Имя нам легион. Паранормальный апокалипсис

Иван VeganaMaia Вологдин, 2018

Прошел ровно год с тех пор, как ожившие тени заброшенной деревни попытались прорваться в мир людей, но были остановлены героями первой части. Не все пережили последний бой. Вызволив из плена свою дочь Арину, ее отец, Денис, так и остался в туманных землях иного мира. Но спас ли он ее? Странное поведение ребенка и не менее странные события в школе, заставляют Павла усомниться, что последний бой был выигран именно ими. События развиваются стремительно. Целый город оказывается вовлеченным в небывалый конфликт живых и мёртвых. Для оформления обложки использованы бесплатная заставка для рабочего стола с сайта wallpapertag.

Глава 2. Агентство паранормальных дел

К безделью быстро привыкаешь, особенно когда на него закрывает глаза начальство.

Корнышев, пребывая в полудреме, с трудом раскрыл один глаз, реагируя на трель звонка, разнесшуюся по пространству холодной, полупустой квартиры.

«Опять Лавров… Господи ты, Боже ты мой! Как же мне надоели эти профилактические беседы с периодичностью раз в две — три недели»

Звонки от загадочного человека действительно имели определенную закономерность. Павел наперед знал предстоящий разговор, но все — так поднял трубку. Просто хотя бы потому, что именно он обеспечивал безоблачное пребывание участкового на больничном в течение целого года.

— Поздравляю вас с присвоением очередного звания капитана! — неожиданно начал разговор Олег Владимирович, — не смотря на то, что ваш отпуск весьма затянулся, звания то все равно идут своим чередом.

Это было неожиданно. И приятно:

— Благодарю вас Олег Владимирович. Но чует мое сердце, звоните вы мне не только по этому поводу.

— Все верно, Павел, — после оригинального вступления беседа плавно вливалась в обычное русло, — Вы обдумали мое предложение?

— Вступить в ряды особого отдела? — тяжело вздохнув, принялся мазаться Копылов от назойливого собеседника, — Променять свою жизнь на царство одиночек, всецело верных долгу? Каждый день сталкиваться с тем, что я уже пережил в Бамбуе?

— Именно! Это весьма и весьма весело, — хохотнул на том конце провода не унывающий от количества вежливых отказов Лавров, — Да, конечно, служба в особом отделе нашей структуры, требует определенных ограничений… Зато вы получите жизнь, о которой мечтают практически все романтики подросткового возраста!

— Но я давно вышел из него…

— Это не важно, Павел. К тому же вас должно заинтересовать, что у дела вашего друга Копылова открылись новые обстоятельства. Убит директор школы, расположенной неподалеку от его квартиры. Он убит, и убийца все устроил с явно религиозным подтекстом. Подчерк тот же. Выколотые глаза, вырезанные кресты. И, к слову, в этой же школе учиться хорошо знакомая вам особа, именем Арина…

Дальнейшего повествования Корнышев не услышал. Полуобнаженный мужчина резко сел на расправленной кровати, решительно откидывая одеяло в сторону. Смутное, древнее предчувствие опасности всколыхнуло душу, вынуждая Павла торопливо надеть тапки и направиться в ванную комнату:

— Олег Владимирович! — перебил он своего загадочного доброжелателя, — а никаких иных странностей в здании данной школы не было замечено? Изменений в поведении людей? Изменений свойств объектов?

— Так вы согласны с моим предложением о сотрудничестве? — вовремя поймал заинтересованность участкового опытный Лавров, — или все-таки предпочитаете отсиживаться в стороне?

На какое-то время Павел замолчал, критически взвешивая все «за» и «против». Взглянув в зеркало, он понял, что и без того запустил себя, изрядно уменьшившись в объемах и пропорциях.

Бледная кожа. Синяки под глазами. Недельная щетина. Человек, отразившийся напротив, никак не напоминал Павлу того бойкого и сосредоточенного мужчину, который был предельно мотивирован на службу во благо родины еще год назад.

Стресс взял свое. Ночные кошмары, мешали спать если не каждый день, то с периодичностью раз в неделю. Сюжет был един — безликие, черные тени обступали Павла со всех сторон, силясь утянуть его в смрадные воды болота.

Справиться этим не помогало ничего — ни снотворное, ни умеренныевозлияния крепкого алкоголя на ночь глядя.

«Если так будет продолжаться еще год, я просто умру в своей квартире, забытый всеми и мой труп найдут только тогда, когда ужасный запах просочиться сквозь дверь. К тому же покровительство Лаврова не вечно. Рано или поздно мое отсутствие на работе закончиться, а вернуться в былую колею будет трудно» — размышлял Павел, замерев с трубкой у уха, — «если сейчас не сказать да, то это значит лишить себя будущего. Решайся, офицер! Мир ждет твоего возвращения!»

— Принимаю, — наконец-то согласился Корнышев, хватаясь за зубную щетку, к которой не прикасался несколько дней.

— Тогда не спешите. Готовьтесь, — голос Лаврова немедленно посерьезнел.

