Подари мне мечту

Ив Эжени

Этот современный, динамичный и чувственный роман – история психологического развития робкой девчонки в женщину, которая нашла себя. Внутренние переживания, несбыточные мечты, рассуждения о жизни переплетаются с основной сюжетной линией, придавая ей более глубокую эмоциональную сторону. Когда весь мир живет по своим законам, хватит ли тебе сил оставаться верной своей детской мечте? И действительно ли любовь может изменить человека? Прислушайтесь к своему сердцу…

* * *

Во вторник, как обычно придя на работу, Дюваль увидела, что одна из ее коллег, Салли Уорен, обычно веселая и жизнерадостная девушка, сидела за своим столом невероятно подавленная, тщетно пытаясь поправить свой макияж. Ее покрасневшие и опухшие от слез глаза были немыми свидетелями ее бессонной и, наверняка, неприятной ночи. Камилла подошла к ней и присела рядом:

— Что с тобой, Салли? Что-то случилось?

— Камилла! Он бросил меня, представляешь! Эрик бросил меня вчера прямо в ресторане, даже не проводив до дома, — девушка снова разрыдалась, и все ее труды по макияжу пошли прахом.

Салли Уорен была очень симпатичной, миниатюрной и стройной девушкой. Благодаря ее кукольной внешности и непритязательному характеру, вокруг нее всегда вилось много мужчин. Но все эти отношения были для Салли просто игрой — приятное время препровождение в любой свободный вечер недели. Обычно, она сама заканчивала связь, но иногда бывали и исключения — такие, как Эрик. И в этом случае, Салли рвала на себе волосы и причитала, за что ей все это.

— У нас ведь было все хорошо. Я думала, он любит меня. А он сказал, что не хочет меня больше видеть, что я его разочаровала. И все из-за чего? Что я провела один вечер с Майлзом?! И как он вообще об этом узнал?

Камилле прекрасно было известно, что юная Уорен кроме Майлза встречалась еще с тремя. «Я знала, что все этим закончится. И зачем начинать отношения, если не хочешь, чтобы они были серьезными? Зачем тратить свою жизнь на вещи, которые тебе не нужны?» — размышляла про себя Дюваль, а вслух сказала:

— Успокойся, Салли. Оно того не стоит. Уверена, что Эрик не тот мужчина, который тебе нужен — со временем ты осознаешь это. Как бы ни было тяжело терять иллюзии, это очень ценный опыт. Прими последствия этого разрыва, как подарок судьбы: подумай о себе и о своей жизни. Может быть, пора что-то изменить? Ведь все перемены начинаются с нас. Только ты кузница своего счастья.

— Чего? — Уорен смотрела на собеседницу широко раскрытыми глазами, в которых еще блестели слезы.

Камилла улыбнулась и подала коллеге платок:

— Салли, все наладится, только дай удаче немного времени. Любовь обычно не приходит внезапно — ее нужно дождаться. Ты красивая и чудесная девушка, ты еще встретишь того, кто сделает тебя счастливой!

Салли Уорен засияла, словно на грозовом небе среди туч внезапно выглянуло солнце.

— Спасибо, Камилла! Ты настоящий друг. Мне так помогли твои слова. Ты просто чудо!

— Не велика заслуга. А теперь иди в уборную и приведи себя в порядок. А то вдруг появится твоя судьба, а ты не накрашена и с заплаканными глазами.

Дюваль улыбнулась, а Салли схватила свою косметичку и упорхнула в дамскую комнату, прокричав на ходу:

— Уже бегу.

— Не бойся, если придет твоя судьба, я попрошу его подождать! — проговорила сама себе Ками и направилась к своему рабочему столу.

«Слава Богу, мне не приходится все это испытывать на себе! Нет отношений — нет проблем. Я уже смирилась с этим — даже к одиночеству постепенно привыкаешь. Живешь наедине с собой, завтракаешь в тишине и ложишься спать в одиночестве… Не ждешь никого и ничего. Ведь появление „принца“ или спасителя бывает только в книгах и добрых сказках. Пускай временами в душе холодно и болезненно одиноко, но это, по крайней мере, честно. Лучше уж быть одной, чем с кем попало. Нет, менять я ничего не хочу!» — Дюваль достала эскизы и принялась за работу.

На следующий день Камилле пришлось сильно задержаться на работе. Так бывает, когда творческому человеку приходит в голову идея, и он становится рабом своей музы. Так и Дюваль, вдохновившись очередной своей задумкой, решила довести ее до ума: проработать концепцию и сделать эскизы, чтобы было что показать Оливии Хенстли. Увлеченная этим процессом девушка даже не заметила, как на город с тропической быстротой опустились сумерки. На часах было уже начало одиннадцатого, как вдруг Камилла услышала шум у лестницы и пошла посмотреть, что там. Внезапно свет потух, и Дюваль оказалась в полной темноте. На мгновение ее сердце остановилось, но девушка быстро взяла себя в руки и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Глаза ее постепенно привыкли к темноте, и Ками медленно направилась по коридору в сторону подсобных помещений, где находилась лестница. Она старалась наступать тихо, чтобы не спугнуть того, кто мог находиться поблизости. Вдруг дверь резко открылась, и Камилла чуть было не вскрикнула от неожиданности. Она нос к носу столкнулась с Кимберли Прайс — работницей офиса, которая следила за порядком и всячески облегчала жизнь сотрудников.

— Мисс! Как вы меня напугали! Я думала, уже все ушли. Почему вы так задержались?

— Я тоже испугалась, Кимберли. Я услышала шум и пошла посмотреть, кто там, и вдруг свет потух.

— Это я выключила. Я не знала, что здесь еще кто-то остался.

— Да, я увлеклась и потеряла счет времени. Который час?

— Около половины одиннадцатого. Мой рабочий день уже давным-давно закончился. Мне нужно идти.

— Не беспокойтесь, Кимберли, я тоже уже собираюсь.

— Вас подождать?

— Нет, не стоит. Идите, а я все уберу и пойду домой.

— Хорошо, мисс Дюваль. Только мой вам совет — идите по лестнице: лифты должны скоро отключить, поэтому так будет безопаснее. А я скажу охране, что вы еще здесь, чтобы они пока не закрывали двери.

— Спасибо, я поняла вас. Спокойной ночи, Кимберли.

— Спокойной ночи, мисс Дюваль.

Камилла вернулась к своему рабочему столу, собрала вещи и погасила настольную лампу. Еще раз проверив, что она ничего не забыла, девушка направилась к выходу, но вдруг снова услышала шорохи — на сей раз из кабинета главного директора.

— У меня, наверное, начались галлюцинации от усталости.

Ками снова двинулась по направлению к лестнице, но повторившийся шум заставил ее остановиться. Тогда Камилла осторожно подошла к кабинету директора и увидела, что дверь приоткрыта, а изнутри льется слабый свет. Заглянув внутрь, Дюваль заметила возле рабочего стола силуэт мужчины. Включив настольную лампу, он шарил в бумагах и что-то искал. «Вор!» — мелькнуло в голове девушки, — «И куда только смотрит охрана?» Но как он оказался в кабинете, если она все время была рядом? Камилла начала перебирать в голове последние события и предположила, что он мог пройти мимо только в тот момент, когда она разговаривала с Кимберли. «Может они заодно?» Но этот вариант, девушка отвергла, так как не хотела никого обвинять голословно. «Нужно выяснить, кто этот нежданный гость и что он ищет? Ценные документы или ключ от сейфа?» В любом случае его нужно обезвредить, а уж потом позвать охрану и полицию. В противном случае — он может ее услышать и исчезнуть прежде, чем его успеют задержать.

Дюваль тихонько приоткрыла дверь и очень осторожно вошла внутрь, стараясь не издавать ни звука. Но взломщик был очень увлечен работой и ничего вокруг не замечал. Камилла поставила сумку на пол и осмотрелась в поисках какого-либо оружия для самозащиты. Настольная лампа бросала яркий свет на рабочую поверхность стола, но и остальная часть комнаты еле заметно освещалась отраженным светом, превращая кабинет в своеобразный театр теней. Возле самой двери на мраморном пьедестале стояла большая ваза, служившая декоративным элементом интерьера. Сосуд пропускал через тонкий слой фарфора внутрь себя свет, Камилла решила, что ваза не должна весить слишком много, и осторожно взяла ее в руки. Взломщик по-прежнему рылся в бумагах на столе. «Ты все можешь, Ками!» — повторила себе как заклинание Дюваль и начала тихо приближаться к грабителю. Подойдя на достаточное расстояние, девушка подняла вазу над головой и, что было сил, обрушила ее сверху на нежданного посетителя. В это же мгновение послышался глухой удар, и ваза раскололась на несколько частей, а мужчина упал на пол как подкошенный, произнеся что-то не членораздельное и опрокинув со стола несколько вещей. Камилла стояла в напряженной позе, напоминая богиню-воительницу, готовая, если понадобится, к следующей атаке, хотя из оружия у нее осталось в руках только горлышко от вазы.

