Дубай. Наши в городе

Ив Абьян, 2018

Что вы станете делать, оказавшись в чужой стране без средств к существованию? А если вы женщина, а страна, где вы оказались Арабские Эмираты? Реальные истории, из жизни героев, которым удается побывать там, куда туристов не приглашают, и увидеть то, чего никогда не покажут по телевизору. Как проходят пышные арабские свадьбы и тяжбы в шариатском суде, съемки индийского кино и сеанс ясновидения в пустыне… Вся правда о том, как выжить в чужой стране, используя наше непобедимое чувство юмора. О том, как выйти замуж за араба, выйти из арабской тюрьмы и остаться после всего этого человеком.Содержит нецензурную брань.

Можете поцеловать невесту или посторонним В…

Загадка для русского мужика:

Все виды машин, но не выставка авто.

Огромный ангар, а самолета нет.

300 человек, а людей нет — одни бабы.

Праздник, а все гости в черном.

Водки нет, а невеста есть.

Звучат барабаны, а на сцене балет!

Фигня, какая то, скажите вы. Правильно! Нашему человеку — фигня, а здешнему — день бракосочетания! Такова свадьба местная, так сказать, национальная, где навсегда соединятся сердца двух граждан Эмиратов.

Свадьбы — это золотая жила для всех фрилансеров и владельцев ивент компаний. Каждый четверг, пятницу, а то и субботу, фрилансеры разлетаются, как птицы на кормёжку по всем семи Эмиратам, чтобы поздравить молодых, заработать денег, пообщаться с кем давно не виделись, и, может даже, угоститься блюдами с праздничного стола. В роскошных отелях и на собственных виллах, в Бал-румах и в выставочных залах, на яхтах и даже в специально сооруженных шатрах. Такое разнообразие и разно культурность, если можно так сказать, можно встретить только в Эмиратах. Сегодня ты работаешь на свадьбе молодых из Кении, где чернокожий ведущий, одетый во фрак, поздравляет молодых, и двести человек гостей поддерживают его, провозглашая громкое «Аллилуйя!». А завтра ты уже в трехстах километрах от Дубай, переодеваешься за занавеской, потому что больше негде, а все костюмы натягиваешь поверх черного гимнастического бади, дабы не осквернить открытостью рук присутствующих здесь дам!

Самые веселые и близкие нашему сердцу, свадьбы ливанские. Вот где душа разворачивается и еще долго пребывает в развернутом виде, и ты невольно думаешь: «А когда ж, все это безумие, кончится?». Роскошные женщины в вечерних нарядах с декольте до самого копчика! Молодые красавцы с неуемной энергией и животами всех размеров и форм! Парадокс в том, что чем больше пузо, тем выше скачет и дольше всех танцует его обладатель! Откуда такое веселье при запрете на алкоголь, удивитесь вы? А почему нельзя, когда можно?! За все пятнадцать лет «свадебной» деятельности в Эмиратах, алкоголь встречался нам только на русских, казахских и ливанских свадьбах. Разумеется, есть ливанские семьи, где мужчины и женщины скромны, степенны и трезвы, но веселятся, улыбаются и танцуют всегда! Музыка не просто играет, она гремит и, кажется, тоже заражена этой безмерной радостью. Гости, артисты, музыканты сливаются в единый организм, который ест и пьет, танцует, приветствует родных и близких, смеется, потеет, ломает каблуки и уже снимает галстук и снова пускается в пляс. Потому что невозможно устоять на месте, когда звучит дапка! И даже не потому, что ты араб или просто любишь музыку. Не успеешь уйти — ты автоматически станешь «родственником», тебя подхватить толпа, и вот ты уже в центре событий, нервно улыбаешься, танцуешь, и ищешь глазами коллег и сигнал к отходу в тыл. Дапка — это, своего рода, хоровод, усложненный летко-енькой и отягощенный хип-хопом с акробатическими трюками. Все сирийцы, ливанцы и палестинцы, (а это их национальный танец), с молоком матери впитывают чувство ритма, хореографию и особенности танцевального шага дапки. Разумеется, не все из них одинаково талантливы, но все, без исключения, и мужчины, и женщины знают в какой момент нужно подпрыгнуть, где переход, тут левая нога, а тут, внезапно, снова левая! Поэтому, если вы оказались в едином ливано-палестинском хороводе, даже не пытайтесь бежать! Сильные мужские и женские руки, скованные с вами крепкой интернациональной дружбой, не позволять отлынивать от всеобщей радости. Вам даже не придется подпрыгивать! Они сами подбросят вас вверх или присядут в обнимку с вами в тот момент, когда этого требует музыка.

