Операция «Ведьма». Библиотека авторских книг Игоря Вешнего. Том 2

Игорь Вешний

Может ли русский старший сержант применить немыслимую военную хитрость против опытного немецкого полковника? А одурачить бригадного генерала, и стоящего над ним командующего армией? А если от изобретательности этого разведчика зависит судьба, казалось, обреченного Сталинграда?.. Ответы на такие вопросы носятся по просторам этой остросюжетной военной драмы. А мелькающие в ней художественные образы и некоторые, оживающие детали, увлекают читателя в мир яростного противодействия амбициям фашизма.

Редактор, корректор, автор идей для иллюстраций на обложках и авторском логотипе Игорь Вешний

Изготовление иллюстраций для обложек, авторского логотипа Ксения Яшина

© Игорь Вешний, 2023

ISBN 978-5-0060-1189-2 (т. 2)

ISBN 978-5-0060-1190-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Начало грустного доклада

Командирскую землянку можно было найти только по нарисованной стрелке красного цвета, едва просматриваемой на сосне этой беспроглядной ночью. Стрелка указывала, что искать надо тут, за сосной. За ней был пригорок, накрытый с лицевой стороны сосновыми ветками.

Различалось, что ночной сентябрь по-свойски приютил здесь тех, кто всегда был готов мужественно переносить эту темноту и другие трудности войны. Часовой, стоящий у сосны, дружелюбно кивнул, подтверждая правильность поисков Ивана. Поэтому тот спокойно отодвинул ветки в сторону, привычно взялся за открывшуюся ему дверную рукоятку и потянул ее на себя.

Войти удалось, если не в три погибели, то в две ― точно. В глубине землянки горела маленькая свеча, словно показывая, куда надо направить три коротких шага. Это были наспех сколоченные нары, на которых лежал незнакомый военный в капитанской форме. Рядом виднелись другие нары, на которых сидел сержант, возле включенной рации.

— Здравья желаю! ― попробовал вытянуться Иван. Но голова его уперлась в накатные бревна, и он пригнулся, продолжая доклад. ― Старший сержант Писемский по приказу комполка, на командный пункт явился. Прошу разъяснить, к кому обращаться!

Капитан приподнялся, затем принял сидячее положение и показал на место рядом с собой. Иван присел.

— Тебя когда вызывали, Писемский? ― последовал неожиданный вопрос.

— Полчаса назад, как вернулся с задания. Мне дежурный сообщил, что с вечера комполка ждет! ― отрапортовал Иван, и почувствовал неладное.

— С вечера тебя, командир полка, вместе с майором, искали! ― угрюмо продолжил беседу капитан. ― А в полночь, когда они пошли проверить позиции, их накрыло артиллерией. Живы, но… не будем про это. Увезли их, а меня сюда с соседнего участка прислали. Теперь я ― и комполка, и ком в горле у немцев, и разбираюсь, что тут творится. Зовут меня Петром Федоровичем Евсюковым. Давай, коротко, какое задание у тебя было, и как ты думаешь, зачем тебя сюда вызывали?

Рация заработала, и сержант возле нее, сразу встрепенулся:

— Товарищ комдив на проводе. Вас просит, товарищ комполка!

Капитан показал Ивану, чтобы молчал, пересел на соседние нары и взял трубку:

— Комполка, капитан Евсюков, слушает.

— Через час я жду всех старших офицеров дивизии у себя. Доложите, как поняли, ― донеслось из трубки.

— Понял ― что через час! Но прошу уточнения: правильно ли я расслышал? А то ведь сейчас ночь!

— У нас сейчас нет ночей и дней! ― резко отрезал комдив. ― У нас война! Жду через час! Можете захватить с собой и кого-нибудь из младшего комсостава, если есть кто-то такой, но ― из толковых!

— Есть! ― отозвался капитан, и связь завершилась. Он обвел взглядом Ивана, но перенес внимание на сержанта:

— Связь с автообеспечением есть?

— Так точно, но только ― через нарочного!

— Тогда, готовую проходимую и проверенную машину жду через полчаса. Охраны не надо, но один-два пассажира будут. Выполняйте!

— Есть! ― отрапортовал сержант и снова переключился на рацию. А капитан опять взялся за Ивана:

— Давай, сначала ― про задание!

— Я ― командир отделения разведчиков, ― начал Иван. ― Часто скрытно перебираюсь вместе со страхующим меня бойцом, в разные расположения их войск, наблюдаю, слушаю, о чем разговаривают. Немецкий ― неплохо понимаю, даже разговариваю, как мне сказали, с баварским акцентом. Возвращаюсь и докладываю командиру полка, про всё, что видел и слышал.

— Очень странно, что возвращаешься! ― удивился капитан. ― Неужели немцы с завязанными глазами ходят и ничего не видят, кто за ними наблюдает?

— Всё они видят, кроме меня с помощником. Мы же не вразвалочку среди них ходим.

— Ну, тогда рассказывай, что ты сегодня там подслушал?

— Два гауптмана болтали, что скоро большая атака на русских будет. Но они ждут подхода крупных воинских частей и техники, особенно танков, артиллерии, боеприпасов. Собираются сначала нас на позициях размесить, а потом, на тех, кто еще ползать сможет, так надавить, чтобы уже не могли.

— Молодец! Это комдиву будет очень интересно! Еще что-нибудь важное заметил?

— Заметил. Но это ― скорее печальное, чем важное. Лучше бы его не видел!

— На войне всегда печалей больше, чем всего остального. Рассказывай подробнее!

— Немцы в той деревне, что у них на передовой, все по избам расселились. Хозяев ― кого в сени повыгоняли, кого и вовсе ― на «куда хочешь»! Велели, чтобы терпели немного или много. Мол, скоро атака начнется на Сталинград, их постояльцы после взятия города, туда переберутся, и все жители на свои места вернуться смогут, если хорошо себя вести будут.

— Да, по их правилам ― господам в тепле место, а народу ― на всём остальном. Продолжай.

— В одной избе визг поднялся. Девчонка там орала, что никуда не пойдет. Я рискнул поближе подкрасться. Гауптман там громко сказал на ломаном русском, что так и быть, оставит ее возле себя, но матери ее, чтобы духа тут не было. А девчонка кричала, что мать больна, и ходить не может. Мол, потому и остались они в деревне, что не могут никуда убежать. Так немцы ее мать за руки, за ноги схватили и потащили выбрасывать на улицу. А дочка ― отталкивать их стала и царапаться.

— Ее поймешь! Ночи ― уже прохладные! Матери ― без ухода, это смерть, да её тоже, вряд ли выпустили бы до наших позиций. Ну, и чем дело закончилось?

У капитана заблестели глаза. Рядом задрожал огненный язычок свечи. Ивану даже показалось, что свеча заволновалась не от участившегося дыхания комполка, а от тех слов, что стали тоскливо выскакивать из своих пересохших уст и расплываться по землянке. Ведь рассказ Ивана, повидавшего немало смертей, и самого не раз, ускользавшего из ее коварных когтей, тоже, будто сам учащенно задышал. И капитан, и Иван, словно перед собой видели эти зловещие события вчерашнего, готовящегося заступить на боевое дежурство, вечера…