Девочка из шара 2

Иван Сергеевич Калиничев (2024)

Только у нас и только для вас:Проездом с Сиротки на красный МарсПроныра, Помилка и их друзья –Без приключений никак им нельзя!В нашей программе утехи такие:Погони, сражения, драки лихие,Место для юмора тоже найдется,Кто-то из старых героев вернется…Так что, читатель, давай не зевай,Очень внимательно книжку читай!

V

В клетке. Выживший продолжает рассказ

Я проснулся от громких голосов и скрипа входной двери. Успев схватить воздушку, которую на всякий случай держал при себе, юркнул под шконку и затаился, хотя мне и пришлось для этого буквально сложиться пополам.

По помещению забегало пятно фонарика. В его свете я сумел разглядеть ноги в черных армейских ботинках.

— Здесь и заночуем, — сказал голос. — Заходи, все чисто!

Вошел еще один человек в таких же ботинках.

— Слышь, Зохан, а тут точно безопасно? — хрипло спросил он.

Стало светло как днем. Похоже, кто-то из этих двоих включил переносной светильник.

— Не парься, я все проверил. Но если у тебя очко играет, сам посмотри. И обязательно загляни под шконку, вдруг там притаился Бука, — расхохотался тот, которого назвали Зоханом, и страшным голосом добавил. — Бу!

— Вечно ты со своими шуточками. Ничего я не боюсь, — ответил хриплый.

— Боишься, Гвидон, боишься. Помнишь, как тебя в школе называли? «Родничок»! А все потому, что ты в первом классе обмочил со страха штаны, когда на тебя физрук наорал.

— Ничего и не со страха, у меня тогда была почечная инфекция, и ты отлично об этом знаешь, — огрызнулся тип по имени Гвидон.

— Ладно, проехали.

Они присели на шконки. На той, под которой прятался я, расположился Гвидон, не замедливший поинтересоваться:

— Ты что, реально думаешь здесь заночевать?

— Очень даже подходящее место. Нет, ты, конечно, если хочешь, можешь спать в грузовике, а как по мне, так уж лучше дрянной шконарь, чем сидушка в кабине. Когда за нами прилетит шаттл, неизвестно, а так хоть отоспимся по-человечески.

— А как же урод? Полковник Годар приказал глаз с него не спускать.

— Не очкуй, он крепко заперт, а ключ у меня в кармане, надежней места нет во всем свете. И вообще, я вколол этой твари такую дозу барбитуры, что он еще не скоро очухается. Может, и тебе укольчик сделать, а то ты какой-то нервный сегодня? — хохотнул Зохан.

— Себе коли эту дрянь! — фыркнул Гвидон.

— Ты же знаешь, я больше по бухлу. И кстати, о птичках, — он направился к ящику и поднял крышку. — Гуляем, дружище!

— Да ты бутылку и в аду отыщешь! Как это у тебя получается?

— Считай, что это моя суперспособность.

Как вы понимаете, эти двое нашли самогонку. Но сначала они решили спрятали плазмаметы в кабину грузовика.

— Чтобы не было, как в прошлый раз, — прокомментировал Зохан.

Гвидон возразил. Мол, как же они без оружия?

На что Зохан заметил:

— Чему быть тому не миновать.

Через полчаса оба уже порядком захмелели. При этом они болтали без умолку, прерываясь только на выпивку и закуску.

— Как, говоришь, называется это место? — спросил Гвидон.

— Сиротка. Раньше здесь добывали динамиеву руду, из нее делают сверхсталь, а потом создали колонию-поселение для пожизненно заключенных. Но после того, как в Системе снова ввели смертную казнь, лавочка схлопнулась, — ответил Зохан.

— М-да… Жутковато здесь.

Они выпили еще.

— А кому вообще понадобился этот урод? — продолжал интересоваться Гвидон.

— Генералу Каюмову.

— А это что еще за хрен с горы?

— Это очень старый хрен, но не с горы, а из Министерства обороны, какой-то зам по чему-то там. Лютый дед, чудо-богатырь. У него орденов и медалей на кителе столько, что можно нарядить елку.