Свадьбы граждан Эмиратов — это совсем «другой компот»! Это толстенный культурный слой этой страны, финансовый прилив и отлив из семьи в семью, возможность увидеть неограниченное количество еды и женщин в черных одеждах, и, конечно же, это радостное еженедельное событие для всех, кто зарабатывает на этом деньги.

— Ладно, встречаемся на Al Ain Roud, на парковке Outlet Mall, угу… Хорошо, на тебе поедем? Тогда остановимся там на петрольке, у них хот-доги вкусные. Окей, — я положила трубку и, в предвкушении повеселиться, сбежать из дома и оставить на мужа двоих детей, кинулась собираться на работу.

Если театр начинается с вешалки, то любая работа в Эмиратах начинается с телефонного звонка и двух основных вопросов: «ты свободна?» и «а ты умеешь…?». Сегодня нам предстояло отработать халиджи у входа, а потом еще и шоу программу до выхода невесты. И неважно блондинка ты или брюнетка, с дипломом или без, беременная или способна на поперечный шпагат. Всегда найдутся парики, каблуки, няни, длинные национальные костюмы, и «жесткий арабский макияж», чтобы превратить всех нас в единый профессиональный коллектив. Так что, если одним главное, чтобы «костюмчик сидел», то нам главное, чтоб «хорошо смотрелось». Поскольку все мы в течение многих лет успели поработать почти со всеми ивент компаниями в Эмиратах, все мы так или иначе, знакомы с программой, хореографией и всякого рода особенностями их танцевальных коллективов. Система работает следующим образом: клиент звонит мистеру Санджи, у которого большая индусская ивент компания, с количеством сотрудников равной количеству родственников мистера Санджи. Мистер Санджи звонит нашей девочке Лене, чтобы она поработала со своим коллективом от его компании. Наша девочка Лена звонит своим девочкам, и мы едем танцевать индусские народные. Или мистер Мухаммад звонит Кариме, но у нее не хватает своих марокканок, и она звонит нашей девочке Зейне, которая собирает всех наших с длинными темными волосами и париками и, мы едем прикидываться арабками и работать халиджи. Разумеется, уже никто не задает глупый вопрос, типа, «какова хореография данного проекта и как бы ее просмотреть и отрепетировать».

— Что делаем? — спросила Паля, удобно устроившись на переднем пассажирском сидении.

Зейна задумалась на секунду, одновременно перестраивая машину на другую полосу.

— Двадцать минут халиджи у входа, потом переодеваемся, и катаем пять танцев перед выходом невесты, что там…Испания…

— Чья?

— Маринкина, потом вроде дапка, Ясмин покажешь?

— А музыку хоть дашь послушать? — воодушевилась Ясмин предстоящим «сольным концертом», — Или там, по ходу придумать?

— Да это Бахина дапка, знаешь же!

— Там, тира-тира, там… прыжок, — напела шикарная женщина.

— Да, да, она самая!

— А ну все, знаю, конечно!

— Я тоже, — вспомнила Паля, — и ты, Ахчик, знаешь!

— Отлично, — подытожила Зейна, — Потом латина, крылья и балет на выход «святой коровы». Если Карима привезет корзинки, то будем бросать перед невестой лепестки роз.

— А можно бросать в невесту? — решила я уточнить сценарий.

— Лепестков будет мало, поэтому…

— Не, я корзинкой брошу! Нельзя, да? Жаль…

— «Не завидуй, Маша!» — обратилась ко мне Паля фразой из любимого фильма.

