Конструктор миров: Прибытие в Люксурию. Том 9

Ибратжон Хатамович Алиев

Главные герои, граф Мур, он же принц Даккар, и граф Амет, он же молодой учёный и Странник, отправляются в совершенно неизвестные земли самого Его Величества короля острова Перпентуум. Против героев вновь строятся чужие планы. Но кто действительно стоит за всем этим. Неужели это герцог с Люксургии или сам король, а может, на шахматной доске появился новый ферзь? Узнаете в дальнейших приключениях…

Редактор Ибратжон Хатамович Алиев

Редактор Боходир Хошимович Каримов

Редактор Фаррух Муроджонович Шарофутдинов

Иллюстратор Ибратжон Хатамович Алиев

Иллюстратор Екатерина Александровна Вавилова

Литераутрный консультант Екатерина Александровна Вавилова

Научный руководитель Боходир Хошимович Каримов

Экономический руководитель Фаррух Муроджонович Шарофутдинов

Корректор Гульноза Масхариддиновна Собирова

© Ибратжон Хатамович Алиев, 2023

© Ибратжон Хатамович Алиев, иллюстрации, 2023

© Екатерина Александровна Вавилова, иллюстрации, 2023

ISBN 978-5-0060-0190-9 (т. 9)

ISBN 978-5-0056-2752-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

КОНСТРУКТОР МИРОВ: ПРИБЫТИЕ В ЛЮКСУРИЮ

ПРОЛОГ

Взгляните-ка на океан, разве это не живое существо? Порою гневное, порою нежное! Ночью он спал, как и мы, и вот просыпается в добром расположении духа после покойного сна!

Жюль Габриэль Верн

За шагом шёл шаг, а красивые каблуки туфель приятно отстукивали каждый шаг на этой дорожке, поверхность коего была уложена из мрамора, а порой перекликался с грантом, при этом обязательно на его нижней части был уплотнённый грунт, за коим шёл песок, гравий, дорожная сетка, бетон, после песчано-цементная смесь и сам мрамор, порой также сменяющийся драгоценными камнями. Как же было удивительно находить небольшие рубины или алмазы, на этой мозаичной поверхности причудливой формы. Идущий был человеком высокого роста, с задумчивым философским взглядом, шевелюру и бороду коего приятно ворошил ветерок.

Погода была довольно приятная для прогулок, не смотря на осеннее время. Красивая одежда дополняла этот образ, в лице большого плаща, коричневого цвета поверх белоснежной кружевной рубашки, часть коей закрывался более тёмно-коричневым вязанным жакетом, при этом позволяя заметить сами кружева на груди, а также край костюма, под плащом. Брюки и вышеописанные туфли с каблуками были дополнением к этому образу.

Однако чёрные глаза отражали этого человека — доктора филологических наук и профессора Тверского государственного университета Вадима Александровича Вавилова, отражали в себе тот чудный вид, который он сейчас лицезрел. Находился учёный в огромном саду, откуда прекрасно был виден гигантский замок, огромные его входные центральные двери и огромные прямоугольные образования, высота коих была невероятно огромной. Тысячи самый различных окон, балконов, выпирающих образований, башен и главные три башни этого замка поражали своим великолепием. Большое Солнце, которое в действительности было лишь огромным изображением на экране в виде сферы титанических размеров, освещало эту красоту.

Даже несмотря на то, что Вадим Александрович прожил здесь уже почти год, ему так и не довелось получше исследовать весь этот замок, для сравнения, он не был даже в главной прихожей, которая наверняка могла поразить любого архитектора, вмещая в один лишь проём входной двери не одну башню Бурдж Халифа. Сама территория этого гигантского сада измерялась далеко не квадратными метрами, а квадратными световыми годами, настолько он был огромен.

В нём были тысячи и тысячи самых различных отделений, но Вадим Александрович надеялся, что когда-нибудь ему всё же доведётся всё это узнать и увидеть, но ему просто нужно перед этим узнать историю владельца всего этого великолепия, того кто всё это создал. И если это было бы только одно сооружение и за создание только его уже можно было считать такого человека самым гениальным, ибо оно превосходило планеты и звёздные системы многократно по своим размерам, но эта личность, правитель и как гласит его титул Властелин наук господин Абдуллах, умудрился породить мириады галактик, среди которых Вадиму Александровичу не довелось увидеть даже одну планету, не говоря уже об остальных её частях.

Сколько же ещё ему предстоит всего познать и увидеть… Но последние слова этого правителя, точнее последний акт его истории, услышанный учёным на данный момент, не мог не повергнуть его в шок. Ведь то существо — порождение рук господина Абдуллаха, огромный орёл вида Хааста — Ицал был жив, и они неоднократно беседовали с ним, но оказалось, что он погиб ещё, когда господин Абдуллах был на Земле, в прошлом, в 1859 году, а то, что видел филолог — иллюзия.

Не могло ли следовать из этого, что абсолютно всё, что видел Вадим Александрович иллюзия? Может быть, он погиб, когда произошло крушение корабля «Колумбия» или может он в психиатрической больнице, а всё это его больное воображение? Все эти мысли не давали покоя.

Вот прошло уже пару дней с того времени и теперь Вадим Александрович воспользовался одним из устройств, которые уже стали для него привычными, а именно телепортатором, удачно направивший его сюда, прямо из их библиотеки. Сейчас он находился в саду, был в полном умиротворении, пытаясь на время забыться от всего, что могло вызвать у него негативные эмоции. Его окружала приятная растительность. Изначально казалось, что всё довольно однообразно и это большой лабиринт с высокими зелёными стенами, но нет, вдали был огромный лес, горы, поля, реки и прочие разновидности красот природы.

Сам же сад также не отличался однообразием. К примеру, здесь были и малые здания, небольшие замки или домики, также встречали даже хижины, а в снежных частях настоящие иглу. Это место было настолько большим, что при желании можно было в одной его части ощутить все прелести зимы, а в другой все красоты лета, хотя это не удивительно, особенно когда подобное встречается и на Земле.

Ранее описанная дорожка, по которой сейчас шёл Вадим Александрович была довольно просторной, по обе стороны от него можно было увидеть богатые клумбы с самыми красивыми цветами, имена коих, кажется, ещё не известны на Земле. По пути с обоих сторон иногда встречались богатые кресла с дивными узорами. А уже за ними находились пышные кусты, окружающие их дарящие свой дивный аромат всем посетителям, а огромные кроны высокий деревьев, что были за ними одаривали тенью и приятной прохладой.

Иногда можно было заметить осеннюю листву, но сейчас её было не так уж и много, однако отдельного внимания заслуживали небольшие проходы направо и налево, в виде красивых тропинок, окружённые газоном, прелестными клумбами, цветами и чудесной зелёной травой. В дали можно было заметить зелёные «стены» из растений, но также выделялись большие арки, порождённые самими деревьями, проходить под которыми было просто удивительно, но они также порой служили началом и для некого подобия руин, по коим можно было пройти как по мосту.

Когда встречались мраморные лестницы, высота которых могла свободно меняться, при одном лишь хотении можно было услышать приятный шум воды, которая напоминала о скоротечности времени. На деревьях свисали порой самые красивые плоды — яблоки больших и малых размеров, порой встречались даже банановые и кокосовые деревья, плоды с которых никогда не калечили бы прохожих, ибо для этого были приняты меры. А эта дивная лоза винограда элегантно огибала арку, давая возможность сорвать небольшую гроздь своих сладких плодов.

Иногда был слышен шелест деревьев, а иногда даже тихий звон цветков колокольчиков, который вовсе не был похож на мелодию цветков с земли, он был особенный, более звонкий. По обе стороны от этой дивной аллеи часто можно было увидеть небольшие фонтаны, из которых выходила струя воды рисуя причудливые формы, но также были и самые настоящие фруктовые фонтаны, из которых лился фруктовых сок любой разновидности. Проходя по этой местности и оглядываясь по сторонам, Вадим Александрович приближался к роскошному дереву, закрывающий своей кроной и стоило ему протянуть руку вверх, как большая ветка этого исполина наклонилась к нему, давая возможность сорвать самое спелое красное яблоко.

Приняв этот дар, профессор словно отблагодарил это растение небольшим кивком и еле заметной улыбкой, однако он решил, что и для этого было своё физическое объяснение, впрочем, зачем оно нужно ему теперь? Так проходил вперёд, оказавшись возле пышного и большого фонтана, из которого вырывалась гигантская струя воды в десятки раз превышающая его по росту. Он в очередной раз оглянул всю эту идиллию ещё раз поражаясь такому масштабу и если это только в его воображении, то насколько же у него было сильно воображение.

Затем он присел на одну из скамей, на которой уже была мягчайшая обивка, а небольшие капли от фонтана долетели до него, вместе с прохладой ветерка. Удивительно, что ткань сидений не намокала, но наверняка здесь помогали водоотталкивающие вещества, но как уже было сказано, теперь это не важно, когда нет смысла для существования. Но всё же какая красивая и дивная природа. Ей чужды все те беды и торопливости, которые свойственны им — смертным и как бы сказала самая большая фигура «придуманная» профессором, господин Абдуллах — людям.

Он посмотрел в сторону прекрасных цветов, которых здесь было так много: колумбийская аквилегия, гортензия, африканская маргаритка, газания, лилия, кадупул, лаванда, гавайский имбирь, лантана, белый лотос, на поверхности небольшого пруда или водной глади мраморных горшков, гиацинт, нарцисс, калла, белая цапля, гибикус, кавалерийская звезда пассифлора, бромелия, тысячи и тысячи самых различных красавиц — порождений рук природы.

Его взор упал на небольшую альстромерию.

— О, Alstroemeria aurea Graham, — заговорил Вадим Александрович в миг он словно ослеп, словно не видел больше окружения, а сознание было ему не подвластно.

Alstroemeria aurea Graham

Он видел и ощущал то, что ощущал Амет, знал всё что знает Странник, слышал то, что слышал Созидатель и осознавал всё, что осознавал в тот мир Абдуллах. Не стало его сына, его единственного творения из крови и плоти, в жилах коего текла кровь, лёгкие которого беспрестанно вздымались, взгляд которого был таким живым, а сердце билось, выражая силу, не свойственному ни одному человеку. И теперь его нет.

