Попытаемся разъединить — мир разорвет напополам. Оставим как есть, спрячем — придут другие и все равно найдут. Эти вещи соединила ненависть. Веками эта ненависть жила в каждом из нас. Была залогом хрупкого равновесия. Но дальше так быть не может. Разрушить артефакты ненависти сможет только любовь. Этот мир должен жить. Даже без нас.

Они потянулись за артефактами и их пальцы встретились.

…

Над древним Аркаимом, в ночном небе, затмевая звезды, бешено и беззвучно кружилась воронка из стужи и ветра. Она стыдливо закрывала мягким занавесом старую площадь города. Яркий столб всепоглощающего очищающего огня рванулся к земле и мягко обнял, как игривый щенок, двух любящих людей, соединив навечно их сердца.

-Если они не могут воевать, значит, могут любить.

И они вместе улетят на небо и навсегда освободят эту землю.

Спи мой лучик, спи спокойно, моя радость,

Придет день и эта земля освободится от ненависти.

( Старинная татарская колыбельная. Художественный перевод автора)

Над пустыми развалинами оживал солнечный день. Благодарная степь легким вздохом ветерка затягивала пылью рану от старого кострища в центре площади. Птицы больше не боялись летать над площадью.

Закончилась эра для этой земли. Эра ненависти.

Пандора. Осколки времени

— Отвечай, ведьма, где сосуд тот сокрыла, и купишь себе легкую смерть, — Малюта Скуратов, взяв старуху за подбородок, заглянул ей в глаза, — сама рассуди — сколько жизней невинных спасти можешь.

Пыточное подземелье освещалось пляшущими отблесками чадящих факелов на стенах. От раскаленной докрасна жаровни шел нестерпимый жар. Дюжий палач робко сторонился предводителя опричников.

— Невинных? — ведьма повернула свое лицо, все в страшных язвах и струпьях, и вперила горящий взгляд в своего мучителя, — будьте вы все прокляты. И ты, и царь твой безродный и народ твой, кресту поклоняющийся. Тысячи болезней и горестей вырвутся на волю, и пойдет пировать черная смерть. Никого не пощадит. От скверны поганой, землю нашу родную очистит.

…

И собрал Зевс богов и богинь олимпийских. И рек он им об отступничестве людском. И гневом наполнено было сердце громовержца. И приказал он Гефесту, богу-кузнецу, создать женщину из воды, железа, да земли. Афродита красотой ее наделила, Гера — умом, Гермес — изворотливостью.

Афина одарила одеждами златоткаными. И нарек ее Всемогущий Зевс именем Пандора, что означает «всеми одаренная». И вдохнул Зевс в Пандору жизнь и любопытство неудержимое, да на землю послал людям на погибель.

…

Жестокий ливень вспышками молний отражался на скользком шоссе. Автомобиль несся в ночь, пробивая дорогу в хаосе воды и темноты. На заднем сидении лежала женщина. Родовые схватки заставляли жалобно стонать от боли. Водитель давил на газ. До ближайшей больницы еще двадцать километров.

Яркий внезапный свет фар грузовика, появившегося из-за поворота, резанул по глазам. Неосторожное движение рулем и неуправляемый автомобиль заскользил в кювет. Удар. Скрежет смятого металла. Изломанная легковушка, наполовину засыпанная землей, угрюмое шуршание холодного дождя.

…

— Ребенок еще жив, роженицу не спасти, — ассистирующий хирург поднял глаза.

— Спасаем ребенка, — коротко приказал оперирующий хирург, — реаниматолог — готовить искусственную вентиляцию легких; скальпель — операционная сестра быстро подала инструмент.

…

— Какая же ты красавица, — приговаривала палатная сестра, укутывая девочку в пеленки, — хирурги сегодня, считай, жизнь тебе подарили. Тебя так и надо назвать — Дарьюшкой.

…

И не послушала Пандора запрет мужа своего Эпитемея. И открыла она запретный сосуд. И тысячи бед и болезней вырвались из плена наружу. И никто не мог спастись. И лишь надежда на чудо жила в сердцах людских.

…

— Нашла! Я его нашла! — Дарья свистящим шепотом кричала в телефон, — оно тут, в склепе, как я и говорила.

— Даша, даже не вздумай лезть сама, — голос ведьмы-наставницы наполнился металлом, — жди нашу специальную бригаду. Это может погубить весь мир. Все умрут. Понимаешь? Дай координаты. Где ты?

— Я это нашла, я и открою. И буду самой сильной ведьмой на земле — Дарья отключила телефон.

