Физкультура и литература

Иван Канина, 2016

В ваших руках книга, написанная бывшим учителем физкультуры. И это не шутка. Да, оказывается, физруки умеют писать не только цифры в школьных журналах. В один прекрасный день жестокая судьба заставила его бросить секундомер и взять в руки перо. Вам предстоит узнать, что из этого вышло. В этом сборнике несерьёзных рассказов затрагиваются извечные философские темы, например, такие: как правильно выбрать унитазный ёршик, как найти и потерять любовь и как стать хорошим человеком. Возможно, вы будете смеяться, но это не точно. Может быть, вы заплачете, а может, вас и вовсе стошнит. Никаких гарантий автор не даёт. Действуйте на свой страх и риск. Да прибудет с вами Босх! В книге присутствуют сцены насилия, секса и прочих непотребств. Содержит нецензурную брань.

Физкультура и литература

«Однажды ты принес записку якобы от матери:

«Адриан подцепил диарею через дырки в башмаках».

О как смеялись престарелые педагоги!

— А «диарею» он хоть правильно написал? — поинтересовался

мистер Док.

— Откуда мне знать? Я преподаю физкультуру»

Сью Таунсенд¹⁶.

Сокращение «физической культуры» до «физкультуры» я считаю неприемлемым, а низведение его до «физ-ры» является для меня личным оскорблением. К такому мнению я пришел во времена работы учителем. Почему-то раньше мне было совершенно наплевать на то, кто, как и что называет. Я совершенно не задумывался над такими глупостями. Так что же изменилось? Мое отношение к предмету или внезапно возросшее чувство собственной важности? Когда я успел подхватить «синдром вахтёра»? С каких пор я стал требовать к профессии учителя такого зашкаливающего уважения?

С тех самых пор, как устроился на работу. Мгновенно! Я сразу же причислил себя к лику интеллигенции. Такая ответственность! Кто, если не мы? Учитель — это святое.

Или это очередная попытка самообмана? Почему нельзя быть просто учителем физической культуры — без всякой бутафории, пафоса, мишуры и напускного лоска? Без самолюбования, в конце концов. Нельзя! Так не пойдет! Не для этого я шесть лет учился в университете! «Просто учитель» — это не то, что сможет удовлетворить мою непомерно раздутую гордыню. «Иван Владимирович, вы не просто хороший человек, вы еще и замечательный учитель». Ну-у, как-то слабовато. «Иван Владимирович, вы…вы…». Даже не знаю, что еще кроме хороший или не очень можно сказать про учителя… «Вы — прекрасный педагог!». «Вас обожают дети!». «Учитель от Бога!». «Вы родились для этого!». Блять! Этого еще не хватало! Это же как надо угораздить, чтобы родиться учителем физической культуры. Вытянул счастливый билетик. Повезло, так повезло, ничего не скажешь.

Когда я профессионально занимался легкой атлетикой, говорил, что «рожден для бега». Сейчас я учитель, значит ли это, что я рожден и для преподавания? Надеюсь, нет. Хоть всё и говорит об обратном.

Во-первых, моя мама — специалист по физической культуре и спорту, педагог, заслуженный работник образования России. Во-вторых, старший брат тоже имеет высшее физкультурное образование. Но у него есть диплом о переподготовке, и теперь он якобы «управленец». Ага, конечно, плавали-знаем. Если ты однажды получил диплом физрука — значит это навсегда. «Один раз — не физрук» не прокатит. Это как клеймо беглого каторжника на лбу. Только вместо «БК» — «ФК».

Кстати, преподавание физической культуры вполне сравнимо с работой на каторге. Но об этом чуть позже. Сейчас я говорю о теоретических аспектах. О моральных и этических соображениях. Об эстетике, если хотите, конечно. То есть, я родился в семье потомственных педагогов по физической культуре. Следует ли отсюда, что любовь к данному предмету я впитал вместе с молоком матери? Существует ли ген физической культуры, и если да, то всегда ли он доминантный? Становится страшно за свое потомство. Фамильное проклятие.