Прояснив репертуар и успокоившись на том, что ничего нового и необычного нам сегодня делать не придется, каждый занялся своим любимым делом, предназначенным для полуторачасовой поездки на машине из одного эмирата в другой. Паля пьет утренний кофе в четыре часа дня, чтоб окончательно проснуться, Ясмин рассказывает, как они последний раз работали с ливанцами, я предаюсь чревоугодию, поглощая вредный и опасный для здоровья и фигуры хот-дог. Дождавшись, когда в машине воцарится тишина, и все, наконец, перестанут шуршать пакетами для мусора и бумажными стаканчиками, Кудря произнесла свою первую фразу за все время поездки: «Девочки, а мы когда репетировать будем? Сразу как приедем или, когда?» В машине повисла пауза, Зейна, пренебрегая правилами дорожного движения, даже обернулась, чтобы убедиться, что вопрос действительно прозвучал от кого-то сзади.

— Кто эта женщина? Она вообще с нами?

Паля в ответ, покатилась со смеху.

— Ты что, мать? — обратилась Ясмин к рядом сидящей Кудряшке, — какие репетиции?

— Кто ей позвонил? — все еще рассуждала Зейна, — женщина вы машину не перепутали?

— Кудря, ты что первый раз на песок писаешь или тебе надо неделю тренироваться как башкой туда-сюда мотать?

— Ну там же не только башкой, — оправдывалась Кудря, — там же движения…рукой…и

— И все! — не выдержала Ясмин.

Телефон Зейны прервал наши рассуждения, мы умолкли, потому как знали, кто это звонит.

— Все, Паля, она возле тебя встанет, если что, толкнешь ее грудью в нужную сторону! Не поднимайте мне нервы, я их и так с утра на высоте держу, благодаря нашим марокканкам!

По мере приближения к месту работы мы научились реагировать на звонки работодателя как гончие на команду «взять». Всем молчать, музыку выключить, улыбаемся и машем. И как далеко бы мы не находились от «места действия», и что бы не происходило в пути, работодатель этого знать не должен и, поэтому на вопрос «где вы» или «почему вы опаздываете», ответ всегда один.

— Да Карима… we are almost there… да, everything is fine…ok…ok.

— Ты забыла сказать иншалла, — поправила ее Паля, когда Зейна бросила мобильник куда-то в сумку.

— Она сама сказала, два раза, и за меня, и за себя.

— Тогда все по сценарию и диалог можно считать завершенным.

За полтора часа пребывания в пути, мы успели, и поесть, и поспать, и узнать последние новости из жизни наших друзей в Эмиратах. Добравшись до нужного нам балрума, с чувством легкой обременённости, мы выгрузили из машины весь свадебный инвентарь и, двинулись необычной для этого места группой, в джинсово-спортивных нарядах внутрь храма еды, музыки и воссоединения двух людей, мало знакомых друг с другом.

Роскошный вход, украшенный композициями из живых цветов, манит заглянуть вовнутрь, за стеклянные двери с золотыми узорами. В нос ударяет резкий, на наш европейский взгляд, аромат арабских духов, оставленный, входящими в эти двери женщинами. Запах настолько сильный, что, кажется, он будет слышаться в этом зале еще долгие годы. Сразу за входом широкий проход, по обе стороны которого сидят женщины-зазывалы, непременно в"черном национальном", и приветствуют всех входящих традиционным улюлюканьем и волшебными словами на арабском типа «тысячи приветствий…что-то там еще…и любимец Всевышнего Мухаммед». Далее, около вторых дверей, в банкетный зал, стоят столики. С дымящимися благовониями с одной стороны и, с ароматическими маслами — с другой.

Женщина секьюрити сразу поняла, кто перед ней и проводила нас в комнату для переодевания. Открыв дверь, мы догадались, что ключа от комнаты нам не видать, как Кудре свадьбы с локалом, потому как наткнулись на трех женщин, смиренно склонившись в молитве спиной ко входу. Мы оторопели.

— Пушной зверек… — шепотом сказала Паля.

— Писец, — уточнила Ясмин. — И как мы перед ними оголяться будем?

— Да и комната все время открытая будет…Только бы не дети! Тьфу, тьфу, тьфу…Я только испанию отреставрировала, опять все стразы на прочность проверять будут! — расстроилась Зейна.

