Последний источник

Иван Богданов (2024)

В мире бесконечных пустынь и древних развалин, где жуткие чудовища прячутся за каждым углом, люди научились пить кровь, а каннибализм стал неотъемлемой нормой выживания, пятеро странников, обременённые душевными муками, отправляются на поиски места, где, по слухам, до сих пор есть вода. Последний шанс человечества предотвратить грядущее вымирание…

Глава 10. Сколотый Череп

Вопреки ожиданиям, помещение не утопало в кромешной темноте, как большинство зданий в вечернюю пору. Аккуратно деля меж собой доступное пространство, но при этом избегая тесноты, вокруг стояли десять столиков, почти все занятые посетителями. И на каждом столе, источая призрачное зеленоватое свечение, лежали люминесцентные камни. В сочетании с редкими лучиками света, проникавшими внутрь через дырки от пуль, они создавали вполне приемлемое освещение, которого, вероятно, хватало и на ночную жизнь.

Тихая умиротворяющая атмосфера полумрака, где мертвецы могли размыть жуткие образы очередного дня, на краткий миг забыв о том, что грядёт. Всё, что нужно — это позволить змию заполнить твоё нутро и открыть твой разум, впитав его дурманящий яд, дабы унестись в волшебную страну, где не существует слова “завтра”. Только эфемерное “сейчас”, растянутое во времени и пространстве, чей седативный эффект только усиливается от каждого нового глотка. И пусть все мысли, воспоминания, и даже сама реальность, медленно текут, теряя свои очертания и всякий смысл. Всё равно все реки приносят к берегам одной бездонной пустоты…

Некоторые из завсегдатаев, чьё сознание ещё не до конца угасло в безразличии и приступах жалости к самим себе, с любопытством осмотрели вошедших чужаков. Но и они вскоре вернулись к своим напиткам.

— Похоже, мы нашли нашего Джо, — прошептала Грешнику на ухо Зажигалка, кивнув в сторону барной стойки, что освещалась всё теми же люминесцентными камнями.

Пятеро друзей довольно тихо и неспешно, аккуратно меря каждый шаг, подошли к своему адресату, стараясь ничем не нарушить царившей вокруг атмосферы, которая, судя по дыркам от пуль, в мгновение ока могла стать достаточно жаркой.

Владелец заведения был мужчиной весьма крепкого телосложения, хоть и уступал в размерах их здоровяку — Джепу. Бармен Джо, с невозмутимым видом поддерживая свою притворную неосведомлённость, тщательно протирал единственную кружку на столе. Хотя та на деле являлась лишь обычной консервной банкой, с которой тщательно свели следы былой ржавчины.

— А я всё гадал, когда же вы придёте, — произнёс он, даже не поднимая взгляд.

И только, когда банка стала, на его взгляд, приемлемо чистой, мужчина наконец соизволил поднять свою голову, громко поставив “стакан” на стол.

На вид ему было около сорока. Редкие морщины, притаившиеся под глазами и седина на висках в остальном тёмных, коротко стриженных волос, живо свидетельствовали в пользу этого предположения. Однако самой яркой, неизменно отталкивающей деталью лица, был огромный шрам. Начинаясь от левой скулы, он следовал до губ и, образуя небольшую брешь в густых усах, заканчивался разорванной левой ноздрёй.

— Как понимаю, вы и есть те самые чужаки из южных земель, о которых все говорят, — улыбнулся бармен, осматривая новых посетителей.

Было в этой улыбке и даже в самом взгляде что-то неумолимо знакомое и тревожное, яркой вспышкой ассоциаций мелькнув и тут же угаснув на бескрайних полях подсознания.

— Похоже, слухи разносятся у вас достаточно быстро, — спокойно ответил Уилл, тоже слегка приподняв уголки своих губ.

— Чем меньше город, тем выше скорость их распространения. Ну и, разумеется, тем сложнее сохранять инкогнито, — пожал широкими плечами Джо. — Хотя, в вашем случае, пожалуй, это и вовсе невозможно, — добавил он, кивнув в сторону железного человека.

Курильщик смущённо опустил взгляд к самому полу.

— Эй, — шепнула ему на ухо Сара. — Расслабься. Тебя никто не винит, — легонько толкнула она друга локтем в бок.

— Итак. Чем я могу быть вам полезен, господа? — вновь подал голос бармен. — Судя по всему, вы проделали долгий путь, и хотя о моей выпивке ходит определённая слава, я очень сомневаюсь, что это — истинная причина вашего появления.

При этих словах мужчина вновь поднял свою кружку и, с удовлетворением осмотрев отчищенную поверхность, поставил её обратно на стол. Грешник же молча снял со спины рюкзак и, немного порывшись в нём, достал оттуда свёрнутый кусок кожи, а затем протянул его бармену.

— Мы от старика Генри. Не знаю, что это, но он просил передать тебе это лично в руки.

— От Генри? — взволнованно переспросил мужчина, разглаживая руками немного помявшееся сообщение.

Его глаза быстро изучали первые строчки.

— Действительно. Узнаю этот чёртов почерк, — с некоторой отстранённостью проговорил Джо, после чего аккуратно сложил послание и убрал в свой нагрудный карман, вероятно, решив изучить его более тщательно наедине.

— Он жив? — вопросительно поднял брови мужчина.

Уилл коротко кивнул.

— Более чем, — привычным басом добавил Джепетто.

— Жив? — нервно усмехнулся Псих. — Да этот сукин сын даст фору любому юному сопляку! Он едва не взорвал нас при встрече!

Лидер бросил в сторону зеленоволосого предупредительный взгляд.

— Да уж. Это на него похоже, — тем не менее улыбнулся без обиды бармен.

— Боюсь, там не всё так хорошо, как кажется на первый взгляд, — невольно кашлянул Курильщик, обратив на себя всеобщее внимание. — Насколько позволяют мне мои познания в медицине, должен заявить, что Генри, хоть и жив, но пребывает на грани полного психического и физического истощения. А медитация, в конце концов, вопреки его утверждениям, — отнюдь не лучшая практика для старого организма.

— Согласна, — кивнула Зажигалка. — Старик выглядит очень скверно. Но при этом, я всё же уверена, что он не из тех, кто легко сдаётся.

— Надеюсь, вы правы, — тихо вздохнул Джо.

— Давно вы с ним знакомы? — рискнул поинтересоваться Уилл.

— Более чем. Скажем так — нас связывает… многое. Слишком многое, чтобы отмахнуться от этого, как от незначительной части своего прошлого.

Бармен на какое-то время задумался. Возможно, слова о том, что его друг пребывает не в лучшем состоянии, навели его на неприятные размышления. Впрочем, это всё равно не смогло полностью нивелировать ту радость, что зародилась в его душе при осознании того факта, что старик по-прежнему жив.

— Хорошо! — наконец сказал Джо, хлопнув ладонями по барной стойке. — Я, конечно, признателен вам за предоставленную информацию, но всё же… — лукаво ухмыльнулся он. — Я не верю в альтруизм. Это слишком редкая и губительная черта. К бескорыстной добродетели, как правило, прибегают лишь те, кто стоит уже в шаге от смерти, наивно полагая, что их грехи можно чем-то искупить. Так что выкладывайте, господа, что вам от меня нужно?

— Мы ищем Последний Источник, — спокойно ответил Грешник.

Но, несмотря на то, что фраза была произнесена достаточно тихо, за спинами чужаков всё равно послышалось некоторое оживление. Джепетто ненадолго обернулся. Люди за столиками активно перешёптывались, распространяя свежую новость, будто все разом сбросили с себя алкогольное оцепенение.

— Чёрт меня побери, — прошептал в изумлении бармен. — Искатели… вот уж не думал, что когда-нибудь увижу ещё кого-то из вас.

Товарищи настороженно переглянулись между собой.

— Когда ты видел последних, кто искал Последний Источник?

— Давно… Очень давно… — покачал головою мужчина. — Год. Или нет… даже два года назад.

— Звучит не слишком оптимистично, — заметил Курильщик.

Бармен лишь горько усмехнулся в ответ.

— Само ваше появление — уже довольно скверный знак. Вы хоть понимаете, что это значит?

Друзья в очередной раз переглянулись.

— И что же это значит? — спросила Зажигалка.

