Идентификация лукраедки

Игорь Белладоннин, 2022

Мир оккупируют ограниченные, но прожорливые существа – лукраедки. Эти головобрюхие славятся умением не только запрещать и стращать, главное их призвание – пилить бабло в раблезианских масштабах. В фокусе сюжета – попытка самозванного поэта, наказанного «за дело» отлучением от свободы, противостоять самозванной власти, не переставая над ней подтрунивать. Но возможно, эти лукраедки – просто порождение фантазии неудачливого рифмоплёта, помещённого на излечение в «дурку». Его неожиданно обретённая способность пророчествовать не может не заинтриговать лукраедок, падких на всё мистическое. И вот уже разношёрстная команда помощников экстренно рекрутирована в помощь герою, дабы он не захлебнулся в потоке заказов, организованных расторопными вертухаями. Но только старая – подзабытая – любовь способна скрасить его суровые будни нового Нострадамуса, да и она, возможно, не более чем глюк. И только старая – воскресшая – любовь поможет ему вырваться на свободу – но не факт, что вырваться насовсем.

Проведите, проведите его ко мне — этого лукраедку!

Ну вот и первая визитёрша. Красивая, особенно на фоне Первых Двух Лукраедок. Нет, контакт невозможен, я не интересую её. Урвать своё и скорее свалить — всё, что ей, прорицаю, нужно. Лукраедка ты та ещё. Ах, сколько же ты теряешь из-за своей неконтактности! Поверь, я теряю гораздо меньше.

«Он не прыгнет?»

«Не должен, у него прояснение».

«Если только вместе с решёткой».

Шутник он всё же — этот Лукраедка Первый. Представитель подвида лукраедок лукраедошутящих.

Говорят ещё, я кусаюсь, говорят ещё, что подвержен маниакально-депрессивному психозу. Кто говорит? Не важно. Есть кому говорить. Говорят те, кому положено говорить такое. Раз говорят, значит… значит… значит… Раз говорят, значит, брешут. У лукраедок «говорить» и «брехать» — синонимы.

У меня есть трое помощников — вот они не брешут, ну разве что фантазируют иногда — но убедительно фантазируют! Крокодайло отвечает за Россию и СНГ, Ник-Сон — за дальнее зарубежье, а к Польской Милиции я обращаюсь, когда первые двое помочь мне не в состоянии. На случай прослушки я говорю с ними на своём языке, который придумал в детстве и который только мы с ними и понимаем, хотя они вполне сносно — не хуже меня — владеют и русским. Но Крокодайло — тот ещё фрукт, давно уволил бы старого трутня, если б нашлась хоть какая замена. Польская Милиция тоже хороша: не приступит к делу, пока трижды не прочитает свою молитву «Это мы, Матка Боска¹! Наша вера неброска, но как пепел алмаза Посполитого жёстка! Но зато, Матка Боска, наше сердце — из воска, упаси ж нас от скверны, от чумы и от Босха!», — она такая — набожная и неспешная. Вот только чем ей Босх-то не угодил? Не хочется позировать такому мизантропу? Ну и не надо: уверен, что её пожелание адресат учтёт и спустит ей взамен Рафаэля или Мурильо — они как-то повеселее смотрели на мир. Зато Ник-Сон пашет практически за троих — не могу на него нарадоваться.

Надо переводить Крокодайло на повременно-премиальную систему и, конечно, вводить ему KPI. В общем, мне есть над чем поразмыслить, есть куда приложить мои менеджерские таланты.

Однако, сегодня Крокодайло — на его счастье — на месте, и с его помощью я оперативно, но сухо, по-деловому, удовлетворяю любопытство красивой дамы относительно её будущего и всем своим видом стараюсь дать ей понять, что больше ей здесь будут не рады.

Сопровождаемый Обоими Лукраедками, входит мой сегодняшний клиент №2. На блинах лукраедок — маска подобострастия плюс едва заметная тень усмешки. Я считываю это как сигнал о появлении клиента в меру важного, но из штатских.

«Выйдите».

Лукраедки послушно выходят.