— Вот черт! — послышался голос снизу.

Поверженный медленно поднялся и присел на край стола, держась одной рукой за голову — то место, куда пришелся удар. Он внимательно посмотрел на нападавшего, не в силах понять, что произошло.

— Какого дьявола, вы ударили меня этой вазой? Кто вы такая и что делаете здесь в такой час? — его голос звучал серьезно и грозно.

Камилла по-прежнему видела только силуэт незнакомца, но теперь чувствовала на себе его пристальный взгляд, от которого по ее спине побежали мурашки. Дюваль понимала, что в отличие от него, сама она хорошо освещена, и что грабитель прекрасно видел и ее, и выражение ее лица. Он не должен прочитать в ее глазах ни страха, ни волнения. Ками решила взять инициативу в свои руки.

— Это я должна спросить, что вы делаете в кабинете директора в такой час в темноте? И как вам вообще удалось попасть в офис?

От чего-то взломщик улыбнулся, обошел стол и сел в кресло. Теперь Дюваль могла видеть его лицо. Это был мужчина среднего возраста, лет тридцати — тридцати пяти, с четко очерченными чертами лица и пронзительно острым взглядом, который, казалось, мог читать мысли. Он ничего не говорил, а просто внимательно наблюдал за реакцией девушки. От такой наглости у Камиллы закипела кровь от возмущения. Этот негодяй повернул все так, что теперь она чувствовала себя преступницей, а он явно насмехался над ней.

— Вы собираетесь отвечать на вопросы или нет? — девушка старалась, чтобы ее голос звучал твердо, но в сложившейся ситуации это было нелегко.

— А если я не хочу отвечать на ваши вопросы? Что вы сделаете? Разобьете о мою голову вторую вазу? — усмехаясь, проговорил незнакомец.

Дюваль обернулась ко входу и увидела с другой стороны двери еще одну вазу на таком же пьедестале. Она снова посмотрела на мужчину — в ее глазах горели гнев и ярость.

— Мне было бы жалко портить еще один образец. И хоть это явно не антиквариат, все же она имеет свою ценность. Ваша голова не стоит еще одного такого подарка.

— Благодарю, но я и первый долго буду помнить, — сказал мужчина, снова прижав руку к больной голове, — Ну так как же вы намерены действовать дальше?

— Если вы не объясните, кто вы и что здесь делали, я вызову охрану, а за тем и полицию!

— Ах вот так вот! Ну это все меняет… Придется мне чистосердечно во всем признаться.

«Да он просто издевается надо мной!» Камилла отбросила остатки вазы в сторону, вплотную подошла к столу и, наклонившись, посмотрела в глаза этому ненормальному. Они были серо-голубого оттенка, и в них горел неведомый огонь, способный увлечь к самому краю пропасти.

— Послушайте, мистер юморист! Вы не в том положении, чтобы шутить. Либо вы сейчас же говорите, кто вы, либо я зову охрану.

Но мужчина даже не шелохнулся. Он так же, не отрываясь, смотрел на Дюваль, не в силах отвести взгляд.

— Хорошо — я иду за охраной.

Камилла резко повернулась и направилась к выходу, но тут услышала его голос:

— Стойте. Я скажу.

Девушка застыла в дверях и, обернувшись, внимательно посмотрела на злоумышленника.

— Меня зовут Эдуард, и я личный водитель господина Милтона. Он приказал мне поехать в офис и привезти ему кое-какие бумаги.

— Так я вам и поверила! Как вы можете доказать, что работаете на главного директора?

— Я хорошо его знаю и могу рассказать что-нибудь о нем.

— Это не поможет, — сказала Ками, а про себя добавила: «Ведь я сама с ним даже не знакома», — Наш директор в отъезде, поэтому он не мог вам приказать такого.

— Он вернулся сегодня вечером.

— И ему срочно понадобились документы?

— Да. Он большой трудяга.

— А может, диктатор? Но почему вы тогда не вошли, как подобает, не включили свет? Вы прокрались сюда, как самый настоящий взломщик!

— Когда я пришел, никого не было. Лишь за одним рабочим столом горел свет. Я решил, что кто-то просто забыл его выключить. Я не собирался здесь задерживаться, поэтому зажег только настольную лампу.

Камилле хотелось в это поверить, но внутренний голос подсказывал ей, что мужчина, сидящий напротив нее, вовсе не тот, за кого себя выдает.

— Я позову охрану, и пусть они разбираются, — Дюваль считала это самым разумным решением.

Но мужчина вдруг резко встал, в два шага оказался возле нее и удержал Ками, схватив ее за запястье.

— Минуточку! Я рассказал вам, кто я и зачем пришел. Но вы не сказали о себе ни слова. Вы тоже можете оказаться мошенницей.

Камиллу всю передернуло от этих слов, а Эдуард продолжил:

— Вы могли залезть в офис что-нибудь украсть, а сейчас не знаете, как вам лучше выбраться отсюда незамеченной.

— Вы с ума сошли?! Зачем бы я тогда стала привлекать к себе внимание и нападать на вас? Как вам вообще могло прийти такое в голову?

— Но вы же обвинили меня в краже со взломом… — мужчина внимательно наблюдал за поведением девушки, — Теперь моя очередь!

Дюваль пыталась вырваться, но он железными тисками держал ее руку.

— Отвечайте, кто вы? И что делали так поздно в офисе?

— Я не обязана перед вами отчитываться!

— Значит так? Вы требуете правду от других, а когда дело касается вас — идете на попятную.

— Какая бы не была моя правда — она вам не нужна. Я вообще не понимаю, зачем вы устроили весь этот спектакль.

— Похоже, наш разговор ни к чему не приведет.

— Согласна.

— Что же вы предлагаете? — Эдуард по-прежнему не отпускал ее руки.

— Идем вниз — к охране. Пусть они решат, что с вами делать.

— Или с вами…

Глаза девушки недобро сверкнули. Она направилась к выходу, мужчина шел следом, держа ее за запястье.

— Может, вы меня отпустите?

— Дать вам возможность сбежать? Ни за что…

Пока они спускались на первый этаж, Дюваль раздумывала над тем, в какую странную историю она попала. У нее и без того был тяжелый и длинный день, она полностью вымоталась, и все происходящее сейчас, начало казаться ей дурным сном, наваждением. И если бы она не чувствовала так сильно сжимавшую ее запястье руку, то и вправду подумала, что все это лишь фантазия ее перетрудившегося мозга. Но невольно Камилла думала и о мужчине, который возник из ниоткуда в этих фантазиях. Кто он? Что он? Девушка поймала себя на мысли, что до сих пор не знает, как он выглядит, но в то же время у нее было чувство чего-то знакомого — то, что называется «дежавю». И от всего этого данная ситуация казалась ей еще более нереальной.

Добравшись, наконец, до холла первого этажа, мужчина резко отпустил Камиллу и, остановившись, повернулся к ней. Его глаза были непроницаемы, а голос звучал грозно.

— Стойте здесь! А я поговорю с охраной, чтобы прояснить эту ситуацию.

— С какой-то стати вы здесь командуйте? Вы вломились в офис, я застала вас с поличным, а теперь вы говорите мне оставаться здесь. Ни за что!

— А я уж было решил, что вы умная… Если бы я был вор — пошел бы я добровольно сдаваться? Я вам уже все объяснил и не хочу при вас объясняться с охраной.

Дюваль неожиданно для себя покраснела от таких заявлений. Но когда она взяла себя в руки и хотела ответить на его дерзость, Эдуард уже шел по направлению к охране, которая, увидев его, не проявила никакой особой встревоженности.

— Значит, он действительно работает на директора. И зачем только я полезла в это дело? Сидела бы уже давно дома и пила чай.

Камилла вдруг почувствовала, насколько она устала за сегодняшний день. Все ее тело болело от переутомления и нервов, а голова была затуманена бессмысленными вспышками воспоминаний прошедшего дня. Она посмотрела на «взломщика», и он показался ей неким злым гением, который сбил ее с пути и заставил потерять рассудок. Девушка вдруг вспомнила сказку об Алисе в Стране чудес.

— Мне нужно будет поменьше с ним встречаться, иначе он сведет меня с ума. Либо доведет до психического срыва. Один его вид не внушает доверия… Я чувствую, что это знакомство до добра не доведет.