— То, что южные общины достигли в своих поисках не больших успехов, чем мы!

Джо удручённо вздохнул, мысленно стараясь увязать разрозненные фрагменты давно не используемой информации, дабы выстроить из них чёткую картину, способную удовлетворить запросы необычных клиентов.

— А ведь некоторые действительно верили, что Последний Источник обитает именно в южных землях.

Руки мужчины нервно сжали пустую банку, время от времени слегка покачивая её из стороны в сторону.

— Исключено, — помотал головою Грешник. — Южные земли изучены вдоль и поперёк.

— Пф, — скептично отмахнулся Псих. — Да мы лично намотали там не один десяток километров, и могу заверить, что делать там абсолютно не хер!

— Ну что ж… в таком случае…

— Мы в полном дерьме, — закончил фразу за бармена Джеп.

— Именно, — опустил голову Джо.

Наступила тревожная тишина. Отвратительно мерзкая и давящая, что оплетала чёрной нитью безысходности буквально каждую клеточку тела, жестоко сминая людскую волю невидимой зловещей рукой, дабы пожать свежий урожай боли из кровоточивших сердца и души.

— Неужели другие искатели не рассказывали тебе ничего важного? — неожиданно разорвал голос Сары эти мрачные оковы.

— Нет. Не думаю, — угрюмо отозвался бармен.

— Джо, — пристально взглянул на него лидер. — Соберись. Для нас может быть важна каждая деталь — слухи, места, люди.

— Хорошо, — наконец кивнул мужчина. — Но в виду того, что наш разговор, вероятно, затянется, я хочу вам кое-что предложить. Итак, господа, — хлопнул он ладонями по барной стойке. — Не желаете, ли немного смочить своё горло? Насчёт платы — не беспокойтесь. Выпивка за счёт заведения.

Грешник вопросительно посмотрел на своих товарищей. Джеп коротко кивнул, а Зажигалка лишь пожала плечами. Курильщик же, в свою очередь, предпочёл промолчать.

— А пошло оно всё — воскликнул панк. — Давай, тащи свою отраву! — махнул он рукой.

Джо весело засмеялся, оценив шутку зеленоволосого.

— Салли! — внезапно позвал он. Несколько мгновений спустя, где-то позади барной стойки, с тихим скрипом открылась дверь, ведущая в подсобное помещение. А оттуда появилась девушка — хрупкое миловидное создание, чей светлый облик бесконечно выделялся на гнетущей вуали безысходности, невероятно плотно укутавшей это грязное место. Прекрасный цветок, неведомым чудом возросший посреди тенистого зловония болота.

У неё были голубые глаза цвета чистого неба и светлые волосы, что падали на стройные плечи юного тела, ещё не согнувшегося под всеми тяготами и невзгодами этого павшего мира. Салли подошла к Джо и его посетителям, улыбнувшись кроткой застенчивой улыбкой, которая, впрочем, тут же угасла, когда её взгляд упал на железного человека. Девушка отстранилась в немом испуге, прижав рукой затрепетавшее в груди сердечко.

— Не бойся, дорогая. Это обычный человек. Просто в таком своеобразном… костюме, — успокоил подопечную Джо.

— Извините, я не хотел вас напугать, — виновато произнёс Курильщик.

Помощница бармена дважды кивнула, ответив ему смущённым, но по-прежнему милым взглядом. Курильщик, испугавшись, что краска на его лице проступит, даже сквозь клубы вечно циркулировавшего газа, намеренно громко закашлял и быстро отвёл в сторону взгляд.

— Салли, — вновь обратился к ней Джо. — Не могла бы ты нам принести стаканы? Вон с того столика, — указал он рукой на стол, за которым дружно храпели четыре человека.

Девушка послушно кивнула и направилась за посудой.

— Какая красавица, — восхищённо сказала Сара, проводив её взглядом.

— Ну да. Фигурка, что надо, — добавил Псих, почесав свой ирокез.

— Ваша правда, — мечтательно вздохнул Джо. — Она — ангел. Истинное благословение, несправедливо посланное с небес на землю жалкому грешнику, вроде меня.

— Может как раз она и есть твой шанс искупить былые ошибки, — улыбнулся Уилл.

— Пожалуй, ты прав, — кивнул бармен. — Разумеется, она заслуживает гораздо большего, нежели эта пропитанная алкоголем дыра. Но, увы, — развёл руками мужчина. — Эта дыра — всё, что у нас есть. Ну и, если на то пошло, — Салли делает это место гораздо уютнее и светлее. Иногда одной её улыбки бывает достаточно, чтобы предотвратить готовую начаться драку. Сердца людей будто вновь наполняются добротой, на краткий миг развеивая алкогольный дурман и тоску.

— Ты уж береги её, — угрюмо молвил Джепетто.

Его опечаленный взгляд, казалось, снова пронзал пустоту, а правая ладонь скрылась в нагрудном кармане, похоже, гладя любимую куклу.

— Буду. Не сомневайся, — твёрдо кивнул Джо. — Я готов свернуть шею любому, кто уронит хоть единый волос с головы моей Салли. Я порежу его долбаное тело на мелкие кусочки, а затем скормлю… — но тут мужчина осёкся, поскольку его помощница возвратилась со стаканами.

Аккуратно, неизменно вежливо, она расставила их напротив людей за стойкой, с лёгким замешательством отметив, что кружек на одну меньше, чем посетителей.

— Всё хорошо, милая, — успокоил её Джо. — Этот парень всё равно не будет пить. Его доспехи, похоже, не снимаются.

— На самом деле, у меня есть способ пропускать жидкость внутрь, — галантно уточнил железный человек.

— Правда? Извини, я решил, что…

— Ничего. Всё в порядке. Я действительно не планировать выпивать, — улыбнулся Курильщик.

— Ну… как скажешь, — с некоторой неловкостью ответил Джо, а затем достал из-под полы большую стеклянную бутылку тёмного цвета. Салли вопросительно посмотрела на него, изобразив руками несколько непонятных жестов.

— Конечно, милая. Ты можешь идти. Ты можешь идти. Спасибо за помощь.

Девушка напоследок повернулась к посетителям и вежливо улыбнулась, словно бы извиняясь за свой скорый уход, после чего она снова скрылась в подсобном помещении, тихо прикрыв за собой дверь. Бармен открыл свою бутылку и начал разливать алкоголь по кружкам.

— Решения, — задумчиво произнёс он. — Что есть жизнь, если не длинная последовательность самых различных решений, извилистой линией рассекающая незримую длань судьбы?

Тёмная жидкость охотно изливалась наружу, стремясь покинуть свою прозрачную темницу. Руки Джо, лишённые даже малейшей дрожи, с филигранной точностью выполняли доверенную им работу, не проронив ни единой капли на стол. Наконец закончив, мужчина отставил бутылку в сторону и поднял стакан.

— Ну что ж, господа. За вас! За искателей! — воскликнул он и опустошил свой стакан, звучно поставив его на стол.

Грешник ещё раз посмотрел на немного колыхавшуюся в кружке жидкость и, в конце концов, также позволил ей наполнить своё нутро.

— Нет никакой судьбы, — мрачно добавил Джепетто, выпив залпом.

Зажигалка и Псих последовали их примеру. Курильщику же, в свою очередь, оставалось лишь молча наблюдать со стороны, с любопытством учёного отмечая для себя возможные, даже незначительные перемены в состоянии друзей.

Терпкий омерзительный вкус остро заточенной бритвой взрезал рецепторы языка и впоследствии провалился глубоко вниз, в сочетании с таким же неприятным запахом, что ударил в нос, на краткий миг лишив возможности нормально дышать. Бодрящий акт самоистязания организма, тем не менее, угас, не успев набрать полную силу. Все негативные симптомы растворились в недрах возбуждённой нервной системы, взамен оставив пикантное послевкусие и приятное чувство лёгкого головокружения. Словно волна мурашек прокатилась по обоим полушария головного мозга, нежным игривым прикосновением лаская изнурённые тяготами бытия извилины.

— Ну и гадость! — закашляла женщина.

— Да уж. Дерьмо редкостное, — покачал головой панк. — И всё же… что-то в этом есть.

Джепетто противно поморщился, а Уилл пару раз тихо кашлянул в кулак.