Ему нет ещё и тридцати, взгляд разумный. Взгляд разумный, а будто не понимает, что здесь всё пишется, что я здесь не в последнюю очередь для пополнения неких важных досье. Те, Кому По Долгу Службы Положено, истолкуют ваши вопросы и наши ответы на них Так, Как Надо. И приобщат к вашему делу. И Когда Будет Нужно, используют В Интересах Родины. Ну или Малой Родины. Ну или Родного Землячества. Ну или — совсем уж редко — в личных интересах: такая эгоцентричность, надо думать, не поощряется.

Тридцати ещё нет — и уже лукраедка. А вдруг — нет? Проверим? А ну его.

Всё, видимо, понимает, говорит осторожно. Его интересует… Да то же, что и всех.

Крокодайло! Крокодайло! Ну эфиоп же твою прабабушку! — как вот так же в сердцах говаривал Александр Сергеевич. Опять не дозовёшься! Стоило только похвалить… Ник-Сон (ну не Господа же по таким пустякам отвлекать)! Ник-Сон, здравствуй, братец. Здравствуйте, шеф. Вопрос слышал? Вопрос понятен? Да чего уж понятнее. Вопросы их не страдают разнообразием. Тогда жду с ответом. Сколько времени у меня на ответ? Как обычно, когда меня начнёт раздирать смех и я не смогу уже больше закатывать глаза, пыхтеть и надувать щёки, продираясь через пространственно-временной континуум, ты должен появиться с решением. Разрешите исполнять? Вот солдафон. Выполняйте.

Без Ник-Сона мне бы трудно пришлось: не люблю демонстрировать всяким там ни за так весь арсенал своих гримас и ужимок. Но Ник-Сон не подводит и на этот раз: молодой лукраедка покидает меня довольным.

Вводят ещё одного лукраедку, постарше. Его можно даже назвать симпатичным.

«Скажите, что вам нужно для качественного предсказания?»

Ничего. У меня всё есть. Я всем доволен. Мне хорошо.

— Просто посмотреть вам в глаза.

Мне нужны вы. Я испытываю в вас потребность.

— Будет разговор. Очень высоко, на высоком уровне.

«Мне предложение сделают?»

Да, но не руки и не сердца. Да, от которого нельзя отделаться. Да, будут проблемы. Да, вы с ними справитесь.

«Как я должен реагировать — там, наверху? Что мне лучше сказать: “да” или “нет”?»

— Вы захотите сказать «нет». Но вы не сможете этого сделать. Наверху всегда надо говорить «да».

«Ясно, ясно», — бормочет симпатяга прокисшим голосом.

Что-то человеческое сохранилось ещё в этом лукраедке. Желание сказать «нет» — это так нормально, — и это станет критерием, позволяющим отделять нас от них. Более подробно с этим и с другими критериями можно будет ознакомиться в моём основополагающем, фундаментальном труде «Основы лукраедства». Или «Введение в лукраедство». Лукраедение — так станет называться наука о лукраедстве, и вряд ли эта наука будет точной: скорее, это будет нечто по линии неестествознания. Бумагу мне! Бумагу! И булавку! Булавка тоже нужна для дела: чтоб приколоть очередного лукраедку к позорному истории столбу, и потом его уже сушёненьким, в позе зародыша — или выставившим вперёд как бы для защиты свои задние и передние лапки, — переправить в мою коллекцию, в мою кунсткамеру, в моё собрание лукраедок! И именно что булавку — не на карандаш же их, тварей, накалывать!

Интересно, конечно, было бы подвергнуть лукраедку вскрытию, а того лучше — вивисекции, чтобы точно представлять себе, что и как там у него внутри расположено. Не факт, что он укомплектован хоть чем-нибудь кроме желудка, кишечника и жёлчного пузыря. Но как его вскрыть — такого всего из себя неприступного? Разве что ножкой кровати попробовать? А если вскрытие ничего любопытного не покажет? Да ещё товарищи, оставшиеся недовскрытыми, ввиду такой моей любознательности кипеш поднимут? Ну нет, не будут же они закрывать такую кормушку из-за одного вскрытого лукраедки! Чего, скажут, с него, с психа, взять? Сам, скажут, виноват, товарищ лукраедка, утратил бдительность, дал себя развести, позволил себя усыпить и вскрыть.

И ещё одну научную дисциплину мы начнём параллельно осваивать и описывать, назовём же её сопролюд — в честь людей, имеющих силы сопротивляться.

Примечания

1

Матка Боска — Богородица (польск.).