Дюваль издалека еще раз осмотрела мужчину. Холл был не сильно освещен, но все же это был хоть какой-то свет, дававший возможность получше рассмотреть ночного гостя. Эдуард был высокого роста и хорошо сложен, что подчеркивал дорогой костюм, который сидел на нем просто идеально. Темные, почти черные волосы, были модно подстрижены и уложены. Черты лица — правильные и мужественные, с четкой линией скул и волевым подбородком.

«Для помощника директора он выглядит слишком солидно. В иной ситуации я бы предположила, что он занимает пост повыше», — подумала про себя Ками.

Сейчас Камилла мечтала только побыстрее уйти отсюда, да так, чтобы снова не столкнуться с этим типом. И тут удача улыбнулась ей. Было видно, что конфликт разрешен, и охранники, поклонившись, проводили взглядом выходившего из здания Эдуарда, который даже не взглянул в сторону девушки. Но та была этому даже рада. Как только «взломщик» ушел, Дюваль подошла к охране, отметилась в журнале и, объяснив причину своей задержки, наконец-то вышла на улицу. Свежий воздух и ночная прохлада послужили девушке отличным антидепрессантом. И хоть было уже поздно, Камилла решила прогуляться до дома пешком — чтобы успокоить нервы и попытаться забыть все, что произошло за последний час. Завтрашний день будет нелегким, но это будет завтра, а сейчас, ей просто необходимо вернуться в гармонию с самой собой.

Ками встала утром не без труда — кровать так и манила к себе, но Дюваль не позволила себе расслабиться. Она сделала утреннюю гимнастику, а затем приняла контрастный душ, чтобы чувствовать себя бодрой и свежей весь день. Эти процедуры девушка повторяла каждое утро. Они стали своеобразным ритуалом — неотъемлемой частью той жизни, которую вела Дюваль последние несколько лет. А ведь раньше она не любила спорт и все, что с ним связано. Но теперь — драйв, движение и адреналин были ей просто необходимы, чтобы почувствовать внутреннюю силу и уверенность в себе. А посещение танцевальных классов — классика, диско, джаз — даже пару часов в неделю давали непревзойденный результат. Она получала удовольствия от музыки, отвлекалась от пресных будней и приводила свое тело в порядок. Благодаря танцам и плаванию ее движения стали более грациозными и плавными, а прогулки верхом по выходным заряжали девушку энергией на всю будущую неделю. Что может быть лучше, чем чувствовать себя свободной и уверенной!

После утренней зарядки — завтрак не тяжелый, но питательный. Он состоял из творога, чашки чая и свежих фруктов. Камилла допивала чай и наслаждалась тишиной собственного дома. Как же она любила свою квартиру! Пускай та была очень небольшая, но стала собственным маленьким царством для девушки, где она могла укрыться от всех бед и горестей. Чуть меньше года назад, начав зарабатывать приличные деньги, Дюваль переехала в свою новую квартиру в одном из самых престижных районов Сиднея. Отсюда из окон открывался прекрасный и вдохновляющий вид на гавань. Ками откинулась на спинку плетеного кресла и огляделась. Ее первый дом, на который она сама заработала и который обставила по собственному вкусу. Светлые белые стены служили нейтральным фоном и отражали дневной свет, создавая ощущение простора и воздуха. Современная мебель чередовалась с плетеными креслами и большим круглым обеденным столом. Светлый деревянный пол в сочетании с толстым кораллового цвета ковром создавали уютную и изящную атмосферу. Кажущийся безликим современный интернациональный стиль, где господствуют хром и стекло, смягчали живые растения. А расставленные повсюду морские раковины различных форм и размеров переливались перламутром и служили символом единения с природой. Но главным достоинством этой квартиры было огромное панорамное окно, заменившее четвертую стену. За зеркальным стеклом, смягченным легкой вуалью штор, открывался вид на гавань с лебедями оперного театра. Именно этот вид и стал решающим при покупке квартиры. Несмотря на то, что сумма была внушительная, Дюваль решила себя побаловать и не пожалела об этом. Ей и так пришлось много от чего отказаться в жизни, а это был ее дом, ее крепость, где она могла восстанавливать силы и предаваться мечтам. Ками часами наблюдала за открывавшейся взору панорамой, где вода залива преданно отражала все краски неба. Даже капли дождя на стекле и облака в бесконечном небе доставляли Камилле такое же удовольствие, что и солнечные зайчики, играющие на стенах и потолке в ясные дни. Сидеть у открытого окна или выйти на балкон и смотреть на расстилавшийся вокруг мир — был лучший отдых из тех, что может быть. Именно о таком доме девушка всегда и мечтала.

А теперь, закончив все ритуалы и приведя себя в порядок, Дюваль была готова к новому рабочему дню. Поднявшись в офис, девушка заметила суматоху, которой обычно не было. Все носились взад и вперед со своими папками и эскизами, быстро переговаривались и на ходу наводили порядок. Разыскав Оливию Хенстли, Ками заметила, что и та выглядит необычно возбужденной.

— Что случилось, Оливия? У нас был пожар? Почему все носятся по офису сломя голову?

— Ааа… Камилла, наконец-то ты пришла. Приготовься к отчету о проделанной работе и не забудь про свою последнюю идею, о которой ты мне говорила. Я уверена, руководство ее одобрит.

— А в чем дело? К нам заедет президент — выбрать наряд для вечера?

— Это не остроумно, Камилла, — было видно, что сегодня Оливия не в силах воспринимать ее юмор, — Вернулось руководство фирмы: главный директор, управляющий, акционеры, и необходимо представить им полный отчет. Так что будь готова.

— Не волнуйся — я все сделаю.

Мисс Хенстли быстро растворилась среди сотрудников, а Дюваль прошла к своему столу, наконец-то поняв причину этой суматохи. «И как я сразу не догадалась… Ведь этот взломщик, то есть помощник по имени Эдуард, сказал, что его начальник вернулся. Видимо я, действительно, вчера перетрудилась, если не смогла сделать элементарных выводов».

Камилла Дюваль с озорной улыбкой наблюдала за происходящим в офисе — все это напоминало ей муравейник. «Наконец-то я познакомлюсь с человеком, который всем здесь заправляет». Камиллу удивило то, что она почти не нервничала. В первую очередь ее одолевал интерес к этому человеку, а не страх показаться ему некомпетентным сотрудником. Собрав необходимый материал, девушка отправилась в копировальный кабинет, расположенный ближе к подсобным помещениям, чтобы отсканировать несколько фотографий и статей из журналов. Если ей предстоит объяснять руководству свою концепцию, она должна иметь как можно больше вспомогательного материала. Дюваль уже подходила к нужному ей кабинету, как из лифта вышел высокий темноволосый мужчина в элегантном сером костюме. Заметив девушку, он резко остановился и внимательно на нее посмотрел. Ками была одета в легкие широкие брюки-клеш, черный топ из плотной ткани и удлиненный белый пиджак. Черно-белые туфли на невысоком каблуке добавляли элегантности ее образу. Дюваль не очень понравилось, что Эдуард, а это был именно он, так пристально ее рассматривал. Мужчина, хоть и был одет в дорогой классический костюм, но держался слишком самоуверенно для обычного служащего. В его взгляде холодных серых глаз девушка прочла некий вызов, что вывело ее из себя, и она не удержалась, чтобы не съязвить.

— Ах, это вы? Не думала, что вы вернетесь сюда средь белого дня.

— Как и вы! — мужчина выдержал ее дерзкий взгляд и даже не моргнул.

— Я уже говорила вам, что работаю здесь. А вы, насколько я помню, помощник или водитель директора. Так что же вы делаете в офисе? Вам нужно находиться в личном автомобиле мистера Милтона и сопровождать его повсюду, а не разгуливать по офис с высокомерным видом.

— Вам никто не говорил, что излишняя болтливость — не очень хорошая черта для сотрудников. От таких людей начальство часто избавляется.

Дюваль похолодела — он что, смеет угрожать ей?

— Вы такой же сотрудник, как и я. И у нас с вами равные права. Так что не стоит ставить себя выше других. Пусть каждый занимается своим делом.

— Я и пытаюсь это делать. А вы, вот уже второй раз, мешаете мне. Вы как сторожевая собака стоите на стреме в этом офисе и не пускаете тех, кто вам не нравится. Должен заметить — что этим занимаются люди, стоящие внизу. У вас же, насколько я понимаю, совсем другие обязанности.

— В таком случае, я займусь ими, — Камилла подошла к кабинету и открыла дверь, но тут повернулась и сказала, — И на будущее: давайте постараемся как можно меньше видеться друг с другом. Похоже, что между нами явная антипатия. Каждый из нас дорожит этим местом, так что не будем терять его из-за никому не нужных ссор.