Неизвестно, где находится его тело, неизвестно каким были последние секунды? Что увидели эти очи? Какие слова произнесли эти уста орла? Что ощутило это сердце? Того мира, где существовало его творение более нет, всё было лишь в прошлом, лишь в воображении или в реальности?

Словно отовсюду слышались громогласные слова в воображении филолога:

— Признай, Абдуллах, мир только иллюзия, воздух, которым ты дышишь, земля, по которой ступаешь, вода, которую ты пьёшь, огонь, пожирающий тебя — всего лишь иллюзия. Они не вечны, признай, кто погрузился в эту иллюзию однажды обязательно очнётся, даже если ты правитель, что толку? Все мы нагие в реке истины и уж если нет в саду этого мира аромата постоянства, прими самые кровавые раны на твоём теле за распустившиеся розы.

О, душа, ты видела всё, что явил этот мир. Признай, я обошёл этот мир от края до края, как персидский герой Ферхад. Подобно герою Рустему, я сломал когти страху, признай, сегодня с вершины величия, я опускаю стрелы куда захочу, держа в руках луг и натягивая тетиву, именуемую скоплением галактик. Признай, годы, отпущенные в этом мире, я проведу величественнее чем любой правитель. Я подобен царю Соломону, повелевающему со своего трона всем миром, только в конце не останется ни трона, ни короны, ни царства.

Всё исчезнет подобно тому, как ветер уносит листья во время листопада, ибо наступит смертный час. Признай, Абдуллах, мир только иллюзия, воздух, которым ты дышишь, земля, по которой ступаешь, вода, которую ты пьёшь, огонь, пожирающий тебя — всего лишь иллюзия. Они не вечны, признай, кто погрузился в эту иллюзию однажды обязательно очнётся, Учёный, Владыка, Повелитель, Император ты или Султан. Все мы нагие в реке истины…

В миг эти слова, эти мысли, всё в миг пропало, оставив перед собой вновь этот дивный сад, поражающий своим великолепием, но даже он, казалось, терял свои краски при потере смысла существования. Но кто же этот Абдуллах? Что же это за создание? Человек? Чудовище? Не он ли сам Абдуллах? Не он ли сам его придумал, если всё это только его воображение? Даже если так, то он и каждый, кто дышит в этом мире должен услышать, внимать словам своего Абдуллаха, который так или иначе есть в душе каждого, и каждый раз старается вести к лучшему.

Казалось, эти мысли не имели конца и вот-вот Вадим Александрович был готов потерять сознание, когда услышал приятное пение:

— Когда зеленеет под Солнцем трава

И кружатся в небе весёлые птицы,

Находятся сами для песен слова

И хочется счастьем со всеми делиться.

Я точно не знаю какого числа,

Но верю, что время наступит однажды,

Когда на земле не останется зла

И будет похож на волшебника каждый…

Это звучал приятный голос девочки, учёный тут же оглянулся и заметил, как она, напевая свою песенку шла из соседней части этого огромного сада. У неё были красивые чёрные глаза, радостно смотрящие вокруг, милое приятное личико, а также красивая причёска в виде длинного «хвостика», прекрасно дополнялся с её платьем в клеточку, поверх коего был белый сарафан, на ногах белые колготки и красивые белые туфельки, отстукивающие мелодию.

Сама песня, мелодия и слова словно заворожили учёного. Сама фраза «и будет похож на волшебника каждый», заставила ему раскрыть рот от изумления, не веря своим ушам и восприятию. Но пока он приходил в себя девочка уже заметила его и подошла поздороваться, её сопровождал красивый коричневый щенок рост коего был на уровне колен девочки.

— Здравствуйте, — поздоровалась девочка.

— Здравствуйте, — ответил профессор.

— Я Элли, — сказала незнакомка.

— А я Татошка, — тут же добавил щенок, чем вызвал лёгкое удивление у филолога.

— Я профессор Вадим Александрович, — представился учёный.

— Очень даже рада знакомству с вами Вадим Александрович.

— Взаимно.

— Но простите, почему вы такой грустный?

— Кажется моё воображение разыгралось не плохо.

— Почему вы так говорите? — спросил Татошка.

— Поскольку вы оба, весь этот сад и всё что нас окружает не настоящее — всё это лишь игра моего воображения и теперь моё воображение спрашивает у меня почему мне стало грустно.

Девочка взглянула с удивлением, но после улыбнулась и ответила:

— Вадим Александрович, вы слышали про Изумрудный город?

— Конечно, я даже слышал во всех подробностях о вашем путешествии туда, вместе со Страшилой, Железным дровосеком и львом, но кажется это тоже не больше, чем обычная игра разума, хотя, с одной стороны, это история, возможно она реальна.

— Вадим Александрович, если бы я даже была вашим воображением, то знала бы лишь то, что знаете вы, но вы знаете, как выглядел великий Гудвин или изумрудный город?

— Гм… слышал, но не видел…

Глава первая. Виртуальная реальность

— А я видела и была там, я сама с моими друзьями видела Бастинду и её края, всю волшебную страну. И поверьте, где-то далеко она — чудная страна, волшебная страна. Радуги-дороги живые Солнце и Луна. Это мир приключений и чудес, там волшебный лес, манит меня зовёт куда-то вдаль, но мне милее дом родной, родное небо, вечер, друзья и, если хотите, это сказка моя.

И действительно, ведь есть много чего, что неизвестно его сознанию, ведь не может же целый мир быть помещённым в его разум, ведь он не знал законов, чудес, возможность, всё это породить. Вадиму Александровичу на миг показалось, что над ними пролетел силуэт, очень даже напоминающий Ицала, но увы ему только показалось. Но затем Элли произнесла удивительную фразу:

— Но поверьте, что всё, что вы видите, сколько тут вы ещё не знаете, весь этот мир, созданный отцом, настолько же реален, насколько реален Изумрудный город…

Эти слова произвели шок, ведь Изумрудный город вымышлен, следовательно и этот мир не более чем выдумка — прямо подтверждение его теории о том, что всё это происходило в искусственной реальности, в его мозге! Это было потрясающе, выдавая огромный мозговой импульс, который конечно же не мог не заметить некто, находящийся на огромной высоте.

Не успел профессор ничего сделать, как внезапно началось землетрясение, по земле начали проходить трещины, а растения словно вздыматься. Элли была удивлена, но по какой-то причине не протянула руку филологу и просто отошла в сторону. За одну секунду круг Земли в радиусе двух метров вокруг учёного поднялась Земля и начала вздыматься вверх, поднимаясь всё выше и выше.

Уже были видны тысячи самых различных частей этого огромного сада, но высота ещё даже не стала равно высоте парадной двери в дворец господина Абдуллаха. Но внезапно, этот клок земли остановился возле большой парящей пластины с пультом управления по всему периметру. На нём находился никто иной как сам правитель и Властелин наук господин Абдуллах, который стоял, повернувшись спиной к прибывшему Вадиму Александровичу в длинном белом халате заложив руки за спину, а его бороду и шевелюру трепала прохлада.

— Здравствуйте Вадим Александрович, проходите, — не поворачиваясь ответил правитель и как только филолог прошёл огромный клок Земли полетел более плавно вниз, чтобы занять своё место.

— Господин Абдуллах, — всё ещё в шоке произнёс учёный, немного забывшийся от удивления и неожиданности.

— Продумали ли вы эту неожиданность, если верить вашей теории? — сразу начал господин Абдуллах, повернувшись к нему.

— Возможно это могло сделать моё подсознание, — ответил профессор.

— Дорогой Вадим Александрович, я услышал ваши мысли, более того моей аппаратуры и мозговых способностей вполне достаточно, чтобы слушать и оперировать с десятками, тысячами различных элементов и кому как не мне ответить вам на вопрос о неверности вашей логики.

— Я весь во внимании, — ответил, сложив руки на груди, Вадим Александрович.

— Изначально разрешите вам представить компьютерные программы, — с этими словами господин Абдуллах подошёл ближе к центру парящей округлой пластины, откуда высветилась голограмма. — Любая компьютерная программа действует согласно определённому алгоритму, но при этом она каждый раз просчитывает закономерности, к примеру, чтобы создать вот эту модель, — с этими словами он вывел на голограмме модель небольшого дома, — пришлось оперировать с более чем миллионом точек, каждый из которых от «дуновения ветра», состояния атмосферы, температуры выводит собственную закономерность и реагирует на неё.

Так для создания подобных иллюзий необходимо просчитывать каждый алгоритм, а при слишком количестве алгоритмов создаётся хаус, ибо беспорядок — есть очень большое количество порядка, яркий тому пример — игра «Жизнь», где лишь при помощи двух правил можно создать настоящий хаус.

На голограмме показалась огромная панель с ячейками, в которых то загорались, то гасли ячейки и казалось, что всё происходит в диком хаусе, хоть и создавая причудливые картины, но если приглядеться, то белые ячейки загорались только когда в соседних ячейках три ячейки белые, а если их больше или меньше, то ячейка отключалась. Так были и случаи, когда ячейки уходились в бесконечность, создавали огромные массивы, бывало и много массивов, которые уничтожали друг друга. И всё это было запрограммировано, это всё — компьютерная симуляция.

— Как видите, Вадим Александрович, это не плохая симуляция, которую якобы создал ваш мозг. Но я вам сейчас показал компьютерную систему, которая может просчитывать определённые задачи, совершая несколько миллиардов операций в секунду, при этом если сделать максимальную детализацию какой-то области, то по количеству точек, если им присвоить одну операцию скорость компьютера. Так, если взять обычную стеклянную вашу комнату, в которой вы уже были, где при массе молекулы кварца в 60 атомных единиц их 6,473*10³¹ пришлось бы иметь компьютер с мощностью не меньше кветтафлопс и это лишь сама комната без мебели, украшений и прочих дополнительных деталей, которые вы видели.

