Кофточка

Иван Юрьевич Беденко, 2019

Цветет Кубань-красавица. Чтоб цвела Матушка всегда, чтоб кормила обильно, культивировали казаки в детях трудолюбие. Когда словом ласковым, когда внушением строгим, но неуклонно чад наставляли на труд. Нет уж давно казаков, обычаи их кажутся современнику глупыми и жестокими, да только где мы были бы без тех обычаев? И не пора ли обратиться к опыту предков сейчас, в век бессовестного торгашества и разложения семьи? Всяк волен решать, мое дело случай сказать: как было и отчего.

Степная Кубань мало изменила себе со времен древних. Пусть распахал человек землю, разбил лесополосами бескрайнюю вольницу на квадраты полей, но по-прежнему парят в выси кобчики, снуют через дороги зайцы, жужжат мириады насекомых да палит летом ядерное солнце, как палило всегда — ему окультуривания боятся тем более нечего.

Случись кому проехать от Краснодара до Ейска в июле, он на несколько часов окунется в знойное степное царство, забудет суматошную городскую дурь, полечит душу. Убаюкает ласково Кубань-матушка путника густым ароматом разнотравья, пока у Сладкого Лимана впервые не врежется в монотонность степи широкая водная гладь. Здесь ветер круглый год причесывает бурьян на прибрежной круче! Впрочем, Сладкий Лиман, как и Ханское озеро, предстающее взору не доезжая Ясенки, — лишь прелюдия, они мелководны и попахивают тиной. По-настоящему волнующе горячая степь ныряет в прохладное море у Должанки! Там оборвутся разом остатки знойной дремоты и на самом кончике косы Долгой застынет путник в оцепенении — дальше некуда: со всех сторон голубые волны Азова, над головой скрипуче горланят чайки, пьянят душу потоки соленого воздуха! Путник боязливо обернется, чтоб убедиться: с далеким берегом его еще связывает тонкая нитка ракушечной косы, и почувствует — сердце оставлено здесь навсегда.

Григорий вырос в Должанке, но, как большинство сверстников, уехал после учебы пытать счастья в Краснодар, да так там и прижился.

— Шо тебе не так?! — грозно воскликнул дед Тимофей жирному кацапу-курортнику, пытавшемуся сторговать банку меда, — Яку тебе скидку?! Понабрались с тиливизиру слов! Ты чи бери, чи голову мне не морочь!

Жена кацапа властно застрекотала из авто, проглатывая концовки слов и гласные:

— Кирилл! Пьех-ли! Чё т с этим завязалсь? Сам п-сть ест св-й мёд!

Кацап неприязненно сунул деду, взятую было банку, и уже собрался сказать что-то нехорошее, но, покосившись на рослого Григория, просто состроил брезгливую гримасу, залез к семье в огромный черный внедорожник и был таков.

Конец ознакомительного фрагмента.