Пропитанный запахом мертвого подземелья старинный склеп, чуть освещался светом безглазой луны, заглядывающей в узкую щель приоткрытых кованых дверей. Каменные саркофаги безучастно глядели на разрушенные временем влажные заплесневелые стены, разбросанные по полу куски каменной кладки, паутину, пыль и на девушку, стоящую на коленях в углу.

Лежащий на грязном полу ручной фонарик освещал пробитую в стене дыру, за которой угадывались ступени вниз. Девушка пыталась расширить пролом, что бы пролезть внутрь.

…

Стертые от времени ступени увели Дарью глубоко под землю. Внизу был вырублен в скале небольшой зал. Свет фонарика выхватил сферические стены, покрытые странными рисунками и каменную стелу в центре, на которой стоял древний глиняный сосуд. Где-то далеко слышался звук капель, падающих на металлический лист. Пахло мхом, влажной землей и тоскливой безнадежностью.

Дарья медленно подошла к сосуду. Вот она — мечта и цель всей ее жизни. Древний эликсир. Сосредоточие силы. Ответ на все вопросы. Власть над миром. И все эти россказни про таящуюся там смерть — просто обереги. Жгучее желание узнать правду заставило Дарью протянуть руку.

— Его нельзя открывать, там смерть всей планете! — раздался спокойный голос сзади.

Дарья резко обернулась. На ступеньках стояла девушка. Невысокая, светловолосая. В белой блузке и синих джинсах.

— Там хаос и зло древнего мира, проклятье богов — продолжила девушка, — мы не сможем сдержать это. Никто не сможет. Никто не знает, как это победить.

— Ты кто, вообще, такая, — Дарья была взбешена самим фактом, что ей помешали удовлетворить любопытство.

— Я хранитель, — девушка шагнула ближе, — испокон века наш род оберегает этот сосуд от любопытства неосторожных и бездумных искателей.

— Глупости, — Дарья повернулась к девушке лицом, — я не брошу дело всей моей жизни из-за пустых предрассудков. Вместилище силы — мое.

Резким движением Дарья швырнула молнию. Девушку-хранителя отбросило назад. Она со стоном скорчилась на земляном полу и затихла. Дарья подошла к сосуду. Он стоял такой манящий, такой загадочный. Сила веков. Мощь древности. Его округлые глиняные бока приятно холодили ладонь.

Запечатанное старым воском с замысловатой печатью горлышко так и манило своей таинственностью. Решительным движением Дарья отбила горлышко и заглянула вовнутрь сосуда. Черная маслянистая жидкость, как жидкая ненависть, стала стремительно превращаться в пар, окутывая Дарью сладким дурманом.

Как щупальца неведомых морских гадов, поползли по щекам холодные ручейки. Кожа на лице начала лопаться, обнажая язвы и заставляя заживо гнить кости. Дарья закричала от ужаса и бросилась к выходу. На нижней ступеньке лестницы, тяжело дыша от напряжения, сидела хранительница.

— Нам не справиться, — прошептала она и дернула скрытый рычаг. Раздался звук обвала, и лестницу наверх прочно завалило камнями с песком.

Дарья почувствовала, как сотни маленьких острых зубов впиваются в ее плоть и забирают силы. Превозмогая боль, она подползла к девушке.

— Прости меня, — прошептала она, — прости мое любопытство и жажду власти, прости мою самовлюбленность и пренебрежение советами. Ты была права. Скажи мне свое имя.

И, сквозь замутившийся рассудок, через наступающие темные образы и искореженное сознание, она услышала слабый ответ:-

— Надежда!

Опасный район

-Быстрее, надо попасть домой быстрее, — пожилой, скромно одетый человек, почти бежал по темным улицам.

Засыпающий город ворочался с затихающим ворчанием. Плотно закрытое тучами небо не пропускало на скудно освещенные улицы лунный свет. Шуршащие кроны деревьев в безлюдных тесных дворах рисовали зловещие тени на стенах домов и зашторенных окнах.

— Только бы никого не встретить, — озираясь по сторонам, думал человек, — здесь опасный район, полно хулиганов и гопников.

Человек остановился на углу в нерешительности. Ярко освещенный проспект, с миганием светофоров и полупустыми автобусами, манил своей доступностью. Но напрямик, через старые кварталы, гораздо быстрее. Кварталы деревянных двухэтажных домов начала прошлого века и пятиэтажных хрущевок выделялись на фоне ярко освещенных новостроек темным пятном безысходности. Но этой дорогой можно быстрее покинуть эти опасные улицы. Человек свернул в темноту.

…

Ежеминутно тревожно оглядываясь, задыхаясь, человек бежал по безлюдным тротуарам. Завернув в очередной переулок, он резко остановился. Прямо перед ним, в круге желтого света замызганной лампочки, сидели на корточках трое. Спортивные костюмы, драные кроссовки. Они передавали друг другу грязный окурок. Один из них вертел в руках ножик-бабочку. Человек попятился назад, но тяжелая рука опустилась ему на плечо.