Дверь закрылась, и Ками прислонилась к ней спиной, переводя дыхание. Что на нее нашло? Когда она сталкивается с этим человеком, у нее внутри словно что-то переключается, и она уже не контролирует себя. Какое ей дело до этого Эдуарда? Где ее обычное спокойствие и умение держать себя в руках? Удивительно, но ни один человек так на нее не влиял. Почему же рядом с ним она чувствует какое-то напряжение? Она даже не знала, как обозвать это негативное чувство. «Надо взять себя в руки и забыть о нем. Бог даст, я с ним больше не встречусь!» Дюваль подошла к принтеру и принялась сканировать страницы.

Подготовив отчет, Камилла села за свою работу, чтобы успокоиться и отвлечься от ожидания, пока ее пригласят в кабинет. Ее очередь оказалась почему-то последней. Может потому, что директор ее не знает и оставил знакомство с новыми сотрудниками напоследок?

Наконец подошел ее черед, и Оливия проводила ее в кабинет начальства.

— Это Камилла Дюваль — наш новый модельер. У нее очень своеобразное виденье, но в нем есть свое очарование. Она вам все подробно расскажет.

После такого представления мисс Хенстли удалилась, оставив Камиллу наедине с мистером Милтоном. Дюваль осмотрелась — днем кабинет выглядел более привлекательно: просторное помещение с дорогой и элегантной обстановкой являлось мозговым центром компании. Девушка по достоинству оценила бледно-серые текстильные обои на стенах, огромных размеров толстый ковер, великолепно оттенявший роскошные кресла темно-синего цвета. Солидности помещению придавал массивный кожаный диван цвета слоновой кости, лакированные ореховые столы и корпусная мебель с тонкой бронзовой отделкой. Кабинет главного директора располагался на сороковом этаже, как и все помещение офиса, и из него через огромные окна открывался самый прекрасный вид во всей Австралии — Оперный театр и мост Харбор на живописной панораме Сиднейского порта.

Среди всего этого воплощения делового стиля и изысканного вкуса стоял высокий статный мужчина, который вписывался в данную обстановку на все сто процентов. Дорогой костюм жемчужно-серого цвета сидел идеально, подчеркивая широкие плечи и спину, стройные бедра и королевскую стать своего обладателя. Густые черные волосы с модной стрижкой, доходившие ему до плеч, были аккуратно уложены при помощи лака и говорили о том, что мужчина с особым вниманием относился к своей внешности, хотя, по мнению Камиллы, живая фактура волос придала бы ему больше мужественности и характера. Девушка прикинула, что мужчина был довольно молод — по его внешнему облику и манере держаться она не дала бы ему больше тридцати пяти, сорока лет. Но это были лишь ее суждения, ибо его лица Ками еще так и не видела. «Он любит напускать на себя строгую таинственность и заставлять себя ждать», — мелькнуло в голове у Дюваль. И тут, словно прочитав ее мысли, директор компании «Милтон Групп» медленно повернулся и взглянул на посетителя. Ками побледнела и чуть не выронила свою папку с эскизами. Мужчина стоял, держа руки в карманах брюк, и с легкой усмешкой наблюдал за испуганной девушкой. Теперь его вид уже не был таким официальным, как показалось Камилле вначале — пиджак расстегнут, галстук снят и две верхние пуговицы белоснежной рубашки открывали шею. Дюваль внимательно вглядывалась в каждую черточку его лица: прямой нос, мужественный подбородок, четкая линия скул и самые невероятные и впечатляющие глаза, которые она только видела — они светились невероятной энергией и поражали своей глубиной, повторяя отражение неба в заливе за окном. «Боже, до чего же красивый мужчина! И как я раньше этого не заметила? Вот если бы только эта красота отражалась на его характере».

— Проходите, не стесняйтесь. Раньше вы вели себя более смело, — проговорил Эдуард.

Дюваль стояла как вкопанная и не могла понять — шутка это или она просто сошла с ума.

— Что вы здесь делаете? — спросила девушка.

— Я здесь работаю. Это мой кабинет.

— Так значит, вы не помощник директора… Вы и есть руководитель фирмы!

— Да! Я, Николас Милтон — директор компании «Милтон Групп» и ваш начальник.

«Николас Милтон — этот негодяй даже представился другим именем!» — шок Камиллы прошел, и на его место пришла ярость.

— Но зачем был нужен весь этот спектакль?

— Этот спектакль вы начали. Вы приняли меня невесть за кого, хотя я здесь полноправный хозяин и могу приходить, когда мне вздумается, не отчитываясь ни перед кем.

— Так значит, это я во всем виновата?! Не нужно валить всю вину на меня, мистер Милтон. Если бы вы хотели — то сразу бы сказали мне правду. Я вам не врала! Но вы решили позабавиться и поиграть в странную игру, не предупредив меня. И ради чего все это было? — ее зеленые пронизанные золотыми искрами глаза яростно блестели.

А Николас даже не пошевелился — он смотрел на Дюваль с лукавством и озорством.

— Я хотел увидеть, как вы поведете себя в необычной ситуации. Ведь именно так и проверяется надежность сотрудников. Я даже уже подумал взять вас в штат охраны…

— Вы всех работников так проверяете?

— Только избранных, к которым стоит приглядеться.

Милтон окинул Камиллу с ног до головы. Он уже успел оценить ее элегантный наряд, который ей невероятно шел, но теперь у него была возможность при свете дня, как следует ее рассмотреть. На вид девушке было около двадцати пяти лет, фигура подтянута, но не измучена диетами, а Николасу уже порядком надоело смотреть на окружавшие его постоянно живые вешалки для одежды. Женщина была привлекательна, но не сказать, что очень красива. Блестящие темные волосы, чуть завитые на концах, обрамляли загорелое лицо, на котором практически не было косметики: легкий блеск на восхитительных губах и ярко выраженные глаза с темной подводкой, перламутровыми тенями и густыми черными ресницами. Сами глаза были невероятного янтарного оттенка с золотисто-зеленым отливом. Четкая линия скул и вздернутый подбородок говорили о том, что у девушки есть характер, а волнующее пламя, горящее во взгляде — о том, что она умеет этот характер проявлять. В этом Николас уже успел убедиться. Мужчина невольно вспомнил вчерашний вечер — тот миг, когда он увидел призрак женщины-незнакомки перед своим столом, он запомнил навсегда. Но больше всего его тогда поразили — ее твердость и всесокрушающая воля, которая превращала ее в богиню-воительницу, в некую неземную женщину. Милтон, и вправду, не до конца мог поверить в реальность происходивших вчера событий. Камилла казалась ему видением, и лишь шишка на его голове, освежала воспоминания и возвращала к реальности. Сейчас эта женщина стояла перед ним — высокая, стройная, элегантная, молодая, с красивым лицом и женственной фигурой. Но было так же что-то еще… неуловимое и чарующее. За ее большими и блестящими глазами скрывалась тайна, а губы, словно сдерживали чувства, которые не хочется раскрывать. Ее облик манил и заинтриговывал.

— И чем я вызвала подобный интерес к своей персоне? — голос Дюваль заставил Николаса вернуться на землю и вспомнить, о чем был разговор.

Милтон медленно обошел стол, всем своим видом показывая, что он здесь хозяин, и сел в кресло руководителя, положив руки на стол и скрестив пальцы. Мужчина с некоторым высокомерием посмотрел на стоявшую перед ним Камиллу.

— Вас наняли, мисс Дюваль, в мое отсутствие. Я не знаю, кто вы, чем занимались, и что привело вас в мою фирму.

Девушку всю передернуло и от его взгляда, и от его тона. Да, он директор, но ведет себя так, будто он ее хозяин. Она никому не позволит так с ней обращаться! Внутри у нее все колотилось от злости, но Ками сумела взять себя в руки, обещая, не позволить себе снова сорваться на «Эдуарда». Она произнесла спокойным тоном, в котором вряд ли можно было бы заподозрить негодование:

— Для начала, позвольте мне присесть. Если вы хотите меня о чем-то расспросить, я предпочитаю сидеть, а не стоять, как на допросе.

Девушка грациозно опустилась на стул и посмотрела в глаза Николасу — вызов был принят, и она была готова к борьбе. Взгляд Милтона стал холодным, и Камилла только теперь, наконец-то, смогла с точностью увидеть цвет его глаз — они были металлического серого оттенка, отливающие синевой. И сейчас эти глаза, не отрываясь, смотрели на нее.

— Где вы работали до этого? — начал свой допрос директор «Милтон Групп».

— В небольшой модельной фирме здесь в Сиднее.