Было от чего. С сего момента он из доброжелателя превращался в руководителя, что задавало совершенно иной тон — Вечером я пришлю за вами машину. Наше ведомство редко действует при свете дня. К этому придется привыкать. Я приставлю к вам опытного оперативника агентства по борьбе с паранормальными явлениями, и вы вместе исследуете здание школы и кабинет директора на наличие особых зацепок, которые могут ускользнуть от глаз обычного сотрудника полиции.

— Вас понял, — рефлексы и привычки брали свое. Корнышев вновь превращался в холодного и расчетливого профессионала после утвердительного ответа.

Он будто бы перешел Рубикон. Озвучив в ванной комнате свое согласие, Павел обрел необходимую тягу к переменам. Раз уж рубеж пройден, то какой смысл сомневаться и страдать?

Положив трубку и закончив приводить себя в порядок, Корнышев заварил крепкий кофе и уставился в окно:

— Я помню свое слово, Денис — произнес теперь бывший участковый, — и чувствует мое сердце, я действительно нужен твоей семье именно сейчас.

Когда чего-то очень ждешь, день невероятно затягивается, особенно когда весь перечень дел, запланированных до времени приезда оперативника — это изготовить себе незамысловатый обед и вынести мусор.

Павлу, хотелось верить, что он достаточно восстановился после потрясений, пережитых на Чертовом Болоте.

Едва вспышка фотоаппарата, слившись с блистанием молний, расчертила жизнь Корнышева на «до» и «после» этого момента, как он стал свидетелем схлопывания, коллапсировния целого мира вокруг.

Глиняный голем, в который был заточен труп Чернобога упал, распадаясь на две половины и тут же завыли, заверещали тысячи теней болота.Рой заблудших душ, вившийся вокруг идола, оглашая округу отчаянными криками, ускорил свое вращение, испуская призрачное, зеленоватое свечение. Одна за другой, под вспышки молний, тени втягивались в его деревянный остов, заставляя истукан трещать и вибрировать, словно живую плоть.

Мумифицировавшиеся, физические оболочки теней ринулись к Корнышеву, стараясь прорваться сквозь тягучие, болотные толщи раздвинутой воды. Тысячи костлявых рук, тысячи мертвенных оскалов стеной надвигались на Павла, который, что было сил, рванул к распластанному, бесчувственному телу Арины.

Именно в этот момент Павел понял, что эмоции, захлестнувшие душу, преодолели все возможные пределы. Бесконтрольный ужас, миллионами острых игл пронзил спину, делая Корнышева проворнее и сильнее, чем когда бы то ни было.

Схватив бесчувственное тело девочки, Павел рванул к далекому берегу с ребенком на руках. Только в этот момент сотрудник полиции неожиданно обнаружил, что Денис, нажимая на гашетку разряженного фотоаппарата, препятствует скорому отступлению.

И Корнышев сделал то, за что неоднократно корил себя на протяжении долгих ночей, проведенных в одиночестве. Ему пришлось оттолкнуть Дениса в сторону копошащихся рук, показавшихся из болотной толщи раздвоенного водоема. Больше своего товарища он не видел.

Дамокловым мечом нависли вопросы: а что если бы не этот пресловутый толчок, то может быть Корнышев был бы жив? Может быть, удалось запутать следствие и вывести друга сухим из воды? А что если…

«Если бы да как бы, да «бы» мешает» — сам себя выругал Павел, готовя удобную, спортивную одежду к ночной вылазке. То, что соглашаясь выйти на дело, он автоматически подписывал контракт с неведомым агентством, Корнышев понимал прекрасно, а значит, безоговорочно соглашался с условиями, предельно ограничивающими его жизнь до конца дней.

Такого скорого, заочного подписывания контракта с человеком, имеющим высшее юридическое образование, еще не случалось. В данном договоре оставалось чересчур много белых мест, вернее он весь состоял из одного большого белого места…

Закончив гладить измятые штанины, Павел одел костюм на себя, неприятно удивившись его просторности.

«Ну и физическая форма! Краше только в гроб ложись!». Было от чего впасть в прострацию. Всего за год отсутствия активности, некогда крепкое тело воркаутера и легкоатлета превратилось в малоприятный, бледный кисель атрофировавшихся мышц.

Невольно сравнивая себя с крепкими, развитыми мужчинами агентства, Павел прекрасно понимал, что чтобы привести себя в нужную кондицию, под стать новым коллегам, придется потратить несколько лет на усиленные тренировки над своей физической оболочкой.

Может быть, он бы не согласился помогать Лаврову, если бы не обещание, данное погибшему товарищу. Имя Арины, фигурировавшее в разговоре, запустило внутри ослабшей души фундаментальные механизмы чести и совести, благодаря которым Корнышев, в начале своей карьеры, дал обет, верно, служить Родине.

Именно они, заскрипев застоявшимися шестеренками, буквально за уши вытянули настоящего Павла на свет Божий, из глубины души, состоящей на данный момент из страхов, сомнений и угрызений совести.

Испытывая потребность хоть чем-то заняться, Корнышев выполнил нехитрый комплекс упражнений, состоящий из отжиманий и приседаний. Когда настала очередь пресса, силы окончательно оставили его и по сбившемуся дыханию стало ясно, что сегодняшняя ночь будет тем еще испытанием.

