Semana como vida. Неделя как жизнь

Артём Олегович Калинников

Посвящается всем людям с бессмертной душой.Фантазия – это грань прошлого, переносящая в водоворот настоящего. Подвергая себя воздействию пучины, не боритесь с настоящим, поймайте ветер сознания. отремонтируйте парус и в путь.

Редактор Юлия Валерьевна Калинникова

© Артём Олегович Калинников, 2020

ISBN 978-5-4498-0914-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

29 июля 1538 года от рождества эмануила.

Разрывая редкие, белые облака, солнце пыталось добавить и перемешать краски в зелёную гладь дикого покрова травы, выстланной вдоль и вперёд простираясь до сине бирюзового горизонта, обрамлённого рваными углами серо желтых утёсов. Два раза Луна, раздвигая рамки тьмы, показала безмятежно добрую улыбку рокочущей бездне, наполняя море великим гулом океана и на месте стройных рядов зелени, взволнованно взыграли ажурною пеной оборки Караибской стихии.

1 августа 1538 года от рождества эмануила.

Белая как слоновая кость двухмачтовая баландра Изабелла быстро и величаво вплывала в порт Сент Энн. Ранние лучи вечного светила давили трапы деревянных мостовых, выдавливая из них полуденные тени. Людской муравейник журчал как лесной ручей, пробивая маршруты и унося в угрюмые склады грузы торговых гильдий. «Amarre de los knechts!» — как боевая труба, заглушая шум, крикнул контромаэстр Victorio la Dios.

«Escalera a la orilla»

В туже минуту трап из Американского красного дерева звякнул о причал.

«Гран Хомбрэ» — донеслось до спускающегося мужчины. Серебряные пряхи на его ботинках пускали зайчиков в лицо коммерсанта, белые сальса скрывались под короткими штанами, похожими на два зрелых арбуза, вот — вот готовых лопнуть, забрызгав всё роскошной золотой тесьмой. Стальной панцирь на груди прикрывал резные рукава льняной рубахи с вожённым плетением, упираясь в точёное лицо обрамлённое конкистой. Поравнявшись с торговцем, мужчина протянул крепкую упругую руку для ритуального рукопожатия: «Буэнас тардес, Ола рэбахас!»

— «И тебе доброе утро, — произнёс торговец, обвив мясистыми пальцами кисть барона, и жадно всматриваясь в горизонт, — а где брат?»

— «Эдуардо скоро прибудет, его рука немного поправилась со времени нашего отплытия», — с улыбкой произнёс Хомбре.

— «Король будет доволен, десять тысяч карафф ртути для придворных алхимиков, сегодня вечером перегрузят на галеон San Martin».

— «С тех пор как Колумб подарил нам Америку, а Бог, Карлоса, жизнь не даёт нам повода скучать».

— «Дом удовольствий делает отличный ром. Пасемос порфавор, всё уже готово, ждём только вас и вашего брата».

И оба не сворачивая, направились вдоль гужевых повозок запряжённых каталонскими ослами. Негры ворочали трёх осевые карнаты с прикреплёнными к ним товарами, загружая и разгружая их в каботьеры. Небольшой Голландкий городок раскинулся на побережье, два товарища остановились перед окованной железом одностворчатой дверью форта corazón st. Сантьяго, массивное кольцо, служившее как ручкой, так и колоколом, звонко наполнило дверь благоговейным звуком. Через секунды дверь беззвучно отворилась, принимая в своё чрево с буйством римских свечей, по стенам красовались портреты великосветских особ. Справа, метрах в пяти на дантеске сидела она, ангельской невинности обнажённая дева, только прозрачная накидка покрывала её плечи, лицо излучало спокойствие и покорность, в руке направленной прямо промеж двух холмиков девичьей груди рука сжимала кинжал, с золочёным эфесом, оканчивающимся плавно слитым с рукоятью шаром. Имени её никто не знал, знали лишь то, что она с рождения глухонемая и если кто-нибудь посягнет на её невинность, местные маркитантки долго будут ублажать адовыми муками наглеца.

Конец ознакомительного фрагмента.