А на данный момент самый совершенный компьютер на земле имеет скорость порядка эксафлопс, то есть в 1 триллион раз меньше. Следовательно, современный человеческий компьютер не в силах смоделировать даже одну обычную комнату, простой зал из одного материала, не говоря уже об остальных максимально точно и реалистично, как в реальности. Разумеется, мои компьютеры гораздо быстрее, но сейчас не об этом. Далее идёт мозг человека, насколько оперативен он и насколько может просчитывать всё, с учётом всех законов реальности, ведь мы не во сне, где если дотронуться одной рукой до второй можно пройти насквозь.

При этих словах господин Абдуллах дотронулся пальцем одной руки до ладони второй, встретив препятствие, тоже самое повторил Вадим Александрович.

— Говоря же о мозге, то стоит отметить, что он сам по себе создаёт не плохие симуляции, яркий пример наше воображение, но при этом в мозге действует порядка 96 миллиардов нейронов и 100 триллионов синапсов. Разумеется, человек может реагировать, но насколько хватит человеческого воображения? Конечно, он может представить все обыденные предметы, ему хватает сил представить и анимировать планету, звезду, Солнце, солнечную систему и некоторые другие объекты. То есть производительность здесь явно больше, при этом человеческий мозг больше понимает, в частности, мозг учёного, ведь любой, кто изучал материаловедение может сколь угодно приблизить к себе любой объект, ровно, как и любой архитектор, художник или сейсмолог можно приблизить мысленно любую планету и рассмотреть.

Но хватит ли сил для такого приближения в масштабе галактики? Возможно, но если идти дальше, то хватает ли воображения у человека, представлять дальнейшие границы, другие галактики и постоянно держать их в памяти? Тут уже возникают проблемы, то на момент развития вида homo sapiens сейчас, его мозг может оперировать до масштаба галактики, возьмём в среднем сам млечный пусть, его масса составляет до 2 триллионов масс Солнца, то есть 3,97694*10⁴² килограмм, а при грубом учёте, что всё это состоит из водорода, ведь его больше всего, с учётом Солнц, то количество атомов в галактике составит около 2,486*10⁶⁹ атомов, а для просчёта на их уровне пригодится столько же флопс, то есть человеческий мозг должен иметь не меньше 2,5*10⁶⁹ флопс, что в 10⁵¹ раз мощнее суперкомпьютера.

А теперь разрешите задуматься о вселенной, ведь она гораздо больше и в ней явно не меньше 10¹⁰⁰ частиц, что исходит из расчётов от теории большого взрыва, который доказывает научная часть философии прогрессизма. Моё скопление галактик содержит в себе 16 триллионов галактик, как я уже говорил, с общей массой в 3,84*10⁴⁶ килограмм по старым данным, следовательно в ней не меньше 2,4*10⁷³ атомов, именно такую производительность имеет мозг homo grandis, то есть он в 10 000 раз мощнее любого человека, в том числе и я. А если же вы утверждаете, что вы просчитали весь мир, неужели ваш мозг сильнее?

Вадим Александрович был полностью обескуражен прекрасной математической выкладкой, который часто блистал господин Абдуллах.

— Я предлагаю вам пари, — заявил правитель, — если вы сможете представить атомы, затем нас с вами, а затем отдаляться и отдаляться, пока не выйдите из центра, после не выйдете за пределы системы, то я признаю, что ваш уровень равен классическому пониманию homo grandis, если сможете и дальше, до всей вселенной, то я соглашусь, что мы в вашем воображении. Вы согласны?

— Я согласен, — ответил Вадим Александрович.

От атомов до вселенной

И вот роботы, которые были встроены в пульт управления вышли, имея более прямоугольные формы и установили необходимое оборудование, для выведения в подробности необходимых нейронных импульсов в виде голограммы. Когда всё было готово, эксперимент был начат.

Сначала на голограмме было продемонстрировано нечто туманно-синее, с ярким синим пятном в центре. Господин Абдуллах не стал настаивать на вхождении глубже, для этого он приберёг отдельное время, чтобы показать кое-что ещё более удивительное и невероятное. Затем это изображение начало отдаляться, потом ещё и ещё, пока не появились молекулы, после ДНК, хромосомы, цитоплазма, вакуоли, мембрана, органическая закрытая клетка, колбочки, зрачок и глазное яблоко. После изображение начало вновь уменьшаться, показывая самого Вадима Александровича, а затем уже место, где они стояли, пока взор не поднимался вверх, преодолевая облака, но тут уже начали появляться явные помехи и неточности.

Мозг словно разрываться, и Вадим Александрович уже ощутил головные боли, вот уже виден сад, а затем и части замка, но многие его башни и окна уже не видны, словно их забывали загрузить, многое было скорее искажено, но часть, где была комната Вадима Александровича имела хорошую чёткость, как и огромная статуя господина Абдуллаха с единым камнем. После шли облака, огромная дальняя местность, затем сфера и первые проявления космоса.

Голова уже просто разрывалась от боли, что учёный даже застонал, ухватившись за голову и присев, изображение уменьшалось, ярчайший свет был готов просто ослепить глаза, были видны первые очертания дальнего космоса, но после всё пропало. Вадим Александрович повалился на пол, тяжело дыша, сильно закрыв глаза и ухватившись за просто разрывающуюся голову.

Действительно масштаб на уровне галактики, был почти преодолён.

— С вами всё в порядке, Вадим Александрович, — спросил господин Абдуллах, помогая товарищу встать.

— Ох, господин Абдуллах, моя голова…

— Думаю теперь вы понимаете?

— Да, всё это было в реальности, я бы не осилил представление и этот просчёт дальше, ибо думать постоянно о всех этих деталях, держать их в голове и представлять, для меня практически нереально.

— Почему же? Настанет время, и вы сможете усовершенствовать своё мастерство, ведь я также рождён на Земле, но старания привели к тому, что я свободно могу сейчас говорить с вами и одновременно оперировать с миллионом других задач, какие только угодно, также слыша мысли почти всех и вся, если таковое необходимо. Но и нам ещё есть куда развиваться, ведь даже 10¹⁰⁰ не предел, ведь это обозримый мир, что ещё скрывается в не просветной тьме?

— Теперь я более чем уверен, что настанет время и вы найдёте ответ и на этот вопрос, — ответил профессор. — Кажется теперь, я вновь пришёл в себя, господин Абдуллах, насколько же вы ввели меня в заблужденье, когда ввели этот поворот.

— Но ведь я и ранее предупреждал, что на протяжении истории могут быть самые неожиданные повороты, такова моя жизнь и если вам угодно остаться в своём рассудке, как и вашему другу, то я советую вам не углубляться в излишних мыслях, однако, ваше углубление, как вы можете видеть принесло и вам не малую пользу и кстати, вам удалось познакомиться с Элли.

— Да, верно, она довольно вежлива и прекрасна, как и подобает вашим созданиям, и кажется, теперь я начинаю понимать смысл её фразы, ведь Гудвин был гениальным, являясь человеком, но ему удалось создать свой Изумрудный город благодаря своему разуму, поэтому он мог всё это видеть, также и вы можете видеть всё скопление, по причине чего и породили его.

— Вы правильно всё поняли, профессор, — утвердил правитель.

— Но мне интересно, вы ведь знаете о мозговых способностях, почему вы не создали своих детей с более сильным разумом? И я ни за что на свете не поверю, что это могло вас как-то пугать, — спросил Вадим Александрович.

— И верно поступите. Видите ли, Вадим Александрович, я тот, чьё могущество ещё даже никому не снилось. Моей воле подчиняются тучи, грозы и молнии, сотни планет, гигантские звёзды, я правящий в космосе и на своей земле, вся моя мощь простирается на миллиарды световых лет и ничто во вселенной не может мне противостоять. Однако, я всё равно остаюсь слабым рабом.

Более того, даже если бы я захотел, я не смог бы воссоздать идеал, в любом случае был бы путь, куда ещё можно стремиться — ведь в этом смысл жизни, как я говорил неоднократно, не так ли? И признаться, я даже горжусь тем, что мои создания не идеальны, каждый из них имеет свой какой-то даже незаметный для людей, но полностью безобидный изъян, который каждый из них старается уменьшить. Кто-то слишком застенчив, кто-то более заносчив или горд, кто-то говорит лишнее в лоб, а кто-то грешит лишней жестокостью, хоть для вас — это милость.

Услышав эти слова, Вадим Александрович несколько задумался, после произнёс:

— Не перестаю удивляться вашей мудрости, господин Абдуллах, кажется хоть вы и родились позже для меня, но ваши года и опыт в разы превосходят мой, что стоит признать, — с улыбкой ответил Вадим Александрович.

В ответ господин Абдуллах лишь одобрительно слегка кивнул, затем взглянул в сторону своего замка, после чего на летающей пластине появился проход, два блока пульта управления раздвинулись, подобно воротам, открывая проход появляющейся довольно широкой тропе. И самое главное, она не выходила из пластины, а именно появлялась за счёт концентрации необходимого количества энергии, при помощи образования в воздухе необходимых материалов в нужном порядке, в том числе и необходимого количества гелия в них, вместе с рядом ионных бесшумных двигателей, которые сами подобно электронным пушкам заставляли вылетать электроны, ионизируя внешний воздух, но также передавая конструкции импульс.

Господин Абдуллах жестом предложил следовать за ним и сам проследовал первым, когда же профессор, намного пришедший в себя, улыбнулся и посмотрел ещё раз на своё окружение с большим наслаждением. Под ним красовался сказочный сад, перед ним был фантастический дворец, а в дали были замечательные пейзажи, всё это не было воображением, а существовало в реальности. Как же был рад, Вадим Александрович находиться в этом райском место, где он может спокойно работать и наслаждаться каждым процессом, наслаждаться жизнью…

Глава вторая. Слова ушедших

За одним шагом следовал следующий и вот они оба спокойно следовали по образовывающейся дороге. Куда она их приведёт? И тут Вадим Александрович задумался о довольно странных вопросах, интересно, а не хочет ли господин Абдуллах, чтобы о нём когда-нибудь узнали, ведь он достаточно далеко от людей и гораздо сильнее нескольких подобных цивилизаций.

— Господин Абдуллах?

— Да, профессор.

— Почему же вы не откроетесь людям? Ведь насколько я понимаю, многие, а может и все ваши дети популярны на Земле, в виде самых различных шоу, выступлениях, у каждого вашего создания свой автор, но все их знают как выдуманных персонажей, почему бы вам не предстать хотя бы в виде выдуманного в одном из представлений или хотя бы рассказать про свою историю?