Едва за окном стемнело, как в голову полезли новые сомнения. Павла беспокоило то, что не было обозначено четкого времени прибытия. Иногда казалось, что кроме разговора, больше ничего не произойдет, что он так и останется нервно сидеть до утра в прихожей, полностью одетый и готовый к неведомым приключениям.

В полупустой квартире, в убранство которой Павел так и не успел вложить достаточно сил и средств, чтобы создать хоть маломальское подобие уюта, одиноко, натужно имуторно раздавалось только тиканье настенных часов.

«Тик-так, тик-так, тик-так»… звук действовал на нервы. Телефон, зажатый в руке, изрядно пропотел во взмокшей ладони Корнышева. Чуть ли не ежеминутно он проверял главный экран на наличие информации о пропущенных звонках.

«И почему я раньше не согласился?» — в голову невольно полезли мысли, — «чего терял? Год просмотра роликов в интернете? Да что этот год… вся прошлая жизнь единый клубок одиночества. Ни подруг, ни друзей, так, знакомые. Если говорить по душам, то такие как я — идеальные сотрудники агентства. Неприкаянные, заблудшие души»

Родители хорошо обеспечивали Павла всем необходимым, даже в страшные, девяностые годы всеобщего развала. Жил он хорошо, в просторной, светлой, богато обставленной четырехкомнатной квартире в центре города Братска. Но большую часть времени был совершенно один. Мама и папа буквально жили на работе, избрав своим призванием служение народу.

Отец — руководитель оперативного отдела. Мама — инспектор по делам несовершеннолетних. У милиции всегда было много дел. Чересчур много в бандитские, постперестроечные годы и маленький Корнышев был практически предоставлен сам себе, едва обрел хоть какую-то самостоятельность.

Книги стали его лучшими друзьями. Зачитываясь приключенческой литературой, историями про подвиги офицеров и витязей на полях Отечественных войн, Павел формировался как разносторонняя, самобытная личность.

Опережая своих сверстников в развитии, Корнышев непременно видел себя в милицейской форме в недалеком будущем. И едва отзвенел последний звонок, как он, собрав чемоданы, отправился в высшее учебное заведение, кующее кадры для правоохранительных органов.

Отец не дождался его приезда. Он ушел из жизни, когда Павел учился на четвертом курсе. Мама ненадолго пережила супруга. Её похороны Павел уже организовывал лично, проходя практику в стенах своего первого отдела.

Стремясь отвлечься от внутренних переживаний, Корнышев затеял ремонт в опустевшей квартире и… большинство комнат так и замерли на стадии ободранных обоев и криво наклеенных потолков.

Худо-бедно оформив под нужды проживания зал, ванную и кухню, молодой лейтенант с головой ушел в работу, благо район, доставшийся на попечительство, отличался сложной криминогенной обстановкой.

Свершилось! Вырывая из воспоминаний, в одиннадцать ноль-ноль, когда даже шумные соседи улеглись спать перед завтрашним, рабочим днем на алюминиевом заводе, раздался долгожданный звонок с неизвестно номера:

— Здравствуйте. Служба заказа такси «Дельфин», — представились на том конце провода тихим, спокойным, басовитым голосом, — вы вызывали машинку на свой адрес?

— Нет, я не вызывал… начал было оправдываться Павел, как вдруг человек, разговаривавший с ним, немного прибавил громкости и уверенности в голосе.

— Хватит дурака валять! Я от Лаврова. Ты готов?

— Готов, — неприятно удивился специфическому юмору Корнышев, который всей душой не любил топорность мышления в этой сфере человеческого бытия.

— Отлично, — явно обрадовался незнакомец, — Тогда белая Газель скорой помощи у соседнего подъезда. Выходи.

Спустившись с третьего этажа многоквартирного дома, Корнышев действительно увидел вышеуказанную марку машины, нагло припарковавшуюся прямо на газоне. Водитель, облаченный в белый халат, раскрыв двери, задумчиво курил дешевую сигарету, разглядывая далекие звезды. На подошедшего Павла, седоволосый мужчина не обратил никакого внимания, лишь мельком пробежав глазами по фигуре новичка. Явно сделав неутешительные выводы, водитель презрительно сплюнул и вернулся к спокойному созерцанию иных галактик.

Едва Павел приблизился к боковой двери, намереваясь открыть её самостоятельно, как крепкие, жилистые, мужские руки, опережая намерения Корнышева, втянули растерявшегося участкового внутрь темного салона.

К горлу участкового был тут же приставлен обнаженный, холодный клинок:

— Говори, сука, где подельники? — благим матом заорал неведомый человек Корнышеву в ухо, надавливая на лезвие приставленного к горлу ножа так, чтобы соблюдалась та тонкая грань, позволявшая коже едва не рваться под воздействие остро заточенного клинка.

— О ком ты говоришь? — вспоминая профессиональные навыки, как можно более спокойно ответил незнакомцу Павел, — какие подельники? Не дури мужик, давай нормально поговорим.

Несколько секунд напряженного молчания окончились веселым смехом. В салоне вспыхнул свет и Корнышев, от горла которого наконец-то убрали нож, с удивлением рассмотрел людей сидящих внутри.

