Код человеческий

Иван Беденко, 2019

Игорь Кремов проживает сразу две жизни – одну в реальности, похожей на нашу, вторую в реальности, подготовленной предками, но отнятой у его поколения. Действие разворачивается в Мегаполисе, в разрушенном городе Солнечном и в живом коммунистическом Солнечном. Игорь принадлежит к касте Нервов, следователей-экстрасенсов, но постепенно становится ясно, что такими «сверхлюдьми» задуманы все мы, только жажда наживы, старательно культивируемая в современном мире, лишает людей способности чувствовать друг друга, а орган, отвечающий за невербальную коммуникацию, жестоко глушится эгоизмом, похотью и трусостью.

Глава 12

Ян Давидов в двадцать семь лет не то чтобы выпячивался, но, занимая место в прослойке молодых, подающих надежды менеджеров, чувствовал, что правильно живет, и с достоинством смотрел в глаза окружающим. Он имел продвинутый статус лояльности, хоть и происходил из непородистых беженцев Сансити. Такое оказалось возможным благодаря Давидову-отцу, который быстро сориентировался, подчинился требованиям Мегаполиса, за что был поощрен, а его сын с рождения считался лояльным.

К сожалению, перебираться за Линию свободы семьям беженцев, невзирая на статусы, тогда не дозволялось, поэтому Давидовы вынуждено осели в Защекинске. Ян считал это обстоятельство позорным и, повзрослев, всячески скрывал. Он без сожаленья перебрался на Юго-Запад, как только окончил школу.

Когда-то давно, в прошлом, где его окружали серые люди и нафталиновые нравоучения школьных педагогов, Ян и не помышлял о настоящей реальности. Например, о мощных машинах с кожаными салонами; о женщинах, которые подчинялись строгим правилам купли-продажи; о дорогом, полном сокровенного смысла досуге в саунах, казино, ночных клубах. Все это казалось картинкой из мегаполисных фильмов — недостижимой, неподражаемой, как мечта. Сейчас он ощутимо приближался к мечте наяву. Эти будоражащие мысли посещали Яна каждый пятничный вечер, когда после нудной недели в офисе он выводил из гаража свой прекрасный «Чалленджер-Купе-2000». Под капотом грозно рокотал шестицилиндровый двухлитровый мотор, руки сжимали кожаный руль, а вокруг ритмичными волнами пульсировали клубные музыкальные мотивы, наполняя сердце восторгом. Ничего, что машина куплена в кредит и не нова, дело того стоит!

В предвкушении незабываемой ночи Ян тщательно вымывал тело, обрабатывал кожу лосьоном против пота, брился и пользовался дорогими духами. Еще он, как правило, употреблял немного винта — легкого легального наркотика. Это ничего страшного! После всех приготовлений Давидов чувствовал себя заново рожденным — и не просто, а сразу в сверкающе красивой обертке с этикеткой в миллион. Да, пока в миллион, но чем черт не шутит, может, не за горами и миллиард! Пока хватало и такого, тем более окружающие стоили в глазах Яна куда меньше, а это главное.

О настоящей крепости Давидова, по его собственному мнению, говорил тот факт, что к высотам он шел с самого низа, поэтому умел ценить заработанную копейку. Родители всегда желчно ругали власть, которая «только давила налогами», и настраивали сына на стремление к достатку. По словам отца, «системе полагалось платить обманом за обман», личную выгоду ставить превыше всего и не испытывать жалости к беднякам, ведь они только и ждут, как бы «сразу залезть на голову», стало быть, носят камень за пазухой и любое доброе отношение к себе немедленно обратят против подающего. Вообще, доброта, синоним слабости, а от нее до нищеты рукой подать, так что «либо мы их, либо они нас!», обычно заканчивал разговор по душам Давидов-старший.

Взращенный на такой системе ценностей, Ян последовательно вытравливал в себе малейшие ростки сентиментальности, и чем дальше, тем успешнее. Жизненным кредо стало «ничего личного, только бизнес!», подразумевавшее поиск выгоды в отношениях с окружающими и замену любви к людям настоящей восторженной любовью к хорошим дорогим вещам. Нет, конечно, у Яна имелся круг общения, но правила поведения в нем, как и критерии отбора «свой-чужой», полностью подчинялись золотому стандарту бизнесмена. Сопутствующие нравы? Их ярко иллюстрировал случай еще школьных лет, когда компания Яна с позором отсеяла девочку. Ту с матерью бросил обеспеченный отец, и она не смогла больше тратить прежние суммы. Неприятненький осадок остался, ведь неудачница Давидову-школьнику нравилась, и он смолчал во время травли, чего впоследствии очень стыдился.

В конечном итоге пал и Юпитер — Давидов-старший. Сын рассмотрел в нем лишь примитивного скрягу. Зачем исходить на желчь? Зачем ругать какую-то там власть и налоги, если можно стать частью хозяйского круга? Ведь тогда все ненавистные налоги станут в том числе и его, Яна, доходом! Пусть на желчь исходят другие, такие как, например, папаша.