Словно поняв, о чем идет речь, темнокожая секьюрити успокоила нас, объяснив, что это последний молебен на сегодня, и что больше сюда никто не войдет. К тому же весь вечер она будет стоять у главного входа и, иншалла, проследит за сохранностью нашего скромного имущества.

— Ладно, разложимся пока, а я пойду, деньги заберу, найду марокканок, а вы Миленке позвоните, узнайте, где она там? А то она у нас любит не по адресу приезжать.

На заметку всем аниматорам и работникам сферы «Культуру в массы — деньги в кассу»: забирайте свой гонорар до того, как начинать петь, плясать и развлекать детей и взрослых! Или, хотя бы половину обещанной суммы, чтобы заплатить коллегам или оправдать транспортировку костюмов и оборудования. Накушавшись горького опыта работы в Эмиратах, мы точно знаем, что если не проявить себя «серьезно» до начала торжества, то вероятность того, что шоу не понравилось клиентам, цветы искусственные, пятая балерина беременна, факир был пьян или вообще «мы артистов не приглашали, с кем вы договаривались», увеличивается в сотню раз!

Арабские женщины закончили молиться, вышли, а мы, вздохнув свободно, начали стягивать джинсы и вместо них, натягивать бади. В комнату вошла возмущенная Зейна.

— Ну началось! «Я не знаю, кто будет платить, мамы жениха еще нет, а с невестой о деньгах говорить нельзя, это же для нее сюрприз!», — изобразила она знакомую всем нам ситуацию.

— Что? Собираемся? — спросила Ясмин и открыла сумку.

— Нет! Когда я сказала ей, что в таком случае мы поедем, чтоб не опоздать на другую работу, а когда мама жениха или кто там еще объявятся, вы нам позвоните, если мы успеем после второй работы, то подъедем…она…

— У нас что? Вторая работа сегодня? — воодушевилась Кудря.

Вместо ответа она удостоилась единодушным взглядом коллег, полный беспокойства за ее здоровье.

— И что, — предложила продолжить Ясмин.

— У нее, каким-то странным образом, обнаружилась полная сумма, и, почему-то сразу… испортилось настроение.

— Как всегда, — подытожила Паля, — когда начинаем?

— Через двадцать минут, а ты что «лысая» до сих пор? Паричок забыла? — обратилась Зейна ко мне.

— Не лысая, а блЯндиНТка! Вот он! Две минуты и я, «легким движением рук превращусь в элегантные шорты»…sorry, в женщину арабской национальности!

Вдруг, кто-то, бесцеремонно распахнул дверь в нашу комнату, и мы все, как по команде, прикрылись приготовленными костюмами.

— Habibti… — раскинув руки для объятий и раскрыв рот для поцелуев, в комнату влетела всем нам знакомая марокканка, Лютейна. Она крепко обняла Зейну за шею, как однополчанин на параде девятого мая.

— Лютти! — воскликнула Ясмин и распахнула руки для объятий и для спасения Зейны.

— Habibti, Yasmin! How are you? — переключилась она на Ясмин и, две пары женской груди полного третьего сплющило между обнимающимися женщинами.

Лютти уже давно работала в сфере танцевальных услуг, давно жила в Эмиратах, давно и довольно долго пыталась построить свое женское счастье — заполучить гражданство ОАЭ, путем неразрывных брачных обязательств ну хоть с каким-нибудь завалящим гражданином Эмиратов.

Она уже побывала замужем в юности, здесь была нелегалкой, любовницей, второй или даже третьей женой, но все еще верила, что ее пышные формы и длинные волосы таки вымостят ей дорогу в рай под названием «замужем за локалом». Мнимое признание местного населения, статус жены, возможность сидеть дома, рожать маленьких граждан ОАЭ, никогда не работать и получить гражданство, дающее, как она думает, умопомрачительные права и возможности — вот предел женского арабского счастья.

На сегодняшний момент Лютти имела высокие отношения содержательного типа, то есть была содержанкой. Мужчина почтенного возраста, как она нам поведала, добросовестно оплачивал ей квартиру, добровольно купил ей машину, и доброкачественными ювелирными изделиями ее одаривал.

«Добрый какой мужчина…», — вздохнув о чем-то своем, подытожила Ясмин.