— Но урод-то ему зачем? — не унимался Гвидон.

— Как это зачем? Чтобы жрать! — на полном серьезе ответил Зохан.

— В смысле?

— В смысле, кушать. Со спаржей, чесноком, молодым картофелем и соусом бешамель.

— Опять дуркуешь? Серьезно не можешь ответить, что ли?

— Да не знаю я! Чего ты привязался? Наше дело маленькое — приказ выполнить. А вопросы свои задай лично полковнику Годару, если такой смелый.

Говорили они долго. Смеялись, вспоминали детство, спорили о политике, обсуждали тачки, ругали начальство, сослуживцев, обсуждали детей и жен. Я бы уже давно свалился от такого количества выпивки, но эти все никак не могли дойти до кондиции.

— Знаешь, что моя недавно заявила? Ты, говорит, Гвидоша, давай завязывай с бухлом. Представляешь?

— А ты что? — спросил Зохан.

— А я такой: «Да конечно». Но нет…

— А у меня друг недавно завязал. Два месяца уже не пьет. Занимается всякими нудистскими практиками, — поделился Зохан.

Гвидон аж поперхнулся самогонкой:

— Какими практиками?

— Тьфу, то есть этими… инду… индуиск… индуистскими, вот какими! — все-таки сформулировал Зохан.

— А почему завязал-то?

— Говорит, пить стало не с кем. Народ измельчал. Деградировал. А пить с дегенератами, которые жрут бухло, чтобы сбежать от себя и от жизни, без толку.

— Небось профессор какой-нибудь…

— Еще чего! Простой слесарь.

— И он тебя дегенератом назвал.

— Он не называл.

— Как это не называл?! Погодь! — Гвидон размашисто ударил по столу. — Ты же сам, ну то есть он, как ты говоришь, сказал: «Народ измельчал. Деградировал». Так?

— Так.

— А ты что, не народ?!

— Народ…

Снова выпили.

— А хорошая самогонка, — сказал Гвидон. — Интересно из чего они ее гонят?

— Поверь мне, лучше тебе этого не знать, — заметил Зохан.

— Почему?

— Потому что, из чего только ее не гонят!

— Например?

— Говорю же, из всего! Некоторые в самогонку керосин добавляют или аккумуляторную кислоту.

— Это зачем еще?

— Чтобы с ног валило.

— И ты такое пил?

— Не-а, но видел того, кто пил. Ты его знаешь. Марат Кривомазов.

— Ты о Кривом говоришь?

— О нем!

— Но он же слепой как крот.

— Догадайся теперь почему.

— А ведь я когда-то спортом занимался, — жалобно протянул Гвидон. — Помнишь?

— Угу. Штангу поднимал. А теперь тяжелее стакана ничего не поднимаешь, — заметил Зохан.

— Захочу и снова начну.

— Ну-ну.

— А что? Какие мои годы? Сегодня побухаем, а завтра брошу. Хватит здоровье губить.

— Что мне не верится.

— Вот и моя тоже самое говорит. А мне может мне нужна ее поддержка! Я, может быть, и бросил пить. Но она в меня не верит.

— Бабы, — вздохнул Зохан.

— Угу. Тяжело с ними… Но без них никак…

— Рано ты женился, Гвидон. Ох, рано. Мог бы еще погулять.

— Зачем? Меня все устраивает.

— Ну да. Ну да. Сам же рассказывал, что она тебя бьет.

— Это всего раз был. Я сам накосячил. Пришел в лоскуты, ругаться стал при ребенке. Ну она меня и…

Зохан хмыкнул.

— По роже сковородкой.

— Моего соседа как-то жена скалкой ударила, так он ее в ответ ножичком пырнул, — сказал Гвидон.

— Убил?

— Только порезал. Но все равно ему шесть лет дали. Сидит сейчас на киче, а жена ему передачки носит. Говорит, что любит, обязательно дождется и все такое.