— Честно говоря, я и не ожидал другой реакции, — усмехнулся Джо. — Почти все так реагируют в первый раз.

— Не понимаю! — в недоумении развёл руками Курильщик. — Если это такая гадость, то почему в твоём заведении полно посетителей?

При этих словах улыбка бармена стала ещё шире.

— А ты попробуй! И сам всё поймёшь! — подмигнул Псих, приподняв и тут же опустив свою кружку.

— Не искушай, — сурово взглянул на него лидер. — Человек сделал свой выбор. Так что не давай ему поводов сбиться с тропы.

— Видишь ли, — начал Джо.

Своими локтями он уперся о барную стойку и придвинулся ближе к Курильщику, с интересом, пытаясь рассмотреть его глаза за облаками газа и очками.

— Мой бар — своего рода святилище, последний приют для потерянных душ, для тех мертвецов, что каждый день ступают по шаткой земле в страхе, что та вот-вот разверзнется у них под ногами.

— А спиртное? — вновь подал голос железный человек.

— Всего лишь средство. Лекарство от боли и тоски, а также, порою, единственная возможность развязать язык тем, кто окончательно замкнулся в себе.

— Вот только оно убивает, — тихо добавил Джепетто.

Бармен недовольно взглянул на здоровяка, чьи глаза снова уставились в какое-то параллельное измерение.

— Мы встретили человека… по дороге в Сколотый Череп, — робко произнесла Сара, словно бы извиняясь за некоторую резкость товарища.

— А, пьянчуга Билл, — понимающе кивнул Джо.

На его лице вновь появилась эта знакомая неприятная ухмылка.

— Да. Ему и впрямь недолго осталось. Хотя, порою, он приносит довольно любопытные вещицы на продажу.

— И потому ты продолжаешь ему наливать, — с грустью подметил Грешник.

— Я ведь неспроста упомянул ранее про решения, — спокойно развёл руками бармен. — Каждый из нас идёт своею дорогой и вершит свою судьбу. Но если кто-то решит свернуть с тропы — я не стану ему мешать. В конце концов, это его выбор.

— Ин-ными словами ты п-продаёшь людям смерть, — с трудом выговаривая слова от переполнявшего его душу отвращения, произнёс Курильщик.

— Давайте не будем лицемерить, друзья, — покачал головой Джо. — Избавьте меня от этой ненужной морали. При всём уважении, но я делаю не больше, чем кто-либо из вас, в очередной раз нажимая на курок. — Более того, — многозначительно поднял он палец вверх. — Согласно легендам, во времена старого мира даже существовал специальный термин для подобного рода процедур — эвтаназия. Тем, кто желал обрести смерть, закачивали в вены особое вещество, после чего эти страдальцы отправлялись в страну вечных грёз.

— Ха! Вот уж весёлое было времечко! — не сумел сдержать распиравший его смех зеленоволосый.

— По мне, так всё это очень грустно, — вздохнула Зажигалка.

— Такова жизнь, — пожал плечами бармен. — У меня нет не времени, ни сил, чтобы лазать по могилам в поисках тех, кто уже и так наглотался земли. Моя задача думать о тех, кто по-прежнему жив.

— Например, о Салли? Она ведь немая? — уточнил, без тени злого умысла, лидер. Но, несмотря на это, бармена внезапно будто сразила тяжёлая судорога, эхом фантомных болей вгрызаясь в тело мужчины и пронзая его насквозь. Его левая скула и глаз энергично задёргались, создавая жуткое впечатление, что шрам на лице вот-вот разойдётся, обнажая кровоточащую плоть. Когда же нервный тик, наконец, прекратился, Джо снова взял бутылку и разлил содержимое по уже изголодавшимся кружкам.

— На мне висит гораздо больше, чем вы думаете, — проговорил он, а затем залпом опустошил свой стакан.

Друзья молча переглянулись и выпили следом за ним. На второй раз жидкость уже не казалась такой мерзкой, а приятное головокружение, в свою очередь, немного усилилось.

— Да. Салли немая, — произнёс Джо, издав тяжёлый безрадостный вздох. И вместе с тем воздухом, что с шумом вырвался из его ноздрей, наружу будто просочились эфемерные частицы душевных терзаний, что день и ночь свинцовой пылью оседают в груди, пока их не поднимет подобный вихрь очищения.

— Когда я встретил её… — в итоге, решился продолжить мужчина. — Грязную, избитую, почти нагую — маленький дрожащий комочек, словно ненужный мусор, выброшенную на обочину жизни. Что-то зашевелилось в тот миг в недрах моей зачерствевшей души. Эти глаза… этот взгляд… и безропотное молчание мученицы, чьи слёзы были красноречивее тысячи слов. Она словно умоляла: Убей! Убей же меня, наконец! Избавь от этих страданий!

Пятеро странников напряжённо, затаив дыхание, слушали скорбные откровения бармена, опасаясь, что любой лишний звук собьёт его с тропы воспоминаний. Казалось, что даже насквозь пропитанного цинизмом зеленоволосого панка эта история не оставила равнодушным.

— Но я просто не мог. Не мог этого сделать, — покачал головою Джо. — Вместо этого я прихватил Салли с собой. Она, конечно, брыкалась, кусалась и царапалась, вероятно, боясь, что я собираюсь её изнасиловать.

— Ты не можешь винить её за подобные опасения, — молвила Сара, чей голос внезапно стал холодным и даже жестоким, словно огненная фурия вновь взяла контроль над её разумом.

— Знаю. И никогда не винил, — парировал мужчина. — Прошло немало времени, прежде чем Салли стала мне доверять, и ещё больше до того, как она обучила меня языку жестов. Только тогда я с головой окунулся в историю её злоключений.

На этом моменте бармен снова сделал глубокий вдох, собираясь с духом.

— Не вдаваясь в подробности… скажу лишь, что некий мерзавец отрезал ей язык.

— Чёртов ублюдок, — процедил сквозь зубы Джепетто, теперь окончательно развеяв остатки туманного оцепенения, что обволакивало его сознание.

— Похоже, так мразь решила отомстить за то, что девочка посмела ему отказать, — гневно добавила Зажигалка.

— Тебе удалось его найти? — вновь подал голос лидер.

Джо лишь покачал головой.

— День за днём я искал этого подонка, но так и не достиг хоть каких-то успехов.

— Возможно, он давно сдох и разлагается под ярким солнышком, — пожал плечами Псих.

— Такой исход вполне вероятен для людей подобного рода. Они, как правило, одиночки и везде обзаводятся врагами, — высказался железный человек.

— О, нет! Такие ублюдки живут долго! И наслаждаются каждым отпущенным им днём, упиваясь страданиями своих жертв, — горько ухмыльнулась Зажигалка. — И они будут творить это до тех пор, пока ты сам не приставишь нож к их мерзкой глотке, и не избавишь мир от очередного гада! — стукнула женщина кулаком по барной стойке.

— Может, ты и права… — покачал головой Джо. — Однако я не собираюсь всю свою жизнь посвящать мести, гоняясь за призраками былых страданий в надежде, что голод зверя внутри будет утолён. Так или иначе, но моя Салли по-прежнему со мной. Здесь и сейчас. Вот что действительно важно.

В разговоре наступила небольшая пауза, отчего вновь стали слышны лёгкий шёпот и храп, доносящиеся со столиков.

— Прошу меня извинить. Похоже, я немного увлёкся, — с некоторым смущением кашлянул рассказчик.

— Не стоит, — улыбнулся ему Грешник в ответ. — Даже бармену порой необходимо излить свою душу.

— Да уж. Пожалуй. Хотя это не очень профессионально, — усмехнулся мужчина.

— Итак. Вернёмся к истокам нашей дискуссии. Раньше их было довольно много.

— Искателей? — уточнила женщина.

— Да. Причём настолько, что создавалось серьёзное впечатление, будто каждый второй желал встать в их ряды. Мир отчаянно ухватился за идею о Последнем Источнике и упорно не желал её отпускать.

— Кажется, мы это уже где-то слышали, — не смог удержаться от колкости на сей счёт зеленоволосый.

— Тихо, — тут же оборвал его лидер.

