Шип и хаос. Факультет отверженных

Иванна Осипова, 2023

Этот мир суров с магами Хаоса. Каждый из них должен пройти обучение в стенах Академии и навсегда подчинить свою жизнь воле других, или потерять дар, а вместе с ним и жизнь. Кирстен по прозвищу «Шип» не по своей воле оказалась на пороге факультета запретных заклятий, которым управляет один из отверженных – предатель, добровольно склонивший голову перед Советом Академии. Кирстен Шип не знает, что станет с ней дальше. Она желает выжить, обрести свободу любой ценой, и послала в Бездну все чувства: на факультете отверженных нет места для радости и любви. Только у Хаоса свои планы на юную ведьму…

5

Необычная вещица из чернёного серебра обхватила руку паучьими лапами. Кожу обожгло будто калёным железом. Я вскрикнула, зашипела, ломая ногти, царапала по выпуклому рисунку на безделушке.

— Что за дрянь ты на меня нацепил?! Хуже ошейника! Нравится мучить людей?

Губы Гастона дрогнули. Казалось, он тихо выругался и возвёл взгляд к потолку. Я размахивала рукой, и декан снова поймал меня за кисть.

— Убьё-те… Похорони-те… Вы! Твой воспитатель не научил тебя уважению к старшим? — менее сдержанно проговорил маг.

— Он не уважал предателей! И не смей меня трогать! Прижимайся к своей белобрысой магичке со слабым даром!

Широкие, тёмные брови Эссара приподнялись — мне удалось его удивить, но взгляд был сумрачен, тяжёл. Браслет раскрылся и остался в руках Гастона. Он с облегчением выдохнул, сжал зубы, возвращая себе внутреннее равновесие, отпустил меня и больше не прикасался.

Я разглядывала круглую метку с символом паука, проступающую на коже. Фиолетовые линии на кисти становились всё чётче. Вместе с рисунком возвращался незримый кокон послушания, куда с помощью особого ошейника заключали арестованных магов хаоса. Метка факультета обладала той же подчиняющей магией.

Так обидно!

Родная стихия, обращённая против своего носителя, воспринималась особенно болезненно. Я ощущала свой дар, могла использовать колдовство в полную силу, вытягивать из хаоса волокна материи, но не вредить. Наверное, я бы смогла сплести новую иллюзию, но настоящей опасности она не принесёт.

Не для проверки ли способностей и характера Эссар велел снять магические оковы?

Я почувствовала себя беззащитной и слабой. Обида змеёй обвила сердце. Пришлось прикусить язык, сдерживая нелестные эпитеты в адрес главы факультета. Если все, кроме Гастона Эссара, носят метки подчинения, то он истинный хозяин над ними. Стражники были правы.

— Добро пожаловать в Академию, Кирстен Шип.

Господин Эссар удовлетворённо кивнул, заложил руки за спину, со вниманием следил за переменами в поведении новой студентки. Несомненно, он видел магические нити от метки, ставшие сетью-ловушкой для бойкой ведьмы.

— Теперь, когда с формальностями покончено, поговорим о правилах. Не пытайся выйти за пределы Академии. Не подходи близко к крепостным стенам — периметр защищён магией, — предупредил декан. — Посещение главного корпуса, библиотеки и прочей территории факультетов союзных земель — под строгим запретом. Распорядок дня у входа в жилые комнаты — ознакомишься. Приказы, мои или наставников, должны выполняться быстро и без обсуждений.

— А дышать можно? — буркнула я, потирая руку с проклятым узором: кожу саднило.

— Когда я разрешу, — без тени улыбки ответил Гастон. — Не делай глупостей и береги силы. Они тебе понадобятся.

— И ты… вы берегите — пригодятся, — притворно миролюбиво пообещала я, не собираясь сдаваться.

— Ты дерзкий Дикий шип, Кирстен, — глухо сказал декан. — Это хорошо.

— Почему?

Я переступила с ноги на ногу — устала стоять, и желудок уже совсем свело от голода. Ярость, придавленная магическими оковами, угасла, оставив после себя пустоту. Хотелось лечь, свернуться калачиком и уснуть. Измотанная трудным днём, я притихла.

— Узнаешь, если повезёт, — безразлично сказал Гастон Эссар, словно теряя ко мне интерес.

Он подошёл к кристаллу, стоявшему на каминной полке, и положил на него ладонь: хаотит внутри граней вспыхнул приятным фиолетовым светом.

Раздался стук в дверь.

— Хм… Как быстро, — пробормотал декан себе под нос и громче добавил: — Заходите!

В кабинет ввалилась группа людей, и я отошла в сторону, пропуская стражников к столу Гастона Эссара. Воины были мне не знакомы. Меня привёз другой отряд.

Сколько же их таких рыщет по Союзным землям в поисках отверженных магов?

— Арестованный из полицейского управления Сухого ручья доставлен, — громогласно бухнул бородатый и крупный охранник.

