Высшая каста

Иван Миронов, 2020

Генерал ФСБ Виктор Красноперов предлагает пресыщенным роскошной жизнью друзьям поучаствовать в засекреченном эксперименте. Российские ученые нашли в ДНК «нить времени», на которую как на видеорегистратор, записана жизнь человека. Научное открытие превращается в развлечение – «дримтриппинг» – для сильных мира сего, которые могут во сне проживать жизнь своего исторического кумира. К чему это приведет, и справится ли генерал с искушениями чужой судьбы, – обо всем этом в ярком романе «Высшая каста».

Глава 4. Рискуй, играй и попирай закон

Из леса вышли двое. Направились к поселку, хотя поселком назвать его было трудно, скорее хутор. Четыре небольших двора и огромное имение за забором, оснащенным всякими техническими премудростями и отсеченным крутым обрывом Волги. Возле пятиметровой ограды ютилась кирпичная избушка с разбитым вокруг нее яблоневым садом. Смахнув крючок, один из незваных гостей толкнул калитку, и, о чем-то перешептываясь со спутником, направился к дому. Они не спешили, на ходу натягивали шапки-маски и доставали из-за пояса «стечкины». Хозяин жил один и без собаки, и, видимо, гости об этом знали.

Водка была уже ополовинена, на столе разбросаны куски талого сала, зелень с размазанной на листьях огородной грязью и гроздь бледных помидоров. Дополнял натюрморт небритый мужик с разухабистой рыжеватой физиономией, вполголоса ругающий телевизор. Ствол, приставленный к голове, застал его врасплох, но без страха, слез и обморока. Матерно приветствовавшего незнакомцев Агафона Семеновича тут же репрессировали двумя ударами в печень, а затем привязали к стулу садовым скотчем.

— Зачем пришли, суки? — пользуясь пока еще незаклеенным ртом, рычал Семеныч. — Денег все равно… — он осекся, хотел сказать «нет», но гордо выдавил «не дам».

— Слышь, дед, пытать мы тебя сейчас будем. — Налетчик говорил с явно деланым кавказским акцентом, дыша перегаром в ухо Семенычу.

— Внучок хренов, ты, когда отдуплишься, поздно уже будет! Ты на кого наехал! Я ж тебя с говном схаваю, кадык откушу, ноги вырву!

— Красноперова знаешь? — «Маска» привела Семеныча в чувство то ли пощечиной, то ли вопросом.

— Нет, не знаю такого, — хозяин явно погрустнел.

— Сосед это твой, собака старая! Ну! Знаешь?

В ответ мужик лишь мужественно молчал, героически дергал глазом, наблюдая, как второй налетчик налаживает его старенький утюг.

— Ты партизана здесь не включай. Живым все равно не отпустим. Все расскажешь или сдохнешь в муках адских. Кишки свои увидишь и мясо жареное понюхаешь.

— Не знаю я такого, — сменив тактику, захныкал Семеныч. — Ребятки, отпустите меня. Ну, сами подумайте, где я, а где Красноперов. Откуда мне его знать?

— Хнычь не хнычь, — ласково заржал боевик, — а сдавай соседа по — быстрому и закончим твои страдания. Когда он домой приезжает?

— Не знаю, — ныл хозяин. — Хошь пытай, все равно не знаю.

— Джабраил, ставь утюг. Будем деда жарить! — крикнул злодей товарищу, который послушно воткнул вилку в розетку.

Но в ту же секунду окна брызнули стеклами, полетела входная дверь и в комнату, кто в окно, кто в дверной проем, один за другим вкатились перекатом пятеро бойцов. Отшвырнув в сторону хозяина, они принялись за гостей, уложив на пол и заковав в наручники.

— Витя… Виктор Георгиевич, родненький, — счастливо освобожденный дед рыдал в полевой генеральский погон. — Эти суки ведь по твою душу пытали, но я им ничего…

— Чуть не опоздали. — Красноперов плюнул на зашипевший утюг.

— Георгич, дай я их кончу! — заорал хозяин в ответ.

— Кровожадный ты мужик, но справедливый! Как хочешь, право твое. — Красноперов передернул «калаш» и вручил его Семенычу.

И тот с яростным рыком разрядил обойму в скованных гостей. Парни подергались в предсмертных конвульсиях под рассыпной звон гильз и застыли.

— Уходим, — приказал Красноперов и направился к сломанной двери.

— А чего с мертвяками-то делать? — замычал вдогонку Семеныч.

— Что хочешь, то и делай. Хочешь — чучело, хочешь — в огороде закопай. Помогли бы тебе, да некогда. Сам справишься.

— Вон они какие кабаны отожратые. Я их из дома-то не вытащу, — обескураженно залепетал дед.

— На куски поруби. Делов-то!

Семеныч, тяжело вздохнув и перекрестившись трясущейся рукой, покорно достал топор и направился к казненным.

Смех сотряс разгромленное жилище. Громче всех веселились ожившие трупы, стягивавшие с себя наручники и маски.

— Ну и мудак ты, — злобно выдавил Семеныч в сторону Красноперова.

— Кто?! — генерал оборвал смех.

— Вот этот, — быстро сориентировался дед, ткнув топором на им же «убиенного», которым оказался Миша Блудов. — Утюг, падла, хотел на меня ставить. — Он поник окончательно, тут же одним махом через горлышко допив бутылку.

— Это тебе за беспокойство и на ремонт, — Красноперов по-барски швырнул на стол несколько купюр, явно раздосадованный оскорблением, услышанным бойцами.

Он посмотрел на ребят — та же братва, только в званиях и на службе. Сколько с ними пройдено. Каждый предан, каждый обязан. Кто награжден, кто ранен, но почему-то ни в ком из них он не был так уверен, как в этом старом алкаше-соседе, презирающем власть и его, Красноперова, вместе с ней, но так и не сумевшем переступить через предательство.