Мастер Зеркал I

Игорь Викторович Лопарев, 2023

Главный герой после потери памяти постепенно осознает себя в чуждом мире меча и магии. Само собой, никаких послаблений от злодейки-судьбы, и, даже не совсем понимая происходящее, приходится изо всех сил бороться за жизнь. Тем не менее, события начинают постепенно раскручиваться, память оживает, все встает на свои места. Могущественная астральная сущность дала ему шанс начать всё сначала в этом мире после фатального поражения. Впереди долгий путь. Путь обретений и потерь. Путь борьбы и свершений.

Глава 5.2 — Сражение. Умруны

Дикий крик Тибурга заставил нас обернуться. Высокорослый, но уже очень несвежий умрун, облачённый в ржавые латы, держался за рукоять древнего пехотного листовидного меча, которым он и проткнул правый бок нашего командира со спины. «Печень», — подумал я, — «командира уже не спасти». Тем не менее, мы с Эконно не сговариваясь, кинулись к нашему умирающему лидеру и зловеще оскалившемуся умруну.Я подсёк колени умруна, а Эконно обрушил на него сверху лезвие фламберга. Лезвие моей глефы опять осветилось мертвенным светом защитного поля.

— Да что ж это такое то! — прохрипел я, — они же лучше нас экипированы!

Но меч Эконно с трудом, но прошёл сквозь плёнку защитного поля, видимо, серьёзно ослабленного моим ударом, и смял ржавый гребень мориона[1], защищавшего череп умруна.

Но, судя по тому, что гнилозубая улыбка мертвеца ничуть не изменилась, а в мёртвых глазницах, уставившихся, кстати, на меня, продолжили светиться мутно-зелёные огоньки, пострадал он не сильно. Следующий свой удар мертвец нанёс мне в грудь. Я отшагнул с линии атаки и заблокировал иззубренное лезвие, покрытое кровью Тибурга, древком глефы. Одновременно нанёс прямой удар кованым сапогом по левому коленному суставу умертвия. Звук ломаемых костей вселил в меня надежду на то, что с этим самоходным суповым набором мы таки справимся. Тем более, Эконно повторил свой ужасающий удар по уже изрядно помятому шлему на макушке повернутого ко мне черепа. В результате удара, нанесённого Эконно, умрун осыпался на траву дождём из полусгнивших костей и ржавых фрагментов того, что когда-то было доспехами. Череп умруна, с глубоко вмятым в темя шлемом, откатился в сторону, и мы могли наблюдать, как медленно гаснут зелёные огни в глубоких глазницах.

— Алейс, — прохрипел Эконно, — посмотри вокруг. Мачен действительно тут собрал всю нечисть.

Я оторвал взгляд от продолжавшего улыбаться, не смотря ни на что, черепа поверженного умруна, и обвёл взглядом поляну. Нас грамотно охватывали и прижимали к башне четыре, облачённых в ржавые латы, ходячих мертвеца. И ещё два бронированных скелета, видимо, только что выбравшиеся из подвала башни, надвигались на нас с тыла.

Мы уже довольно долго и очень активно рубились с умрунами. Двоих из шести мы таки упокоили. Упокоили их с помощью воды из священного источника, кстати. Жаль только, что я мало её с собой взял. Пока те скелеты, на которых я вылил эту водичку, крутились волчком, в надежде стряхнуть капли жидкости, прожигавшие большие дыры в том, что оставалось от их плоти, Эконно двумя экономными ударами раскроил их гнилые черепушки.

И теперь, стоя спина к спине, мы устало отмахивались, каждый от двух ходячих скелетов. Надо сказать, что судьба ко мне благоволила — мне достались скелеты помельче, да и вооружены они были лишь короткими пехотными мечами.

А вот Эконно отмахивался от двух огромных костяков, у одного из которых в руках была солидных размеров алебарда. Отбиваться становилось всё тяжелее, пот заливал глаза, да руки уже подустали, надо сказать. А умруны оставались всё такими же свежими, и всё такими же улыбчивыми, как в самом начале схватки.

Мои два скелета, будто сговорившись, одновременно выбросили руки с зажатым в них смертоносным железом в направлении моей тушки. С трудом отбив этот парный выпад, я на возвратном движении поддел колено одного из скелетов. Оно распалось, оставив стоять на траве железный башмак, с торчащими из него, как палочки для подвязывания рассады из горшка, малой и большой берцовыми костями. Сам костяк, лишившись опоры, с грохотом повалился на своего товарища, на череп которого тут же опустилось лезвие глефы. Череп лопнул, как арбуз, попавший под колесо тяжёлой телеги. Теперь против меня оставался один инвалид, который, кстати, уже поднялся на колени и из такой коленопреклонённой позиции пытался меня достать своей ржавой железякой.

Я уже было собирался издать победный клич, но сзади донёсся дикий крик боли. Умруны не кричат, потому, что не могут. Значит это достали Эконно. Пользуясь тем, что способность к передвижению моего единственного оставшегося противника сильно урезана, я позволил себе обернуться назад. То, что я увидел, сразу заставило меня забыть об уже достигнутых успехах. Эконно полусидел-полулежал на земле, привалившись к туше поверженного эласмо и зажимая левой рукой длинную рубленую рану с внешней стороны левого бедра, откуда весьма заметно текла кровь. А правой рукой, которая сжимала тяжеленный фламберг, Эконно готовился отражать атаки своих приободрившихся оппонентов. Само собой, надолго бы его не хватило.

— Отползи и перевяжись, — крикнул я, занимая его место перед умрунами, возвышавшимися надо мной. А ведь ещё инвалид подползал, оскалив зубы и злобно сверкая зелёными огоньками в глазницах.

Удачно заблокировав выпад мечника, и с трудом отведя в сторону алебарду, которую сжимал в костлявых руках второй умрун, а бросил взгляд на инвалида. Тот, хоть и медленно, но полз ко мне, угрожающе клацая челюстью.

Я уже было начал готовиться к неминуемому переходу на следующее перерождение в бесконечной их цепи, поскольку два с половиной умруна — это чрезмерно много для смертельно уставшего меня, как случилось, не побоюсь этого слова, чудо. На том месте, где топтались два неповреждённых скелета, вспух ярко-оранжевый огненный шар. На меня дохнуло жаром. А мои оппоненты в течение нескольких секунд обратились в плавно опускающиеся на землю, подобно осенним листьям, большие хлопья жирной черной сажи. Я, не позволяя себе расслабиться, развернулся к упорно ползущему ко мне одноногому скелету, и от души приголубил его косым ударом по шлему. Шлем, увлекая за собой черепушку умертвия, оторвал её от шейных позвонков, и отлетел вместе с ней метра на два в сторону. Череп, отделённый от остальных костей скелета, тем не менее, продолжал жизнерадостно улыбаться.

— Вот, что значит быть убеждённым оптимистом и по-настоящему позитивно смотреть на происходящее, — устало подумал я. Тут ножки мои подогнулись и я бессильно сел на траву, где стоял.

— Мальчики, вам ещё помощь требуется? — раздался из-за спины грудной, показавшийся мне тогда особенно сексуальным, женский голос.

[1] Морион — боевой шлем с высоким гребнем и полями, сильно загнутыми вверх спереди и сзади.