— В общем, несмотря на изначальный энтузиазм, со временем искателей становилось всё меньше и меньше. Кто-то пропадал без вести. Кто-то возвращались с пустыми руками, — уставшие и израненные, предпочитая не вспоминать о том, что случилось с их товарищами. Иные и вовсе становились заядлыми посетителями моего бара. Как знать, может, даже сейчас они сидят здесь среди остальных и топят свои печали выпивкой, — кивнул Джо в сторону столиков, отчего друзья невольно оглянулись.

— В конце концов, вера людей угасла, а мечта о Последнем Источнике с дребезгом разбилась о грубую реальность, пополнив пыльную коллекцию мифов и легенд.

— А что думаешь, ты? — вопросительно посмотрел на бармена Уилл.

— Трудно сказать, — пожал плечами тот. — Хотя большинство искателей были довольно скупы на разговоры, они всё же высказывали определённые мысли по поводу того, где должен находиться источник. А некоторые и вовсе утверждали, что побывали там лично, рассказывая о чудодейственных свойствах этого сакрального места. Впрочем, почти всегда это были мошенники, которые обычно даже не являлись искателями, зато охотно соглашались в экспедиции, чтобы убить и ограбить тех, кто наивно гонится за мечтой.

— Какие места тебе известны? — уточнил Грешник.

— Чёрные насыпи, багровый пик, забытые пещеры, проклятый город, безликая пустошь… Да чтобы проверить хотя бы часть из них — уйдут годы, а то и десятки лет! — грустно усмехнулся Джо.

— У нас нет столько времени, — покачала головой Зажигалка.

— Знаю, — мрачно ответил бармен.

— И что? — наконец не выдержал панк. — Будем тянуть долбаный жребий?! Отправляться хрен знает куда — наугад? Да это ж, мать его, сраная русская рулетка!

— Да успокойся ты. Никто ещё ничего не решил, — попытался урезонить собрата здоровяк.

— Наверняка должно быть какое-нибудь одно — особое место, — покачал головою Курильщик.

— Точно! Хотя бы то, что упоминали больше всех! — согласно кивнула Зажигалка.

— Джо, у тебя есть какие-то идеи? — спросил настойчиво лидер.

Бармен на мгновение задумался, подставив руки себе под подбородок.

— Клыки Дьявола, — наконец сказал он, похрустев костяшками пальцев.

— Что это? — уточнил Грешник.

— Длинные высокие горы, что простираются на многие километры, не давая возможности их обойти. По слухам, при закате их острые вершины напоминают зубы гигантского чудовища, что возносятся к самому небу, будто надеются его сожрать.

— А что за горами? — произнесла взволнованно Сара.

— Неизвестно. Мало кому удавалось достичь их, и лишь единицы возвращались оттуда живыми.

— Класс! — всплеснул руками зеленоволосый. — То есть мы должны, рискуя своими шкурами, лезть в это сраное пекло, а там, возможно, ничего даже нет?!

— Остынь. Можно подумать, мы в первый раз отправляемся в неизвестность без каких бы то ни было шансов на успех, — повысил на него голос Джеп.

— Но, несмотря на это, мы по-прежнему живы, — добавил железный человек.

— Ага. Вот только — надолго ли? — язвительно ответил Псих.

Мужчина в шляпе и бармен молча смотрели друг другу в глаза, игнорируя реплики окружающих, словно пытались увидеть нечто, сокрытое за блеском радужной оболочки, поймать саму мысль, плавающую в океанах подсознания.

— Значит, Клыки Дьявола? — наконец сказал Грешник.

— Да. Мне кажется, если Последний Источник действительно существует, то находится именно там.

— Почему ты так в этом уверен?

— Мой отец… — тяжело вздохнул бармен. — Он был тоже искателем. Возможно, даже одним из первых. И последняя его вылазка уводила как раз к этим проклятым горам.

— Но он так и не вернулся? — попытался угадать Уилл.

— О, нет. Он всё же пришёл, — покачал головой Джо. — Но то, что он там увидел… навеки изменило, извратило его разум, что, казалось, прежде с лёгкостью справлялся с любыми испытаниями, которые подкидывала ему жестокая судьба. Не знаю, — пожал плечами бармен. — Может это некое предчувствие или даже рудиментарная вера, но я твёрдо убеждён — по ту сторону, определённо, что-то есть. И если бы не бар, не Салли — я бы сам отправился туда.

— Хотя бы для того, чтобы раскрыть тайну безумия твоего отца, — добавил Грешник.

Джо лишь горько ухмыльнулся, окончательно уверившись в том, что перед ним стоит такая же измученная душа, полыхающая в огне схожих страстей и терзаний.

— У вас есть карта?

Лидер группы кивнул и начал шарить рукой в своём рюкзаке.

— Вы что, серьёзно? — издал очередной нервный смешок Псих.

— Лучше уж глупая и наивная надежда, чем вечная безысходность, — произнесла Зажигалка.

Бармен быстро отодвинул в сторону кружки и аккуратно разложил карту на столе.

— Чёрт! Какая же она древняя! — не сумел скрыть своего удивления Джо.

Затем он наклонился за стойку и достал оттуда небольшую своеобразную ручку, выточенную из чьей-то кости, а также маленький пузырёк с кровью, что выполняла роль чернил.

— Не возражаете, если сделаю здесь кое-какие пометки?

— Напротив. Мы будем весьма благодарны, — ответил Уилл.

Бармен кивнул и открыл красный пузырёк, после чего макнул в него ручку.

— Та-ак — многозначительно протянул он.

Остальные сразу придвинулись поближе, боясь пропустить что-нибудь важное.

— Мы находимся здесь — Дом Мертвецов, — произнёс мужчина и нарисовал небольшой значок в форме черепа.

— Тут ничего нет. Там пустыня. Опять пустыня…

Рука Джо быстро двигалась по карте, выписывая небольшие, но крайне полезные закорючки.

— А что здесь? — ткнул пальцем Грешник.

— Лучше сюда не лезть, — покачал головой бармен. — Говорят, там полно демонов. Вместо этого лучше обойти во-от тут.

На карте появилась извилистая красная линия.

— Таким образом, вы даже немного срежете путь.

— Хорошо, — кивнул лидер.

— А что насчёт этого поселения? — решил поинтересоваться Курильщик.

— Там уже давно ничего нет. Обычная свалка. Так. А потом вам придётся пройти здесь и здесь, — ткнул пальцем Джо, а затем сделал дополнительные пометки. — А там ещё пара километров, и окажетесь у своей цели — Клыков Дьявола, — подытожил Джо, изобразив на карте некое подобие гор. Однако он взял чуть больше крови из пузырька, и рядом получилась противная клякса, которую, к счастью, удалось быстро стереть лежавшей неподалёку тряпкой.

— Ни хрена себе! — присвистнул Псих, осмотрев получившийся маршрут.

— Да уж. Путь немалый, — согласилась с ним Сара.

— Спасибо, Джо. Ты нам очень помог, — протянул руку бармену Грешник, и тот ответил ему крепким рукопожатием.

— Если это можно назвать помощью, — грустно усмехнулся мужчина.

Лидер аккуратно сложил обновленную карту и поспешно убрал её в свой рюкзак, готовясь к скорому уходу.

— Постойте, — внезапно остановил его Джо. — Перед таким долгим путешествием вам, определённо, требуется хороший отдых.

— Знаю, — кивнул Уилл. — Мы как раз собирались заняться поисками места для ночлега.

— Не думаю, что кто-то в общине решится пустить в свой дом чужаков, а спать на улице — не самая лучшая идея.

— Что ты предлагаешь?

— Оставайтесь здесь — в баре, — пожал плечами Джо. — Через какое-то время большая часть посетителей разойдётся по домам, и вы сможете спокойно поспать.

— Мы благодарны тебе за заботу, но всё же…

— Не хотели бы злоупотреблять твоим гостеприимством, — завершил мысль друга железный человек.

— В таком случае — считайте это просто частью платы за ваше ценное сообщение.

При этих словах бармен вновь пошарил под полой своей стойки, а затем достал новую бутылку взамен опустевшей.

— Держите. Это поможет скоротать уходящий вечер. А теперь садитесь за те освободившиеся столики.

— Спасибо, — с присущей ему бестактностью прихватил бутыль зеленоволосый и направился в указанном направлении.

— Ты хороший человек, Джо, — снова пожал ему руку Уилл.