Взрослея, парень «делал сам себя»: во всем проявлял аккуратность, внимал желаниям вышестоящих, контролировал уважение со стороны нижестоящих. Вроде бы нехитрый рецепт, но поди попробуй соблюсти его в любых условиях, не сорваться, не пропустить какой-то мелочи.

Одежде и аксессуарам Ян почти поклонялся, они являлись его слабостью. Известно, что в жизни, при прочих равных, больше шансов на успех у модно одетого человека, нежели у заурядности, таскающей шмотки с ближайшего толчка. Если пиджак, то от хорошего бренда, и даже пуговка внутреннего кармана должна иметь заветный логотип. Потеря подобной пуговки могла отравить Яну целый день, а вещь лишалась всего шарма и лоска — и потому безжалостно продавалась.

Культивируя здоровый прагматизм, молодой Давидов, с подачи родителей, получил образование в колледже коммерции при обществе Западно-Восточного содружества — подтянул английский, частное право, обрел навыки управления и продаж чего угодно, от носков до ювелирки. В продажах вообще соблюдался принцип универсальности, этот урок Ян посчитал самым ценным. Потом была работа на рядовых должностях сетевых компаний, откуда терпеливому молодому менеджеру открылся путь повыше. Так, шаг за шагом, он ковал карьеру и к настоящему моменту кое-чего достиг. В жизнь вошли те самые «пятницы удовольствия», когда предвкушение праздника ничуть не хуже самого праздника.

Сейчас, как обычно, настроение было приподнятым. Накануне Ян приобрел дорогущую титановую панель к ХАЭНу, и не только это радовало. Огромным жирным плюсом прилетело известие о серьезном проколе конкурирующего менеджера Джессики Мун. Эта стерва, конечно не без помощи Яна, слила целую партию элитной косметики по ошибочной цене. Правда, ее не уволили, но рано или поздно исполнительному директору надоест задирать мини-юбку Мун, и тогда!.. О, тогда перспективы обширны! Ленивый старик Пупков, коротающий дни в должности супервайзера, не вечен, скоро его пнут под пятую точку. Понадобится лучший сменщик, и наверняка это не Джессика. Ян станет начальником своего заклятого недруга и сразу — дешевку на мороз босиком! Давидов в красках представил происходящее. Представил еще раз. Вообще-то внешне Мун ничего, нужно сначала воспользоваться этим, а уж потом на мороз. Да, так гораздо лучше!

Ян похлопал себя по гладко выбритым щекам, широко улыбнулся начищенными зубами собственному отражению в зеркале и направился к платяному шкафу.

— Красавчик, йес, красавчик, да, все остальное ерунда! — напевал он, надевая брендовые брюки и не менее брендовую рубашку. В сей вечер образ завершили украшенный стразами роскошный ремень и массивные часы «под золото».

Окинув напоследок взглядом скромный интерьер съемной квартиры, молодой человек для порядка вздохнул и, пожелав себе разбогатеть по-настоящему, направился к «Чалленджеру».

Западный Мегаполис по ночам жил какой-то неземной прекрасной жизнью. Широкие магистрали, яркое освещение всего и вся, нарядные беззаботные люди — эдемский сад пленял. И каждый был лучшим, богом, все остальные — максимум равные перед первым. Вечер Ян любил начинать с покатушек. Сегодня его спутницей выступала секретарша из соседнего отдела. Ее муж постоянно слонялся по командировкам, толкая строительную технику, что и привело скучающую барышню в объятья Яна. Романом, кстати, эти отношения называла только она, Давидов же в кругу приятелей пользовался новым модным словом «факинг».

Из динамиков неслась свеженькая песенка про некого или некую бэби, впрочем, словом «бэби» да парочкой бодрых подвываний песенка и ограничивалась. Мотивчик заводил, и Ян посильнее нажал на газ. Попутчица расслабленно полулежала на своем сиденье и курила винт, ее стройные ноги почти полностью оголились собравшейся кверху юбкой. Выехав на среднюю полосу освещенной магистрали, Ян одной рукой удерживал руль, другой водил по бедру девушки, пробираясь вверх. Она не сопротивлялась и, раздвинув ноги пошире, своей рукой стала направлять его движения. Кайф! Все было кайф! Набрав высокую скорость, Ян, как ему казалось, мастерски «делал» попутных. Он бесподобен! Неожиданно сзади возник нарастающий рев мотора, через мгновение мимо пронесся мотоциклист. Нет, такое ничтожество не может быть круче. Педаль в пол — и «Чалленджер», взвыв шестью цилиндрами, устремился в безуспешную погоню за наглым двухколесным. Ян настиг обидчика, когда тот остановился у одного из ночных баров, давно позабыв об одержанной над «Чалленджером» победе.

Это взбесило. Дорогой авто медленнее дешевого байка. Сбавив скорость, Ян посмотрел на девушку. Она, отвернувшись, с безразличным видом курила сигарету, в чем Яну усмотрелось скрытое пренебрежение. «Сука! — подумал он. — И байкер этот козел». Настроение подпортилось.