— М-да, высокие отношения…

Затем Зохан затянул длинную и нудную историю про то, как был когда-то влюблен в девушку по имени Люси. Им было тогда по двадцать лет. Они познакомились в Энергонете. Сходили на два свиданья, переспали. Стали встречаться. Им было хорошо вместе. Они ходили в кино, на выставки, в кафе. А потом она сказала, что замужем. Муж Люси был гораздо страшнее нее. Ему было пятьдесят с хвостиком. Когда-то он был ее преподавателем в институте. Люси полюбила его за острый ум, обаяние. Ее муж был богат. Но в последнее время их чувства притупились. Семейная жизнь стала рутиной. Люси говорила, что собирается развестись с ним. Она признавалась в любви к Зохану, и он отвечал ей взаимностью. Но однажды Люси пропала. Перестала отвечать на звонки. А потом Зохан узнал, что она вместе с мужем переехала в другой город. И с тех пор он о ней ничего не слышал.

— Дружище, а так почему ты мне этого никогда не рассказывал? — пьяно сморкаясь в платок, спросил Гвидон.

— Не знаю. Наверное, не было повода…

Гвидон причмокнул.

— Вот оно женское коварство!

— И не говори, — всхлипнул Зохан.

— Коварство в мире любви — извечный гость! — провозгласил Гвидон.

— Сам придумал?

— Не-а. Какой-то умный человек.

Они выпили за ум. За любовь. И далее ударились в философию, да в такие ее дерби, что сами там запутались. А потом снова вернулись к политике, обсуждению начальства, сослуживцев, детей и жен, и так по кругу, пока наконец все-таки не вырубились.

Когда это долгожданное для меня событие все же произошло, я аккуратненько выбрался из своего укрытия. В свете переносной лампы я хорошо разглядел неожиданных посетителей заимки. Зохан и Гвидон словно были созданы под копирку: черноволосые, красномордые, средних лет, крепкого телосложения, одеты в камуфляж. Они даже спали в одинаковых позах: на спине, раскинув руки и ноги в разные стороны. Их разгрузки, каски и броники валялись на полу в окружении пустых полторашек из-под самогонки, консервных банок и смятых оберток. Они совсем не выглядели опасными, но мой внутренний голос подсказывал, что это плохие парни.

Лежа под шконкой, я перебрал в голове все возможные варианты своих последующих действий и склонялся к тому, чтобы попытаться связать пьянчуг, а, когда протрезвеют, допросить. Но для этого мне необходимо оружие, да и наручники бы не помешали. И то, и другое я надеялся отыскать у них в грузовике. Дело было за малым: найти ключи, чтобы его открыть. Обыскал спящих и нашел связку на ремне у Зохана. Какой из них именно от машины, разберусь на месте.

Увидев, что стол заставлен разнообразной едой, я основательно подкрепился, запил все какой-то розовой водичкой и выполз наружу. В одной руке я держал зажженный фонарик, в другой — воздушку. Так, на всякий случай.

Черная тентованная махина на гусеничном ходу стояла в пяти метрах от заимки. Я выбрал из связки первый попавшийся ключ, но он не подошел к замку двери. Стал пробовать остальные. На четвертом вдруг небо осветилось яркими огнями: на посадку стремительно шел какой-то летательный аппарат. Его приземление не предвещало для меня ничего хорошего, а потому нужно было срочно где-то укрыться.

Быстро осмотрев грузовик, я увидел, что на воротах кузова стоит простейший штанговый запор, открыть который — раз плюнуть. Внутри находилась квадратная клетка высотой до потолка, накрытая брезентом. Туда я и зашел, чтобы спрятаться. В нос ударил запах нечистот. Источником вони оказался урсус, который лежал прямо посередине. Судя по мерно вздымающемуся боку, он спал. Так вот, значит, о каком уроде они говорили. Я спрятался за тушей великана, надеясь, что никому не придет в голову заходить в клетку к опасному зверю.

Снаружи раздался сильный гул, потом послышались грохот и скрежет металла. «Орел» прилунился», как выразился в свое время астронавт Армстронг.

Минуты через три до меня донеслись голоса. Судя по тону диалога — это разговаривали начальник и подчиненный.

— В грузовике пусто! — объявил подчиненный.