Человек, ловко вертевший в руках клинок, был на удивление хорошо знаком Павлу. Он часто сталкивался с ним, работая участковым. Это был известный активист и борец за здоровый образ жизни, смыслом своего бытия избравший борьбу с распитием спиртных напитков в общественных местах.

Длинный русый волос, был взлохмачен, но опрятен, словно обладатель густой шевелюры сознательно поддерживал прическу в таком состоянии для поддержания образа великовозрастного сорванца. Веснушчатое, добродушное, курносое лицо, голубые глаза и впалые щеки никак не вязались с ловкими, профессиональными подбрасываниями ножа, который выписывал в воздухе замысловатые пируэты, неизменно возвращаясь в сильные руки хозяина.

Одет мужчина был в просторный, повседневный, джинсовый костюм и кожаную куртку, небрежно накинутую на плечи.

— Михаил? — с удивлением вспомнил Павел имя этого активиста.

— Точнее ты меня знаешь как Михаила, — улыбнулся в ответ мастер ножевого боя, — это моя, так называемая, дневная форма, — он хохотнул своей же шутке, сравнивая свое особое положение в обществе с устройством мира теней, — меня на самом деле Сашей звать. А это, — указал он рукоятью ножавглубь салона, — Карина. Специалист по паранормальной активности.

Карина была молода. Видимо она, едва получила диплом, выпустившись из института.

Длинные черные, густые волосы по поясницу, убранные в аккуратный пучок, большие, как будто слегка удивленные, такие же черные глаза. Овальное, красивое лицо с большими, чувственными губами и аккуратным носиком, слегка вздернутым вверх. Во внешности девушки слегка угадывались черты кавказской крови, что делало ее образ еще более загадочным и привлекательным.

Одета Карина была в черное, элегантное, длинное платье, выгодно подчеркивающую точеную фигуру, выпуклую в нужных местах. На ногах, красовались длинные, тяжёлые, в цвет платью, ботфорты с толстой подошвой, в которые девушка, по всей видимости, облачилась непосредственно перед ночной операцией, заменив изящные туфельки для корпоратива. Создавалось впечатление, что сотрудницу агентства только что выдернули с какого-то официального мероприятия или из клуба.

Она коротко кивнула в знак приветствия распластанному на носилках Павлу и, потеряв к новобранцу всякий интерес, уткнулась в дорогой ноутбук, не желая более отвлекаться.

— И всех вы так, Саша, приветствуете? — спросил Павел, потирая зудящую кожу горла. Грешным делом, он был рад, что опытный оперативник, втащивший его в салон, был общителен и открыт, в отличие от своих безразличных напарников.

— Не так часто новички приходят в наше агентство. И это… мы тут тоже субординацию соблюдаем, так что между собой зови меня просто Саша, а при начальстве Зыковым Александром Анатольевичем. Состою в звании майора. Тебе же будет сохранено прежнее звание.

— Хорошо. А Карину?

— Карина Николаевна. Я метиска, — не отвлекаясь от работы, представилась девушка, видимо сразу отвечая на вопрос, который ее изрядно доставал на протяжении жизни, — отец русский, мама армянка. Это пока что все, что тебе нужно обо мне знать.

Карина оторвала взгляд от экрана, нагло подмигнув Павлу. Её холодные глаза не выражали ровным счетом никаких эмоций.

Минимальное знакомство с будущими коллегами состоялось и, постучав по перегородке между кабиной и салоном, рукоятью ножа, Александр дал невидимому водителю команду трогаться.

— Люблю холодное оружие, — улыбнулся Зыков, перехватив взгляд Корнышева, — верю ему намного больше, чем огнестрелу. Смотри.

Небрежным движением Александр распахнул полы джинсового пиджака, обнажая целую россыпь металлических предметов, закрепленных на костюме.

Чего там только не было — и короткие ножи-когти. И четырехгранные звездочки. И непонятные, прямоугольные пластины с заточенным краем.

Одно объединяло богатый арсенал холодного оружия — на каждом предмете был выгравирован четкий, православный крест.

— Нежить не любит религию. Любая религия это полноценный, мощнейший эгрегор, вступающий в противоборство с паранормальной активностью. Так что веришь ты в Бога или нет — дело десятое, но любое оружие, попавшее к тебе в руки, отныне освящай в церкви и украшай крестом.

— Хорошо, — усвоил первый урок по экипировке Павел, — а почему именно православие? Другие религии не в чести?

— Еще, в какой чести. Любой сотрудник агентства отталкивается от веры, которая ему по душе. Просто на территории Сибири последователей православного культа намного больше, отчего и эффект сильнее, — майор запахнул джинсовку, покачиваясь в такт перемещениям салона в пространстве, — если что будет непонятно спрашивай, не стесняйся, — милостиво разрешил майор своему стажеру.

Мотор взвыл, вытаскивая машину со скользкого газона на покрытый рытвинами, асфальт стандартного, Братского двора. Людей в салоне изрядно зашатало, когда неуклюжая Газель переваливалась через невысокий бортик.