— Гм. Я задумывался о подобном, но каждый раз сдерживал себя, да, я могу это сделать, я вижу как многие авторы придумывают продолжения историй с моими детьми, в самых различных ипостасях и порой для меня это бывает как приятно, так и больно. Но, к своему огромному сожалению, я не могу появиться среди людей, мало кто поверит, что всё это в реальности, многие будут высмеивать, глумиться над этой мыслью, даже несмотря на то, что это правда.

— Но вы можете показаться лично.

— Чтобы потом впустить их в мой мир? Для чего, Вадим Александрович? Чтобы вновь и здесь начался тот кошмар, что и на Земле? Полный разврат, ограбления, убийства, обман и ложь?

Слова господина Абдуллаха были верны и его выражение лица в этот момент могло выражать полностью всю ту обиду, что он ощущал, неужели этим людям было трудно его понять? Но Вадим Александрович еле улыбнулся, на минуту представив, что когда-нибудь на экранах заговорят о таком удивительном человеке как господин Абдуллах, не для славы, этого вполне достаточно для этого правителя, особенно при наличии его владений, но самое обычное признание или самая простая благодарность на его родной планете сделала бы его в разы счастливее, жаль, что это вряд ли осуществимо…

— Подумать только, — задумался филолог, — столько людей до сих пор живут в неведении, являясь фанатами сотен и тысяч произведений, от Щенячьего патруля и Табалуги до капитана Немо и профессора Доуэля, но никто не знает, что все они живы, что все они настоящие, что тех, кто существовал объединил, а тех, кто не существовал создал лично господин Абдуллах. В один прекрасный день, организации выдадут, что у Райдера если отец и мать, что Эквестрия — это лишь сказка, а происхождение Кейп-сюзета, как и Сказочного леса или планеты Антарктиды не существует, что это выдумка и все безусловно в это будут верить даже не зная, не оставляя ни единой надежды, что…

–…что все они здесь, и что многое далеко не так, как они думают, — ответил учёный, а после паузы добавил, — как только у Бога хватает терпения, видеть все мнения и непонимания о нём.

— Вы правы, господин Абдуллах, но, если люди такие и остаются в неведении, может быть, они этого и заслужили, — ответил учёный на что правитель лишь с еле улыбнулся с лёгкой надеждой…

Огромный просторы потолка были подобно небу, весь свод был усеян белыми точками, которые освещали чёрный фон. Это была огромная пещера, весь этот титанических размеров природная калотта была усеяна различными драгоценными фосфоресцирующими камнями, поражающие общим видом. Скалы с самым различным рельефом идеально дополняли картину, пара элементов освещения создавали тысячи бликов, которые то и дело переливаясь создавали радужки, а вода озера казалась бесконечным продолжением, неким порталом в удивительный мир, благодаря тому что вода была в полном покое.

И если на стороне водной глади освещением могли похвастаться фосфоресцирующие минералы, то начиная с берега освещение было великолепным. Здесь посреди магматических отложений было столько различных видов минералов, драгоценных камней, месторождений элементов и соединений, что нельзя было не поразиться всему огромному масштабу. Казалось это огромная пещера извечно будет пребывать в гробовой тишине, сохраняя в себе тысячи и тысячи самых различных тайн, ожидающий своего часа.

Однако, весь этот покой нарушала фигура, которая отчасти почти что слилась с этой местностью. Тёмный костюм, демонстрирующий могучее телосложение, поверх белой рубашки и галстука, на рукавах коего были видны жёлтые полосы золотого плетения, а на запястьях красовались часы. В руках этого человека же, который своими внимательными небольшими глазами так всматривался в объекты, находился драгоценный камень. Всё его лицо, выражало задумчивость, когда же вторая рука придерживала блокнот, вместе с ручкой, в коей никогда не кончались чернила.

Лёгкий ветерок приятно ворожил твёрдые чёрные волосы пышной шевелюры, выдавая загорелые оттенки большого лба, этого юноши, которого часто так любили величать — помощника капитана корабля «Колумбия» Родиона Михайловича Мамиева, который хоть и выглядел 22-летним, но сейчас и ему уже было 35 лет, что лишь только-только могло проясняться.

Какое же удовольствие могли придавать эти безмолвные камни, этот покой, словно любимое хобби, хоть это никогда не сравниться с чудным ощущением океана и этого морского озорства, однако, по части успокоения, нет равных этому занятию.

Внезапно послышалась некая спокойная дивная мелодия, словно убаюкивающая, уносящая в далёкие края, успокаивающие воображение. Юноша удивился такому и решил определить источник этой дивной мелодии, это явно была не дудка, не рояль, не пианино и даже не скрипка, но что это? Что могло издавать такие сказочно красивые звуки? Моряк направился в глубину пещеры, проходя по сказочным тропинкам, где проходил не раз, по хрустальному мосту, над золотой рекой, жар от коего не доходил до высокого моста, но на это он не обратил внимание.

Тут он заметил, что звук словно шёл за стеной, ведь дальше был поворот в сапфировый зал, где было озеро с ртутью. Прислонившись к огромной алмазной скале, осторожно ступая по огромным россыпям, по обе стороны от тропинки, из золота, он стал вслушиваться в этот звук, но почти сразу же большая глыба дала словно начала поворачиваться и этот рубиновый клок стены оказался вращающимся, имея при этом не малую толщину в полтора метра.

Родион Михайлович поспешил отодвинуть эту дверь побольше, дабы протиснуться в образовавшуюся щель. Какого же было его удивление, когда он оказался в гигантском, просто титаническом зале огромной высоты. Потолок, исполненный в форме гигантского купола, был явно на высоте не меньше сотни метров, с которого свисала гигантская люстра, окружённая тысячами подобных ею меньших люстр, вместе с изящной лепкой из золота, серебра и самых различных металлов, создавая удивительную картину. Прямо над головой моряка проходила длинная веранда, огибающая зал почти по всему периметру, оставляя лишь одну большую стену.

И было видно, что над этой верандой, между прочем изготовленной из цельного куска алмаза, с золотыми поручнями, явно находится ещё не одна такая же. В самом же зале были установлены большие мягчайшие кресла, в длинный ряд, подобно театральной манере. Стоило предполагать, что он сейчас случайно оказался в амфитеатре, чуть правее от него находился роскошный пышный Бельэтаж, а по обе стороны находились ложи, количество коих явно было не меньше 15—16 штук, но от этого они не выглядели менее роскошно, ровно, как и огромные балконы.

Прямо перед ним находилась первая часть партера, вплоть до 150-го ряда, рядом с коими юноша уже уверенно проходил, оглядываясь по сторонам и замечая, что иногда ложи как оказалось превращались в небольшие мостики, ибо сзади них были огромные окна, почти во весь рост зала, с гигантскими шторами, ныне закрытыми. Вскоре обратив внимание на ложи бенуара, моряк уже был на уровне последних ста рядов, которые уже располагались подобно столикам, плавающим на островах искусственного озера, к коим вели дорожки.

Вода словно служила дополнительным усилением к этому звуку, к этой дивной мелодии, создаваемая инструментом, который был напротив. Именно его ослепительная красота и поразила Родиона Михайловича, ровно, как и масштаб. Этот огромный гигант был почти ростом с сам зал, количество его труб, выложенные симметрично от центра к краям этого широкого 500 метрового в ширину в 700 метрового в длину зала просто поражали. Трубы были просто огромными и выполненные из самых различных материалов, уже сейчас можно было узнать не малое количество металла, от алюминия, олова и железа до меди, золота, драгоценных камней, стекла и прочего. Наверняка в большие трубы мог поместиться не только человек, но и машина, а самые малые из них, трудно было даже разглядеть, если подойти.

Прямо перед этим гигантом находился возвышающийся пьедестал, к которому вели лестницы. За большим пультом управления играла загадочная фигура музыканта. Родион осторожно поднимался наверх по лестнице на пьедестал, где на большом кресле, из которого выходили большие механические руки продолжал сидеть человек. Юноша не решался помешать играющему и только когда мелодия завершилась, кресло само развернулось и перед юношей предстал никто иной как сам повелитель, в ослепительно красивом плаще.

— Господин Абдуллах, — тут же поприветствовал моряк, всё ещё находясь в оцепенении.

— Здравствуйте Родион, кажется, я помешал вашему занятию своей игрой на моём небольшом органе.

— Нет-нет, господин Абдуллах, отнюдь, я был просто поражён этой дивной мелодией, которую никогда ранее не слышал, какой же огромный этот инструмент, — заметил Родион Михайлович.

— В этом я с вами соглашусь, и я рад, что вам понравилась моя игра, мне захотелось вспомнить Токкату, адажио и фуга до мажор господина Баха. Признаться, великолепное исполнение, особенно после его последнего дополнения специально для этого органа, ведь он в разы лучше самого огромного органа на Земле.

— Извините, господин Абдуллах, но чем же он лучше?

— Чтобы это понять, вы должны знать принцип действия такого устройства, а для начала, я вам скажу, что это клавишно-духовой инструмент, в котором как вы видите имеется огромное количество труб, при этом в каждом из них использованы самые различные соединения. Для примера, скажу, что используются все стабильные 82 элемента таблицы Менделеева до свинца, а после всевозможные комбинации. Тут даже есть твёрдый постоянно охлаждаемый кислород, — с этими словами господин Абдуллах показал на синеватый ряд труб, из которых иногда шёл пар, — не говоря о других веществах, а также все соединения, то есть 3 403 видов труб.

Далее уже идут процентные их соотношения по парам, так их перебирая комбинации от того, как у одного вещества 1 процент, у следующего 99 и так меняя все вариации, дополнительно получается в 100 раз больше труб и в сумме 332 182 трубы уже сейчас, а после есть и тройные комбинации, их уже 88 560 штук, то есть уже 9 188 182 труб, не говоря уже об их размерах, что их здесь уже по 10 видов. Так, диаметр самой большой трубы в метр, а у самой малой в сантиметр, поэтому размеры этого зала такие огромные. Более того, трубы все 91 881 820 труб уложены в 16 этажей с таким расчётом, чтобы образовать эту огромную картину.

