Дары богини Хадор

Иван Комаровский

Загадочное исчезновение знаменитого профессора естествознания, которого объявляет в розыск секретная государственная полиция – Нуатрикс, приводит его внуков Тео и Ирму к таинственному посланию – единственному связующему звену, оставленному им их дедушкой. Послание затягивает обоих в водоворот опасных событий, грозящих раскрыть одну из самых страшных тайн древних цивилизаций, тайну могущественных артефактов – Даров богини Хадор, охота за обладание которыми уже началась…

ГЛАВА 2. Ключ

— То есть как это, пропал? — изумился Тео.

— Так же, как и все остальные без вести пропавшие, — сказал Нокст, — когда вы в последний раз видели Фанимара? — инспектор вопрошающе взглянул на Тео.

— Вечером, — после минуты раздумья ответил тот, — вечером в понедельник. Я поднялся в его кабинет, пожелал доброй ночи и вернулся в свою комнату. Утром во вторник я проснулся раньше обычного, и, не завтракая, ушёл в медицинскую семинарию.

— То есть вчера вы не видели своего дедушку?

— Нет. После занятий, я пошёл перекусить в трактире, следом ненадолго задержался в библиотеке, а затем ушёл на дежурство, в больницу святой Ангрии, где пробыл до утра. А сегодня я сразу оттуда поехал на лекцию по детским болезням, посреди которой меня вызвали в деканат, где передали депешу сестры, — Тео перевёл взгляд с инспектора на Ирму и встретил встревоженный, но пронзительный взор её зелёных больших глаз, полных слёз, которые она отчаянно пыталась сдержать. — И почему вы так уверены, что Фанимар пропал?

— На то указывает ряд фактов, — сообщил Тарий Нокст, — во-первых, ваш дедушка со вчерашнего дня не появлялся в Университете Естествознания, хотя ни лекции, ни практические занятие не отменял и не переносил; во-вторых, погром, что вы здесь видите, — инспектор обвёл безучастным взглядом кабинет, — по-видимому, был совершён сегодня утром; в-третьих, все близкие и друзья Фанимара, кто мог иметь с ним контакт, видели его не позже вечера понедельника. А это значит, — сказал он после короткой паузы, — что он пропал, исчез или скрылся, говорите, как заблагорассудится, в ночь с понедельника на вторник.

— Скрылся? Исчез? — возмутился Тео, — да о чём вы говорите?

— О том, что с Фанимаром что-то случилось, Тео! — опередила с ответом инспектора Ирма, — Разве ты не понимаешь? Ты пропадаешь то на учёбе, то в больнице, только не дома! А между тем, дедушке не хватало твоего внимания! Если бы ты знал, как он переживал по этому поводу. Фанимар никогда не говорил мне этого, но одного его взгляда, при виде тебя, мне хватало, чтобы это понять. А сейчас…

— Ирма, дорогая, — тихо обратилась к девушке Мелисса и заставила всех повернуться в свою сторону, — подойди ко мне, — смуглолицая женщина с длинной пышной косой протянула руки на встречу к сестре Тео, чтобы приобнять её и успокоить. Ирма сделала к мачехе несколько шагов и припала к её груди, застрявший в горле ком слёз не давал девушке вздохнуть.

— Итак, инспектор, — в растущем напряжении внезапно сказала Сандра и вышла вперёд. Тео даже не поднял глаза на мать, он растерянно стоял, уставившись в пол, — я думаю, нам необходимо оформить и заверить соответствующий протокол, завершив бесцельные выяснения семейных отношений. Чем раньше начнутся поиски, тем выше шанс, что они закончатся успешно.

Тарий Нокст еле заметно кивнул в ответ и, не скрывая недовольства, достал из кожаного портфеля лист бумаги. Сандра подошла к столу и взяла в руки перо.

— Виден профессионализм законоведа, — лицемерно улыбнулся инспектор, но Сандра не обратила на него никого внимания, будто служащий полиции был не больше и не меньше, чем тот самый фикус, что валялся возле зашторенного окна, и до которого никому не было дела.