— Я могу ошибаться, но мне кажется, что вы, Александр Анатольевич, еще совсем недавно занимались далеко не тем, что рыскали по ночам на местах громких убийств. Я имею ввиду, что ваша дневная деятельность должна была отнять все силы, — завязал разговор Павел, когда машина выбралась на просторы улиц, — а вы свежи и бодры.

— Совершенно верно, — улыбнулся Зыков, очевидно радуясь тому, что его личность узнаваема, — все мы днем выполняем совершенно иные функции. Я активист. Плюс тружусь на РЖД. Карина, например, работает в фотоателье, делает сайты на заказ и имеет со своей деятельности неплохие деньги в довесок к ведомственной зарплате. Вы продолжите свой труд участковым… правда, вскоре вас переведут в отдел с более стабильным графиком. Теперь нам нужно, чтобы ваши ночи были свободны…

— То есть, вы вообще не спите? — не мог не удивиться новым перспективам встревоженный Павел. Он твердо оценивал свои силы и прекрасно понимал, что выдержать более трех бессонных ночей подряд лично для него являлось непосильной задачей.

— Поначалу это кажется удивительным. Но наработки советской, военной медицины удивительны. Благодаря определенным медикаментам, которые вам будут выданы несколько позже, ваш организм привыкнет высыпаться и за двадцать минут, — поспешил успокоить его улыбчивый Зыков.

— Да кто вы, во главе с Лавровым, собственно такие? Наше агентство является частью Министерства Государственной Безопасности? Или мы относимся к военной разведке?

— Нет, что ты. МГБ занимается своими специфическими функциями. Мы своими. Дела наши более утончены и пикантны, если так можно выразиться. Начинали нашли конторы свою деятельность совместно, под крылом КГБ, но в девяностые разделились. Нам даже пришлось уклониться в сторону частной деятельности. Лишь в начале двадцать первого века нас вновь легализовали, спустя почти двенадцать лет паранормального беззакония. Для удобства мы так и называемся — агентство паранормальных дел. Или сокращенно АПД. И наши полномочия несколько шире, чем у сотрудника любой государственной службы.

— Насколько? — не мог не поинтересоваться у Александра своей новой юрисдикцией Корнышев

— А настолько, что мы подконтрольны чисто Верховному Главнокомандующему. Любая наша операция в виде отчета ложиться на стол лично ему, — многозначительно поднял палец кверху Зыков, — ну вот, почти приехали, — улыбнулся он, словно кожей прочувствовав, что Газель скорой свернула в нужный, школьный двор.

Саша первым выпрыгнул из автомобиля, раскрыв скрипучие ворота, возникшие на пути, перед фарами Газели. Едва не царапая борта об узкие створки, скорая помощь тяжело ввалилась внутрь, на территорию учебного заведения, стократно отразив блики световых приборов в темных окнах пустого здания.

— Как говориться: «Ни души» — Александр, сопровождавший борт пешком, задумчиво огляделся по сторонам, — это к лучшему. Живые нам только мешать будут.

Взяв из рук Карины небольшой наушник, он передал аналогичное устройство Корнышеву, жестами показав как пользоваться особым передатчиком, работающим по принципу обычной рации, общаться через который можно было… при помощи мыслей.

От недавнего, вальяжного поведения Зыкова не осталось и следа. Оперативник агентства, буквально на глазах из балагура и весельчака превращался в собранного, расчетливого профессионала своего дела.

— Как поддерживать связь, объясню на ходу, — коротко бросил напарнику Зыков, первым направляясь в сторону школы.

Асфальтированную площадку, расчерченную по секторам белыми, истертыми линиями, оставшимися со дня празднования первого сентября, покрывали кучи осенних листьев вперемешку с небольшими ветвями тополей. Мирно светили окнами дома многоэтажек, обступивших школу плотным прямоугольником корпусов.

Но Павлу, почему то чудилось, что размеренная, бытовая жизнь, протекающая в домах, была чужда злачной атмосфере учебного заведения. Даже звуки шумного, вечернего движения автотранспорта неподалеку, словно растворялись в невидимой пелене злачного места.

— Ты тоже это чувствуешь? — Александр внимательно посмотрел на Павла, понимая весь спектр ощущений, испытанный им, — Лавров не ошибся насчет тебя, значит. Работает «чуйка». Побывав в эпицентре Чертового места, ты невольно приобрел ряд свойств и способностей, которые только предстоит раскрыть.

— Только над этим придется потрудиться. Мне и прошлые способности придется восстанавливать в должной мере, — согласился с напарником Корнышев, ожидая дальнейших команд.

Зыков, ничего не говоря, хмуро хмыкнул себе под нос, молча направляясь в сторону главного входа, металлические двери которого, разводами, покрывала свежая ржавчина.

«Крутовато началась практика» — в свою очередь хмыкнул собственным мыслям Павел, поднимаясь вслед за Александром по широкой лестнице главного входа.

Двустворчатые двери оказались запертыми на внутренний замок. Красный индикатор сигнализации мерцал в темноте осенней ночи, явно указывая, что учебное заведение находиться под охраной.

Это никак не помещало Зыкову:

— Карина. Сообщи на пульт охраны о ложном срабатывании. Мы входим.

Внутренний замок двери послушно щелкнул, повинуясь легкому мановению руки оперативника.