По счастливой случайности, он оказался близким родственником жениха, и поэтому Лютти могла позволить себе поработать именно сегодня, зная, что никто не будет звонить и пытаться выяснить, где она, с кем она, почему не дома,"где фотография тебя на диване в твоей квартире". Сегодня вечером пожилой ловелас играл роль порядочного мужа и уважаемого родственника со стороны жениха, и поэтому не станет компрометировать себя подобного рода звонками.

Рассказ Лютти о счастливой, наполненной эротическими страстями, жизни прервали разукрашенные как матрешки марокканки, ввалившиеся к нам в комнату, разумеется, оставив при этом входную дверь открытой.

— Ну как всегда! — возмутилась Паля, сидевшая напротив входа и, успевшая прикрыть нагие прелести попавшимися под левую руку перьями, а под правую — кроссовками, — Ladies, вашу мать, THE DOOR, PLEASEZZZZ!

Но ladies даже не обратили на нее внимания, а только кричали на Лютейну, размахивая руками. Судя по размаху происходящего, все мы поняли, что к ним в комнату пришла сестра невесты и четкой командой «ялла, ялла», объявила им о незамедлительном начале представления. Подхватив цепную реакцию, Лютти забегала по комнате: «Yalla, yalla…» Электрический разряд, активированный волшебным словом, пробил по цепочке всех присутствующих. Паля бросила кроссовки и перья, влетела в национальный костюм; я бросила расчёсывать паричок и целиком проглотила конфету; Ясмин бросила пустую бутылку воды в урну и встала по первой позиции; Зейна бросила взгляд на всех нас и как-то тихо спросила: «А ГДЕ МИЛЕНА?». Схватив телефон, она выбежала из комнаты вслед за марокканками, закрыла за собой дверь, через секунду снова открыла, просунув голову внутрь.

— Что стоим то? Ялла, ялла! На выход, работаем девочки!

Как ни в чем не бывало, мы выплыли из комнаты, преисполненные чувством собственного достоинства, улыбаясь, и, приветствуя входящих гостей, стыдливой арабской улыбкой. Марокканки уже стояли вряд по левую сторону от центральной красной дорожки, выстеленной от входа до главного подиума. Мы встали напротив и, как нам показалось, всем сразу стало заметно, что у нас не хватает двух танцовщиц.

— Ну…и что теперь будет? — беспокоилась Кудря, — Миленки нет, Зейна где-то… мы что, вчетвером головами мотать будем? А деньги назад не заберут?

— Да уймись ты! — улыбаясь гостям, сквозь зубы ответила Паля, — первое правило на работе…

— Деньги вперед? — попыталась Кудря.

И тут Ясмин торжественно подняла вверх руку.

— Улыбаемся и машем!

Присущие только ей, изящество и грация, сработали на входивших в балрум арабок, безотказно, и они, повинуясь столь искреннему приветствию, стали здороваться с Ясмин и тоже махать рукой в ответ.

— А вот и Зейна с Миленой, — также сквозь зубы, улыбаясь и кивая головой гостям, сказала я.

Кудряшка на секунду выпала из образа от радости осознания, что теперь нас не в чем будет упрекнуть и, заслуженной зарплатой можно будет оплатить электричество.

— Ни фига се… минуты не прошло, где она ее достала?

— Зейна кого хочешь, достанет! Хочешь — тебя, хочешь — кролика из шляпы, а хочешь, может и мужика любого достать.

В этот момент у входа остановилась группа женщин сверхтяжелой весовой категории, которые принялись обмениваться поцелуями, восторженно приветствовать друг друга и перечислять всех родственников, интересуясь их здоровьем. Милена, сумка с костюмами и Зейна застряли между входом и заветной дверью в раздевалку. Протиснуться незамеченными всем троим, не представлялось возможным из-за той части женщины, куда обычно, крепится шлейф вечернего платья и, которая, как мне показалось, мешает ей входить в двери. Поняв ситуацию, мы стройным рядком, улыбаясь и, приставляя ноги, шаг за шагом, двинулись в направлении к двери.

— Мархаба! Мархаба! Please! — приглашала Ясмин гостей пройти чуть глубже, улыбаясь"на весь Голливуд".