— Не стоит. В конце концов… боюсь, мы видимся в первый и последний раз, — горько усмехнулся бармен. — Послушай, — бросил он вслед уходившему мужчине. — Напоследок — скажи мне хотя бы, как тебя зовут.

— Грешник, — коротко ответил тот, после чего вместе со своей группой подошёл к свободным столикам.

— Грешник… — задумчиво повторил Джо.

Затем он вновь взял свою тряпку и стал протирать рабочее место.

Здешние стулья оказались, на удивление, вполне удобными и достаточно крепко сконструированными, чтобы к их спинке можно было прижаться, не опасаясь за то, что они сразу развалятся под твоим весом. Во всяком случае, именно так казалось людям, в своих долгих странствиях почти позабывшим о таких элементарных атрибутах комфорта. И хотя один стул всё же предательски скрипнул под тяжёлой массой Джепетто, все члены группы с нескрываемым удовольствием расселись по своим местам. Грешник, Зажигалка и Курильщик заняли один стол, а за другим соответственно расположились Джепетто и Псих, поставив на середину бутылку и два стакана. Таким образом, странники, прибывшие издалека, благополучно влились в ряды мертвецов, довольно быстро став почти неотличимыми от местных жителей, что, вероятно, проводили в баре большую часть своего свободного времени.

Тихая мерная беседа плавно дрейфовала между двумя столиками, время от времени меняя тему дискуссии и неуклонно приближая закат, о чём живо свидетельствовали лучики света, падавшие через отверстия в крыше — постепенно меняясь в тонах и направлении. Прочие посетители, в большинстве своём, были весьма немногословны. Очаг их разговоров уже не горел, а тихо тлел, как угли готового полностью потухнуть костра. Лишь изредка оттуда, подобно искрам, доносились грубые выкрики и взрывы нервного, почти истеричного смеха.

Так продолжалось до тех пор, пока в зеленоватый полумрак Сколотого Черепа не вошёл некий человек. Его появление подействовало сродни щедрой порции хвороста, подброшенного на вновь закрасневшиеся угли. Кем бы тот ни был, но мертвецы встретили его явным оживлением — одобрительно шумя и толкая в бок уснувших товарищей. Этот мужчина, чьё лицо укрывал крепко завязанный платок, был среднего роста, одетый в сделанную из кожи демона куртку. Та, в свою очередь, пестрила ненужными и даже нелепыми вырезами, во многих местах украшенная клыками и когтями, вероятно, обладателя кожи. Брюки незнакомца имели такой же занятный покрой, а голову странника укрывала небольшая шляпа, из-под которой разбегались в стороны причудливо стриженые волосы.

В общем и целом, облик подобного индивида можно была описать архаичным, давно вышедшим из обихода словом — модный. Владелец заведения, в свою очередь, приветливо помахал рукой своему гостю, на что тот ответил коротким вежливым кивком, будто они оба были старыми знакомыми. Спокойным уверенным шагом мужчина подошёл к одному из столиков. Трое человек, что сидели за ним, встретили его с неким странным благоговейным трепетом. А один даже предложил свой стул, теперь окончательно уверив чужаков, что этот таинственный персонаж был кем-то вроде местной знаменитости, имеющей почти безграничный лимит уважения.

Ответив на этот, в некоторой степени, комичный реверанс всё тем же учтивым кивком, кумир забрал стул и направился в центр помещения, оставив бедолагу сидеть на полу. Теперь же, под другим ракурсом, наконец стало заметно, что за спиной мужчина носит вовсе не оружие, а некий музыкальный инструмент, отдалённо напоминающий самодельную гитару. Остановившись посреди импровизированной сцены, мужчина в итоге соизволил сесть, взяв в руки свой инструмент, на что толпа ответила очередной порцией одобрительного шума.

— Курт! Курт! Курт! — начали скандировать мертвецы имя своего любимого и, скорее всего, единственного исполнителя, то и дело переходя на оглушительный свист. Однако, судя по всему, в данный момент музыканту подобное внимание только мешало. Словно настоящий волшебник из детских сказок, он махнул правой рукой — после чего весь бар тут же окутала глубокая, почти мистическая тишина. Посмотрев сначала налево, потом направо и убедившись, что все поняли его безмолвный намёк, музыкант приступил к настройке своего инструмента. Справедливости ради, это заняло не более двух минут, и, после небольшой горстки фальшивых нот, прозвучал первый, весьма гармоничный аккорд. А за ним вскоре последовал и другой, вне всяких сомнений, предвещая начало первой песни. Лёгкая волна оживления прокатилась по всему бару, чьи посетители в своём робком шёпоте по этой прелюдии пытались отгадать, какой же мотив последует далее.

Руки Курта то били, то ласкали железные нити, что отзывались то пением, то плачем и постепенно входили в резонанс с биением полыхавшего в груди сердца, озаряя всё вокруг красотой бесконечного благозвучия, к которому затем присоединился и голос, с некоторой хрипотцой, не лишённой своеобразного очарования.

“Скитаясь по свету среди живых,

Ты видишь убогих, ты видишь больных,

И каждый навеки хочет уснуть,

И всяк проклинает свой трудный путь.

А сам ты полон страданий и ран,

Глаза застилает безумный дурман.

Хлебнуть бы последний крови глоток,

Пока судьба не спустила курок.”

То тише, то громче, взмывая вверх и падая вниз по дорожке из нот и октав, музыка и голос звучали, неизменно гармонируя между собой и стремительно приближаясь к апофеозу, что именуется припевом.

“Спроси у мертвецов

Про тени их грехов,

И сладко ли им спать,

И губы целовать.

То, что поёт во мгле,

Манит, зовёт к себе,

И есть ли счастье в вечной пустоте?”

Когда же последние звуки песни, наконец, затихли — весь бар утонул в гуле бурного ликования, к которому присоединились даже чужаки из южных земель.

— Это было потрясающе! — восхищённо хлопала Зажигалка.

— Ну да. Парень и впрямь неплох, — пробормотал Псих, опустошая очередную кружку с выпивкой.

— Поаккуратнее с этой дрянью. Не забывай, что ты, в отличие от местных, пьёшь её в первый раз, — предупредил панка лидер.

— А! Расслабься, мамочка! Ничего со мной не будет! — отозвался зеленоволосый уже немного заплетающимся голосом.

— И всё-таки замечательная песня, — никак не могла унять свой восторг Сара.

— Кем бы ни был этот Курт, своей песней ему, определённо, удалось взять людей за живое, — согласился железный человек.

— Даже и не помню, когда в последний раз доводилось слушать хоть какую-то музыку, — с грустью покачал головою Джеп.

Заметив, что в его кружке не осталось ни капли, он взял бутылку и налил себе немного ещё.

— Ну, так лови момент, дружище! — задорно хлопнул здоровяка по плечу панк.

— Тихо! Кажется, он продолжает! — шикнула в их сторону Зажигалка.

И действительно, спустя считанные мгновения, музыкант начал новую песню. Та оказалась гораздо веселее и быстрее предыдущей, временами даже допуская определённую пошлость, что, впрочем, не мешало публике встречать её с не меньшим энтузиазмом. Текст же, в свою очередь, в весьма шутливой манере рассказывал о неудачливом парне, чья жена постоянно ему изменяла, неизменно обещая, что это был последний раз. В конце концов, бедолага не выдержал и наложил на себя руки, после чего, ожидаемо, отправился в ад. Однако, сколь иронично бы это ни звучало, неудачливый муж и здесь вновь встретил свою жену. И даже тут, средь жарких столбов инфернального пламени, она продолжала ему изменять с другими грешниками, всё также оправдываясь, мол, это уж точно был последний раз.

— Последний раз! — давясь со смеху, повторял зеленоволосый финальную строчку песни. — Нет. Ну, вы слышали? Она же… — не сумел договорить панк, снова сорвавшись в безудержный хохот. Несколько человек с ближайших столиков покосились в его сторону, бегло оценив весельчака, после чего опять сфокусировались на любимом исполнителе.

— Не знаю, что такого люди нашли в этой песне? Она глупая и абсолютно не смешная, — недовольно покачал головою Курильщик.

— Да ты просто не умеешь веселиться, профессор! — махнул рукой Псих.

— Ага. Зато ты в этом преуспел, — упрекнул панка Джеп, чья речь тоже постепенно становилась вялой и неразборчивой.