— Пароль от пульта охраны 9432. Пульт находиться слева от двери, в будке вахтера, — неожиданно для Корнышева прямо в голове раздался голос Карины, контролирующей ход операции. Голос звучал внутри черепной коробки и канал коммуникации, связывающий сотрудников агентства, явно был более технологичен, чем обычная, беспроводная связь. Канал был телепатическим, хоть и распространялся из небольшого, портативного устройства в ухе.

— Справишься с отключением? — спросил Павла опытный оперативник агентства, а сам направился к лестнице, ведущей на второй этаж, — хоть передатчик может работать и по принципу обычной рации, больше голосовых команд давать не буду. Общаться будем молча. Просто представь, что хотел сказать и мысленно, четко произнеси, сосредоточив внимание на передатчике. По началу будет трудно, но потом пойдет понакатанной, — демонстративно закрыв рот, Зыков гулко произнес в эфире, — Я пойду первым. А ты, отключив сигнализацию, найди кабинет директора, свернув направо на выходе с лестницы. Длинный коридор. Большая дверь в самом конце.

«Командует мной как собачонкой!» — с легкой злобой подумал Павел, тем не менее, послушно направляясь к рабочему месту вахтера.

— Я все слышу, — тут же раздался голос наставника внутри черепной коробки, — если захочешь о чем-то гневно подумать, то касайся уха, отключая канал. Там небольшая кнопка отключения. По умолчанию она включена всегда. Конец связи.

Пообещав себе быть более осторожным с гневным мышлением во время проведения операций, Павел ускорил свой шаг, вскоре забравшись внутрь рабочего места вахтера.

Убедившись, что сигнализация, послушно мигнув индикаторами, отключилась, чувствуя себя немного неуютно в пустом здании, где еще совсем недавно творились страшные вещи, Корнышев направился в сторону лестницы.

Легкий, журчащий смех за спиной и топот детских ног… Стеклянная будка перекрывала изображение, закрывая своим полупрозрачным боком длинный коридор первого этажа, ведущий от просторного вестибюля вглубь заведения. Корнышев мог поклясться, что размытая фигура, скрывшаяся прямо сквозь дверь в одном из закрытых классов, являлась самой настоящей тенью.

Страх, электрическим током пробежал по спине.

«Началось! Чёрт возьми! Опять тени!» — отступающий Павел уперся спиной в стену, мгновенно покрывшись холодным потом, — «Ну, сволочи! Так просто вы меня не возьмете»

Преодолевая внутри себя желание позвать на помощь Александра, Павел, стараясь не выпускать размытый коридор из поля зрения, ринулся к будке вахтера, включая на всем этаже спасительный свет:

— А вот это ты зря, — сквозь легкое шипение эфира Корнышев услышал голос Карины, — вырубай светильники! Мы работаем в условиях проявления паранормальной активности, а не гасим её. Что видел?

— Тень…

— Не тень, а тетан. Выражайся более профессионально. Мы используем терминологию сайентологов для удобства, — поправила молодая девушка более неопытного товарища, — а теперь более четко, Паша. Рост. Размер. Четкость и место проявления в материальном мире. Мне нужна полная картина.

— Коридор первого этажа. Детский смех. Тень небольшого роста, размытая из-за стекла, препятствующего просмотру. Видимо, если бы не стекло, то изображение было бы максимально четким. Исчезла сквозь закрытую дверь одного из классов — отрапортовал Корнышев своему невидимому оператору.

— Молодец боец! Начинаешь втягиваться, — похвалил Павла невидимый Зыков, — Лавров говорил, что ты довольно перспективный малый. К тени этой не суйся. Навыки самоборьбы с ними у тебя пока нет, как и специальных средств при себе. Гаси свет и ко мне!

Испытывая внутреннее, эмоциональное сопротивление приказу, Корнышев все-таки подчинился ему, выключая спасительное свечение ламп. Довольный, детский смех, донесшийся из глубины коридора, подсказал Павлу, что тетаны, сколько бы их не было в здании, несказанно довольны принятому решению.

Лестница, под воздействием страха, была преодолена в три прыжка. Павлу казалось, что преодолей он препятствие на секунду позже и ему в ноги непременно вцепились бы холодные, хваткие руки местных покойников.

— Саша! Откуда здесь дети? Как я понимаю, мертв только директор! — Павел свернул направо, про себя проклиная еще один длинный, темный коридор, в конце которого виднелась растворенная дверь кабинета директора.

— Я не знаю. Тут все весьма паршиво. Ты далеко?

— Нет, подхожу.

Кабинет руководителя образовательного учреждения был типовым. Миновав небольшую приемную и место для секретаря Корнышев оказался в просторном помещении, львиную часть которого занимал большие, чёрныестолы, для совещаний выставленные в форме буквы «Т» и шкафы у стен, наполненные толстыми папками и вереницами книг.

Флаг Федерации и несколько портретов над ним также не вызвали у Корнышева вопросов. Однако зеркало, абсолютно самостоятельно парящее над гладкой поверхностью столешницы, являлось наглядным проявлением паранормальной активности.