— Какую должность там занимали?

— Когда я только пришла, меня назначили помощником модельера. Затем, набравшись опыта, я начала работать самостоятельно, а через два с половиной года уже вела почти все заказы фирмы.

— А почему вы решили оттуда уйти?

— Меня не устраивала перспектива дальнейшей работы на фирме. Мой руководитель ясно дала мне понять, что не прибавит мне жалование и не позволит развиваться дальше. Ей было удобно, что я приношу ей прибыль и выполняю все заказы для клиентов. Но это вовсе не то, к чему я стремилась — мне всегда хотелось чего-то большего.

— Вы честолюбивы? — напрямую спросил Николас, при этом его губы изогнулись в неком подобии улыбки.

— Нет, — твердо ответила девушка, — Но я знаю себе цену и знаю, чего хочу от жизни. Я люблю движение и не привыкла топтаться на месте.

— Где вы учились?

— В Париже, в Университете искусств.

— И вы уехали из Европы и приехали в Австралию, чтобы работать модельером? — было видно, что мистер Милтон крайне удивлен, — Но это же глупо! Да, сегодня Сидней является одной из столиц мировой моды, но это деревня в сравнении с Парижем, Миланом или Нью-Йорком. Это не лучшее место, чтобы заявить о себе, как о модельере, и добиться известности и признания.

— Мне не нужна известность! И у меня были свои причины, чтобы приехать сюда! — взгляд Дюваль стал жестким, — Уверяю вас, что мое решение никак не связано с моими способностями. И я докажу это!

— Каким образом?

Камилла встала и потянулась за своей папкой с работами, которые она выполнила за последние три недели. Николас внимательно следил за каждым ее движением.

— Вот отчет о проделанной мною работе, — и она протянула мужчине эскизы, фотографии и коллажи.

Милтон внимательно изучил весь материал. «Выглядит весьма достойно, и придраться не к чему. Но почему-то мне кажется, что от нее можно добиться большего».

— Есть у вас еще что-нибудь?

— Да… Мисс Хенстли говорила с вами о концепции, которую я разрабатываю?

— Да, она что-то упоминала. Но сказала, что лучше пусть вы расскажете мне об этом — ведь это ваша идея.

— Вот, взгляните, — Дюваль протянула отдельную папку, где были в основном ручные эскизы, коллажи, подборка материала и комментарии, написанные от руки.

Николас просмотрел содержимое папки, но лицо его по-прежнему оставалось хмурым.

«Интересно, этот тип вообще способен к каким-либо другим эмоциям, кроме презрения, высокомерия или насмешки?» — подумала Камилла.

— Мне многое не ясно, мисс Дюваль. Может, вы мне объясните?

Девушка, недолго думая, встала, обошла вокруг стола и, остановившись рядом с Милтоном, начала комментировать эскизы, но Николас ее грубо прервал:

— Кто разрешил вам так неформально подходить к моему столу?

— Я не собираюсь тянуться к вам через весь стол. Так мне будет удобнее вам все объяснить.

Мужчина смотрел на нее уничтожающим взглядом. Камилла чувствовала, что начинает терять терпение. Пусть она позволила себе некую вольность, но это лучше, чем ставить себя в неудобное положение из-за прихоти и комплексов директора.

— Если вы хотите получить от меня грамотные объяснения, я дам вам их, стоя здесь. Если нет — то вернусь на свое место и отвечу оттуда, но тогда мне будет сложнее понять, о чем именно вы меня спрашиваете.

Николас молчал.

— Ну так, каков ваш ответ, мистер Милтон?

«До чего же наглая эта девица… Я еще никому не позволял так со мной разговаривать! Ее необходимо поставить на место!»

— Я прошу вас вернуться на свое рабочее место и подумать над своим поведением, мисс Дюваль. Какие бы у вас ни были идеи — прежде всего я требую соблюдения делового этикета. Порядок это все!

Милтон встал, и Ками отошла от него. Вид у него выл весьма грозный.

— Покиньте мой кабинет и займитесь своими прямыми обязанностями.

Дюваль двинулась к выходу, стараясь не смотреть на начальника, чтобы тот не увидел ее глаз и не разозлился еще больше.

— Что касается вашей идеи, — Камилла остановилась, — Я поговорю о ней с мисс Хенстли. И мы решим, давать ей продолжение или нет.

Так как Николас заметил, что девушка снова двинулась к выходу и даже не обернулась, он позвал ее:

— Мисс Дюваль…

Ками остановилась и на этот раз повернулась к Милтону лицом. И снова натолкнулась на его убийственный, высокомерный взгляд.

— Если вы еще раз позволите себе такое поведение в моем присутствии, то можете забыть о карьере модельера в этой фирме. Вы меня поняли?

Дюваль заставила себя взглянуть ему в глаза:

— Мне все ясно, мистер Милтон. Разрешите идти?

— Идите.

Девушка вышла, даже не подозревая, как ее взгляд, брошенный на Николаса в последнюю минуту, сильно его задел.

— Глория, пригласите ко мне мисс Хенстли, — приказал директор через селектор своей секретарше.

— Одну минуту, сэр.

Милтон опустился в кресло и провел руками по волосам, отводя их назад. Этот разговор выбил его из колеи. «Боже, что за наказание! Эта женщина — настоящая катастрофа! С ней опасно, она неуправляема. А на первый взгляд не скажешь…» Поначалу, его позабавило ее поведение — то, как она пыталась арестовать его за взлом. Но потом — буквально каждое ее движение, каждое слово накаляли его нервы до предела. За годы руководства фирмой он привык добиваться от людей всего, что ему было нужно — послушания, уважения, коммуникабельности. Но с этой девушкой было что-то не так. Она заставляла его выходить из себя, терять над собой контроль буквально с первого появления. «Боюсь, ничем хорошим это не закончится!» — размышлял Николас. Тут в дверь постучали, и вошла мисс Хенстли.

— Разрешите?

— Проходите, Оливия… Располагайтесь.

— Вы уже все отчеты просмотрели? — спросила женщина, устраиваясь напротив, где только недавно сидела Камилла.

— Почти. Я только сейчас общался с мисс Дюваль, и она показала мне свои работы. Что вы думаете о ней?

— Она хорошая сотрудница и одаренная девушка. У нее есть талант, потенциал и интересные идеи, которые вряд ли можно назвать свежими и новаторскими, но в них есть некий шарм.

«Точнее и сказать нельзя», — подумал Николас. Он тоже это почувствовал, изучая ее работы, но Оливия общалась с ней дольше и ближе и смогла лучше понять ее художественный стиль.

— А как она вписалась в обстановку? С ней были конфликты?

— Нет, напротив! Камилла ладит почти со всеми, и нельзя сказать, что она пытается как-то выделиться или лезет на рожон. Она часто находится в раздумьях и созерцании, но в то же время не является изгоем. Камилла Дюваль своеобразная душа коллектива — поддерживает в трудную минуту и возвращает жизнь в унылую компанию. У нее отличное чувство юмора, и она очень отзывчивый человек.

Вот чего-чего, а этого он точно не ожидал. Милтону Камилла показалась задирой, самоуверенной и наглой девицей, которая хочет выделиться любой ценой и пробиться в модельном бизнесе, всячески навязывая себя. Николас прекрасно знал, что Оливия хорошо разбирается в людях, как и он. А значит, один из них ошибается в этой девушке, и Милтон не мог представить, что это он.

— Объясните мне концепцию, которую разрабатывает мисс Дюваль.

— А разве она вам ничего не объяснила?

Мужчина вдруг вспомнил, как Камилла с живописной грацией подскочила к нему и встала рядом, чтобы прокомментировать свои задумки. В тот момент его нервы, и так натянутые до предела, обжег адреналин и от близости этой женщины у него перехватило дыхание. Он уже не мог думать о работе. Николас не в силах вынести такое напряжение, сорвался. Поступок Камиллы полностью лишил его самообладания…

— Нет. Я хотел бы получить разъяснения от вас.

— Ну, хорошо.

И Оливия подробно рассказала об идее Дюваль.

— Из этого может что-то получиться, — сказал, наконец, Николас, — Но я не хочу, чтобы этим делом занималась Дюваль. Поручите разработку данной концепции кому-нибудь другому, кого сочтете нужным.

— Но, мистер Милтон, это же не справедливо — ведь идея принадлежала Камилле!

— Она только начала работать и, возможно, надолго здесь не задержится. Пусть проект разрабатывает опытный и надежный сотрудник. Это мое решение, и я прошу вас воздержаться от комментариев. Если мисс Дюваль будет возмущаться — сошлитесь на меня. Это приказ, а приказы директора не обсуждают!