— Дружище! — хлопнул его плечу зеленоволосый. — Да ты и сам-то, хоть раз бы сменил своё каменное лицо!

Здоровяк ответил ему на это презрительной, но со стороны довольно забавной гримасой, с трудом подходящей под определение улыбки. Панк, едва не упав со стула, схватился за живот в очередном приступе смеха. Несколько мучительно долгих секунд Джеп стойко сопротивлялся силам буквально подпиравшего его изнутри хохота, после чего всё-таки сдался, присоединившись к зеленоволосому собрату.

— Даже не верится, что эти двое сегодня так ладят между собой, — весело проговорила Зажигалка.

Зелёный люминесцентный камень, освещавший стол, крохотной точкой отражался в бесконечной глубине карих глаз. Курильщик смотрел на неё через преграду стекла и очков, в окружении вечной пелены проклятого газа, и тонул в пучинах своих эфемерных, но таких приятных мечтаний, отпуская земное и позволив душе воспарить над привычной рациональностью своего здравого рассудка.

— Думаю, этому в немалой степени поспособствовала выпивка Джо, — сказал Грешник, грубо развеяв мириады вожделенных образов железного человека. Взгляд того разом потускнел и забился в самый низ, куда-то к ножкам его стула.

— Курильщик, что с тобой? — спросил заботливо лидер, уже опасаясь, что другом вот-вот овладеет очередной жуткий приступ.

— Я… я не знаю, — опустошённо ответил тот, так и не решившись посмотреть Уиллу в глаза. — Если вы не против, я хотел бы ненадолго выйти на улицу — подышать свежим воздухом.

— Конечно, друг. Только будь осторожнее.

Голова за стеклом ответила еле заметным кивком, после чего мужчина вяло отодвинул свой стул и угрюмо поплёлся к выходу.

— Постой, он сказал подышать? — настороженно переспросила женщина, уже собираясь встать.

— Успокойся. Он просто хочет побыть немного один, — остановил её Грешник.

Сара тихонько вздохнула и, немного расслабившись, вновь поудобней устроилась на своём месте. — И всё же… — покачала она головой. — Иногда мне хотелось бы знать, что творится в чужой голове.

— Думаешь? — губы мужчины растянулись в грустной улыбке. — Сомневаюсь, что кому-то понравится, если его личный ад станет достоянием общественности. И даже если бы такая возможность, в принципе, существовала — в своём любопытстве и вечной погоне за тайнами чужих душ, боюсь…

— Мы бы просто потеряли самих себя, — закончила за ним Зажигалка. — Да. Пожалуй, ты прав, — кивнула возлюбленная, после чего они оба погрузились в томительное молчание.

Курт, тем временем, уже вовсю напевал новый, на сей раз лирический мотив. То была песня о несчастной безответной любви, где страдания и боль сливались воедино с искренней чистотою нежных красивых чувств, что пылали под покровом одиночества. И сколь бы ни была велика и прекрасна сила этой злосчастной любви, раз за разом блаженный цветок неизменно втаптывался в грязь презренным безразличием другого. Но, несмотря на то, что песня, в своей сути, носила драматический характер, а многие её слова, являвшиеся наследием далёких времён, были непонятны большинству современников, от неё, тем не менее, становилось очень тепло на сердце. Да и тоска, что исходила от неё, имела некий приятный светлый оттенок.

Казалось бы, никто и ничто на свете не могли нарушить этой умиротворяющей атмосферы, укутавшей весь бар подобно мягкому одеялу. Как вдруг Псих, перед самой кульминацией произведения, суетливо задёргался на стуле, всем своим видом давая понять о начинающихся рвотных позывах.

— На выход! — грубо скомандовал Грешник, указав рукой на дверь.

Громко отодвинув стул, панк, спотыкаясь, почти бегом, поспешил на улицу. Музыкант, извлекая последний аккорд, проводил его недовольным взглядом.

Снаружи было довольно темно. Ветер, наконец, окончательно стих, унеся с собою пылевые облака и позволив наслаждаться сиянием звёзд. Курильщик стоял почти у самого входа в Сколотый Череп и молчаливо смотрел в небо, но тут в его корпус что-то с силой врезалось, из-за чего мужчина даже слегка отшатнулся.

— Твою мать! Понаставили тут столбов! — выругался кто-то.

— Псих? — немало удивился железный человек. — А ты-то что тут делаешь?

Вместо ответа зеленоволосый склонился к земле и начал громко блевать.

— Кур… Кур… — попытался заговорить панк, но тошнота опять заткнула ему рот. — Курильщик, — наконец произнёс он, когда рвотные позывы слегка поослабли. — Кажется… я сейчас… сдохну…

— Да брось ты. Не говори глупостей, — наклонился к нему железный человек.

Под зеленоволосым растеклась большая скверно пахнущая лужа тёмного цвета, будто все жидкости его оргазма в одночасье рванулись наружу, начисто забыв, что тем самым могут погубить своего владельца.

— Мои кишки… они сейчас вылезут у меня через рот!

Тело мужчины судорожно тряслось, а его слова, всё также заплетаясь, вырывались из горла с мучительно болезненной хрипотой. И почти при каждом слове с его губ на землю стекала тягучая слюна.

— Успокойся, Псих. У тебя всего лишь обычное алкогольное отравление. Давай я тебе помогу.

— Нет! Не подхо… — еле успел оттолкнуть друга панк, после чего его вновь начало тошнить.

Остатки мерзкого пойла с неохотой покидали нутро, то и дело переходя в удушающий кашель. И когда уже обессиленный, истекавший желчью, мужчина был готов упасть лицом прямо в растёкшееся под ним зловоние, Курильщик быстро подхватил его, а затем бережно перетащил в сторону, где привалил к стене бара. Железная рука друга теперь ощущалась холодной, поистине ледяной.

— Ну как ты? Не полегче? — кружилась и плавала вокруг голова учёного.

— Немного, — тихо отозвался зеленоволосый.

Мужчина прикрыл глаза в надежде, что дьявольская карусель таким образом слегка сбавит свои обороты.

— Кажется, я немного перебрал этой дряни, — выдавил из себя панк слабую улыбку.

В уголках его глаз всё ещё поблёскивали остатки слёз.

— Мне… — продолжил он, но тут же громко закашлялся, резко открыв глаза и потянувшись вперёд.

— Тихо. Тихо, — настойчиво положил ему руку на плечо железный человек. — Дыши медленно и спокойно. Медленно и спокойно.

Пациент послушно выполнил предписания врача, и только спустя долгую последовательность глубоких вдохов и выдохов, наконец, решился заговорить вновь.

— Послушай, Курильщик. Мне страшно… я боюсь…

— И чего же ты боишься? — продолжал внимательно смотреть на него друг.

— Смерти, — робко прошептал зеленоволосый, сглотнув накопившуюся во рту слюну. — Я… не хочу… умирать… — покачал головой он.

Но по какой-то неведомой странной причине эти слова вызвали у доктора лишь весёлую усмешку, что со стороны могло показаться презрением и даже кощунством человеку, возможно впервые решившемуся на исповедь.

— Никто не хочет умирать, — пожал плечами Курильщик. — Только наивные глупцы или измученные страдальцы мечтают пасть в объятия смерти, искренне полагая, будто это лучший способ сбежать от всех проблем мироздания.

— Ну а ты? Разве ты сам не боишься смерти? — с трудом сфокусировал расширенные зрачки на своём собеседнике зеленоволосый.

Его бледное измождённое лицо, казалось, настолько привычное к отображению язвительной экспрессии, теперь ощущалось каким-то неестественно сёрьёзным и даже пугающим. Словно впервые за долгие годы с него свалилась маска безудержного веселья, открыв миру подлинную сущность этого человека.

При этих словах саркастическая ухмылка железного человека изрядно потускнела, вместе с тем заставив мужчину издать продолжительный вздох.