Задумчивый Зыков, скрестив руки на груди, внимательно разглядывал переливающиеся поверхности, абсолютно игнорируя очерченный мелом ореол мертвого тела на полу, на котором стоял. Забывшись, оперативник заговорил вслух:

— Когда предметы, находящиеся на месте паранормального происшествия, приобретают особые свойства и фактически обретают самостоятельную жизнь — дело гиблое. Это говорит об очень сильном проводнике тетанов, локализующимся в этом месте.

— Проводнике? — переспросил наставника Корнышев.

— Человек или предмет. Или иное живое существо. Проводник является своеобразным вместилищем темной силы, которая сквозь него проявляется в материальный мир. Ты уже сталкивался с подобным. На Чертовом Болоте, где эпицентром активности был идол. Здесь портал более подвижен.

— Почему ты так решил?

— Его нет. Он перемещается. То, что мы видим — последствия его появления здесь проводника. Этакий след. Но сам проводник исчез и перемещается в густонаселенном районе. Это очень плохо.

Зеркало медленно перевернулось, отразив Павла в своем серебряном нутре. Еще пол оборота и Александр, попав в фокус, также отметился в глубине этого странного предмета.

— И, хочешь сказать, сотрудники полиции никак не отобразили наличие странного, летающего зеркала на месте убийства?

— Скорее всего, не было ничего, — Александр осторожно коснулся рамки, — это мы, обладатели особой силы, являемся своеобразными катализаторами явлений. Для обычного человека они не так явны. Поэтому и невидимы.

— Мы? Но я…

— Когда Лавров производил опрос тебя на месте Чёртового Болота, он отметил фундаментальные изменения в твоей душе, произошедшие после великого выплеска сил, после коллапса местного эгрегора. Говоря проще, хочешь ты или не хочешь, но отныне ты носитель силы.

— А еще попроще?

— Когда Чернобог исчезал, он породил в пространство большой выплеск темной энергии. Живые существа, попавшие в ореол выплеска, невольно понесли часть их.

— И Арина тоже?

— Да. Дети всегда восприимчивее взрослых к силовым всплескам. Но Лавров изучил показатели ребенка и пришел к выводу, что сила девочки стабильна и может угаснуть с течением времени.Однако, по большому счету мы здесь из-за нее. Я не хочу торопиться с выводами, но когда мы изучали ребенка в агентстве, то видимо допустили оплошность, недооценив потенциал силы, запертый внутри. Силы такой, что она была способна прикрыться душой девочки, пребывая в состоянии глубокого анабиоза, чтобы стать невидимой для приборов, — ухватившись за грань, Зыков с силой опустил зеркало на стол, с треском пронзив его ножом.

— Почти год ничего не происходило, — как ни в чем не бывало, продолжил оперативник, — И вот вновь убийство с религиозным подтекстом…

— И ты, считаешь, что это смог осуществить маленький ребенок? Арина? Но почему именно директор?

— Я боюсь, что существо или ряд существ поселившихся в душе ребенка, на данный момент настолько сильна, что может, умело маскировать свое присутствие в теле живого человека. Тем не менее, для наблюдательного человека, изменения в поведении ребенка очевидны. Я лично знал Сергея Петровича. До поста директора школы он много лет трудился обычным учителем истории и мог тонко уловить настроения своих учеников, — рассуждал Зыков вслух, — мне кажется, он просто стал либо свидетелем паранормальной активности, либо, вызвав Арину на разговор, чем спровоцировал агрессию со стороны Проводника.

— Либо просто приставал к ребенку, — выдавил из себя неудобную информацию Павел и, поймав заинтересованный взгляд Александра, поспешил прояснить, — это мой район. Работая участковым, я часто собирал слухи. Про директора судачили разное. Якобы он неравнодушен к… несовершеннолетним, — говорить об этом было неловко, и поэтому Корнышев старательно отводил глаза, — ничего серьезного, иначе это бы стало известно правоохранительным органам. Я часто наведывался сюда в качестве гостя, но изобличить руководителя школы не мог, не имея четких и неопровержимых доказательств.

— Тогда понятно, почему Сергей мертв. Молоток, Павел! Ты внес хоть немного ясности в это темное дело, — похвалил подчиненного майор, хлопнув по плечу, — К слову, мы классифицируем паранормальные существа или их активность по пятибалльной шкале. Больше второго уровня в Братске проявлений не было…

— А это какой?

— Минимум третий, — классифицировал инцидент Зыков, вынимая нож из пригвождённого предмета

Дверь кабинета с грохотом захлопнулась и одновременно с этим зеркало, покрывшись сетью трещин, взорвалось изнутри, осыпав оперативников целым роем осколков. Благодаря тренированным рефлексам, повреждений не было. И Александр и Павел успели отвернуться, одновременно бросившись к окну.

Тень за дверью ликовала, заливаясь то детским, то мужским, басовитым смехом:

— А вот и директор пожаловал. Ну-ну… — Александр размял плечи, готовясь к бою, — явно душенька не чиста. Ночная форма. Представляю, как отвратительно он выглядит в дневной. Павел, будь если что на подхвате. На твоем бы месте я взял хотя бы это, — из внутреннего кармана джинсовки оперативник вынул длинный и широкий нож, блеснувший в свете фонаря.