— Найдется закурить, папаша? — сзади неслышно подошли двое таких же «спортсменов». Человек отпрянул к стене и прижался к ней всем телом.

— Я не курю, — обреченно ответил человек. Все пятеро окружили его плотным кольцом.

— Ну, тогда денег давай, на сигареты, — нагло ухмыляясь, сказал один.

— Берите, это все, что есть, — человек протянул тощий кошелек.

— Всего две сотни? — покрутил купюры, тот, что с ножичком, — а если мы поищем? Как же ты ходишь здесь без денег? Слышал — это опасный район? Он приставил раскрытый ножик к горлу человека и выдохнул в лицо перегаром.

— У меня, правда, ничего нет, пожалуйста, отпустите, мне надо срочно домой, это очень важно, поймите, умоляю вас, — человек отчаянно пытался убедить хулиганов.

— Ну, вот мы и посмотрим, что у тебя есть в карманах, а может и внутри, — нагло ответил хулиган и слегка пошевелил ножиком. Капелька крови выползла на лезвие.

Подул легкий ветерок. Саван туч начал лениво сползать с бледного черепа луны. Полная луна, проснувшись, безучастно глядела на пятерых хулиганов в переулке и прижатого к стене человека.

Неожиданно глаза человека, освещенные луной, начали меняться, приобретая хищный блеск. Плечи раздвинулись вширь, разрывая пиджак и рубашку, из раскрывшейся челюсти полезли острые клыки. Пальцы рук удлинились острыми, криво загнутыми когтями. По переулку пронесся жуткий звериный рык.

…

Пожилой человек почти бежал по парку прочь от квартала пятиэтажек. Разорванная, испачканная чем-то красным рубашка. Измазанный рот.

— Знал же, что там могут встретиться люди. Не хотел никого встретить, а поперся, старый дурень, — раздосадовано думал он, — надо было обойти.

Очень опасный для людей район.

Мост

— Побежали, сфотографируешь меня у моста, — девушка потянула за руку молодого человека к парапету, — смотри, как тут красиво!

Замечательные августовские деньки стояли над северной столицей. С неба лились заботливые золотые лучи солнца. Теплый ветерок с Невы ласково гладил лицо добрыми шелковыми перчатками свежести. Пахло нагретым асфальтом и рекой. Город был полон озабоченных программой отдыха туристов и беззаботных студентов, которым уже через пару дней снова придется вернуться в пыльные унылые аудитории своих университетов.

–Ты знаешь, что у этого моста водятся призраки, — изобразив серьезное лицо, проговорил молодой человек.

— Не верю я ни в каких призраков, — легко ответила девушка.

— Я страшный и жуткий призрак этого моста, — замогильным голосом забубнил молодой человек, подняв руки вверх наподобие зомби из американских фильмов, — я ловлю и целую красивых девчонок, — молодой человек обхватил девушку за плечи и поцеловал.

Девушка притворно взвизгнула и ответила поцелуем.

— Надо придумать какую-нибудь лазерную пушку и уничтожить всех этих жутких и злых призраков, что бы они не пугали людей, — весело заявила девушка.

— А, может, они не злые, а несчастные, — неожиданно к молодым людям повернулся пожилой человек, до того стоящий у парапета с газетой в руках, — может, они не хотят быть призраками.

В этот теплый день, старик был одет в черное расстегнутое пальто, открывающее жилет и белую рубашку с галстуком-бабочкой. Грива седых волос красиво оттеняла загорелое лицо. Взгляд умных, насмешливых глаз излучал доброжелательность и неподдельный интерес. Старик был похож на какого-то банкира на пенсии. Только без карманных часов на цепочке.

— Ведь эти призраки когда-то были людьми, — продолжил старик, — они жили, радовались, как и вы наслаждались молодостью и солнцем. Просто стечение обстоятельств сделало их такими. Вот, к примеру, тут, под мостом при его строительстве оборвалась со страховки каменная глыба и убила пятерых рабочих. Их не похоронили и продолжили строительство. А вот там, чуть дальше, бросилась с горя в воду молодая девушка, которую оставил ее возлюбленный. А вот тут, на этом месте, где мы стоим, дочь назначила встречу своему отцу, — богатому промышленнику, вонзила ему в спину кинжал, а тело бросила под мост.

— Прямо жуть какая-то, — проворила, притихнув, девушка.