— Как ты тогда говорил? В моей консервной банке, если мне не изменяет память? — произнёс Курильщик. — Здесь, постоянно метаясь между пронизывающим до костей холодом и адской жарой, в условиях слабо насыщенного кислорода и проклятого газа, что день за днём теряет свою концентрацию, в вечной железной темнице, отрезанный от всего света — я не могу чувствовать ни запахи, ни звуки в полном, их естественном диапазоне. Мне никогда не ощутить нежное касание лёгкого ветра, обдувающего усталое лицо, и никогда не познать томительный жар другого человеческого тела. Так что… нет, мой друг. Я не боюсь смерти. Я давно принял и осознал неизбежность и даже необходимость этого малоприятного события, что является закономерным финалом любой людской жизни. Твоей и моей в частности, — указал рукою учёный.

Выслушав до конца размышления напарника, Псих обречённо опустил голову вниз, а его тело вновь начало трясти, из-за чего создалось довольно стойкое впечатление, будто мужчина в любую секунду сорвётся в безудержные рыдания. Однако вместо этого он неожиданно запрокинул голову вверх и громко, презрительно рассмеялся. По коже Курильщика волнами прокатился леденящий озноб.

— Знаешь, что? — воскликнул панк. — Пошёл ты! Ты и все вы! Грёбаные лицемеры и лжецы! Чёртовы благодетели! Рыцари без страха и упрёка! Да если бы совет общин не схватил вас за яйца и не прижал к самой стенке, хрена с два вы бы взялись за эту благородную миссию! — истерично прокричал мужчина, кое-как поднявшись на ноги.

— Псих, прошу тебя, — плавно развёл руками в стороны железный человек, отступив немного назад.

— Заткнись! — резко вскинул автомат зеленоволосый. — Думаешь, ты лучше меня? Думаешь, лучше меня? Смотришь с презрением и мечтаешь, как бы поскорее заткнуть мне рот! Я же для вас — абсолютно ничто! Долбаный клоун и сраный кусок дерьма, которого, при необходимости, не жалко пустить в расход!

С трудом поддерживая равновесие, панк сделал несколько слабых шагов в сторону железного человека.

— Ну? Что же ты притих? А, умник? — язвительно усмехнулся он. — Похоже, я попал прямо в десятку?

— Нет. Напротив, — тихо качнулась голова за стеклом. — Ты решительно заблуждаешься, друг мой. И мне искренне жаль, что твои мысли сложились именно таким образом.

— Да что ты знаешь обо мне и моих мыслях? — словно обиженный ребёнок, простонал зеленоволосый.

Кипящая злоба и раздражение, до этого момента буквально переполнявшие каждое его слово, неожиданно пошли на убыль, уступив своё место всепоглощающему чувству безысходности. Затем ноги панка вдруг резко подкосились, точно их пронзила какая-то невидимая пуля, и мужчина шумно упал на землю, при этом сильно ударившись головой о стену бара.

— Чёрт. Твою мать, — почесал затылок зеленоволосый. — Нет! Я сам! — отстранился он от спешно подбежавшего друга.

Однако после трёх неудачных попыток встать панк всё же позволил напарнику помочь привалить его обратно к стене.

— И никогда! Слышишь? Никогда не смей мне лгать, что ты не боишься смерти!

Лицо мужчины скривилось в очередной болезненной гримасе.

— Конец всех дорог. Вечная пустота и чёртова бездна, где нет абсолютно ничего. Ни холода, ни тепла, ни света… никаких мыслей и чувств, за которые тебя некогда причисляли к живым… А теперь скажи мне, — разве может быть что-то страшнее?

На краткое и, в то же время, утомительно долгое мгновение Курильщик задумался, озадаченный подобным нетривиальным вопросом, поначалу даже не решаясь поверить, что данные слова могли сорваться с губ человека с таким пылким темпераментом и нехарактерным складом ума.

— Есть участь не менее жуткая, — наконец отозвался он.

— Правда? И какая же? — удивился зеленоволосый.

— Оказаться в плену воспоминаний, запертым среди самых болезненных фрагментов своего прошлого, что обрели форму зацикленной бесконечности.

— Да уж, — кивнул Псих, пускай и не сразу восприняв фразу учёного. — Чёртово прошлое. Оно никогда не отпускает. А теперь… жри дерьмо… жри… — в полголоса пробормотал он.

— Что, прости? — решив, что ослышался, переспросил железный человек.

— Нет. Ничего, — покачал головой панк.

Внезапно из бара стали доноситься звуки особенно громкого пения, словно к Курту решил присоединиться ещё десяток певцов. И, вероятно, желая компенсировать недостаток мастерства, они охотно замещали его громкостью своего голоса.

— Думаю, нам стоит вернуться, пока остальные не начали беспокоиться за наше длительное отсутствие, — протянул товарищу руку Курильщик.

— Да. Наверное, — ухватился за неё зеленоволосый и осторожно поднялся на ноги.

Затем, непрерывно опираясь на железного человека, он вместе с ним направился к входу в бар.

— Погоди, — остановился у самого порога Псих.

— Что такое?

— Я это… хочу сказать… в общем… спасибо за помощь, — смущённо произнёс зеленоволосый.

— Всегда пожалуйста, — слегка удивился Курильщик.

— И вот ещё… Надеюсь, этот разговор останется между нами? — вопросительно посмотрел на товарища панк.

— Можешь не сомневаться.

Зеленоволосый благодарно кивнул другу в ответ.

— Псих сказал спасибо… Вот уж воистину неординарный день, — подумал про себя железный человек.

Когда же мужчины, наконец, вошли обратно в помещение, они тут же стали свидетелями удивительного и на редкость воодушевляющего зрелища, — все посетители, за исключением разве что пары-тройки спящих, пели самым настоящим дружным хором, вторя словам продолжавшего играть музыканта. И кем бы ни были эти люди в своей обыденной жизни — насильниками, убийцами и прочими изгоями, готовыми сожрать друг друга при первой возможности, сейчас они позабыли обо всех своих многочисленных разногласиях, соединившись в одно неделимое целое и чистую квинтэссенцию коллективного разума, что существует внутри каждого индивида, хотя бы зачаточном состоянии.

“Ты знаешь, — так легко

Сбежать в чужие дали.

Взбираясь высоко —

Оставь внизу печали.

И пусть твоя дорога

К счастью приведёт

Коротко ли, долго —

Пройду за горизонт.

А звёзды всё мерцают

В беззвучной тишине,

Но так и не узнают,

Что вижу я во сне.”

— Где вы пропадали? — воскликнула Сара, первой заметив вернувшихся товарищей.

— Мы уж хотели идти вас искать, — добавил Грешник.

— Психу стало плохо, — ответил железный человек, продолжая придерживать зеленоволосого собрата.

— Всё нормально. Мне уже лучше, — неохотно добавил панк.

Лидер лишь с укором покачал головой. Курильщик аккуратно довёл товарища до его места и помог сесть на стул. Псих благодарно кивнул ему и вяло помахал рукой, тем самым недвусмысленно намекая, что дальше уже обойдётся и без чужой помощи. Джепетто к тому времени мирно спал за столом, допив до конца бутылку, и та теперь тихо перекатывалась из стороны в сторону от каждого небольшого перекоса стола. Бутылка в очередной раз подкатилась к самому краю, и Псих нервно схватил маячивший перед глазами предмет. Затем он поднёс её поближе к лицу, пристально вглядевшись в тёмное полупрозрачное стекло.

— Да пошла ты, — процедил он сквозь зубы и убрал бутылку под стол.

Только тогда, убедившись, что беспокоиться больше не о чем, Курильщик вернулся к Уиллу и Саре.

— Он точно в порядке? Выглядит достаточно скверно, — произнёс Грешник.

— Трудно сказать, — пожал плечами железный человек. — В нашей общине никто не умел изготавливать подобную гадость.

— Честно говоря, я больше переживаю за нашего здоровяка, — кивнула в сторону храпящего Джепа Зажигалка.

— Остаётся только надеяться, что к завтрашнему дню они придут в себя и будут готовы продолжить поход, — сцепил пальцы в замок лидер.

Между тем, музыкальная композиция уже вступила в фазу второго припева, а шумное пение завсегдатаев достигло пика своей громкости, из-за чего чужакам пришлось изрядно повышать голос, чтобы слышать друг друга. А затем они и вовсе умолкли, смирившись с необходимостью дослушать песню до конца. Благо, сама по себе она была весьма приятной, хотя тоже не лишённой определённой тоски.

“Усталый и разбитый

Я вновь вернусь домой,

С тоскою ядовитой,

Поникший головой.