Мне кажется, что я совсем не похож на учителя физической культуры. Ааа! Черт возьми! Как же достало постоянно писать «физическая культура»! Будь она проклята! Краткость — сестра таланта. Хватит выпендриваться. Пусть будет «физ-ра». А то никакого терпения не хватит. Ни у вас, ни у меня. Ведь самый частый вопрос, который я слышу изо дня в день это: «А у нас физ-ра будет?». Ах, эти детки, детишки, ангельские создания, цветы жизни. Иногда так и хочется ответить им погрубее. Прямо язык чешется. Но нельзя. Не педагогично. Поэтому я говорю: «А что я тут, мать вашу, тогда делаю?»

С самого раннего детства я увлекался спортом. Сначала волейболом и баскетболом, затем футболом. Пытался заниматься дзюдо, настольным теннисом, шахматами. Но остановился на легкой атлетике, которой и посвятил большую часть своей жизни. В одиннадцатом классе я ездил на Всероссийскую олимпиаду по физической культуре, я занял призовое место, был награжден дипломом. Этот диплом давал мне право поступить в любой физкультурный ВУЗ России без сдачи вступительных экзаменов. Прекрасная перспектива. И с ней я сделал то же самое, что и с остальными перспективами своей юности. Проебал. Я не поехал ни в Петербургский университет им.П.И.Лесгафта, ни в московский РГУФК. Так же отказался от Хабаровского СКИФА. Короче, решил никуда не ездить и поступать в институт физической культуры и спорта при Якутском Государственном Университете. Пришел в приемную комиссию, и… они отказались принимать меня без экзаменов. Им было совершенно наплевать на какой-то там Всероссийский диплом. Здесь свои правила. Никаких компромиссов. Все равны. Даже свиньи. А так как прием документов только начался, и времени на раздумья было еще предостаточно, я решил не спешить. Кроме «физ-ры» в моей жизни была и еще одна страсть — «лит-ра».

Мой старший брат, помимо преподавателя на кафедре игровых видов спорта, работал еще и телеведущим, ди-джеем на радио, и писал статьи в местные газеты. Он посоветовал поступать на факультет журналистики. Я принял его предложение и пошел сдавать документы. Но судьбе, в которую я не верю, было совершенно наплевать на мой внезапный порыв. В приемной комиссии сообщили, что для поступления необходимо сдать обязательный для всех творческий экзамен, а именно — публикации. Неважно в газетах или журналах, важно, чтобы они были. А у меня, сраного спортсмена, была лишь одна грамота за второе место по литературе в школьной олимпиаде. И она не имела никакого отношения к публикациям. Это я просто так ввернул, чтобы вы поняли, что я не шучу, когда говорю, что литература в моей жизни занимает не последнее место. Второе. В итоге мне пришлось отказаться от поступления на факультет журналистики.

И кто от этого проиграл? Я мог гениально освещать спортивные состязания. Да я мог стать вторым Хантером Томпсоном! Или вторым Дудем¹⁷. Ну, или хотя бы третьим. А стал Иваном Владимировичем.

Так же я подумывал о поступлении в мединститут. Думал, думал и в итоге решил… больше никогда об этом не думать. Но даже этого у меня не получилось. Я все-таки иногда мечтаю о медицине. Есть в ней что-то романтичное и манящее. Меня совершенно не привлекает препарировать трупы и копаться в человеческих кишках, нет. Или лечить сифилис, триппер, гангрену и другие подтрусные болезни. Для меня медицина как алхимия. Магия. Я мог стать спортивным врачом. Ну, сколько можно, почему везде всплывает спорт? Если журналистика, то спортивная. Если медицина, то тоже спортивная. Разве это не диагноз? Физкультура головного мозга. Все-таки есть во мне ген, и никуда от него не убежать, как бы быстро я не бегал и сколько бы не увлекался литературой.