Теперь Родион Михайлович понимал, почему некоторые трубы, словно выходили, подобно шипам в огромной короне. Длинные ряды уходили вверх, к большим трубам, иногда трубы могли быть направлены под углом как к наблюдателю, так и повёрнуты в любую другую сторону.

— Получается, так вы можете выдавать до почти 92 миллионов нот? — поинтересовался юноша, поражаясь этой красоте.

— Отнюдь, я могу выдавать 12 863 454 800 нот.

— Но как?

— Дело в том, что каждый из труб создан с таким расчётом, что в нём можно открывать и закрывать до 14 отверстий, подобно флейте Бёма, и каждый из движений можно контролировать, вплоть до нажатий на каждую из отверстий, от полного открытого состояния, до полного закрытия, с десятым шагом. Разумеется, я мог бы сделать и более точную, но теперь вы понимаете какой спектр может выдавать это творение.

— Да, господин Абдуллах, я поражён, но как вы им управляете?

Самый большой пульт органа на планете Земля, который даже не шёл в сравнение с органом господина Абдуллаха

Учёный встал и указал на пульт, где можно было видеть четыре длинные клавиатуры, практически огибающие кресло, из спинки коего выходили большие механические руки, над самими клавиатурами выводились большие голограммы, до которых дотягивались только механические руки. Прямо перед креслом же выводилась большая голограмма с основным нотным станом.

— Это мануалы, Родион Михайлович, основных у меня всего 4, на каждом из которых по 122 клавиши, что в два раза больше, чем в классических мануалах, более того у ног, как вы можете видеть имеется ещё две клавиатуры, — действительно там находились деревянные мануалы в два ряда. — Так здесь у меня уже имеется 10 мануал, на голограммах же регистры, то есть переключатели на определённые диапазон, для нужной группы труб, порой можно играть и на нескольких группах.

Так, поскольку здесь 1 220 клавиш, соответственно у меня имеется 75 312 регистров, для них выделены специально 5 механических рук, дополнительные руки, находятся за мануалами, прямо у голограмм, — указывая отметил учёный. — Но для каждого из них имеется вывод по контролю за каждым из 14 отверстий и их уровню нажатия, так что я могу одновременно играть и на нескольких флейтах, если будет необходимо. А также, я могу вывести дополнительные мануалы в виде голограмм играя уже на механических руках, каждая механическая рука подключена к компьютерной системе дистанционно, чтобы получать необходимый сигнал.

Родион был просто поражён услышанному и этой потрясающей математической выкладке господина Абдуллаха.

— К каждому из труб, — продолжал учёный, — подводиться при этом воздух, общее давление в 0,3 атмосферы, то есть в среднем в него поступает около 27 564 546 000 кубометров воздуха в секунду, на это расходуется 1,73 ТВт*ч энергии, что для сравнения могло бы обеспечить почти две тысячные части вашей планеты.

— Браво! Как всегда невероятно, поэтому эти мелодии настолько шокируют, трогают до глубины души. Однако жаль, что эти звуки не доходят до потустороннего мира?

— Отчего же?

— Поскольку его возможно полюбил бы Герман Львович, мой капитан.

— Ранее капитан корабля «Альбатрос», который ранее был назван как «Ника», а затем вы с вашим капитаном перешли на «Колумбию»? — уточнил господин Абдуллах.

— Да, но, к сожалению, его нет, рядом со мной.

— Однако, рядом с вами всё те же мёртвые, — добавил правитель…

Глава третья. Палач

Такой ответ вызвал удивление на лице юноши.

— Отчего же? — поинтересовался он.

— Ибо, мы все умерли для всех, кто на Земле, уже никто и никогда не узнает о нас, а как говорил, мой дорогой друг, капитан Немо, «…новые композиторы современники Орфея, ибо понятие о времени стирается в памяти мёртвых, а я мёртв», так как мы с вами, — сказал господин Абдуллах.

— В этом вы действительно правы, — ответил молодой человек. — Однако жаль, что после меня, про меня вряд ли кто-нибудь вспомнит.

— По какой же причине?

— Ведь мне уже 35, я покинул Землю в далёком 2009 году, а сейчас уже 2022 год, который, к слову, также стремиться к своему завершению.

— Я думаю, что не стоит торопиться, судьба со всем распорядиться, ведь я ещё в свои 20 лет не знал, останусь ли я живым.

— Если вы имеете ввиду, ситуацию в пустыне, то увольте, если же момент, когда вы были виконтом, то тем более, ибо даже тогда у вас были защитники, более того, вы тогда стали графом, вам уж явно было в разы легче, чем мне подниматься по карьерной лестнице, особенно в то время, когда никто не обладал теми знаниями, что были у вас.

— Вы полагаете, что сейчас эти знания у кого-нибудь есть, — с этими словами господин Абдуллах встал и жестом попросил следовать в сторону зала, продолжая беседу.

— Разумеется, что нет, но этому способствовали удачные обстоятельства, вспомните хотя бы финансирование ваших проектов, не говоря уже о том, какая прибыль была у вас после, там уж явно никто не поспел наверняка на вас устроить похищение. Я уже догадываюсь, что вы просто покинули людей, после этого, по собственной прихоти, нажив достаточную сумму.

В ответ господин Абдуллах рассмеялся, после чего проговорил:

— О, молодой человек, вы даже не представляете, насколько ошибаетесь, вы, не зная продолжения, делаете такие смешные догадки, ведь причины были совершенно иные. Кстати, вы гораздо лучше перенесли потрясение с Ицалом.

— Поскольку я один раз уже натренировался подобным шоком.

— Объяснитесь, — спокойно проговорил правитель.

— Один раз ведь я уже испытал шок, потеряв свою команду, друзей, капитана, даже семью, ведь вы меня так и не отпустите и не дадите увидеть родителей, не говоря уже о нахождении себе пары.

Такой ответ несколько напряг повелителя, но он не стал подавать виду.

— Не стоит быть таким не терпеливым, но, с одной стороны, кажется это пошло вам на пользу, однако, я думаю случиться в жизни момент, который и вас очень даже сильно удивит, попомните мои слова.

Они уже покинули большой органный зал, по пути встав на летающие пластины, после чего оказались в пещере. Оттуда они уже не беседуя прошли в сапфировый зал, затем поднялись по лестнице и оказались в лифте, через который они должны были пройти.

— Более того, господин Абдуллах, вы за столько времени неужели не могли догадаться, что не каждый из нас, в особенности я, не подлежу к обречённым на обеты безбрачия, подобно вам.

Такое выражение вызвало странное выражение лица правителя, который посмотрел одновременно с удивлением, укором и спокойствием.

— Ну что же…

После этих слов дверь лифта открылась, и они вошли внутрь. Стоило одной из дверей закрыться, они хотели открыть вторую, но внезапно свет потух…

— Господин Абдуллах? — позвал моряк, но не услышал ответа. — Господин Абдуллах!

В очередной раз не услышав знакомый голос юноша начал на ощупь искать дверь и стены, но к своему удивлению, как бы ни тянулся, перед ним ничего не было. Вокруг была одна лишь сплошная темнота. Он несколько раз звал учёного, профессора, всех, чьё имя ему было известно, но никто и ничто не откликалось, всё находилось в кромешной тьме и гробовой тишине, что уже несколько устрашало.

— Господин Абдуллах! Вадим Александрович! — в очередной раз крикнул Мамиев.

— Родион? Это вы?

Голос бы знакомым и это был никто иной как Вадим Александрович.

— Да, Вадим Александрович. Где вы?

— Я здесь, чуть дальше от вас.

Были слышны приближающиеся шаги, также и Родион поспешил на голос. Вскоре они наконец встретились.

— О, Вадим Александрович, как вы тут оказались?

— Я шёл вместе с господином Абдуллахом по мосту из одной летающей пластины, как внезапно у меня закружилась голова после одной фразы, а затем я оказался в этой темноте, — объяснил профессор.

— А мы выходили с ним же из какого-то зала с огромным органом, этот зал мне так напомнил средневековую церковь скажу я вам, и он мне говорил о том, что мы уже мёртвые, потом мы продолжили беседу и только выйдя из пещеры вошли в лифт, как свет отключился и я оказался тут.

— Что же происходит? Вроде в наших беседах не было ничего странного.

— Вам лучше понять мышление этого странного существа Абдуллаха, — отметил моряк. — Мне опять вспоминаются времена, когда мы были в заточении в его комнате, что он придумал на этот раз?

— Уж не кажется ли вам…

Профессор не успел договорить, потому что внезапно произошёл щелчок и в этот же миг в метрах двадцати от них загорелась единственная тусклая лампочка, освещая почти заржавевший металлический стол, на котором что-то было. Оба товарища еле увидели очертания своих лиц и переглянувшись направились к столу, на коем они уже смогли разглядеть старую книгу.

Её страницы были пожелтевшими, а на обложке уже была плесень. В отдельных частях этого стола можно было заметить мох, появившийся от сырости, а порой и возле книги, поверхность которой была не менее влажной, особенно когда в некоторых вогнутостях этого неровного шатающегося стола были коричневые лужицы, вызывающие рвотные позывы. Что только могли значить все эти жесты и с какой стати господин Абдуллах так решил поступить?

Однако, что это была за книга стало очевидно — это было продолжением истории господина Абдуллаха или точнее графа Амета Уна с его товарищами, где они направлялись в сторону острова Люксургии.

— Обычно информация подавалась для нас в лучшем виде, отчего же правитель так захотел с нами обойтись? — поинтересовался недовольно юноша, скрестив руки на груди. — Я лично не собираюсь это читать.

— Но Роди…

И на этот раз Вадим Александрович не успел договорить, ибо внезапно Земля качнулась, что они оба перепугались и резко ухватились друг за друга. Внезапно начали слышится шаги, но они были словно отовсюду и сразу, что это было? Что происходит? Сердце каждого из присутствующих готово вырваться наружу, разорваться, мозг просто не воспринимает происходящего из ниоткуда вызывая не поддельный страх и ужас. Они ещё прекрасно помнят день, когда чуть было не утонули в водах огромного океана или не были чуть ли казнены на «Альдебаране».