Абсолютную тишину, тревожимую лишь скрипом пера, нарушил лай собаки Ирмы, что вбежала в кабинет на своих коротеньких лапках и остановилась около хозяйки:

— Тыковка, — попыталась изобразить радость девушка и наклонилась, чтобы погладить пса породы вельш-корги. Тыковка смотрел на Ирму влюблённым и доверчивым взглядом, Тео наблюдал за этой картиной и вдруг ощутил острую душевную боль оттого, что в последние несколько лет был так холоден по отношению к Фанимару и своей сестре, но самым обидным было чувство полного осознания этого с самого начала.

— Отлично, — прервал поток переживаний Тео инспектор Нокст, когда Сандра поставила подпись в углу оформленного протокола, — обещаю, что поиски начнутся незамедлительно. Но напоследок, я хотел бы задать Тео тот же вопрос, что задал и всем остальным, — молодой человек приготовился слушать, — Тео, ты не припомнишь ничего странного за эти три дня? Может, видел что-то необычное или слышал? — небрежно и без особого интереса спросил Тарий, соблюдая общепринятую формальность.

— Ничего подобного, — ответил Тео, хотя тут же вспомнил сегодняшнее утро: чувство преследования и странного лысого человека в чёрном на лекции профессора Стига, однако умолчал об этом.

— В таком случае, позвольте откланяться, — с этими словами Тарий Нокст захватил со стола оформленную бумагу и покинул особняк семейства Калеста.

* * *

Вечером Ирма Калеста сидела у себя в комнате и пыталась отвлечься от невыносимо тревожных мыслей, нарочито сосредоточенно стараясь закончить статью, посвящённую истории древнего праздника богини Имут Справедливой, приуроченному к концу мая, когда его традиционно отмечали совместно с Фестивалем Весны.

Ирма занималась журналистикой при Духовной Академии, где училась на третьем курсе и в которую поступила сразу после окончания школы, так как, в отличие от своего брата, сдала экзамен на высшую оценку.

Девушка часто корила Тео за то, что он намеренно занизил результаты своего экзамена, чтобы поступить в медицинскую семинарию, хотя у молодого человека были все шансы попасть в Академию Целительства, которой он не отдал предпочтения.

Тео считает, что практическая деятельность лекаря более сопричастна больным, намного ближе к ним, и тем ценнее, чем научно-исследовательская работа магистериев, профессоров, что выходят из своих университетов и академий с сухим багажом знаний.

Именно это противоречие стало краеугольным камнем конфликта Фанимара со своим внуком, вконец обострившим их отношения, ведь уже незадолго до этого Тео начал внезапно отдаляться от дедушки, хотя всей душой любил его и уважал.

Тео Калеста был непреклонен, он верил, что живое общение со страдающими людьми, нуждающимися в помощи — а не бесконечное изучение научных трудов в университетских библиотеках — поможет ему лучше находить общий язык с окружающими, в большей степени понимать их. Это в том числе относилось к матери и отцу Тео, которые проявляли к своим детям какое-то до глубины ранящее равнодушие.

Как и Фанимар, Ирма не могла понять внутреннего стремления своего брата, в попытке завоевания благосклонности родителей, так как девушка никогда не питала иллюзий на счёт них, воспринимая Сандру и Миколаса такими, какими они были на самом деле и довольствуясь той малой толикой интереса, который они изредка проявляли к своим детям.

Однако, невзирая на очевидные духовные переживания брата и его закрытость, не свойственную ему изначально, Ирма продолжала прощать ему все недостатки, она продолжала любить его и верить, что однажды он измениться, и всё станет как прежде, когда они, будучи маленькими, делились друг с другом самым сокровенным.

Но сегодня Ирма как никогда разозлилась на Тео, ибо исчезновение Фанимара вывело её из душевного равновесия, поставив под сомнение силу оптимизма, так характерную для неё.

«Только работа, только какое-то занятие может унять этот поток негативных мыслей», — думала Ирма, окружив себя книгами и листами исписанной бумаги, что вносили в её и без того не прибранную комнату, дополнительный беспорядок, в хаосе которого девушка, странным образом, могла найти всё, что ей было необходимо в данный момент.