— Я вас поняла. Еще будут какие-нибудь распоряжения?

— Пока нет. Я сообщу вам, если что.

— Тогда я пойду и поговорю с Камиллой, — поднимаясь, сказала мисс Хенстли, — «Хотя я представляю, как она на это отреагирует».

Когда Оливия вышла, Николас прошел к бару, где за сервантом орехового дерева, открыв дверцу, скрывался встроенный холодильник. Мужчина налил себе виски с содовой и подошел к огромному окну, возле которого всегда любил размышлять. Он наблюдал за неспешным бегом машин и крылатыми яхтами, пробиравшихся в бухту залива. «Я поставлю эту девчонку на место! Никому не позволено насмехаться надо мной. Камилла Дюваль считает себя самой умной — еще посмотрим, кто кого!» Милтон вспомнил взгляд, который девушка бросила на него напоследок. В этих янтарно-зеленых глазах горели ненависть и презрение. Николас ощущал некий азарт — она осмелилась бросить ему вызов, думает, что сумеет противостоять ему. Она ошибается! «Хотя эта девчонка слабее меня — не думаю, что она сдастся без боя. Это будет весьма интересная схватка!»

— Что значит, «передать все разработки в дизайнерский отдел»? Вы хотите отнять у меня мою идею? — возмущенно проговорила Дюваль.

Оливия лишь слегка покачала головой, стараясь смягчить удар:

— Пойми, Камилла: твоей идеей заинтересовались, но ее необходимо доработать и продумать все нюансы — технические, коммерческие. Этим будут заниматься другие люди, которые на это учились. Ты же — модельер, твоя задача — творить, а не заниматься менеджментом и бухгалтерией. Оставь это и забудь.

Девушка была вне себя — она не знала, что ее возмущает больше: что у нее отняли идею или что считают ее полной дурой. Но она и так уже достаточно настроила против себя начальство. Лучше смириться.

— Хорошо, я занесу все материалы.

Мисс Хенстли облегченно вздохнула, но чувствовала, что все не так хорошо, как кажется.

— Спасибо. И не переживай… Ты замечательный специалист, и у тебя еще будет возможность себя проявить.

«Конечно! Стараться, чтобы потом кто-то другой забрал у тебя все и почивал на лаврах, выдав твои идеи за свои? А ты останешься ни с чем? Ну уж нет… Пусть мистер Милтон беспокоится о свежести идей в своей компании — у него хватит рвения. А я займусь своими прямыми обязанностями и больше не буду лесть на рожон».

Следующие два дня Дюваль была почти незаметной. Она спокойно сидела за своим рабочим местом и выполняла обычную работу модельера, но старалась ничего не упускать из того, что происходило в офисе. В частности, в кабинете директора. Он созвал большое совещание, чтобы обсудить их последнюю поездку, разработать дальнейший план работы и нововведения в компании. Отдельное совещание с модельерами Оливия назначила на пятницу. А сегодня от них требовалось только производить на свет новые идеи. Камилла больше не сталкивалась с Милтоном и была этому безумно рада. Она была человеком не конфликтным, но чувствовала, что рядом с ним теряет всякий контроль, здравый смысл и чувство самосохранения.

На собрании модельеров мисс Хенстли была весьма строга и категорична. Она передала «новости» сверху и требовала выкладываться на все двести процентов. Дюваль еле высидела это совещание — был конец изнурительной и очень насыщенной недели, и у девушки больше не было сил чем-либо заниматься, и уж тем более выкладываться даже на тридцать процентов. Она мечтала о том, как придет домой, выпьет чашку горячего чая с круассаном, послушает любимые мелодии на фортепиано и ляжет спать. А завтра — Камилла не могла дождаться — она уедет за город и проведет весь день верхом, чтобы выветрить все дурные мысли.

Не успела Дюваль выйти из конференц-зала, как ее окликнула секретарь директора и сказала, что мистер Милтон ждет ее у себя в кабинете. «Что ему еще от меня нужно?» — вздохнула девушка и направилась, как ей казалось, в самое логово льва. Она постучала, но ей не ответили. Камилла осторожно приоткрыла дверь и, заглянув внутрь, спросила:

— Можно?

Николас повернулся в кресле и взглянул на нее странным взглядом, но тут же сменил позу на более представительскую и кивком головы приказал ей войти. Девушка прикрыла за собой дверь и встала напротив директора, скрестив на груди руки. Почему каждый раз, когда она видит его — у нее мурашки бегут по спине, а сердце начинает стучать слишком чутко? Неужели, она боится его? Нет… Это вряд ли. Он просто самый неприятный тип, которого она встречала. Камилле стало не по себе, когда сидевший напротив мужчина осмотрел ее медленным и оценивающим взглядом. Белая юбка карандаш с небольшим разрезом у колена, шелковая блузка сочного салатового оттенка, которая выгодно освежала ее загорелую кожу и придавала глубину глазам. Волосы, свободно заколотые сзади, открывали изящную шею, а длинные серьги с камнями визуально удлиняли ее.

Дюваль не могла больше вынести этого оценивающего мужского взгляда и спросила, стараясь не выдать волнения:

— Вы звали меня? Чем могу быть полезна?

Но Николас не мог взять себя в руки. Эти глаза, ее взгляд — она словно гипнотизировала его. «Зачем она дразнит меня?» — подумал мужчина, не в силах удержать свою чересчур буйную фантазию.

— Мистер Милтон, вы меня слышите? — снова повторила Камилла, и на этот раз Николас сумел спуститься на землю и вспомнил, кто перед ним.

Он сразу нахмурился и его взгляд стал жестким. «Я справлюсь с ней, чего бы мне это не стоило!» — сказал себе мужчина. Дюваль тоже уловила перемены на его лице — было видно, как он готовится к атаке. И Ками собрала все свои силы, чтобы защищаться.

— Я вас вызвал, чтобы вы доложили мне о своих достижениях за последнее время.

— Работа движется своим чередом. Все проекты будут закрыты вовремя.

— Мне нужна конкретная информация. Чем вы занимались последние дни?

— У нас только что было собрание с мисс Хенстли…

— Я знаю об этом, — грубо прервал ее Милтон.

— А раз знаете, то зачем спрашиваете? — возмутилась девушка.

Камилла не могла понять, что именно он хочет от нее услышать. Может, снова поиздеваться над ней, как раньше? Унизить и указать на дверь?

— Я думала, в вашу компетенцию не входит личное общение с простыми сотрудниками. Для этого у вас есть руководители отделов, которые доносят все ваши приказы, — Дюваль сделала акцент на последних словах, еще раз напомнив и себе, и ему о том проекте, который у нее отобрали, — Или вам доставляет особое удовольствие беседовать с подчиненными, которых, по вашему мнению, стоит отчитать? В таком случае — я не сделала ничего, что могло бы вызвать ваше возмущение.

— В данную минуту меня возмущает то, каким тоном вы со мной говорите, — холодно произнес Николас.

— Прошу прощения, но я не контролирую свой тон, когда говорю правду! Все зависит от чувств, которые мной движут и заставляют говорить эти слова.

Николас чуть заметно улыбнулся уголками губ, и в его серо-голубых глазах загорелось пламя, в котором девушка уловила некий интерес. И вопрос директора это подтвердил:

— И какие же чувства вызвали у вас эту тираду, которую вы бросили мне в лицо?

«Я заставлю ее опомниться и пожалеть о своей несдержанности. Она же не настолько глупа, чтобы открыто заявлять о своей нелюбви к руководству. Посмотрим, как она будет унижаться и выкручиваться, чтобы загладить свою ошибку». Но Милтон и тут ошибся на ее счет — не раздумывая, Ками выпалила все, что лежало камнем у нее на сердце.

— Вы не цените людей, которые на вас работают. Мы для вас как шестеренки, которые крутят денежный механизм, чтобы вы могли купаться в роскоши. Если какой-то элемент механизма начинает барахлить — вы немедленно заменяете его на новый, не думая о причинах и последствиях. Вам нужны только деньги и власть, которой вы наслаждаетесь. Вы далеки от прекрасного, от искусства и, главное, от простых человеческих чувств. Вы не задумываетесь о том, что людям может быть больно, когда у них отнимают их творение или принижают, в надежде добиться каких-то результатов.

— Вы переживаете, что я отобрал у вас проект?

— И это тоже! Не думайте — я старалась не ради денег или продвижения по карьерной лестнице. Я просто люблю свое дело! Люблю создавать произведения искусства и мечтаю сделать этот мир хоть чуточку прекрасней, с помощью своего таланта. Я отдаю этому всю себя, ради самого процесса — заниматься творчеством.