Среди мужчин я увидела человека в гражданской одежде лет пятидесяти. Круглоголовый, с мягкими чертами и белёсыми бровями он растерянно озирался по сторонам. Шею мужчины стягивал магический ошейник.

Я и без этого сомнительного украшения поняла, что привели очередного несчастного мага хаоса. Дар горел в нём не слишком ярко, но достаточно для магической практики.

— Деревенский врач, — пробежав глазами бумаги стражников, произнёс господин Эссар.

Он снова углубился в чтение, а я поймала на себе взгляды молодых воинов, стоявших позади отверженного. Оба ухмылялись и рассматривали меня с такой откровенной жадностью, точно я стояла голая и предлагала себя, а они решали: отложить удовольствие на потом или получить всё прямо сейчас.

«Мерзость!» — я сжала кулаки и отвернулась.

Залепить бы в эти ухмыляющиеся рожи отменным зарядом, да метка на руке не позволит. На миг я будто вернулась в прошлое.

Я хорошо знала подобные взгляды. Таких ошалелых от желания и вседозволенности молодцов немало бывало на верхних этажах «Весёлого кролика». Опекун вовремя забрал меня из трактира, где работала мать. Я избежала участи живого товара, хотя и стоила золота. Женщины с даром магии хаоса редко доживали до тридцати: за пустотелого нелюдя мало кто заступится, и закон всегда был на стороне человека с полными правами.

Я часто заморгала, чтобы вернуться в реальность. Знала, что стану бороться до последнего вздоха, но не позволю использовать себя.

— Я допрошу арестованного, ждите в приёмной, — свысока приказал охране Эссар. — Оковы снимите после оформления, — будто отвечая собственным мыслям и недовольно морщась, добавил он.

— Можем посторожить девчонку, чтобы не мешала, — сдерживая смешок, предложил один из молодых стражников. — От нас не убежит.

Я похолодела, представив, что меня ждёт наедине с этой сворой крепких парней. Никаких шансов. Эссар только отмахнётся от воплей какой-то строптивой студентки под дверью. Я успела порядком потрепать декану нервы.

Вот он, стоит, безразлично смотрит на меня и стражников, хмурится собственным мыслям — недоволен. Конечно, развлекаться с пышущей жаром красоткой приятнее, чем проводить нудные допросы. Такой и пальцем не шевельнёт, чтобы помочь.

«Хлыщ!» — Я подвела итог тревожным метаниям.

Молодые стражники переглядывались, дожидаясь решения декана. Ухмылки сделались явственней, наглее. Я поборола желание отступить к стене: подальше от воинов. В любом случае я буду кричать и сопротивляться, насколько позволит метка послушания.

— Я отдал приказ. Исполняйте! — Декан презрительно сжал губы.

Напряжённый узел в груди растворился. Утомлённый Эссар не хотел лишних проблем, поэтому осадил наглецов.

Как же иначе?!

Не ради меня или по доброте душевной декан отправил наглецов за дверь без добычи. Всё равно я мысленно поблагодарила хаос, которому мы оба служили.

— Пустотелая тварь, — развернувшись к двери, пробормотал охранник, предлагавший посторожить ведьму, но тут же получил тычок от старшего.

Воины ушли. Арестованный провёл пятернёй по выцветшим, растрёпанным волосам, выпрямился перед деканом, исполнявшим роль вершителя судеб.

Я с ненавистью сверлила Эссара взглядом.

Проклятый предатель, который помогает властям Союзных земель унижать и истреблять своих собратьев! Поставил на ведьме тавро, точно на телёнке! Его я точно не стану благодарить.

Я не знала как и когда, но верила, что заставлю Гастона Эссара расплатиться за всё и получу свободу.

— Жди. За тобой придут, — точно почувствовав внимание ведьмы, бросил в мою сторону Эссар.

Присутствие студентки при дознании явно было не к месту, но отпускать меня из кабинета декан почему-то не захотел. Он предпочёл сделать вид, что я не существую и сосредоточился на втором заключённом.

«Осуждённые без суда. Мимолётный эпизод в жизни предателя», — подумала я.

Я ощутила досаду, но сама не поняла отчего, чуть заметно пожала плечами, отвечая собственным мыслям. Я не привыкла быть пустотой, бессловесным предметом, а Эссар всеми силами принялся меня игнорировать.

В этот раз он не стал садиться на стол. Снова пролистал бумаги. Затем вложил их в чистую папку.

Я подумала, что сошла бы с ума, день ото дня занимаясь дознанием, составлением и сбором документов. Такое точно было не по ней.

— Михель Сакриан? — удовлетворившись сведениями из рапорта стражи, переспросил Гастон.

— Это моё имя, — спокойно согласился мужчина.

Перед Гастоном Эссаром он стоял твёрдо и с достоинством, будто при обычном визите в канцелярию Академии. Я поняла, что смирение арестованного проистекает не от магических оков, а является следствием характера.