Ирма развернула небольшую рукопись в кожаном переплёте, где приводились переводы древнего религиозного трактата — Книги Запредельных Видений, что была написана Мэргором, могущественным магом, служившим Семерым Дейвам, посланникам богов и воплощениям их воли на земле.

«В Сиянии Маджи, в Бесконечном Свете, Альдахор Верховный узрел прекрасный образ Имут, богини истины, правды, справедливости и равновесия».

«Пожалуй, это будет неплохим началом статьи», — сделала вывод Ирма и выписала цитату в блокнот, который специально вела для «Академического вестника», отнимающего в последний месяц много времени и сил. Ко всему предыдущий выпуск еженедельной студенческой газеты вышел позже обычно, что вызвало массу негодований, поэтому Ирма решила заранее подготовить рабочий материал, а заодно отстранить себя от гнетущих переживаний.

В дверь комнаты постучали:

— Войдите! — не отрываясь от записей, сказала Ирма.

Порог переступила Мелисса, ласково улыбнувшаяся Ирме. Когда невысокая, стройная женщина, облачённая в ночное платье, показалась в тёплом свете ламп, Ирма увидела, что в руках мачеха держит наполовину опустошённый бокал вина, а глаза её изрядно захмелели.

— Не возражаешь, если я присяду рядом с тобой? — спросила Мелисса, не скрывая своего стыда перед Ирмой.

— Конечно, — ответила девушка и смела с кровати добрую охапку бумаг, — Мелисса, я просила же тебя не слишком увлекаться спиртным, — Ирма взяла у мачехи недопитый бокал и поставила на стол. Мелисса не сопротивлялась этому жесту, а покорно опустила голову.

— Твой отец в клочья разорвал картину, выставку которой я уже готовила на днях. За неё мы выручили бы немало денег, думаю.

— Ты же знаешь папу, дорогая. Вероятно, он не меньше нас расстроен исчезновением Фанимара, хоть дедушка и не всегда ладил с ним.

— Быть может, — согласилась Мелисса, — но он уже больше недели практически ничего не пишет, часами лежит на кровати и смотрит в потолок, — добавила она.

— Не тебе говорить, каким сложным и трудным может быть Миколас. Иногда я думаю, как мама вообще смогла прожить с ним те первые шесть лет.

— Твоя мама любила его, она и сейчас его любит, по-своему, конечно.

— Мама и любовь — диаметрально противоположные вещи, — усмехнулась Ирма, на мгновение отпустив мысли о Фанимаре.

— Зря ты так говоришь, Ирма. Все любят и все хотят быть любимыми, иных чёрствыми делает жизнь и только.

— Странно, а я думала, это мы делаем свою жизнь.

— Мне кажется, не многие из нас на это способны, — заключила Мелисса. Ирма никогда не видела мачеху столь удручённой, ибо хорошо знала её и по существу считала второй матерью, не имевшей своих родных детей, но приобретшей не менее близких в лице Тео и Ирмы.

— Так, погоди! Хватит нам на сегодня расстройств, предлагаю спуститься вниз и съесть чего-нибудь сладкого, — Ирма почти под руки захватила Мелиссу и увлекла её прочь из комнаты, в вечерний полумрак коридора.

Двое проскользнули на кухню, где приготовлением ужина занималась домоправительница, госпожа Ранида, уже много лет служившая в поместье Калеста.

Это была добродушная женщина, возрастом не старше шестидесяти лет, чуть полноватая, всегда опрятно выглядевшая, но часто молчаливая и задумчивая.

— Ранида, у нас есть шанс нарушить твоё главное правило? — спросила Ирма и встретила недоумённый взгляд домоправительницы, — я имею в виду, не есть ничего сладкого до обеда или ужина, — тут же пояснила девушка.

— Полагаю сегодня, можно пренебречь запретами, — не лукавя, бросила Ранида, — ох, у меня из головы не выходит господин Фанимар, — Ранида с неистовством начала нарезать кочан капусты, будто старалась разрубить в ничто свою обеспокоенность, внезапно материализовавшуюся в форме несчастного овоща.