Шли месяцы и годы —

Я тщетно всё искал

То счастье, что в итоге

Бесследно потерял.

Стою, опустошённый,

Один среди могил,

Рыдаю обречённо

По тем, кого любил.

И так безмерно поздно

Я понял в тот же миг, —

Где было счастье, слёзно,

И с губ сорвался крик.

И с губ сорвался крик…”

На этом музыкальное представление, устроенное загадочным музыкантом, к сожалению, завершилось. А эта печальная песня, встреченная с особой любовью и энтузиазмом, стала его громким апофеозом. Курт убрал свой инструмент обратно за спину и поднялся со стула, ответив лаконичным, возможно, даже более низким поклоном на новую волну аплодисментов. После этого музыкант подошёл к по-прежнему сидевшему на полу мужчине, дабы вернуть стул законному владельцу. Тот поначалу отказывался сесть и что-то говорил Курту. Однако, с того расстояния, где находились Грешник с товарищами, да и в связи с тем, что бар изрядно наполнился шумом оживлённых разговоров, решительно невозможно было разобрать, что именно предлагал поклонник своему кумиру. Хотя, с немалой вероятностью, он приглашал маэстро присоединиться к их скромному застолью, разумеется, сохранив при этом право сидеть на его стуле.

Как бы то ни было, — исполнитель вежливо отказался, тихо покачав головой. Впрочем, вместо этого, он снял с головы своей шляпу и протянул к центру стола. Поклонник, точно наткнувшись на острую булавку, резко вскочил и начал судорожно шарить по карманам, пока два его товарища делали подаяние. В результате, он извлёк оттуда полуржавую жестянку, слегка похожую на монету, и трясущимися руками, едва не сгорая со стыда, протянул её Курту. Однако тот посмотрел на него вовсе без тени презрения и лишь дружески похлопал парня по плечу, словно бы говоря: Ничего страшного. Я вижу, ты хотел помочь. Уже само по себе, это благое желание стократ лучше сухого безразличия и щедрого дара, сделанного жадным скрягой, чтобы не навлечь на себя гнев толпы. И всё же, несмотря на это, кумир принял безделушку от своего фаната, тем самым вернув на лицо того счастливую улыбку.

После этого музыкант направился к другим столикам, в надежде, что и там найдётся хотя бы скромная награда за его выступление. Разумеется, подавали далеко не все. Не все хотели. Не все могли. Впрочем, за одним столиком Курту даже посчастливилось разжиться небольшим, но вполне свежим куском мяса, отданным, похоже, без особого желания, судя по хмурому лицу щедрого мецената. Наконец, очередь дошла и до стола, где сидели Сара, Уилл и Курильщик.

Протянутая им шляпа была почти полной, но всё же предоставляла определённый простор для очередного подаяния. Немного поразмыслив над тем, чем же одарить талантливого исполнителя, Грешник, в итоге, достал свой пистолет. Рука Курта еле заметно вздрогнула, вероятно, тот воспринял этот жест как угрозу. Мужчина слегка попятился назад.

— Нет. Подожди, — остановил его Грешник.

Затем он вытащил два патрона из обоймы и положил их в шляпу.

— Спасибо тебе за то, что напомнил нам об истинном значении слова «музыка», которое за эти годы скитаний почти утратило смысл.

— Да. Теперь нам всем очевидно, что это великое наследие павшего мира продолжает жить и по сей день, пускай и не в самых людных местах, — дополнил похвалу лидера железный человек.

Возможно, то была лишь глупая странная иллюзия, появившаяся в результате нескольких новых складок, отобразившихся на ткани укрывавшего лицо Курта платка, но где-то там, на бескрайних просторах воображения, отчётливо обрисовалось улыбающееся лицо приятного мужчины.

— Не знаю, как вы, а я с полной уверенностью могу сказать, что ваши песни — лучшее, что я слышала в своей жизни! — восхищённо произнесла Зажигалка. — Разумеется, не считая песни про блудливую девицу, — робко добавила она.

При этих словах Курт отодвинул свою шляпу, а затем нежно удержал руку Сары в своих ладонях, наклонившись к ней особенно низко, как истинный джентльмен, и если бы не платок, музыкант, вне всяких сомнений, поцеловал бы приятную чувствительную кожу женщины, которая слегка порозовела от некоторого смущения.

Судя по всему, этот Курт, в своё время, был искусным дамским угодником и похитителем женских сердец, что неизменно таяли при первых звуках его чарующей музыки. Теперь же всё это, по большей части, кануло в лету — волосы ловеласа поблекли и начали выпадать, а кожа сильно загрубела — искажённая, повреждённая множеством различных дефектов. Но всё это выяснялось лишь при ближайшем рассмотрении, тогда как на расстоянии таинственный исполнитель по-прежнему мог пробудить к себе неподдельный интерес.

Не рискуя более испытывать терпение соратников обворожительной незнакомки, музыкант, наконец, отпустил её руку и попрощался с ними всё тем же учтивым поклоном.

— Какой неординарный и любопытный индивид, — покачал головою Курильщик, провожая исполнителя взглядом.

— Да, в нём определённо есть некий шарм, — мечтательно произнесла Сара, уткнувшись подбородком в подставленные ладони.

Уилл лишь молча усмехнулся. — Магия ловеласа в действии, — мысленно добавил он про себя.

Курт, между тем, подошёл к барной стойке и начал негромко о чём-то разговаривать с Джо. Тот, в свою очередь, налил музыканту немного выпивки.

— Ну, и что нам делать теперь? — вновь подала голос Зажигалка.

Лидер бросил взгляд на соседний столик — Джеп всё также громко храпел, а Псих на удивление тихо и почти неподвижно сидел на месте, будто спал с открытыми глазами.

— Ничего, — пожал плечами Грешник. — Джо говорил, что бар скоро должен опустеть.

— Вот тогда мы и сможем, наконец, спокойно поспать, — устало зевнул железный человек.

— Ладно. Я поняла, — кивнула Зажигалка, тем самым лаконично завершив диалог, после чего каждый из них смог вдоволь погрузиться в океан своих собственных размышлений.

Без музыки Курта время тянулось томительно медленно в тишине угасших разговоров, всё больше и больше оплетая помещение незримой паутиной меланхолии. И даже мягкий свет зеленоватых кристаллов будто бы потерял ту эфемерную часть своей волшебной атмосферы, вместо неё теперь навевая приторную, ставшую почти непреодолимой, сонливость. Музыкант ушёл вскоре после того разговора с Джо, а следом за ним — один за другим начали уходить и остальные посетители.

Таким образом, примерно через час, в Сколотом Черепе остались лишь пятеро чужаков да бармен со своею помощницей. Юная Салли порхала от столика к столику, точно ночной мотылёк, влекомый проблеском света, и собирала остатки посуды, после чего передавала их своему покровителю, дабы тот расставил всю утварь по своим местам. Когда же они завершили этот привычный ежедневный ритуал, Джо и Салли попрощались с людьми, оставшимися на ночлег, а затем скрылись в подсобке. Вероятно, именно там у них и были оборудованы спальные места.

Грешнику, Зажигалке и Курильщику, в свою очередь, пришлось довольствоваться обычным холодным полом, где доски изредка поскрипывали, когда кто-либо из них переваливался на другой бок. Джепетто и Псих, к тому времени, уже оба дружно храпели прямо за столом. Впрочем, даже, несмотря на то, что спасть на полу оказалось ненамного комфортнее, чем на земле, тем не менее, было приятно осознавать, что над твоей головой есть хоть и слегка продырявленная, но всё-таки крыша. Этот, казалось бы, абсолютно незначительный факт, неизменно возвращал к тем далёким и безвозвратно ушедшим дням, когда в твоей жизни существовало такое родное и тёплое слово — дом. Время и место, где ты, отделённый от всего мира громадными стенами неведенья, пока ещё не думал о завтрашнем дне и не был обречён вечно бегать в надежде, что где-то там, на стыке земли и солнца, обязательно найдётся тот пленительный светлый край, где ты вновь сможешь обрести столь желанный покой.

В подобном стремительном вихре мысли кружились и мелькали в головах ворочавшихся на полу странников, — до тех пор, пока, наконец, их усталые веки не сомкнулись, крепко и окончательно, плотной нерушимой завесой отделив привычную реальность от туманного мира грёз.