Корнышев бережно перехватил оружие за удобную рукоять, быстро рассмотрев клинок со всех сторон. Добротное оружие. Мощное.

На всю поверхность холодного оружия нанесены специальные знаки и символы разных конфессий, однако православный крест занимал центральное место на клинке, начинаясь у острия и заканчиваясь у рукояти. Павел даже отметил странные иероглифы, напоминающие египетские.

Более подробно приглядеться к опасному артефакту ему не дали. Новый звон стекла, на этот раз, раздавшийся со стороны шкафов и папки, вместе с книгами, рванув со своих полок, настоящим, бумажным роем рванули в сторону людей.

Зыков вытянул руку, выставив невидимую защиту на пути шелестящего роя. Бумага вспыхнула, опадая горячей золой у ног мужчин:

— Он за дверью. Придется погонять его по школе. Но дальше уйти он не сможет. Потихоньку вперед! — скомандовал Александр, медленно начиная движение в указанном направлении.

Сорвавшись с места, в комнате секретаря, о защиту разбился пластиковый телефон, взметнувшийся в воздух со стола. С дьявольским хохотом, хрипло оскорбляя оперативников агентства, тень бросилась по коридору, втягиваясь на лестничный пролет.

— Карина! Куда рванула эта сволочь? — мысленно рыкнул в переговорное устройство Зыков.

— Тетан перемещается по третьему этажу. В сторону актового зала… Саша только там…

Шипение перекрыло и без того нестабильный канал связи.

Ворвавшись на третий этаж, миновав несколько запертых дверей, оперативники буквально ввалились в просторный, актовый зал и замерли в оцепенении.

Занимая все видимые ряды, немногочисленные, живыедети, вперемешку с тенями сидели на своих местах, наблюдая как на сцене зала, ежеминутно изрыгая из себя очередной поток темноты, маленькая Арина наполняла актовый зал все новыми существами из Чертового Болота.

Пахло гнилью и нечистотами. Присутствие столь мощного источника темной энергии видоизменило актовый зал, превратив современное, чистое помещение в жалкое подобие самого себя.

Шторы, обрамляющие сцену, покрылись плесенью и сыростью, зияя множеством дыр. Некогда блестящие доски дорогого паркета рассохлись и прохудились, являя взору сотрудникам агентства в небольших разломах темную жижу непонятной субстанции.

Повсюду виднелись следы ржавчины и разложения.

— Бежим! — успел заорать Александр, за секунду до того, как поток теней, реагируя на появление людей, сорвался со своих мест, ринувшись в сторону оперативников. Зыков успел захлопнуть трухлявую дверь, движением руки наложив на неё заклятие, препятствующее движению потока.

В запертые створки, буквально срывая их с петель, забарабанили десятки рук.

— Надолго это их не задержит. Нам нужно отступать. На втором этаже канал связи стабильный. Сюда нужно стягивать все имеющиеся силы… — рассуждал на бегу Зыков, через три ступеньки спускаясь на первый этаж.

Звук выломанной двери достиг ушей Павла, когда оба оперативника практически достигли выхода из злополучной школы. Обернувшись у будки вахтера, Корнышев увидел, как все пространство коридора заполонили мрачные, зыбкие фигуры. Они не двигались с места и не спешили преследовать убегающих людей. Им это было не нужно.

— Карина. Объявляй пятый уровень. Хотя к черту пятый! Здесь твориться такое, что впору объявлять военное положение! — Зыков закрыл за собой входные двери, во всю прыть, кинувшись к карете скорой помощи.

Там, связавшись с руководителем, Александр в ярких красках обрисовал текущее положение дел Олегу Владимировичу:

— Завтра дети в школу не идут, — выдал мрачный вердикт Лавров, едва услышал доклад от своего подчиненного, — Подниму по тревоге все ведомства. Школу оцепим. Официальная версия — террористический захват. Как стажер?

— Молотком. Принят. Стабилен. На провокации теней не поддается. Считаю, что тестирование прошел товарищ полковник.

— Отлично майор, тогда нейтрализации не требуется. Хоть это радует… Оставайтесь там. Через полчаса к вам начнут подтягиваться силы.

— Есть!

— Что такое «нейтрализации не требуется»?–громко, почти криком спросил Павел своего наставника, все еще пребывая на волне адреналина.

— Не вникай, — махнула рукой наконец-то разговорившаяся Карина, — это все условности. Радуйся что теперь, ты в наших рядах! Поздравляю!

Девушка пожала новому агенту руку, погружаясь в работу с ноутбуком.

Не зная радоваться или огорчаться своим перспективам в звании капитана агентства, Павел вынул из кармана надрывающийся, мобильный телефон. На экране высветился значок тревоги. Отдел полиции срочно созывал своих сотрудников на место работы. Тревога была не учебной.

— Это тебя, пока не касается, Паша, — хлопнул по плечу нового подчиненного Зыков, возвращаясь к прежнему, шутливому и добродушному расположению духа — тем более ты уже на месте. Скоро весь район будет оцеплен по приказу Лаврова.

— В твоей практике было что-то подобное?

— Нет. Ни в моей. Ни в практике Лаврова…