— И у меня, — сказала Ирма, едва не проронив слезу. Она отвернулась от Раниды и Мелиссы, направилась к шкафу, где хранились продукты, отворила створки и изобразила активную деятельность по поиску съестного.

— Как же я сразу не забила тревогу, ещё вчера, — с горьким сожалением продолжила домоправительница, — когда не обнаружила господина Фанимара утром, и когда он не явился вечером, и даже когда не пришёл ночью. А он ведь всегда предупреждал меня, ставил в известность по поводу всех своих дел. — Ранида закончила с капустой и бросила её тушиться в массивную сковороду, где уже румянилось мясо, — помню, как недавно, когда господин Фанимар встречался с Ористом Нилом и явился чуть не под утро, я знала, что он со своим старым другом и не тревожилась, приготовила ему травяной настой, что при похмелье — настоящее исцеление.

— Ранида, мы будем надеяться на лучшее, — выражая спокойствие, сказала Мелисса, ибо, как и Ирма, заметила не свойственную домоправительнице болтливость, явно свидетельствовавшую о тяжких душевных муках, — Фанимар порой эксцентричный и мало предсказуемый человек. Вероятно, важные обстоятельства потребовали от него столь странного исчезновения и, когда он вернётся, то, непременно, всё расскажет нам, вот увидите.

Тем временем Ирма, обнаружила плитку тёмного шоколада с орехами, разломала её пополам и протянула вторую половину мачехе:

— То, что ты любишь, — улыбнулась девушка, а после обратилась к Раниде, — у меня не укладывается в голове, как так случилось, что никто, ни единая душа в доме не видела уход Фанимара, ещё больше меня удивляет тот погром…

— Вот именно, — вторила Ранида, — накануне вечером я заходила в кабинет господина, вытирала пыль, как обычно, да решила полить цветок. Но всё было на своём месте. Когда же сегодня, я, в надежде, наконец, встретить господина обошла весь особняк и обнаружила тот ужас, что воцарился на его рабочем месте, всё содрогнулось во мне, — с этими словами домоправительница принялась что-то настойчиво искать на полках стеллажа, который стоял в углу кухни недалеко от печи.

— А я замоталась совсем, вчера, — сказала Ирма и отложила в сторону шоколад, — а ещё на Тео сегодня сорвалась, что это он ничего не видит кроме учебы и работы. Сама-то не лучше.

— Нет, Тео действительно слишком мало уделял внимание дедушке, — встала на защиту Ирмы Мелисса.

— Да, в самом деле! Где же она?! — возмущённо воскликнула Ранида, без устали разыскивая нечто среди склянок.

— Что ты ищешь? — спросила Ирма.

— Бочонок с сушёными пряными травами, моя особая смесь, которой ещё моя бабка пользовалась на кухне.

— Секретный ингредиент твоей стряпни? — Ирма подошла к другой полке и тоже приступила к поискам, её примеру последовала и Мелисса.

— Именно, самый главный, но я берегу их лишь для некоторых блюд, да и не во всякий день использую, — важно заявила Ранида.

— А как выглядит тот бочонок? — спросила мачеха, немного неуклюже перебирая всевозможные сосуды.

— Он деревянный, специально для сохранения особого аромата, — объяснила Ранида, она наклонилась под столешницу, и её голос приобрёл странное глухое звучание.

— Сейчас найдём, не мог же он никуда деться, — заверила Ирма.

— Ах, вот он! — резко выпалила домоправительнице из-под стола, — и как же тебе угораздило сюда запропаститься?! — она вытащила бочонок, открыла плотную крышку, погрузила в него руку и с озадаченным видом вынула конверт, — Что это? И откуда в моих приправах?

— Конверт? — решила удостовериться Ирма, — на нём что-нибудь написано?

— Да. Это от Фанимара тебе, — тут же ответила Ранида.

Ирма точно ужаленная пчелой подбежала к женщине и выхватила из её рук послание дедушки, она удостоверилась, что на нём начертаны те самые витиеватые буквы, принадлежавшие его аккуратному почерку. Девушка оторвала сургуч и заглянула во внутрь, в надежде обнаружить письмо или записку, но на дне конверта лежало нечто другое — это был небольшой медный ключ…

* * *

Первой мыслью, что вихрем пронеслась у Ирмы в голове, было: «Мне знаком этот ключ… Но где же я могла видеть его?..».