— А урод на месте? — начальственным тоном спросил второй.

— На месте. Но кузов открыт настежь.

— Так закрой его, болван!

— Есть!

Главный откашлялся и возмутился:

— Где этих двоих носит?! И рации молчат. Они охренели?! Я им не нянька! Я — кадровый офицер, у меня забот полно, и поважнее, чем отслеживать местонахождение всякого сброда!

— Нашли! Оба пьяные, лыка не вяжут, — прозвучал первый голос.

— Пьяные?! Да за такое… За такое… А ну-ка тащите их сюда. Но сначала загоните грузовик в шаттл. Через шесть минут отчаливаем.

— Не можем найти ключи. Все перерыли — пусто.

— Так найдите запасные. Или мне самому поискать?

Скоро грузовик тронулся с места. Пока мне везло, но вот что будет дальше — вопрос.

Из своего убежища, то есть из-под туши урсуса, я вылез, когда клетку доставили на борт шаттла и поместили в отдельный отсек с бронированной дверью. На случай, если зверюга очухается, у меня была наготове воздушка. Но доза снотворного, которое ему вкололи, и в самом деле оказалась гигантской, Зохан не соврал.

«Если выстрелить в висок с близкого расстояния — он покойник», — рассуждал я.

Но к моей великой радости, урсус так и не проснулся.

Каждый день, в одно и то же время в отсек приходили два работника и ставил животному огромные капельницы. Одну с питательным раствором, другую со снотворным. Об этом я узнал, подслушав их разговор.

Но была одна проблема. За урсусом никто не убирал, шестилапый гигант гадил под себя во сне и всем было на это пофиг. Всем, кроме меня. Иногда я думал, что умру от этой вонизмы, но со временем привык.

От голодной смерти и обезвоживания меня спас старенький торговый автомат, или как называли его работники — торгомат. Прямоугольная коробка из стекла и металла стояла в углу. Кто его сюда приволок — загадка, но этому человеку я бы поставил памятник. Внутри торгомата находились всякие сладости: шоколадные батончики, мармеладки, конфеты и банки с газировкой. Негусто, конечно, но хоть что-то.

Принцип работы торгомата я освоил быстро. Однажды я заметил, как один из работников долбанул по его основанию кулаком и из окошка выдачи показалась банка газировки. И это спасло мне жизнь.

Как только шаттл совершил посадку, я опять забрался в свое укрытие и просто ждал, чем и как закончится путешествие.

Выждав немалое время, очень осторожно выглянул из-за брезента. Теперь клетка стояла у бетонного здания. Где-то гудели машины, доносились редкие человеческие голоса. Я насторожился и крепче сжал в руке воздушку.

Услышав сзади какой-то звук, я резко обернулся и с ужасом увидел то, чего так опасался. Мой вонючий сосед очнулся от сна и стал медленно подниматься, недовольно фыркая и клацая челюстями, полными острых смертоносных зубов. Медлить было нельзя. Я сделал шаг вперед, направил ствол воздушки в висок зверю и выстрелил. Голова урсуса дернулась и окрасилась кровью, он завалился на бок, все три пары лап задергались в предсмертных конвульсиях. Секунд через десять все было кончено.

«Скоро сюда явятся люди. И когда они обнаружат убитого урсуса, количество трупов возрастет до двух», — подумал я, тоскливо взглянув на воздушку.

Теперь это был просто бесполезный кусок пластмассы, потому что единственный боеприпас, который мне удалось взять с собой, использован. А идти в рукопашную я бы не рискнул, поскольку не уверен в своих силах. Существовал еще один вариант — сдаться, но, держу пари, эти парни не станут церемониться, а пристрелят на месте.

Оставалось одно: делать ноги, и чем быстрей, тем лучше…

На этих словах Циклоп снова замолчал и скривил такую рожу, что меня передернуло.

— Остановите, — тяжело дыша, произнес он.

— Тебе плохо?

Мутант обхватил руками живот и выдал оглушающе громкую отрыжку:

— Это все хрючево из клетки.

— Чего? — недопонял я.