В связи с этим на ум приходит японский писатель Харуки Мураками¹⁸. У него есть книга «О чем я говорю, когда говорю о беге». Название книги не самое интригующее. Ведь для большинства бег — это всего лишь способ передвижения. Но для таких как я и Харуки, ну и еще пары миллионов человек, бег — это философия. Мы нашли в этом занятии смысл жизни. Я не читал эту книгу, денег было жалко, но я примерно догадываюсь, о чем она. Хоть Мураками пока и не подозревает о моем существовании, но мы с ним родственные души. Иван и Харуки как пара отличных беговых кроссовок. Только он — старый кроссовок, а я — новый. Почему я заговорил о Харуки? Да потому, что он не только писатель, но и бегун. Несмотря на возраст он постоянно участвует в марафонах. Наверняка, некоторые сюжеты его книг были придуманы во время бега. Существует стереотип, будто бы спортсмены совершенно недалекие люди, но спешу вас заверить — это совсем не так. Или не совсем так. Правда я могу говорить только за себя и за Харуки.

Что происходит с человеком во время бега? Успокоение, очищение, просветление, одухотворение и умиротворение. Обретение себя. Встреча с Богом. С музой. Тебя накрывает необычайной легкостью бытия, и ты, буквально, воспаряешь над пропастью во ржи и пролетаешь над кукушкиным гнездом. Несдерживаемые земными тяготами мысли начинают свой полет. Вот именно в такие моменты и придумываются шедевры. Муза — это не случайный гость. Она всегда рядом. Может она затерялась в толпе земных забот, или завалена толстым слоем тягостных мыслей о коммунальных счетах. Или она потерялась в лабиринтах вечных фундаментальных вопросов: что приготовить на ужин, куда сходить, что делать, в чем смысл жизни — эти мысли, как дурной запах изо рта, отпугивают музу, которая прячется в самом дальнем углу вашего сознания. Она сидит смирно и ждет своего часа. Для нас же с Харуки, такие часы наступают гораздо чаще, и муза в нашей жизни — это не девственница, живущая на другом континенте, а развратная соседка, которая всегда дома.

Но давайте вернемся к выбору университета. Помимо физкультуры, медицины и филологии меня интересовала биология. В июне 1999 и 2000 годов я вместе с другими учениками нашей школы ездил в биолого-географическую экспедицию. Целый час мы ехали на автобусе до переправы, затем полтора часа на пароме через реку Лену, а потом снова на автобусе по раздолбанным и пыльным дорогам до местности, называемой — «Улахаан Тарын» («Большой ручей»). Пение птиц, свежий воздух и чистейшая холодная вода, бегущая из-под огромного ледника, лежащего в низине посреди древней якутской тайги, и самое главное — никаких родителей. Что может быть лучше для подростка? Кроме нас здесь находились студенты, которые проходили летнюю практику. В экспедиции мы занимались собиранием и высушиванием растений для гербария, описывали местность, исследовали флору и фауну, но больше всего мне нравилось изучать анатомию одной девушки, которая впоследствии станет моей настоящей первой любовью. Но об этом я расскажу как-нибудь в другой раз. Здесь нет места любви. Никаких чувств и сантиментов!

У меня были отличные отношения с деканом биолого-географического факультета. Он даже приглашал меня в свою палатку. Но я не пошел. Сначала поступлю, а потом поговорим! Что-то я стал часто говорить о какой-то мифической дружбе между мной и другими людьми. Не думаю, что это хороший знак. Кого я пытаюсь обмануть? Разве этот суровый декан, через которого прошла не одна тысяча людей, может запомнить мальчугана, бегавшего по какому-то там лесу, и которого он видел всего несколько раз в своей жизни? Сколько еще таких мальчиков он видел? Ладно, если он не может ничего обо мне сказать, то я могу сделать это за него: «Я, как декан факультета, в то лето девяносто девятого года сразу же обратил внимание на одного умного, доброго и веселого мальчугана. Кажется, его звали Ваня. На фоне всех остальных он выделялся своей самобытностью, гибкостью ума, самоотверженностью, альтруизмом, честностью и скромностью. Я хотел бы видеть его на нашем факультете. Он станет украшением любого учебного заведения». Очень приятно, спасибо, декан. Но, я так и не использовал свои гипотетические связи, и решил добиться всего своими силами.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

16

Сью Таусенд (2.04.1946 — 10.04.2014) — британская писательница.

17

Юрий Дудь — журналист, интервьюер

18

Харуки Мураками — японский писатель.