Федоров в кино

Игорь Богданов

Игорь Богданов – легендарная фигура «уральского постомодернизма» конца 80-ых начала 90-ых годов. Критики сравнивали его иронический стиль с «северянинским», пытались соотнести с «куртуазным- маньеризмом», перестроечными Иртеньевым и Кибировым, но всегда отмечали, что в своем романтическом простодушии Богданов – уникален. Самодостаточный, узнаваемый почерк Игоря Богданова создает удивительно яркие и смешные картины Среднего Урала конца века, рисует лица литературной богемы, погруженной в стихию народной жизни, и, по существу, предлагает одну из парадоксальных интерпретаций новейшей истории. Сам Богданов сообщает о себе следущее: «Родился в 1960 году в селе Петрокаменское и с тех пор никак не может избавиться от зависимости от больших пространств. Перебравшись в город и безуспешно попробовав стать пролетарием, поступил на факультет иностранных языков Свердловского государственного пединститута, который и закончил в 1989 году, попутно познакомившись с многими интересными людьми, ставшими персонажами его стихов. Первая публикация состоялась в журнале «Урал» – под одной обложкой с руководителем «Русского Гулливера». В книгу вошли некоторые стихотворения, написанные в течение последних 25 лет.

Про Федорова

Я вырос на полях моей страны,

Но в город существо мое одето,

В бетон, где удивительно равны,

Где одинаково странны зима и лето.

Зима и лето в городе моем

Лежат бок о бок, песней завывая,

Как рельсы, плачущие под дождем

В напрасном ожидании трамвая.

Над ними же — причудливая вязь

Мостов, соединяющих деревья,

И гордая ночная перевязь

Дымов сталелитейного кочевья.

Фонарики дрожат из темноты

Застенчивым песочным волчьим глазом,

И город спит, недоспустив порты,

Сраженный непонятным русским сглазом.

По зеркалу реки, не торопясь,

Проходят электрические тени,

И машет сигаретой, не таясь,

Ругающийся сам с собою гений.

Неся случайных пленных на плечах,

Проходит торопливо третья стража,

Устав от долгой битвы на мечах

Во время делового абордажа.

И наступает час, и город тих,

И только в глубине чертогов тайных

Мохнатый дворник, от природы лих,

Бросает на плиту пузатый чайник.

Нет ничего прочнее тишины.

Но вот с повязкой утра выше локтя

Трубит завод с небесной вышины,

Отлитой из лазуревого дегтя.

Ура, ура! Опять в который раз

Проснулись мы и, слава Богу, живы,

И громыхает в кухне легкий таз,

И сладостно побаливают жилы.

И ждет нас много света впереди,

Неутоленной радости работы, —

Так, позабыв про отжитые дни,

Пойдем вперед без страха и заботы.

И в городе, где все кругом равны,

Я вспомнил охранительное слово:

Я вырос на полях моей страны,

И все, что происходит, мне не ново.