Женщины обратили на нее внимание и… «лед тронулся»! Они все еще разговаривали, но уже сделали шаг вперед, освободив «зеленый коридор» для наших коллег.

— Мархаба! Please! — не унималась Ясмин, — Проходим товарищи! Ну… «Алла-а, Алла-а, я баба-а-а», — запела Ясмин, исчерпав весь свой англо-арабский словарь.

Не выдержав натиска очарования, танкеры и ледоколы в вечерних платьях, улыбаясь и пританцовывая, поплыли вглубь помещения. Воспользовавшись отличным моментом остаться незамеченными, Зейна, Милена и ее сумка юркнули в комнату и уже через пару минут стояли в нашем строю с дежурной улыбкой и распущенными, готовыми к работе, волосами.

Если вы когда-нибудь, подолгу заглядывались на симпатичную девушку, которая находилась то слева, то справа от вас, то не удивляйтесь, что на следующий день вы почувствуете боль в шейном отделе позвоночника. Тем более, если девушка была молода и активно перемещалась с одной стороны на другую. Те же ощущения возникают у всех нас на следующий день после работы на традиционных эмиратских мероприятиях и, исполнения танца халиджи.

Как указывалось, ранее, этот танец отличает отсутствие какой-либо хореографии и мастерство мотания головой таким образом, чтобы длинные распущенные волосы при этом описывали в воздухе круги, полумесяцы и восьмёрки. Основная нагрузка при этом, естественно, ложиться на мышцы шеи и плечевой отдел, поскольку руки тоже принимают участие в процессе, в тот момент, когда шея статична. Попробуйте, ради эксперимента, разумеется, если вы обладательница длинных волос, проделать эти несложные гимнастические упражнения у себя дома. Только стойте поближе у родного дивана, на случай внезапного головокружения. Начните с трех минут. Более этого времени рисковать не стоит, тем более, если вы одни! Ведь велика вероятность получения легкого вывиха или смещения в шейном отделе. Учитывая, что арабские песни длятся в среднем 5-6 минут, волосяные лопасти вращаются, в основном, на припевах или проигрышах. А сама программа обычно рассчитана минут на двадцать — сорок. Так что притопывания, повороты и, своеобразные махи руками не просто часть танца, а необходимая страховка на случай головокружения или полное отсутствие хореографической подготовки. Остается загадкой, как некоторые арабки упускают из виду собственных мужей, при такой изумительной способности вращать башкой на 360 градусов? Видимо, сказывается недостаточное количество тренировок, ведь танцуют они только на свадьбах и девичниках. Так что, нечего мотать головой из стороны в сторону, господа, все лучшее впереди! Лучше танцуйте почаще, ведь можно не просто танцевать, а солировать!

«Отмотав» положенный нам срок, а точнее, полные двадцать минут, мы, с чувством легкой обременённости, поплыли в свою комнату. Следует отметить, что именно так нужно покидать сцену, если вы исполняете роль арабской танцовщицы. Войдя в образ с самого начала, ты выходишь из него только в тот момент, когда «выходишь» из костюма халиджи. А поскольку платья эти напоминают разноцветные, украшенные золотом, пододеяльники, то в них действительно можно как «зайти», так и «выйти», вместе с образом. Это только наши балерины улетают со сцены, словно птички. Марокканки уходят со сцены медленно, влача за собой груз ночных перееданий, демонстрируя усталость и, даже обиду за отсутствие оваций и криков «браво».

Войдя в свою комнату, мы одновременно «вышли» из арабских платьев и плюхнулись на стулья.

— Меня сейчас стошнит, — заметила я.

— Ха! Что укачало без постоянных тренировок?

— Нет, просто я паричок намертво к голове прикрепила, по-моему, я его сниму теперь только со скальпом!

— Ладно, — вступила Зейна, — сейчас Испания, минут через десять. Заходим с задней стороны. Мы вчетвером — на подиуме, Паля с Миленкой — на сцене. Когда мы пойдем на круг, вы просто стоите, хлопаете в ладошки. Будем долго ходить — поменяетесь местами. Окей?