— Как и я! Я тоже посвящаю все свое время этому делу. Оно является не только делом всей моей жизни, но и было главным детищем моего отца, который создал эту компанию и поднял ее на высокий уровень. Я делаю это не ради денег, как вы сказали — у меня их предостаточно, а ради чести. Для меня процветание фирмы, ее имидж — дело чести, поэтому я тщательно слежу за механизмом, который и составляет это дело. И еще… я не избавляюсь от сотрудников по прихоти — я отбираю людей, которые могут принести успех и процветание этой компании, а не только думают о собственной выгоде и продвигают свое имя в модельном бизнесе любым честным и бесчестным способом!

Николас поднялся с кресла и подался вперед, чтобы лучше видеть глаза девушки. «Раз она любит правду, то должна была выслушать и другую ее сторону!»

Камилла даже онемела. Так вот как он о ней думает! Хорошо, что Милтон сказал ей правду в лицо — это смелый поступок, который она оценила по достоинству. Но последнее слово она не оставит за ним, тем более, что он сказал неправду.

— Я не пытаюсь пробиться! Мне это не нужно. Я мечтаю о другом!

— Так я вам и поверил… — недоверчиво пробормотал мужчина, — Так чего же вы хотите от жизни?

— Вас это не касается! Да вы и не поймете…

Девушка замолчала, и в кабинете повисло невольное молчание. Высказав все свои чувства, оба понимали, что поддались импульсу и что теперь необходимо взять себя в руки и остановиться.

Николас перевел дух и отошел к окну, чтобы успокоиться. Он наблюдал за не прекращавшейся жизнью Сиднейского порта: за яхтами, спокойно дремавшими на якоре возле причала, за рыбаками, разбиравшими улов, за детишками, нырявшими за монетами, что бросают в воду туристы… Для мужчины это был лучший способ, чтобы снова взять себя в руки. «Что за напасть? Потерять всякий контроль, чувство собственного достоинства из-за какой-то девчонки?» Но с другой стороны он был рад: Камилла Дюваль вела себя открыто и честно и требовала того же от других. За это ее нельзя винить, скорее наоборот. В мире бизнеса очень редко встретишь открытость и откровенность, не говоря уже о честности. Здесь все улыбаются тебе в лицо, а за спиной ждут, не дождутся твоего краха, устраивают тебе ловушки, распускают лживые сплетни, чтобы уничтожить твой имидж и доброе имя. Милтон повернулся и еще раз взглянул на девушку — она все так же стояла возле его стола, но теперь ее руки были не скрещены на груди, а уперты в бока. Она смотрела с вызовом и была готова держать оборону при малейшей опасности.

«С ее стороны можно не опасаться предательства. Камилла скорее обзовет тебя последними словами, покусает и исцарапает в порыве ярости, чем будет плести интриги за твоей спиной… Что за испытание ты посылаешь мне, Господи?» Мужчина еще раз с удовольствием осмотрел ее стройную фигуру и ножки: «Ее нельзя назвать красавицей, но в то же время есть в ней что-то, что способно привлечь и свести с ума… Это некая тайна, загадка, скрывающаяся за этими обворожительными зелеными глазами. Она может либо осчастливить, либо погубить — третьего не дано!»

После того как Дюваль высказалась, ей стало легче, и теперь она внимательно рассматривала стоявшего неподалеку мужчину, который стал, в какой-то степени, ее противником. Мистер Милтон был хорошо сложен, высок, элегантен. Его мужественность, сила и очарование были способны увлечь и заставить потерять голову. Он был красив, но Ками давно перестала подкупаться на красоту — в модельном бизнесе много красивых мужчин. Куда важнее для девушки были внутренний мир и характер человека. А Николас Милтон, в этом плане, являлся не самым лучшим представителем своего рода. «Лучше держаться подальше от того, что может обжечь», — повторила себе Камилла, как говорила уже много раз, когда боролась с искушением снова увлечься мужчиной.

— Послушайте, мистер Милтон! Давайте начистоту… — начала Дюваль, сама удивляясь своему спокойствию, — Если я вас не устраиваю как сотрудница вашей компании, скажите об этом прямо — и я уйду. Я не бегу от трудностей и не боюсь ошибок. Если придется решать проблему — я сделаю все, чтобы добиться того результата, который мне нужен. Но я достаточно себя уважаю, чтобы не быть там, где меня не ценят и не хотят видеть.

Николас был крайне удивлен. Он подошел к Камилле и встал рядом с ней лицом к лицу, чтобы лучше видеть чувства, отражавшиеся в ее глазах. Ведь они не могут врать и не умеют притворяться.

— А с чего вы взяли, что не устраиваете меня, мисс Дюваль?

— Это же очевидно! С первого дня нашего знакомства я чувствую, что вы ополчились против меня. Для вас — я как кость в горле. Согласна, временами я бываю слишком эмоциональна, но я не сделала вам ничего плохого. За что вы меня недолюбливаете?

Мужчина попытался подобрать слова:

— Эмоциональна — еще мягко сказано… Вы не сдержаны, заносчивы, упрямы, своенравны и лезете туда, куда вас не просят.

— Я правдива и поступаю так, как велит мне мое сердце. Я и так достаточно его сдерживала…

Последнюю фразу Ками произнесла очень тихо, говоря скорее самой себе, но Милтон все равно ее услышал. И он прекрасно понимал ее! Понимал, но не одобрял.

— В таком случае, ваше место на сцене — там никто не будет вас удерживать. А здесь я прошу вас соблюдать этикет и следовать моим указаниям.

Девушка вся подобралась:

— Да?.. И каким же правилам мне необходимо придерживаться, мистер Милтон?

Они играли в открытую, и напряжение в кабинете росло с каждой минутой.

— Вы должны хорошо исполнять свои прямые обязанности, всячески проявлять инициативу, не лезть на рожон и неукоснительно выполнять все приказы руководства. Мое слово для вас закон! И ваша эмоциональность и веление сердца должны стоять после моих распоряжений и желаний.

— Я сотрудница, а не рабыня! Вы мне не хозяин!

— Да, вы не рабыня. Но я ваш хозяин — вы работаете на меня, в моей фирме, а значит, являетесь, в какой-то степени, моей собственностью. И я вправе превратить вашу жизнь в ад или в рай — стоит мне только захотеть, — мужчина в полной мере ощущал свою власть в эту минуту.

— Моя жизнь принадлежит только мне, и я сама с ней разберусь! А вы — лучше взгляните на себя…

— О чем вы?

— Вы ведете себя как диктатор. Самоутверждаетесь за счет своих подчиненных, людей, которые слабее вас. А так поступают только слабаки. Так что стоит задуматься.

Николас стоял неподвижно, но даже в воздухе чувствовалась ярость. В его глазах, позеленевших от гнева, горел холодный огонь, которого Дюваль никогда раньше не видела.

— И вы думаете, что после этих слов останетесь здесь работать?

— Ну, так увольте меня! Облегчите жизнь и мне, и себе.

«Ну уж нет… Война только началась, и я не собираюсь капитулировать после первого боя!» — подумал Милтон, — «Берегись, Камилла, я превращу твою жизнь в ад, и ты будешь умолять меня тебя уволить!»

— Нет, я поступлю иначе! Я подожду, пока ты сама не уволишься и не уйдешь отсюда с позором. И что-то мне подсказывает, что это будет очень скоро.

Глаза девушки передавали весь огонь чувств, сжигавших ее изнутри. Ками заставила себя испытующе посмотреть на противника.

— Я никогда не сдаюсь без боя! — твердо сказала она, — Я не уйду из компании только потому, что вы так захотели. Я здесь на своем месте. И чтобы уволить меня — вам придется найти достаточно вескую причину.

— Мы еще посмотрим, кто кого! — сквозь зубы заявил Милтон.

Дюваль хотела ему ответить, но в этот момент в кабинет вошел мужчина средних лет. Высокий и элегантный в своем прекрасно сшитом темно-синем костюме, Фредерик Лори по-прежнему мог считаться весьма привлекательным мужчиной, хотя его возраст приближался к сорока пяти годам. Это был статный мужчина — плотного телосложения, с мужественным подбородком, ясными светлыми глазами, чуть тронутыми лучиками морщинок и густыми волосами, поседевшими на висках.

— Простите, что помешал, — произнес мистер Лори.

— Заходи, Фред. Мы уже закончили.

Дюваль еще раз взглянула на Милтона, а потом спокойно и не спеша вышла из кабинета, пропуская на свое место управляющего фирмой Фредерика Лори. Но как только дверь в кабинет директора закрылась, девушка бегом бросилась в уборную. Ей было необходимо прийти в себя и охладить голову.