— Да жратва урсуса! Ему поставили там, на случай если проснется. А я решил подкрепиться на дорожку. Съел-то совсем ничего, — простонал Циклоп и, сжав зубы, добавил. — Мне срочно нужно выйти, скажи Профи, чтобы тормознула.

— А если за нами погоня? Ты об этом не подумал?

— Ты же сказал, что эти олени еще не скоро оправятся.

— Мало ли что я сказал.

— Проныра, ну будь ты человеком, я больше не могу!

— Сортир там, — я ткнул пальцем на дверь сбоку, украшенную черно-белым стикером, на котором был изображен толчок. — Привыкай к цивилизации, дружище!

Осторожно, чтобы не произошло казуса, Циклоп поднялся с места и побрел в указанном направлении.

— Впредь тебе наука — не тяни в рот всякую дрянь! — крикнул я ему вслед.

А потом принялся за Фиделя:

— Ну, старый лис, теперь ты рассказывай, что произошло с вами?

Тот пожал плечами и почесал лоб:

— Да было бы что рассказывать… Я очнулся на корабле. Привезли меня на секретную базу, заперли в одиночку. Потом допрашивать стали… Ты уж прости, начальник, но я раскололся, — он извинительно вздохнул. — Испугался очень. Я ведь, грешным делом, подумал, что вы все уже того… Мертвые… Так что…

— Все нормально, никто тебя не винит, — сказал я, но, вспомнив о своем статусе командира, строгим голосом довесил. — В следующий раз будешь отвечать головой!

Старьевщик показушно отдал мне честь и продолжил:

— А сегодня приперся этот нервозный гусь в пиджачке.

— Пятеркин?

— Ну да. Шестеркин. Такая у него кликуха среди сослуживцев. Я случайно узнал, подслушал разговор за дверью. Базарили двое, костерили этого черта на чем свет. Мол, шестерит на какого-то полкана, выслуживается перед ним… В общем, явился этот Пятеркин-Шестеркин. Давай, говорит, на выход! Я еще шутканул, мол, вещи брать? А он как зыркнет на меня — я чуть не обделался со страха!

Из сортира, как по заказу, послышались жалобные завывания Циклопа.

— Короче, вывел меня из камеры в коридор, а там — опа, сюрприз! Профи, живая и невредимая, но в наручниках. То-то я обрадовался! Только вот мне обидно стало, почему ее заковали, а меня нет? Я что, уже ни на что не годен?

— Я этому вашему Пятеркину во время допроса нос разбила! Кровищи было немерено, — подключилась к беседе Профи. — И я ему ничего не сказала, в отличие от некоторых.

— Мне показалось или ты хочешь меня в чем-то упрекнуть? — отреагировал Фидель.

Вместо ответа она звонко провозгласила:

— Девчонки рулят!

Вздохнув, Фидель быстренько зафиналил свою речь. По его словам, мутант заприметил их еще издали, подкрался и разоружил Пятеркина, тем более что сделать это было несложно: спецагент перетрухал только от одного вида нападающего. Они выяснили у захваченного наше с Помилкой местоположение и бросились на помощь.

— Подтверждаю, все именно так и было! — сказал Циклоп, к тому моменту вышедший из сортира.

К нему у меня остался один вопрос: как никто не заметил разгуливающего по секретной базе одноглазого мутанта?

— Во-первых, я был очень осторожен и старался никому не попадаться на глаза. А во-вторых, нашел рядом с клеткой старую рабочую робу и сварочную маску и переоделся, чтобы сойти за какого-нибудь местного работягу. А маска, между прочим, спасла мне жизнь, когда в перестрелке с подгузом мне в лоб прилетела шальная гайка. Маску разнесло вдребезги, а я, как видишь, остался цел и невредим. Как сказал бы отец Никон, «Бог отвел». Кстати, где он?

Я вздохнул и рассказал Циклопу обо всем, что с нами приключилось за то время, что мы не виделись. Выслушав, он злобно прорычал:

— А я говорил тебе, что Сапог опасен! А ты не верил!

— Ну прости.

— А капеллана жалко. Отличный был мужик, — добавил Циклоп.