Внезапно эхом начал раздаваться голос:

— Всё к чему я прикасаюсь оказывается проклятым. Никто не будет пить из стакана, из которого пил я и даже умирая с голода никто не коснётся хлеба, которого касался я…

Чей это голос? Он был монотонным, грозным и басовым, это не был Абдуллах, не был Немо, никто иной, но кто это?

–…Когда я выхожу на улицу люди плюют на землю, дети разбегаются, матерей охватывает ужас. Нас даже не захоронят в одной земле с другими рабами, у нас своё кладбище. И на наших надгробных камнях не будет имён, только так мы избежим вечных проклятий. Как кузнец куёт подковы, как плотник орудует своим молотом, также я забираю жизни, моя рука не дрогнет…

Палач был самим воплощением смерти

От этих слов стало ужасно страшно, а шаги становились всё ближе и ближе, словно окружая со всех сторон, затягивая на горле узел или направляя самый острый меч. Они смотрели то на книгу, то в сторону, в душе начали бороться страх и брезгливость, гордость и инстинкт самосохранения.

–…меня не тронут ничьи слёзы. Я знаю, что у каждого в жизни свои обязанности, они есть и у меня. Я — палач! Мой повелитель — тень Всевышнего в этом мире, Абдуллах, он выносит приговор, а я становлюсь его Азраилом и забираю жизни. Я успел отрубить сотни голов, многим накинул петлю на шею, я видел сотни плачущих глаз и молящих губ. Кто следующий?..

Эта фраза вызвала особо большое волнение и страх, они тут же ухватились за книгу, даже не взирая на то какой она была и кинулись прочь. Они бежали куда глаза глядят, в полной темноте. Они уже ощущали за спинами чьё-то дыхание, слышали звуки монотонных шагов, которые догоняли их, даже не ускоряясь. Ощущались всем своим существом эти движения меча, перед которым кажется раздвигался даже воздух. Каждой клеткой тела воспринимали каждое движение воздуха, от малейшего движения туго затягивающегося на шее крепкого узла.

–…Грешен ли он? Или за ним нет вины, я не могу этого знать. Но получив приказ и снова отправляясь за очередной жизнью, я молюсь об одном. О, Всевышний! Пусть этот человек будет преступником…

Не в силах больше сдержать эмоций они с криком побежали вперёд, закрыв глаза и крепко-крепко сжимая книгу. Внезапно они оба были ослеплены чем-то, после чего споткнулись и упали боком на мягкий ковёр. Тяжело дыша, они еле открыли глаза удивлённо оглядываясь. Как оказалось они были в своей библиотеке, словно только вышли из обычного портала, откуда они часто попадали к Абдуллаху или в сад. В руках же Вадим Александрович крепко прижимал к себе красивейшую дорогую книгу в чудном переплёте, а Родион Михайлович со всей силы ухватывался за её верхний корешок, дабы хоть как-то сохранить себе жизнь.

Придя в себя и оглянувшись, они встали. Как же они испугались от всего происходящего. Теперь, уже когда бежать не было нужно, Вадим Александрович присел на своё кресло и спокойно положил книгу на стол.

— Что же это было, Вадим Александрович? — спросил юноша, прохаживая по библиотеке и отходя от шока.

— Наверняка, на сей раз нам было представлено продолжение истории господина Абдуллаха несколько иначе, — ответил Вадим Александрович, занимая своё место на кресле и беря в руки книгу.

Родион, приходя в себя, прошёл к стулу напротив, после чего произнёс:

— Что это за существо было, не иначе, как из самого Ада? — лицо Родиона было бледным, словно воск, глаза потеряли блеск, и весь он сделался маленьким, незначительным человечком.

— Вы так испугались, Родион, что ж, и я сам такого никогда не видывал, но это лишь иллюзия, а возможно обезображенный человек, получивший за что-то наказание, — ответил Вадим Александрович. — Кстати, о наказаниях и обезображенных людях…

Не успел Родион Михайлович прийти в порядок, а Вадим Александрович раскрыть книгу про графа Солитудо на странице с закладкой, как в большую дверь библиотеки громко постучали. Тут же их охватило напряжение. Неужто тот палач пришёл по их души, сквозь щель под дверью и скважину замка источался лёгкий бархатный дым. Внутри двух мужчин всё подобралось, готовые к немедленному отступлению за самые дальние полки библиотеки. За дверью больше не было слышно ни одного шороха, ни тяжёлого дыхания, казалось, они были в этой комнате далеко от всех сует внешнего мира.

— Профессор, — выдавил напряжённо Родион Михайлович, рука сжалась на деревянной ручке кресла, проступили белые, как мрамор, костяшки, натянулась синяя паутина вен.

В молодом теле всё кричало о силе и выносливости, которое било через край, и, если была какая-то опасность на горизонте, оно бы мигом обернулось самым резким кроликом или грациозной рысью. Вот и юноша не знал, бежать ли ему или сохранить достоинство.

— Осторожно, — проговорил профессор, снова снимая очки.

Его волнение выдавали вздувшиеся вены на лбу, который блестел от испарины. Старое тело сохраняло крепкость лихой юности, но не могло показать той же прыти и подвижности. Неужели это конец? Неужели больше не будет возможности вдохнуть воздух, раскрыть глаза, сделать движение или ощутить землю под ногами? Профессор имея не малый опыт жизни осознавая последний миг, посмотрел на юношу, который не опускал с него глаз. Неужели это был конец? Неужели это могло быть концом их истории? В голове у филолога проносились слова, а глаза выражали страх, ужас смерти, но мысли всё чаще продолжали говорить:

— Я Вадим, землянин Вадим из Твери, сын Александра и его супруги Елены, который покинул свою семью в 7 лет. Вадим, который в 22 года стал педагогом, в 34 года магистром, в 35 — кандидатом филологических наук и в 36 — доктором, получив заветный титул — профессор. Затем в 44 навеки покинув свою родную планету — Землю, погибший для остального мира, но вдыхающий воздух космоса, 12 лет находившийся во сне. В свои 57 лет встретивший Повелителя Знаний, получивший кару за свои согрешения, а позже ставший рядом с ним.

Вечный слуга науки Вадим, несущий в своём сердце Рай и Ад, помощник своего дервиша и своего же дьявола. Всегда преданный страж ворот Чистилища. Вадим, увидевший неизведанное для человека и понявший сокрытое для смертного на Земле, пребывающий в мире недоступный для иного. Вадим, который каждый день видел день своей смерти на дне очень Властелина. Вадим, который глядя в глаза Повелителя стремительно нёсся на встречу смерти. Вадим, молитвы которого лишь всё сильнее приближали этот конец…

Глава четвёртая. Подводное путешествие

Они вместе встали с кресел, чтобы быть готовыми сразу предпринять какие-то действия. Но за дверью ничего не происходило, словно палач был слишком горд, чтобы повторять во второй раз стук. Напряжение было невыносимым, и когда оно, казалось, перелило через край дозволенности, дверь открылась так резко, что профессор и юноша застыли на месте. Их ноги отказывались слушаться.

— Вы так меня встречаете, дорогие господа! — донеслось из зала.

На свет показался сам господин Абдуллах. Он предстал в полном великолепии и силы, в костюме светло-молочного цвета в большую клеточку, на плечах коего можно было заметить позолоченные пуговицы, укрепляющие плащ-накидку поверх одеяния. В руках же как всегда можно было заметить трость и на сей раз белые перчатки. Прочий его образ прекрасно продолжал следовать этому его верхнему виду. Учёный улыбался одной из своих задорных улыбок, которая обличала детскую проказливую натуру повелителя, с этим ликующим, но и серьёзным взглядом.

— Не палач, профессор, — прохрипел от долгого молчания Родион Михайлович.

Он и сам не знал зачем сказал это, но почувствовал, как в горле пересохло, после чего сказал:

— Прошу, подайте воды.

— Сейчас, юноша, — кивнул Вадим Александрович, будто ожил после долгого сна.

— Нет нужды, — только махнул тростью господин Абдуллах.

Прозвучал щелчок, яркая вспышка ослепила глаза, и профессор с юношей почувствовали, как воздух подхватил их, проникая сквозь ткани одежд. Они будто летели, а затем столкнулись с прохладной водой, которая накрыла их с головой. Чёрная пучина вспенилась, а под толщей был слышен пронзительный смех. Оба присутствующих ужаснулись происходящему, не понимая, но после использовали все свои силы, чтобы побороть эту неприятную прилипающую одежду и это давление, чтобы всплыть на поверхность, не в силах открыть глаза.

Как только они всплыли, то очки с глаз профессора давно уже спали и пошли ко дну этого океана. Небольшие волны еле приподнимали и вновь опускали их, но с трудом из-за обуви и прочей одежды они продолжали мотать ногами и руками, чтобы остаться на плаву и не отправиться в бездонную пучину. Над их головами было голубое небо и ярко светящееся Солнце, не закрывающее свой взор никакими облаками. А огромной водной глади не было ни конца, ни края.

Оба товарища оглянулись и вновь услышали смех, после чего повернули свои головы, протирая глаза, а моряк, убирая чуб с глаза, когда же профессор старался поправить плавающую бороду.

— Вот ваша вода, достопочтенный Родион Михайлович, — господин Абдуллах только недавно заставил их холодеть от ужаса и страха, но сейчас тепло улыбался и шутил с ними, как если бы ничего не случилось.

Родион Михайлович недовольно нахмурил брови, выпуская изо рта набранную воду на что в ответ последовал смех правителя, который с скрестив руки на груди и держа одной рукой трость стоял на поверхности воды. Вадим Александрович же смотрел на чистое небо, палящее солнце, чувствовал затылком прохладный ветер.

— Теперь вы решили показать чудо хождения на воде? — со скептицизмом, даже в таком положении, спросил моряк.

— Совершенно верно, — заметил правитель и щёлкнул пальцами, после чего парящая пластина вновь приняла свой металлический окрас.

Господин Абдуллах протянул руки профессору и юноше, помогая тем забраться. К большому счастью, оба гостя уже потихоньку научились доказываться о наличии подобных эффектных иллюзий. Как только они поднялись, то их одежда начала высыхать, благодаря автоматическому прогреву по небольшим проволокам в тканях, отчего стало тепло. Также господин Абдуллах предоставил пушистые полотенца.