Дело в том, что внутренняя архитектура балрума представляет собой две половины, разделенные между собой широким подиумом. По обе стороны от него располагаются празднично украшенные столы, а сам подиум логически соединяется со сценой, в центральной ее части. Разумеется, вариантов масса! И светящийся дэнспол в центре зала, и широкие лестницы, ведущие к сцене, и просто широкая сцена с тремя никому незаметными лесенками позади декораций. Но в данный момент мы, рассматриваем классический вариант — подиум, ведущий к сцене. Он служит основой главного и, незабываемого в жизни каждой невесты, события! Это прохождение по подиуму медленно, красиво, не спотыкаясь, и желательно без падений на праздничные столы. Апогеем происходящего становится восседание невесты на диванчик — главный и неотъемлемый атрибут сцены! И, взирая на все происходящее сверху, сидит она там, в одиночестве, принимая поздравления, благословения и поцелуи до тех пор, пока не придет жених. Вы будете удивлены, но сделать это, на самом деле, не так-то просто! Представьте себе состояние юной арабской девицы, для которой это, возможно самое главное событие в жизни. Ни получение диплома, ни рождение первенца, ни, упаси Господь, защита докторской диссертации! Ничто не сравнится по значимости и торжественности момента прохождения по подиуму в качестве невесты! Это то, к чему ее готовили с детства и что, по словам ее родственников, самое главное в жизни каждой женщины.

К тому же, она никогда не проявляла себя подобным образом на публике. А во время выхода невесты на нее смотрят триста, а то и более человек, одновременно! Весь день перед этим она просидела в специальной комнате для невесты со своими сестрами и мастерами визажа и парикмахерского искусства, где ее наряжали, кормили с ложечки, чтобы не испортить макияж, одевали и наставляли. Волнение нарастает с каждым часом! У многих невест наблюдался тремор легкой и средней тяжести. Некоторые начинали плакать и их сестры, и тетушки подбегали к ним с салфетками, в попытке осушить печаль и спасти работу визажиста. Чем дороже и краше свадебное платье, тем труднее в нем передвигаться. Многочисленные стразы, а иногда и драгоценные камни добавляют не только шик, но и вес! К тому же, в одночасье научиться управляться со шлейфом, достигающим иногда невероятной длины, просто не представляется возможным. И финальным аккордом, а точнее сказать,"контрольным в голову", являются туфли невесты, которые своей элегантностью и тяжестью одновременно, больше похожи на орудие убийства. Эксперты криминалистики назвали бы это: «Жертва была убита ударом по голове, нанесенным тяжелым тупым предметом»! Туфельки невесты — это огромное и весомое нечто, напоминающее котурны, на которых выступали актеры в древнегреческом театре. Попробуй-ка сделать хоть шаг во всем этом великолепии! А два шага? А по лестнице, улыбаясь и подавляя дрожь в коленях? И все же, они их одевают и идут навстречу своей судьбе! Идут неуклюже, переваливаясь с ноги на ногу и, путаясь в многослойных подъюбниках. Чтобы избежать этой путаницы, невесты используют особую технику, переданную им сестрами, уже проходившими подиум и дошедшими до замужества. Прежде, чем сделать шаг, невеста на таких туфельках, выбрасывает ногу вперед, пиная роскошные полы свадебного платья, в надежде на точное приземление ноги на пол. Это работает, но не всегда. Вот почему многие девушки перед своим «выходом в народ», обращаются к Всевышнему с мольбой о чудесном прохождении по подиуму и сохранении жизни и здоровья!

Убранство и размах свадебного торжества зависит только от фантазии родственников и размеров их финансовых вложений. Живые цветы, роскошные люстры, живая музыка, композиции из шоколадных конфет или сразу шоколадный фонтан. Каждая семья старается выложиться по максимуму, хотя понятия вкуса и качественного дизайна разняться, опять-таки, по мере удаленности от столицы. Скромные, по арабским меркам, свадьбы, обходятся традиционным набором блюд и, возможно, некое сопровождение невесты на момент

ее выхода, в составе двух и более артистов. Нужно же кому-то поднимать полы ее платья, чтоб взобраться на лестницу и, расправлять огромный шлейф!