— Нет, — старик улыбнулся, — просто тем людям не повезло. Но, что было, то прошло. Вот только кости их до сих пор лежат где-то там, в воде, неупокоенные. Поэтому призраки и выходят к людям просить о милости. Только вот кто ж займется поисками этих костей, — старик грустно вздохнул, — и их захоронением, сейчас больше все думают о себе, память и забота о других людях для них не важна.

— Мы еще хотели мороженное поесть, — взяв девушку за руку, напомнил молодой человек.

— Ой, и правда, — девушка улыбнулась старику, — мы пойдем. Вы очень интересно нам все рассказали, и много знаете. Надо Вам сесть и написать рассказ или статью об этих призраках.

…

Молодые люди, держась за руки, упоенные своей любовью, пошли вдоль реки по набережной. Старик с удовольствием прислушался к цоканью каблучков по каменным плитам и присел на скамейку, под развесистой старой липой, вдохнул напоенный ароматами города теплый воздух.

— Это ж надо такое придумать, — рассказ о призраках написать, — улыбнулся в седые усы старик, — а барышня-то умна, да собой недурна, — мечтательно подумал он о чем-то своем.

Старик достал из кармашка жилета часы на цепочке, щелкнул крышкой и огорченно убрал их обратно. Украдкой оглянулся по сторонам, убедившись, что никто за ним не наблюдает. И быстро растаял в воздухе.

Перевозчик

Перевозчик был одет в черный похоронный костюм. Ослепительно белый воротничок и манжеты сорочки оттеняли смуглую кожу. Почти лысый, лицом напоминает какого-то актера. Черные лаковые туфли. Белые носки. Он был весь такой положительный, педантичный и компетентный. Перевозчик сидел на странном стуле, напоминающим больше трон, но о вкусах не спорят. Наушники, планшет. Казалось, он не замечал Алены.

— Ну, блин, прямо люди в черном или перевозчик 2, — подумала Алена, но вслух эту мысль предусмотрительно озвучивать не стала. Вдруг обидится.

— Здравствуйте, — робко произнесла Алена, — меня зовут…

–Стоп! — резко прервал Алену Перевозчик, — правило первое — никаких имен. Правило второе — никогда не менять условия сделки. Поэтому хорошо подумайте о своем желании. И еще — мне приятно приветствовать Вас.

Перевозчик выглядел олицетворением вежливости, строгости и надежности одновременно, под стильным пиджаком бугрились нешуточные мышцы.

— Конечно, — немного разволновалась, Алена. Она все-таки впервые обращалась за такими услугами.

— Есть еще правила, — обдумайте их, прежде чем предлагать мне плату, продолжил Перевозчик — я никогда не открываю посылку и никогда не даю обещаний, которых не смог бы выполнить. Если Вы едете со мной, Вы должны уважать мое транспортное средство, пристегивать ремни безопасности. Плата, естественно, вперед.

— Знаете, я представляла Вас иначе, — нерешительно сказала Алена, — борода, рваная одежда, мутный страдающий взгляд…

— Видимо часто ездили на такси в Турции? — ухмыльнулся Перевозчик, — итак, Вы хотите, что бы я доставил Вас в целости и сохранности из пункта А в пункт Б? И помните — пункт Б Вы не узнаете, пока не внесете плату.

— Да. А разве бывают те, кто отказывается?

— Да сколько угодно. Боятся или денег нет. Вон они, — показал Перевозчик на ближайший луг.

— О поле, поле. Кто тебя усеял мертвыми костями? — стукнулась в голову известная фраза. Черт бы побрал это образование. Озвучивать вслух свою мысль Алена опять же не стала.

— Вы приготовили плату?

— Карту Мир принимаете? — с надеждой торговца спросила Алена.

Перевозчик промолчал и выразительно посмотрел на ближайший луг.

— Поняла, — ответил Алена, — и достала старинную золотую монету, стоившую ей целое состояние.

— Пожалуйста, проходите, — радушно произнес Перевозчик, пропуская Алену вперед, — устраивайтесь поудобнее на сидении и, пожалуйста, пристегнитесь — путь будет небезопасным.

— Хорошая тачка, — сказала Алена, вспомнив, что есть правило хвалить транспортное средство.

— Угу, — ответил Перевозчик, — я использую все только самого высшего качества. Но кондиционера нет, простите. Будем дышать свежим воздухом. Какую музыку предпочитаете?

— На Ваш выбор, — немного освоилась в роли пассажира Алена.

Перевозчик покрутил настройки, и из динамиков полилось известное и почти забытое, — «…надежду дарит на заре паромщик людям. То берег левый нужен им, то берег правый…»

— Помните, возврата уже не будет. Ну, с Богом! — сказал Харон, взял в руки весло и оттолкнул лодку от берега.

— К Черту! — либо ответил он сам себе, либо задал маршрут автонавигатору.