— Возмутительно, неслыханно, отвратительно, — плевался Родион Михайлович, полотенце порхало над его головой, лицом, руками и шеей.

— Ну-ну, юноша, вы сами просили воды, между прочим скажите «спасибо», что попали в пресное море, — смеялся учёный.

— Профессор, для него это потеха, — возмутился ещё больше моряк.

На сей раз учёный не стал обращать внимания и затем правитель достал из кармана очки и передал учёному:

— Ваши очки, профессор.

— О, благодарю Вас, господин Абдуллах, — заметил филолог, ложа их в свой карман.

Не успел моряк что-то сказать, как в их взор попал странный объект. Теперь находясь на пластине, они могли осмотреться и насладиться чудесными видами на протяжении сотни километров. И благодаря этому у них теперь была возможность видеть туман в дали, свойственный океану. Именно оттуда можно было заметить огромную тень, становящуюся всё ближе и ближе, но громкий звук молнии заставил Вадима Александровича и Родиона Михайловича обернуться налево, где в высокое образование, напоминающее высокое прямоугольное пересечение ударила молния, но тут же послышался звук, напоминающий громкий гудок.

Стоило присутствующим обернуться, гигантский объект уже был рядом с ними, возвышаясь над ними всеми.

— Это же…! — произнёс профессор, смахивая капли с глаз.

— «Султан», — произнёс господин Абдуллах.

В полной своей красоте и мощи перед ними предстал сам «Султан», корабль из той самой книги «Граф Солитудо». В живую он выглядел намного внушительнее, прекраснее и изящнее, чем в воображении. Он казался опорой среди бескрайней воды. Господин Абдуллах, стоящий на пластине, лишь улыбался.

— Прошу за мной, господа.

Одного жеста правителя было достаточно, чтобы морская гладь тут же разбушевалась и подняла их на большую высоту, поднимая пластину до самой палубы огромного титана. На корабле господин Абдуллах снова в шутку накинул на их головы пушистые полотенца, которые взял с поручней, а сам прошёл к столу на палубе. Вадим Александрович и Родион Михайлович оглядывались по сторонам и поражались масштабу этого огромного судна.

В памяти и филолога и помощника капитана прекрасно осталось, что длина этого судна 1 150 метров, а ширина — 250, что поражало не сколько самим гигантизмом, сколько времени создания и тем, что его создал не взрослый профессиональный конструктор в хотя бы XXI веке, как вершину своего дела, а юноша в свои 20 лет в XIX веке. Это было просто потрясающе. Прямо перед ними возвышались все 16 палуб, 8 из которых были уже под их ногами, и общая изогнутая форма, выпирающая большая капитанская рубка и приятный морской ветер, который ласково обдувал, создавали замечательную картину. Профессор прислонился к перилам и смотрел с такой высоты на водную гладь, которая теперь была достаточно далеко.

— Вам известны параметры моего судна, — начал говорить господин Абдуллах, подходя к господам, из-за чего на него сразу же обратили внимание. — Но я не откажусь провести небольшую экскурсию по небу, ибо кроме сада и одного из заведений, подробности Вам не были представлены. Однако, перед этим, прошу вас пройти в небольшой зал.

С этими словами господин Абдуллах направился в сторону носа корабля и остановившись возле одной из дверей нажал на кнопку. Филолог и юноша последовали за ним, вновь ощущая эту атмосферу неизведанного, вызывающее лёгкое чувство дежавю, от тех дней, когда им приходилось следовать в лабораторию, в своём отделении, плыть на «Наутилусе» или следовать к «Альдебарану». Когда открылись двери богатого лифта, присутствующие вошли и ожидали спуска.

— Но, куда мы направляемся, господин Абдуллах? — поинтересовался юноша.

— Это служебный лифт, который не входит в число 12 лифтов для пассажиров, — словно не слышал вопроса отметил правитель.

Жест был более чем понятен, поэтому лишние вопросы более не задавались. Когда же двери вновь открылись, то они оказались в просторном удлинённом зале, но не такой гигантской формы. Здесь располагались просторные капсулы особого назначения и 4 округлых батискафа.

— Эти батискафы и капсулы, — начал господин Абдуллах, — при этом капсулы — это скорее миниатюрные подводные лодки, предназначены для погружения под воду и изучения морских глубин, разумеется, я, будучи даже юным, не мог лишить себя возможности изучать океан. Из этого следует, что я естественно занялся этим, поэтому прежде, как я продолжу вашу экскурсию, извольте составить мне компанию в небольшом путешествии в мир морских глубин.

Оба присутствующих переглянулись, но на сей раз моряк, благодаря своей профессии был более уверен в себе, поэтому первым направился вперёд. Капсула представляла собой веретенообразную конструкцию на концах, с цельной центральной частью в виде параллелепипеда с закруглёнными углами. Внутри было довольно удобно и просторно. Их встречали мягкие жёлтые сиденья у стен, а также тут можно было встать в полный рост, не задевая потолка.

Прямо напротив входа, который герметично закрывался отодвигающейся в сторону прямоугольной дверью, находились удлинённые иллюминаторы. Несколько выдвижных столов с небольшими более примитивными для «Семурга», но довольно неплохими компьютерами для Земли. Также тут были и дополнительные инструменты, к примеру небольшой экран и приборы, показывающие общее положение, а также пульт управления в левой стороне, где находился один удлинённый иллюминатор. Штурвала тут не было, его заменяли кнопки и джойстики, как бы их сегодня назвали, но явно не во время создания этого огромного судна.

Кислород, как можно было увидеть поступал из сжатых баллонов с воздухом, как это делалось тогда и для этого специально был выделен специальных отсек с левой стороны присутствующих, которые всё ещё стояли у иллюминатора, контролирующий весь этот процесс. Как только господа расположились, а дверь была герметично закрыта, господин Абдуллах подошёл к пульту управления, который как оказалось мог трансформироваться для большего удобства. И усевшись на кресло, правитель начал управление. По начала через иллюминаторы была видна только не просветная водная гладь, начиналось их погружение в морские пучины.

— На какой палубе находились капсулы, господин Абдуллах? — поинтересовался Родион Михайлович.

— Они были ниже первой палубы и являлись специальным отделением, в части большой площади для электростанции, — объяснил учёный.

И вот минуту назад они были в библиотеке, а теперь уже в глубине настоящего искусственно созданного океана, который был просто огромен по своим масштабам, в этом Вадим Александрович мог убедиться и на прошлом примере. Но видя эти просторы впервые, филолог прекрасно понимал, что этот океан может изменить их понимание с моряком понятия «огромный», ведь именно здесь можно встретиться существ, которые могут достигаться таких размеров, которые трудно представить. В этот миг их взор упал на вид манометра — глубиномер, который отчётливо показывал глубину их погружения порядка 200 метров.

Вокруг всё ещё была лишь сплошная водная гладь и лишь изредка можно было различить хоть какие-то силуэты. Но внезапно, откуда-то послышался звук или скорее крик, заставляющий застывать в жилах кровь. Он был пронзительным, однако у господина Абдуллаха, который встал и смиренно скрестил на груди руки, этот звук вызвал какое-то воспоминание, что было видно по его лицу. Однако, на лицах Вадима Александровича это вызвало ужас, когда же моряк был скорее в удивлении, нежели в страхе. Не прошло и минуты, как юноша произнёс:

— Синий кит…

Неподалёку от них проплывал огромный синий кит

Да, прямо рядом с их подводным судном находилось это огромное млекопитающее, являющееся самым большим животным на планете Земля, с длиной тела до 33 метров, а масса, которая превышала 150 тонн. Огромное животное, которое было раза в два больше корабля, в котором находились господа, проплывало рядом с ними. Из большой пасти можно было видеть огромные китовые усы, и даже удалось заметить небольшие по сравнению с общим телом глаза. Огромные плавники двигали большое туловище, вместе с гигантским хвостом.

— Верно, — словно пробудившись ото сна ответил господин Абдуллах и подошёл к присутствующим, делая смиренные шаги. — Самый большой синий кит, а скорее самка кита достигала в длине почти 34 метров, а также значительно превышала по своей массе 150 тонн. Более того, это существо является максимально безобидным, ибо как известно, такое огромное существо питается лишь планктоном. Но и его почти что истребили люди, лишь ряд запретов и ограничений против этих худших существ — людей, позволило хоть как-то спасти популяцию, который только хоть как-то начал увеличиваться. Как можно было нападать на столь удивительное создание? Размер сердца синих китов огромен и примерно равен размеру автомобиля, его биение можно услышать за несколько километров под водой, а по их венам может свободно плавать человек. И зная этот факт, как же вы отнесётесь к этому?

С этими словами правитель, подойдя к пульту управления нажал на рычаг, отчего включились системы по улавливанию самых различных звуковых колебаний, а когда они воспроизводились, то отчётливо можно было услышать биение огромного сердца. Удар за ударом, подобно сигналу о том, что это существо живое, это не было похоже на что-то иное, эти глухие, но одновременно звонкие, трепещущие всё тело звуки просто поразительны, заставляющие содрогнуться в ужасе, раздавались внутри. И это было явно не одно сердце, это были десятки, сотни, а может и тысячи сердец огромных и невинных синих китов, не приносящие вред никому.

И тут вновь послышался этот оглушающий звук, он перебил любые колонки на корабле по громкости. Это было оглушающее, но одновременно такое красивое, словно пение звучание — это были позывные синих китов. Теперь профессор понял это и услышав эти звуки просто поражался.

— Громкость позывных синих китов достигает 200 децибел, что громче реактивного двигателя, особенно если кит в опасности. Так этот звук простирается до 1 500 километров от места нахождения самого кита, но можно не беспокоиться, этому киту не угрожает опасность — он лишь играется, — объяснил учёный.