Роскошные свадьбы организуют отели, совместно с ивент компаниями с программой «все включено». И это самое «все» далеко не то, как мы привыкли это понимать. «Все» — это значит все, что вы только могли себе представить поесть, увидеть и услышать на этой свадьбе! Невероятный дизайн, сувениры ручной работы, концертная программа, звезды эстрады, огненное шоу, поющие фонтаны и фейерверки с лазерным представлением! Словно все эти люди одновременно отмечают день рождения королевы, первый полет бедуина в космос или день независимости от алкогольной зависимости! И этот государственный праздник для целой страны сосредоточили в одном отеле и все, что было запланировано на весь день, решили провести в рамках семейного незабываемого вечера.

Мы уже минут десять сидели в своей комнате, одетые в испанские костюмы, с одинаковыми ярко-красными губами. Паля устроилась прямо на ковролине и лопала разноцветные шарики на экране своего телефона. Зейна обсуждала время нашего выхода по телефону с неизвестной нам, родственницей жениха. Кудря, уже в третий раз подкрашивала ресницы, а Ясмин, найдя в телефоне свидетельства последней работы с ливанцами, показывала мне фото:

— Вот, новые костюмы они сшили, а у Махмуда жена вчера родила…

Картина происходящего напоминала затишье в окопе перед боем. В любую секунду безмятежную тишину может нарушить приказ командира, и солдаты одновременно ринуться в бой, оставив все, чем были заняты за секунду до этого.

— Все! Пошли, — прозвучал «приказ нашего командира». — Там за сценой ди-джей сидит, надо ему диск отдать и еще объяснить, дебилу, на какую циферку нажимать!

Запрятав свои телефоны куда подальше, испанские красотки друг за другом вышли из комнаты, покачивая воланами на юбках и розами, прикрепленными к волосам. Пройдя по широкому проходу, ведущему в главный зал и, варьируя между широкими женщинами в вечерних туалетах, мы нырнули в проход между двумя полотнами тканей, служивших частью декораций и отделяющих блистательное торжество от грязной посуды и обслуживающего персонала. Белая ткань крепилась где-то под потолком и, широкими полотнами метра в два, свисала до самого пола. Кое-где полотна скреплялись между собой железными скобами, а где-то оставались проходы для официанток, снующих туда и обратно с нескончаемыми подносами.

Это не просто часть декорации, это ткань, словно волшебная завеса между двумя мирами. Миром торжества благополучия и другим, параллельным миром, который верно служит первому, всегда оставаясь незаметным для их обитателей. Никто из мира бытовой роскоши не заметит, а тем более, не запомнит ни человека, ни организованности всего происходящего, ни раздавленной кем-то еды на полу, ни лица той клоунессы, которую пнул малолетний гражданин. Все так и должно быть, такова реальность их жизни, их правда.

А правда в том, что ни один гражданин эмиратов никогда не станет работать в супермаркете или на заправке, организовывать праздники или опустошать урны родного города! Они этого просто не умеют и даже никогда пробовать не станут! Да и не нужно было никогда! Просто, не царское это, знаете ли дело… Для этого всегда были, есть и будут иностранцы. Они даже, никогда не думали, что может произойти, если их страну в одночасье покинут все резиденты, работающие в сфере услуг. Просто представьте — некому будет заливать бензин в бензобаки роскошных авто в пятидесятиградусную жару. Некому будет стоять за кассовым аппаратом в магазинах. Никто не станет подбирать пустые пакеты и бутылки. Остановятся все стройки и предприятия. Страна опустеет и за пару недель утонет в песках и отходах. А люди останутся только в министерствах, в иммиграционной службе, и в полицейских департаментах (причем, только сами полицейские). Но при этом в головах этих людей, вряд ли, что поменяется, они по-прежнему будут считать себя какой-то особой, отличной от всех остальных, расой.

Нашему человеку такое «превосходство» над всеми другими совершенно безразлично. Закодированное в клетках советского ДНК знание, что все народы равны, даже с присущей некоторым, толикой расизма, позволяет нам понимать, что, кто бы не стоял перед тобой, он прежде всего человек. Прежде, чем тот проявляет себя, как-то иначе. По крайней мере, мы не относимся ни к тем, ни к другим, а к великому и многонациональному… И по сему, нашим здесь одинаково по-человечески до всех остальных, включая самих граждан и любых приезжих.

Конец ознакомительного фрагмента.