Физкультура и литература

Иван Канина, 2016

В ваших руках книга, написанная бывшим учителем физкультуры. И это не шутка. Да, оказывается, физруки умеют писать не только цифры в школьных журналах. В один прекрасный день жестокая судьба заставила его бросить секундомер и взять в руки перо. Вам предстоит узнать, что из этого вышло. В этом сборнике несерьёзных рассказов затрагиваются извечные философские темы, например, такие: как правильно выбрать унитазный ёршик, как найти и потерять любовь и как стать хорошим человеком. Возможно, вы будете смеяться, но это не точно. Может быть, вы заплачете, а может, вас и вовсе стошнит. Никаких гарантий автор не даёт. Действуйте на свой страх и риск. Да прибудет с вами Босх! В книге присутствуют сцены насилия, секса и прочих непотребств. Содержит нецензурную брань.

Урок труда

Однажды в один убогий зимний день, после бесконечных издевательств, чаша терпения переполнилась. Шел урок труда. Нас, как всегда бесцельно и бесполезно, пытались научить делать что-то своими кривыми руками. Будь то ножка от стула или резная фреска. Итог был один — у нас всегда получалось дерьмо на палочке. Вообще, на уроках труда стоит заострить особое внимание. Это был не просто урок, это была возможность сделать что-то из ряда вон выходящее. Мы сходили с ума, стояли на головах, орали, гремели и делали ужасные, для учителя, вещи. Обычно учителями трудов были люди, утратившие веру в себя, пропащие алкаши, брошенные, оставленные у разбитого корыта, избитые жизнью, прокисшие, насквозь прогнившие люди. Неудачники. Выглядели они соответствующим образом. Лохматые, грязные, с потухшими красными глазами, с тошнотворным дыханием перегара, уксуса, лука и чеснока. С чёрными по локоть руками, с кровавыми мозолями, гноящимися трещинами, с отитом, стоматитом и конъюнктивитом. Full house⁶. Полный комплект. А мы, то есть детишки, были беспощадны и жестоки. Нам было плевать на чью-то сломанную, исковерканную жизнь. Главное — посмеяться и повеселиться от души. Хотя, никакой души у нас и в помине не было, а вместо нее была сплошная черная дыра. Дети — самые жестокие существа на свете. Неосознанно, конечно. Так получается. Если бы они осознавали это, то было бы ещё хуже.

У учителя был личный журнал посещений, который он держал на своём столе. В нём он писал буквы"н"тем, кого не было на уроке и ставил оценки тем, кто каким-либо образом их заслужил. Учитель часто покидал своё загаженное мухами место. Он подходил к ученику и с помощью лобзика, молотка, зубила, наждака, или бензопилы наставлял его на путь истинный. Или же он уходил в подсобку, чтобы сделать пару глотков водки или бензина. Ведь учителям трудов практически официально разрешено выпивать на рабочем месте. Скорей всего, им это вверяется в обязанности. Однажды, после возвращения на своё место, учитель решил полистать свой журнал. Он подвинул журнал к себе. Но тот остался на прежнем месте. Трудовик не поверил своим воспаленным глазам. Рукам он верил всегда. Еще никогда они его не подводили. Он с лёгкостью и ловкостью стругал, пилил, шинковал, связывал, рубил и крошил все, что попадалось ему под руки. А вот узкие щели глаз, густые ресницы, корки на глазных яблоках и лопнувшие капилляры могли сыграть с ним злую шутку. Чтобы снять наваждение, он соединил два плюс два. Две руки и два глаза. Яростное растирание. Количество крови в глазах увеличилось. Фокус стал резче. И он повторил попытку. Каково же было удивление, когда он обнаружил, что процедура продирания глаз не сработала. Журнал остался на своём месте. Руки сотворили крестное знамение. Учитель недоверчивым взглядом обвел класс. Ага, класс, конечно. Мастерская папы Карло, не иначе. Учитель обвел взглядом мастерскую. Все ученики сделали вид, будто усердно трудятся. Стучат молотками по заготовкам, крутят гайки, отесывают полена. Но, исподволь, мы вели наблюдение. Слежку. Он был у нас на мушке. Учитель встал и обошел вокруг стола, по периметру, не отрывая взгляда от непослушного журнала. Может быть, он даже насвистывал какую-нибудь старую мелодию в стиле Фрэнка Синатры⁷, но из-за общего грохота ничего было не разобрать. Он сделал круг, подошёл к ученику, показал ему, как правильно пилить напильником и, как ни в чем не бывало, вернулся на своё проклятое место. Там он стал пилить взглядом непослушный журнал. Почесал за ухом, потом залысину. Смочил ядовитой слюной пальцы и потянулся к журналу. Тот как лежал на своём месте, так и остался. Как пригвожденный. Трудовик, словно обжегшись, резко отдернул руку. Он ещё раз взглянул на эти никчемные культяпки. Встал. Сходил в коморку. Тяпнул. Вышел с руками, обсыпанными белым порошком. «Кокаин», — подумали мы. На самом деле, это был тальк, но версия с кокаином нам нравилась больше. В кровавых глазах застыла решимость. Вызов принят. Учитель твёрдым пьяным шагом подошёл к столу. Контроль движений на максимально возможном уровне. Координация канатоходца. Он сложил руки в"замок", выгнул. Раздалась треск, затем трещотка. Суставы станцевали чечетку. Артрит дал о себе знать. Боль исказила, и без того искаженную мукой, физиономию. Он был воистину страшен. Кое-как высвободив пальцы из"замка", трудовик обеими руками схватился за журнал. В этот момент он походил на тяжелоатлета, делающего попытку рывка штанги. Ноги широко расставлены, согнуты в коленях, глаза выпучены, взгляд застыл, мышцы напряжены, судорожный выдох. Раз, два, три, пошёл! Воздух засвистел как из ниппеля. Атмосфера накалилась. Все замерли на своих местах. Даже яростные молотки зависли над обреченными шапочками гвоздей. Слышно было, как лопаясь, рвутся сухожилия. Мгновение ничего не происходило, но только лишь мгновение. Трудовик неимоверными усилиями поднял журнал. Но не только журнал, но и весь стол. Секунду он держал его на воздухе, глядя бессмысленным взором во тьму безысходности, но тут же силы покинули его, и он с грохотом уронил сто килограммовый стол на пол. Весь класс сотрясся от хохота. Благо, что учитель в это время находился на грани жизни и смерти, и ничего не слышал, и не видел. Несколько микроинсультов в его мозгу сделали своё дело. Трудовик сполз на стул и завис в космической прострации. В это время прозвенел звонок с урока, и мы гурьбой бросились из мастерской, оставив учителя у прибитого гвоздями к столу журнала. Жестокая шутка, жестокие дети. Но тогда для нас это казалось невероятно смешным. Да, и сейчас тоже, если не быть моралистом. Как говорят в фильмах: «В этой картине не пострадало ни одно животное». Могу сказать: «В этом рассказе не пострадал ни один трудовик». Через пять минут он уже пришёл в себя, пил водку, матерился, выдергивая непослушные гвозди из журнала. Мне кажется, он был счастлив.

Примечания

6

Full hiuse — комбинация в покрее, состоящая из трех карт одного достоинства и двух карт другого достоинства

7

Фрэнк Синатра (12.12.1915 — 14.05.1998) — американский киноактёр, певец. Славился романтическим стилем исполнения песен.