— Что за вздор? — с явным недовольством сетовала Ранида, — откуда это у меня в приправах?

— Да разве вы не понимаете? — просияла Ирма, обращаясь к недоумевающим женщинам, — Мелисса, ты абсолютно права! — добавила она, — Дедушка не обычный человек, он всегда делает всё по-своему, и я не поверю в то, что он бесследно покинул поместье! Фанимар Калеста для чего-то оставил мне этот ключ… — Ирма задумчиво покрутила в руках медную вещицу, а после ринулась прочь из кухни, — Тео!!! Тео!!! Ты где? — звонкий голос девушки, казалось, разносился по всему особняку и даже за его пределы.

Молодой человек находился в гостиной, пытаясь забыться за книгой, посвящённой болезням сердца, хотя чтение не приносило, ровным счётом, никой пользы, так как Тео постоянно терял суть предложений и уже несколько раз перечитывал не внятно написанный абзац.

— Чего ты так кричишь? — спросил Тео сестру, когда она была готова промчаться мимо уютного кресла, в котором он расположился. От неожиданности Ирма вздрогнула, но тут же пришла в чувства:

— Вот, полюбуйся! — она протянула Тео медный ключ. Молодой человек внимательно его рассмотрел и поднял на сестру вопросительный взгляд:

— И? Что? Это ключ. Чему ты так рада?

— Это оставил Фанимар, в бочонке со специями Раниды, в конверте, адресованном мне, — на одном дыхании проговорила Ирма. Тео изменился в лице. — Видишь связь? Фанимар оставляет мне послание, заведомо рассчитывая, что оно будет обнаружено не сразу. Он ведь часами мог отираться на кухне с Ранидой, внемлющей его бесконечным историям. Готова поспорить, он знал, что эти заветные специи используются не часто. Далее, у меня ощущение, будто я уже где-то видела этот ключ, и, мне кажется, что Фанимар предполагал, что я знаю, для чего он нужен. Тео, он не просто испарился в небытие! Наш дедушка во что-то ввязался, я уверена…

— Подожди, Ирма! Остынь! — прервал Тео сестру, — если всё так, как ты говоришь, тогда скажи мне, для чего же именно дедушка оставил тебе ключ? Но главное, что заставило его просто исчезнуть, никому ничего не сообщив?

— Ты думаешь, меня не интересует это? Да я уже, кажется, перебрала в голове всё возможное. Вот, Тео, — Ирма указала брату на ключ, что он зажал между большим и указательным пальцем, — это наши ответы.

— Мне не нравится это, — Тео внезапно сложил в голове три пазла: один был посвящён тому отвратительному ощущению преследования, испытанному им утром, другой — изображал лысого человека в чёрном пиджаке, который присутствовал на лекции, третий олицетворял тот ужасный погром в кабинете Фанимара, устроенный неизвестными, — Ирма, я считаю, что никто не должен знать об этом ключе, — на полном серьёзе сказал молодой человек.

Ирма поджала свои чётко очерченные тонкие губы и запустила руку в густую распущенную шевелюру пшеничного цвета с видом, точно в голове у неё разворачивалась интенсивная умственная деятельность:

— Хорошо, — кивнула она, — я предупрежу Мелиссу и Раниду, чтобы они не распространялись об этом ни одной живой душе.

— Так и сделаем, — Тео вернул ключ сестре.

Они оба направились в столовую, так как домоправительница уже известила всех об ужине, приглашая занять места за семейным столом.

К тому времени, когда Тео и Ирма явились в просторный зал, освещённый лампами, за столом сидел только господин Дорм, всегда заранее занимающий своё место.

Он любил приветствовать хозяев особняка, вставая со своего стула всякий раз, как кто-то неспешным шагом подтягивался к трапезе. Немногочисленная прислуга поместья всегда завтракала, обедала и ужинала с остальными членами семьи.

Ранида металась из кухни в столовую, разнося блюда и напитки, ей так же вызвалась помогать Мелисса.