Камилла несколько раз умылась холодной водой, не беспокоясь о том, что станет с ее макияжем. Как же она его ненавидит! Наверное, еще не было такого человека, которого она бы ненавидела так сильно, как Николаса Милтона. Хотя, нет… Один был! Но тогда ей было больно, и она была слишком слаба. Тогда она еще не умела бороться. Но не сейчас! Дюваль медленно, с усилием подняла голову и посмотрела на свое отражение. Она с трудом узнала себя в женщине, смотревшей на нее безумным взглядом, раскрасневшейся и задыхавшейся. Ками напоминала волчицу, хищницу: ее зеленые глаза яростно блестели и были широко распахнуты, темные волосы взъерошены, а губы сложились в некий оскал, обнажая острые зубки. Камилла показалась себе безумной. Вот до чего может довести ярость! Если бы она не была уверена, что видит в зеркале себя, то приняла бы ее за чужую женщину. Дюваль сразу же вспомнились фильмы о сумасшедших: как они крушили мебель, поджигали дома, убивали людей, а потом в порыве безумства бросались с крыши или с моста. Она сама была бы не прочь придушить этого грубого и эгоистичного ублюдка, но не собирается провести остаток дней за решеткой. И откуда в ней столько ненависти? Может, действительно, лучше уйти и не связываться с ним?

Девушка протерла влажной салфеткой лицо, поправив испорченный макияж, уложила руками волнистые волосы, и еще раз взглянула на себя в зеркало. Вот теперь это была она… Вернее та женщина, которой она стала три года назад. Новая Камилла, новая личность, которая ничего не боялась и никогда не отступала. Дюваль взглянула в свои янтарно-зеленые глаза и вспомнила тот момент, когда решила начать все с начала. Вечер, загородный дом, деревья в голубой дымке и зарождавшийся месяц в чистом небе. Это было во Франции, лето, когда она окончила институт: измученная, уставшая, отчаявшаяся. Ей предстояло выбрать себе дальнейший путь по жизни, но тревоги, страхи и груз воспоминаний не давали увидеть счастливое будущее. Но здесь за городом, в лоне природы, Ками вдруг почувствовала, что окунается в поразительное спокойствие и начинает открывать в себе что-то новое. Новые чувства, новые силы, желание стать счастливой и вдохновение начать новую жизнь. «Ты справишься! Ничего не бойся и иди вперед. Ты будешь счастливой, если не отступишь и поверишь в себя. Слушай свое сердце — оно укажет тебе правильный путь!» — сказала Камилла тогда, обещая навсегда сохранить внутри себя это счастье и спокойствие, чтобы жить в гармонии с собой и с окружающим миром. И она научилась! Теперь внутренний свет согревает ее постоянно, назло всем бедам и холодам.

— Я выдержу, и я не сдамся — чего бы мне это не стоило!

И пусть разум твердил, что не стоит ввязываться в эту опасную игру, внутренний голос шептал, что это тот путь, по которому она должна пройти. Даже не зная, куда он приведет, она не отступит и не свернет.

— Я справлюсь с ним. Только бороться нужно по-другому… Я заставлю его узнать, чего стоит Камилла Дюваль!

И выпрямившись, расправив плечи, девушка вышла из уборной, готовая противостоять целому миру.

В это время в кабинете главного директора Фредерик Лори наблюдал, как его друг метался из угла в угол, тоже пытаясь успокоиться.

— Если бы ты только слышал, Фред, что она мне здесь наговорила! — Николасу необходимо было выговориться, и он был рад, что мог себе это позволить, в присутствии друга.

— Все настолько плохо? — Лори пытался понять, что именно произошло между ним и этой девушкой.

— Она открыто унижала меня, противостояла мне и спорила! Я не помню, чтобы кто-то осмелился так со мной разговаривать. И тем более рядовая сотрудница, молоденькая девчонка.

— Ну, во-первых, насколько я успел заметить, она уже давно не девчонка, а весьма привлекательная молодая женщина и к тому же с характером. Тебе же всегда нравились такие, в отличие от «пустоголовых кукол», как ты их называешь.

— Да как «такое» может нравиться?!

— А во-вторых, я тебя не понимаю — если ты ее терпеть не можешь, уволь ее и найми другую. Это не проблема.

— Я не могу.

— Почему?

— Это трудно объяснить…

Милтон подошел к бару и налил виски со льдом: один стакан он протянул другу, а со вторым удобно устроился в кресле. Он сделал большой глоток, с удовольствием ощущая, как терпкая жидкость медленно разливается внутри. Теперь он наконец-то смог успокоиться и взять себя в руки. Сделав еще один глоток, мужчина поставил стакан на холодное стекло журнального столика и, проведя руками по густым волосам, зачесав их назад, откинулся на спинку кресла. Фредерик, потягивая виски, наблюдал за приятелем. И хотя Николас был главным директором, а он управляющим, они всегда были близкими друзьями. Лори хорошо знал вспыльчивый характер Николаса и был для него своеобразным якорем, не давая утонуть в шторм. Он был старше Милтона на десять лет, что помогало ему поддерживать друга в любых неприятностях. Фред часто давал приятелю мудрые советы. Но сперва нужно было выяснить причину возникшей проблемы, а потом уже искать решение. Этим сейчас и занимался Лори.

— С самой первой встречи Камилла, почему-то, постоянно выводит меня из себя, — вслух размышлял Николас, — Я не думаю, что она это делает специально, но так и есть. Меня всего колотит, когда она рядом.

— А ты уверен, что это ненависть или неприязнь?

— Да. Ничего другого я к ней не чувствую. Я был бы рад, если бы она ушла. И в то же время я не могу просто уволить ее. Не в моих правилах пользоваться своей властью и увольнять людей только из прихоти. Это бесчеловечно. Мне остается только ждать, что она сама уволится.

— Ты говорил с ней об этом?

— Да. Но она и слушать ничего не хочет — упряма и своевольна.

— Как похоже на тебя…

Но Николас не услышал слова друга.

— Она сказала, что ни за что не уйдет, пока ее официально не уволят по уважительной причине. Камилла осталась, чтобы доказать, кто из нас прав. Она бросила мне вызов!

— Да, храбрая девушка, — заметил Фредерик и на минуту задумался.

— Послушай, Ник, — сказал он наконец, — Давай я сам поговорю с ней и попытаюсь все выяснить.

— Думаешь, она захочет с тобой откровенничать? Она не похожа на сплетницу.

— Я постараюсь с ней подружиться и в неформальной обстановке выведаю что к чему. Может, мне даже удастся убедить ее уволиться.

Милтон подумал и решил, что это очень неплохой вариант.

— Ну что ж, если ты хочешь — попробуй. Я тебе искренне буду сочувствовать: общаться с этой истеричкой — не самое лучшее время препровождение.

— Не хуже чем с другими. Проводить время в компании красивой женщины, с которой, к тому же, можно поговорить о чем-то кроме моды — весьма неплохая перспектива. Тем более я сейчас один: Флоренция с детьми осталась у матери в Квинсленде. А у тебя самого как дела? Видел Рене Кларк после возвращения?

— Конечно. Такую встречу сложно забыть! Сначала бурный секс и радостные восклицания, а на утро скандал из-за того, что после моей поездки у нее, видите ли, мало подарков. Хотя ты сам видел — сколько платьев, косметики и побрякушек я привез ей из Парижа и Нью-Йорка.

— Ты ее избаловал. К тому же она по природе истеричка.

— Что-то их слишком много в последнее время свалилось на мою голову. Может бросить все и уехать на фазенду пасти овец, как дядя Джо? — мужчина невольно улыбнулся, представив себя в ковбойской шляпе верхом на лошади, подгоняющего овец.

— Насовсем не стоит, но пару денечков, думаю, тебе не помешают. Поездка была насыщенной, по приезду ты с головой окунулся в работу, плюс стресс — тебе необходимо отвлечься и отдохнуть. К тому же впереди выходные.

— На этой неделе не получится: Рене договорилась со своими друзьями, что мы проведем два дня у них на острове.

— И ты выдержишь? — с улыбкой спросил Фред.

— По крайней мере, это меня отвлечет. Я смогу не думать о работе и о Дюваль. А у тебя какие планы на выходные? Съездишь куда-нибудь?

— Нет. Я буду брать бастион штурмом. И начну прямо сейчас.

Лори поднялся и, поставив стакан на место, направился к выходу.

— Только не забудь в понедельник обо всем мне рассказать! — крикнул вслед Николас.

— Обязательно. Составлю для тебя подробный отчет.

Милтон почувствовал, что силы к нему возвращаются. «Теперь, Камилла, ты будешь у меня в руках, и я буду знать о каждом твоем шаге!»