История села Мотовилово. Дневник. Тетрадь 13

Иван Васильевич Шмелев, 2023

Дневник русского крестьянина Шмелева Ивана Васильевича, в котором он описал историю родного села Мотовилово, Арзамасского района, Нижегородской области.

Торговля. Санька. Потребиловка

На страстной неделе, из Нижнего Новгорода, с курсов просветработников, домой вернулся Санька. Там он кое-чему научился, познал политграмоту, там его научили современному пониманию жизни на селе в деле продвижения просвещения среди сельского населения, в духе наступления на капитал, в духе социалистического переустройства деревни в свете политики партии большевиков наступления на НЭПманские элементы. Пробыв всю зиму на воле, питаясь на казенных харчах, Санька пополнел, поправился и лицом, и телом. Ему крайне не понравилась деревенская, да еще и постная пища. Хлебая вместе с семьей из общей чашки постную суровую похлебку, он не сдерживаясь высказывал недовольство: «Это разве еда, это разве суп, это какая-то некалорийная кислятина». Отец грубо не обрывал, но словесно укрощал Саньку: «Ведь сейчас пост и ешь то, что и мы едим, не наособицу же от семьи тебя кормить-то! Вот придет Пасха, разговеется, тогда и другая пища будет, недельку-то и потерпеть можно!». Из-за стола Санька вылезал полуголодным и недовольным. Как-то утолить свой голод он после обеда уходил в бакалейную лавку и там покупал грамм по пятидесяти колбасы и пополнял желудок. Придя из лавки, Санька критиковал лавочника-продавца Алешку:

— Вот такой нахал! На копейку меня обсчитал! — возмущался он.

— Погоди, может придет время, торговцы не на копейку, а на целые рубли обсчитывать будут! — пророчески предсказывая заметил Саньке отец.

— Они, вон как околпачивают народ-то! Две копейки на фунт с покупателя-то дерут! — начитанно и наслышано на курсах продолжил наводить критику на частную торговлю Санька. — Я в городе семечки по три копейки за фунт брал, а они по пятачку обгибают, и рыба-то там на семишник дешевле. И белуга, и севрюга, и осетрина, там на две копейки дешевле, одним словом. Здешние торгаши — спекулянты, барышники, и дело их народ-то обзывает облупалы, обдиралы, живодеры!

— Слушай-ка, Санька, а по-твоему, что же они, торговцы-то, в город за товаром так должны ездить? День терять, лошадь содержать и ее запрягать и ездить. В дороге зной и холод принимать, в городе закупить товар и здесь по той же цене продавать его? Это какой же дурак так поступать станет и торговать себе в убыток? Как говорится, много на свете дураков, а любой торговец не таков! Ты вот, Санька, к примеру, станешь в город ездить за так, без выгоды сопли себе морозить, и без выгоды для себя?!

— Да я лошадь-то запрячь не сумею, стану я еще с таким делом связываться, чай я не дурак! — откровенно высказался Санька.

— Ну, так вот, сами же мы и разобрались в этой двухкопеечной спекуляции, — деловито высказался отец, хотя страшно не любивший обман, обсчет и прочую несправедливость. — К примеру, взять тех же Рыбочкиных, в ихней торговле и так наклевывается застой, с такой копеечной торговлишкой можно совсем вылететь в трубу. Время не то стало, воли свободной торговли не стало, власти стали их притеснять, патентами одолевать! В лавке у него все есть: и колбаса и вакса — ешь и пачкайся! А без частной торговли плохо будет, явно идя в защиту частника предсказательно стал высказываться отец — Взять, к примеру, саму торговлю: частник, продавая свой товар при взвешивании на весах дает поход покупателю, чашка с товаром и так тянет, а он добавочно кидает на нее, скажем, канфетку, а в кооперации чашка с товаром и так недотягивает, а продавец наподобие Васьки Панюнина бессовестно пальцем тычет, да еще вдобавок уберет с чашки канфетку и бросит ее себе в рот, вылупив при этом свои бестыжие стеклянные глаза в упор на околпаченного покупателя, «культурно» завёртывая товар в бумагу, которая, кстати, тоже вошла в чистый вес товара. Чистый обман, да и только. И вообще, если говорить о коперации-потребиловке, то я насчет ее прямо скажу, что это не потребиловка, а грабиловка. Им только эти проклятые паи давай, а с них ничего не спрашивай! Как в провальную яму куда-то все наши средства деваются, то их растранжиривают правленцы, то взяли и сожгли всю коперацию, закрыв этим все свои убытки в мастерстве своей торговли, а теперь, знамо дело, с нас, с пайщиков пай надо драть. В общем, не правители, а грабители! — костеря и нелестно отзываясь о правленцах кооператива, злобно возмущался отец. — Да и про сам товар скажу, при изобилии товаров в продаже, люди покупают их не торопясь, с выдержкой приглядываются, осмысленно приценяются, а при нехватке товаров покупатель берет то, что ему предложат, зато и разбирают все нарасхват, не обращая внимания на качество и цену. При изобилии товаров их покупают, а при нехватке их достают! При изобилии товары продают напоказ, а при недостатке их из-под прилавка выбрасывают. Недаром на базарах появилось много барышников и спекулянтов, вот они так дерут с православных людей, без стыда и совести! А в Арзамасе, в магазине однажды ходовой товар давали, так я хотел тоже купить, а меня в очереди так сдавили, что я еле оттуда выбрался! А все за свои трудовые денежки такие неприятности принимать приходится. Да и деньги-то что-то не стали в кармане удерживаться, то купишь чего, то взаймы кому дашь, сколько-то их за людями-то пропало! Один Кузьма Оглоблин восейка задолжал мне полтинник, а спросить долг как-то совестно. А вот такие, как Кузьма, берут в долг без всякого зазора совести. Им дай, а с них не спрашивай. Они только и глядят, как проехать на чужбинку! Да мало того, они со своей больной головы иногда на здоровую сваливают. И упрекнуть честного человека для них ничего не стоит. От них и такое можно услышать: «Какой все же ты жадный, уж из-за гривенника разговор заводишь!» А сами же из-за этого самого гривенника готовы целый час разговор вести, выпрашивая его у кого-нибудь в долг, да еще с преднамерением не вернуть долга! Ладно, хоть мы не поробили, хлеба-то подкупили, а с ним гоже с хлебцем-то! Пошел в мазанку, наклал полную бадейку муки и попекай хлебец и поёдывай его себе на здоровье! — с достоинством закончил свою длинную речь отец.