Незнакомый мужчина напомнил мне недавно умершего опекуна, и сердце болезненно сжалось от нахлынувшей грусти. За один миг прошлая жизнь превратилась в блёклую картинку, стёртую временем и покрытую пылью. На руке ныла свежая метка.

— Вы работали врачом в Сухом ручье?

Непонятно к чему ведёт Эссар, спрашивая об известных фактах, зафиксированных в документах.

— Около тридцати лет, — отстранённо подтвердил мужчина.

— Помогали людям. Вставали ночью по первому зову. Забывали о своём комфорте и желаниях, борясь за жизнь пациента…

— Всякое случалось, — покачал головой Михель, и стало ясно — он ни о чём не жалеет.

Эссар вёл свою, одному ему известную, линию беседы.

— И эти же люди, жители Сухого ручья, написали донос.

— Они не знают иной правды, кроме той, о которой кричат на всех углах, — медленно проговорил врач.

— А вы знаете другую правду? — Голос Эссара звучал размеренно, обволакивая, внушая ложный покой.

Меня злило, что я невольно поддаюсь, вслушиваюсь в каждое слово, даже соглашаюсь. Мерзавец умел чем-то зацепить сердце и вести за собой.

— Приверженность правде — слабость, стоившая нам свободы, а многим — жизни. Сколько нас осталось в Союзных землях? Сотня, а может десяток? Вы и сами знаете, — охотно проговорил арестованный.

Михель посмотрел на декана долгим и внимательным взглядом, точно выискивая в том нечто важное. У рта и на лбу врача пролегли неглубокие морщины, тени под глазами. Путь господина Сакриана в Академию был более долгим, чем вынужденное путешествие Кирстен.

— Вам удалось продержаться в тени много лет, — бесстрастно продолжил Эссар, сохраняя на лице маску скучающего чиновника. — Однако, вас раскрыли. Как это произошло? Как они догадались, что вы последователь хаоса?

— В Сухой ручей редко добираются с проверками благонадёжности. У местной полиции нет артефактов. Они вызывали отряд из города, получив письмо с доносом. Как же изменились их лица, когда на ошейнике вспыхнули руны. За один миг я стал для этих людей мертвецом. Нет, вредным животным, место которому в клетке.

— Вы использовали магию? Почему кто-то решил сообщить о вас?

— Я никого не виню…

— Сочувствуете? — В тоне Гастона появилась заинтересованность.

— Они не понимают, что завтра могут оказаться на моём месте. Это легко происходит, если нет одного закона для всех.

— Опасные мысли, доктор.

— Полагаю мне нечего бояться. Теперь…

— Так для чего вы использовали магию хаоса?

— Иначе не мог, — уклончиво ответил Михель.

— В этом кабинете нужно говорить правду, — вкрадчиво посоветовал Эссар.

— Ребёнок соседей упал в заброшенный колодец, повредил ногу. Слишком глубоко, чтобы добраться. Селяне ранее сбрасывали вниз мусор и лом.

— И вы применили колдовство, — утвердительно подхватил декан. — Это была «Ловчая сеть»?

— Так и есть.

— Ребёнок спасён?

— Я выправил ему ногу. Всё хорошо.

— И его родители написали донос?

— Такова благодарность для таких, как мы, — сохраняя достоинство, ответил Михель.

Я думала, что Эссар возразит, не пожелает быть причисленным к изгоям, но он спросил о другом.

— Ваша семья? Что с ними? — Эссар не собирался быстро отпускать новую жертву. — Успели проститься?

У меня закипало в груди от бессильного гнева и чувства несправедливости. Мне нравился этот прямой и спокойный доктор, и я всей душой сопереживала беде Михеля.

Мужчина на несколько секунд опустил взгляд.

— Успел.

Потом встрепенулся, вскинул голову:

— Не думайте! Никто из детей не унаследовал моего дара! Они полноправные граждане Союзных земель. Старший сын увезёт мать и сестёр.

Михель осёкся, вероятно, пожалев об излишней откровенности. Гастон Эссар согласился:

— Это верное решение. Вы работали с кристаллами?

— Извлечение и накопление хаотита? Практикую, как любой взрослый маг, — с готовностью ответил мужчина.

Эссар ненадолго задумался. Тяжёлый взгляд серых, словно мокрые булыжники, глаз прошёлся по ведьме и вернулся к Михелю.

— Мне необходим врач в корпусе и преподаватель основ медицины, — сказал декан.

В дверь постучали. Гастон сам открыл следующему посетителю. На пороге возникла невысокая, тощая фигура в сером, глухом платье.

— Подожди, Урса, — бросил женщине Эссар и отрывисто обратился к воинам: — Арестованный остаётся наверху. Вы свободны. Только снимите с него ошейник.

Спустя несколько минут я вслушивалась, как стражники удаляются по коридору, чтобы покинуть корпус факультета запретных заклятий.