Владлак. Сага о любви и таинственном проклятье

Иван Эрфольг

Все началось в небольшом городище страны Мирвских племен. Отправив жену и дочь в соседнее княжество, Антвей должен решить: что делать с… ведьмой. Канись, Орьга, Ратенька… Древние имена навевают историю языческих предков. Здесь есть мистика, ужасы… Да-да, именно ужасы, закрученный сюжет и, конечно, любовь. Человек-волк – мистика, реальность или просто выдумка? Попробуем разобраться с самим автором. Скорее открывайте страницы книги – скоро вы все узнаете сами.

4. Инквизиторы

На следующее утро Антвей вышел из дома и хотел уж было вскочить на коня, как из-за забора выбежал Фирипп и поспешно обратился к нему:

— Здравствуй, Антвей, еле успел. Приехали инквизиторы из Мирва в ответ на письмо наше. Казнить ведьму приехали. Увидеть ее хотят и с вами говорить желают…

— Инквизиторы, говоришь? — отвечал Антвей. — Пойдем, поговорим с ними… Казнить они, значит, приехали…

Канись и Фирипп дошли до храма, где ждали гости из Мирва. Познакомившись, они направились к темнице. По дороге главный из инквизиторов, Ваздим, подробно опросил Антвея о случившемся. Также поведал, что приказ о казни девушки на основании того, что она ведьма, уже издан. И местные хозяева должны найти веские причины этого не делать. Канись, конечно, говорил, что девушка ни в чем не виновата и что можно подождать с казнью, поискать выходы. Но Ваздим был непреклонен.

Лицо инквизитора почти всегда было хмурым и напряженным. Это был красивый высокий мужчина, весен тридцати пяти от роду на вид. Темные волосы Ваздима были убраны назад и подвязаны в хвост. Одеты все инквизиторы были в черные мантии. От священнослужителей их отличало только наличие кожаных жилеток с пришитыми серебряными вставками и знак инквизиции на груди. Они зашли в темницу. У Антвея первый раз в жизни задрожали руки. Он очень переживал за Артушку. Привык, что решение всегда принимает он сам. А тут…

Ваздим зашел в камеру к Арте, поприветствовал ее и попросил всех выйти. Канись, Фирипп и еще двое инквизиторов расположились на лавке возле темницы. Там было всего четыре сидячих места, так что Готап остался стоять. Охранник был крайне недоволен подобным положением, переступал с ноги на ногу, сгибал и разгибал спину. Увидав это, канись отпустил Готапа со службы домой:

— Охранять здесь, кроме Артушки, все равно некого, а случится что — позовем. За час до полуночи воротишься темницу закрыть, — промолвил Антвей.

Ваздим вышел через два часа из темницы и обратился к Антвею:

— Слава Богу, что сами приехали мы, а не приказ прислали. Дела подобные подробнее описывать надо. Не ведьма она, а оборотень, колдуньей перерождаемый. С последней и говорить надо. Если любишь ты ее, то следи лучше, как бы не сбегла куда. А то, судя по рассказу, на тебя злобу колдунья держит и свой шанс не упустит.

Нахмурился канись, услышав слова Ваздима. Никак не мог понять, откуда тот узнал о чувствах его к Артушке? На душе стало немного легче, ведь казнь была отложена… Антвей велел Фириппу найти Готапа, чтобы тот закрыл темницу и приступил к охране. А сам тем временем пригласил гостей остаться в своем доме до полуночи, потрапезничать вместе, судьбу Артушкину обсудить…

Сумрак мягко и медленно ложился на улицы городища, прогоняя детвору с улиц в теплые дома. Конечно, большинство интереснейших игр маленьких мальчишек переносилось к кому-нибудь во двор, но и эта забава прерывалась заботливым и неизбежным: «…Иди-и до-о-мо-ой!» Мягкий свет заоблачного солнца освещал дом канися. Антвей и гости сидели за большим столом. Тетя Марифа готовила что-то, не отходя от печи. В доме уже с утра веяло таким вкусным ароматом, что гости с удовольствием отобедали и не с меньшим удовольствием отужинали. Из рассказов гостей стало ясно, что они много путешествуют и много повидали на своем веку…

— Последний раз, — говорил Ваздим, — были мы в маленьком селе у реки Колги, случайно проходили его. Мужик весен пятидесяти деваху молодую, в младшие дочери ему годящуюся, совратил. А когда она с пузом к нему через семь месяцев воротилась, ведьмой ее обозвал. Вес он в этом селе имел и словом своим многие дела решал, так что решил народ сжечь девку на вечернем костре. Хорошо, что мы подоспели, в летопись оформили дело и казнь отложили. Недолго пришлось разбирательства проводить. Только мы с визитом к мужику в дом зашли, а его уже и след простыл. Испугался, значит. А причин девушку казнить мы за два дня не нашли, вроде крест животворящий носит, да и не походила она на ведьму.

Заговорились гости и совсем забыли об Артушке, полночь-то уже наступила!

Волны судьбы, как круги на воде,

Эхо шагов и решений…

Что бы ни бросил, признайся себе,

Вернется каскадом мгновений.

Каждый поступок и каждый твой вдох

Пишется в летопись жизни.

Лишь бы не встретить в ответ злой урок

Волн, обратившихся в брызги.