Между делом, Ирма улучила удобный момент и поставила в известность обеих женщин о том, что находка медного ключа должна оставаться в тайне.

Чуть позже вниз спустился Миколас, с видом заспанным и удручённым, он, укутавшись в потрёпанный халат, испачканный краской, рухнул на мягкий стул и пригубил вермут.

Тео тоже занял своё место и наблюдал за тем, как отец, не поднимая взгляд на окружающих, вытирает свои кустистые, но ухоженные усы рукавом халата и накладывает в тарелку салат.

Вскоре, уже после того, как все приступили к еде, в зал зашла Сандра, она пожелала собравшимся приятного аппетита, положила в тарелку кусочек картофельной запеканки и тушёной капусты, налила бокал вина, а затем ушла к себе.

Остальные сделали вид, что ничего не заметили, продолжая скрипеть вилками и ножами в мрачном безмолвии.

* * *

После ужина каждый вернулся в свои покои, кроме Раниды, которой ещё было необходимо перемыть гору посуды, и Тео, что расположился на веранде в ожидании, когда на тропе, ведущей к дому, покажется Гвинэ Рин, обещавший заглянуть к другу вечером в надежде на помощь по лекарствоведению.

Тео клонило ко сну, сквозь высокие окна веранды он наблюдал за тем, как сгущающиеся сумерки поглощали хвойный лес, но молодой человек старался не уснуть. Тео часто страдал от бессонницы, а потому впасть в дрёму вечером гарантировало для него ночное бдение.

Между тем, хорошая погода, простоявшая последнюю пару недель, начинала резко портиться. Холодный северо-восточный ветер, дующий с моря, нёс за собой череду сизых тяжёлых туч, наполненных дождём и снегом.

На побережье Семиветряной Гавани довольно суровый климат: Трэсмадес на протяжении года попеременно находится во власти семи ледяных ветров, дующих с разных концов земли и сменяющихся промежутками тепла и солнца. Северо-восточный ветер был последним из семёрки, что приходил после зимы и предварял жаркое лето, посреди которого восточный ветер являлся в гавань со штормами и грозами.

Когда с неба посыпались крупные хлопья снега, стелившиеся на зелёной лужайке белой кисеёй, вдали показался Гвинэ. Молодой человек приехал на трамвае и шёл от остановки до поместья пешком.

Ранида, завидев частого гостя, поставила вскипятить чайник, а Тео стряхнул с себя остатки сна.

Гвинэ Рин изрядно продрог, но был как всегда весел:

— Ну и холод, — сказал он, переступая порог веранды, так как Тео заранее крикнул Гвинэ, чтобы тот следовал в сторону от парадного входа к застеклённой пристройке.

За чашкой чая, Тео пытался вникнуть в суть задачи, которую не мог решить Рин, а вездесущая болтовня друга мешала ему это сделать. Когда Гвинэ спросил про то, зачем Тео вызывали в деканат, молодой человек отложил в сторону листок с написанным заданием и, немного помедлив, поведал Гвинэ об исчезновении дедушки.

— Да ты что? — изумлённо воскликнул Рин, дослушав рассказ друга до конца, — ох, что-то не чистое здесь! Подсказывает мне моё чутьё.

— Надеюсь, всё скоро прояснится и благополучно за… — Тео оборвал себя на полуслове и подскочил на ноги, его взор пал чрез окно…

Уже достаточно стемнело, но снег точно подсвечивал территорию, окружавшую особняк, и на фоне его белизны возник, словно бы из неоткуда, высокий стройный силуэт, облачённый во всё чёрное.

— Тео, ты что? — с чашкой в руках спросил Гвинэ, снизу вверх озираясь на друга.

— Смотри, там кто-то идёт? Верно? Глаза меня не обманывают?

Гвинэ Рин поднялся с мягкого кресла и тоже подошёл к окну:

— Точно! Кого-то, как и меня, принесло в такую погоду, — усмехнулся он.

Но Тео, молча, следил за тем, как высокий человек в чёрном сокращает расстояние по направлению к особняку, пробираясь сквозь снег.