И действительно, за этим тонким и приятным пением послышалось грозное, словно басовое пение, которое доносилось с абсолютно противоположной стороны. Господин Абдуллах вновь отошёл к пульту управления и взяв в руки небольшой микрофон открыл рот и издал странные удлинённые звуки, подобно опере. Но через мгновенье уже нельзя было услышать это в живую, ибо колонки тут же перевели это на «китовый», если так можно выразиться и мощнейший басовый звук, заставляющий дрожать от такой силы раздавался от подводного корабля во все стороны. Вскоре пришёл «ответ», сначала от «старшего», затем от «младшего» кита с более мягким голосом, однако, что они говорили знал только сам господин Абдуллах.

Внезапно перед ними проплыл ещё один кит, но на сей раз он чем-то отличался от предыдущих видов, более того они погрузились довольно низко — до 230 метров. Филолог и моряк вновь подумали, что это был синий кит, но господин Абдуллах, прекрасно читающий мысли добавил:

— Отнюдь, господа, это был финвал. Младший брат синего кита весом порядка 70 тонн с тёмно-серой спиной, белым брюхом и длиной порядка 27 метров, когда же синие киты полностью имеют синий окрас…

Глава пятая. Начало повествования

Действительно, это был не синий кит, но сколько же удивительных существ создала природа. На глубине 250 метров рядом с ними проплыла можно сказать самая большая рыба из всех известных, со своей причудливой сплюснутой формой и двумя огромными выпирающими плавниками — Луна-рыба, которая также известка и как раб-солнце или рыба-голова, но чаще всего как Mola mola.

Вот совсем скоро, на средней глубине порядка 300 метров им удалось встретить настоящую арктическую Цианею. Это была огромная, просто гигантская медуза, мирно плавающая, с самыми причудливыми движениями. Она имела почти прозрачный красивый купол, светло-синего и всё более синеватого к концам окраса, вновь становящийся светлее под ним. Говоря же о тысячах щупалец, то они скорее в центре, в основной гуще скорее напоминали сгусток синего облака, когда же другие мириады её щупалец, были похожи на тончайший беловатый дым.

По диаметру своего купола этот экземпляр явно был порядка 3 метров, а подлине щупалец почти доходил 38—40 метров. Но он был невероятно красив, возможно и как его собратья Cyanea capillata с планеты Земля, которые увы не так уж хорошо изучены человеческой цивилизацией на данный момент.

Cyanea capillata

— Вы не плохо различаете живые организмы, господа, но как вы видите, это наше погружение не такое уж и красочное, как было в первый раз. Ведь природа не всегда бывает такой уж благосклонной.

— В этом я соглашусь с вами, — добавил филолог.

— Но мне интересно, сможете ли вы узнать вот это существо, — с этими словами на глубине больше километра господин Абдуллах показал на странное существо.

Это был странный организм с шестиугольной оранжевой головой, из которого выходили мягкие ткани, напоминающие нижние части куполов медуз, именно при помощи этих «крылышек» это существо продолжало передвигаться, но при этом использовало щупальца, которые исходили сначала из прямого отростка, который делился на части под прямым углом, затем под таким же прямым углом шли более-менее ровные, затем уже извивающиеся отростки. По общему виду их даже сложно было назвать щупальцами или же ногами членистоногого, скорее это было их смесью. Но по общему виду, явно можно было сравнить это существо бактериофагом.

— А это? — послышался басовый голос.

На сей раз рука с перчаткой указывала в сторону некого шара, куда повернулся иллюминатор корабля. Это огромное нечто, имело форму не идеальной прозрачной сферы, в которое словно было что-то вкраплено, ибо находилось некое существо, по своей форме напоминающее извивающуюся полоску. На самой поверхности сферы можно было видеть тончайшую паутину или скорее какие-то вкрапления, на месте пересечения. Само оранжевое существо имело странные уплотнения ближе к нижней и верхней, головной части, если конечно так можно было утверждать.

— Но что вы скажите на это? — не унимался господин Абдуллах.

Корабль опустился достаточно глубоко, что уже было видно дно, на котором практически ничего не было, однако выделялся странный организм. Это был цветок высотой в 2 метра, при этом имеющий тончайший стебель снизу, но более толстый к верху, с плотными лепестками, которые на своей поверхности имели некое подобие зубов, вместе с тонкими щупальцами, напоминающие щупальца медуз, между лепестками, более закрытыми в бутон с задней стороной, по бугристости, подобное брюху синего кита или скорее финвала.

Пока гости наблюдали за этим существом с полным изумлением, даже не ожидая «сигнала» господина Абдуллаха появилось нечто скорее напоминающее железку, проплывающую мимо. По обе стороны этот объект имел подобие серпов, а в центре некую точку. Однако, внезапно это существо собралось в одну точку, после чего раскрылось как ткань, показывая эллипсоидную голову, по выпирающим линиям сверху до низу, которой проходило разноцветное свечение, а с нижней части этой головы, с всё той же точкой, продолжали развиваться мягкие ткани.

Это существо начало отталкиваться этими тканями, как обычно делала медуза со своим куполом, но тут же вертела своей «головой». Но что было совсем неожиданно, так это то, что этот организм как подхваченный течением резко поднялся наверх, сделал оборот и разорвался на две части! После эти два куска его тела мигом кинулись вон и только из второго иллюминатора у пульта управления можно было видеть, как организм вновь соединил своё туловище и поплыл дальше.

— Все эти существа встречались на вашей планете, господа, — стоявшим у иллюминатора, рядом с пультом товарищам сказал оставшийся на месте господин Абдуллах, подходя ближе.

Сколько же удивительных существ создала природа, сколько из них не было изучено и только предстоит изучить. Не говоря уже о космосе, куда стремились люди. И любое знание, подхваченное не только умом, но и разумом может сделать небывалое, что вполне объясняет существование «Семурга».

— Как же удивителен мир… — произнёс Вадим Александрович, любящий море, на что господин Абдуллах лишь улыбнулся и предложил:

— Давайте продолжим экскурсию…

Вскоре судно начало подниматься, пока вновь они не вошли в просторный зал, о чём сообщилось на голограммах. Когда открылись просторные двери и они вышли в коридор, господин Абдуллах сухо произнёс:

— Прошу следовать за мной, — после чего они вновь прошли к лифтам, а затем поднялись к верхней палубе.

Когда они уже были там, то правитель добавил:

— Думаю наше небольшое путешествие было для Вас увлекательным, особенно учитывая то, что я не плохо рассказал Вам о будущих событиях.

— То есть вы видели этих существ ещё когда были графом Уна?

— Нет, несколько позже, но об этом я думаю вам не помешает узнать, отсюда, — с этими словами он подошёл к столику, от коего они прошли, затем провёл пальцами по переплёту книги и отошёл в сторону, тем самым приглашая за стол.

На белом столе раскинулась красная скатерть, на которой стояли чашки с чаем и тарелки со свежим печеньем, всё ещё тёплые после духовки. Когда товарищи заняли места за удобными стульями учёные начали беседу.

— Я полагаю, мы можем начать нашу беседу? — поинтересовался профессор, на что правитель утвердительно кивнул. — Когда мы услышали про корабль в последний раз 10 палуб находилось в нижней части, а остальные возвышались, неужели что-то изменилось?

— Да, Вадим Александрович, вы верно заметили. Палубы могут подниматься и опускаться, для этого создан специальный механизм, удерживающий их.

— Довольно интересно, — заметил филолог.

— Более того, надеюсь вы прекрасно помните, — начал присаживаясь господин Абдуллах, — что на «Султане» имеется 24 палубы, а в нижней части большой зал для электростанции, которую мы установим, если верить истории, как только вернёмся обратно на остров, а на момент повествования там находится беспроводная башня для получения энергии по методу Николы Тесла, о существовании которой я был осведомлён и более того, именно для контроля её высоты и была создана конструкция изменения высоты палуб, однако мало для кого раскрывались технические подобные секреты, к примеру, та же тайна о наличии этого отделения.

— Но всё же это не отменило большого военного и правительственного внимания к вашей персоне, — заметил моряк.

В ответ последовал лёгкий смешок.

— Однако, — заметил Вадим Александрович, — почему же вы сразу не забрали электростанцию, ведь вы вполне могли себе это позволить?

— Ведь я дал слово как можно скорее доставить письмо от короля, — отвечал господин Абдуллах.

— Неужели вы решили держать слово, данное человеку? — спросил Родион Михайлович, после добавил. — Ведь вы презираете людей.

— Но не уподобляюсь им.

Такой ответ словно оборвал все подобные подозрения.

— Теперь же господа, я смею предложить, что мне пора удалиться, — учёный встал и развернувшись собирался уйти.

— Погодите, господин Абдуллах, — остановил его профессор.

Правитель лишь повернул голову.

— Разрешите задать последний вопрос, вы как-то изменили метод нашей телепортации?

Такой вопрос заинтересовал учёного, и он повернулся полностью.

— Как вы догадались?

— Раньше я не задумывался об этом, но фотоны не оказывают электрического воздействия, поэтому не могло быть лёгкого покалывания перед самим процессом, — объяснил филолог.

Ответ вызвал улыбку на лице учёного.

— Ваша догадливость меня очень даже радует.

Господин Абдуллах с готовностью подошёл к столу и щёлкнул пальцами, из-за чего стул сам вышел из-за стола, а когда он хотел сесть задвинулся автоматически, затем одним лишь взглядом он пододвинул поближе к себе тарелку с конфетами, заставив чайник самому наливать чай.

Место, куда их занёс господин Абдуллах, было пустым и бескрайним. За бортом тяжёлые волны бились о карму, чайки летали по небу, словно рядом была суша.

— Но я думаю, что вы догадались довольно кстати, хотя бы по той причине, что в этом томе вам явно удастся получить ответ на свой вопрос. Но если я начну своё объяснение, то…

Правитель хотел продолжить свою фразу, однако внезапно замер, а затем начал водить глазами, словно что-то читая. Профессор и моряк внимательно наблюдали. Затем он встал и обратившись к присутствующим сказал:

— Боюсь, что моё объяснение стоит отложить и предоставить возможности книге, ибо мне срочно необходимо отлучиться.

— Конечно-конечно, господин Абдуллах, — встав и протянув руку сказал профессор.

Правитель улыбнулся и пожав руку филологу, кивнул как ему, так и моряку, после чего потихоньку становился прозрачным. Вот сквозь него уже был виден горизонт и чёткие оттенки, вот уже первые светлые черты объектов, затем они становились всё чётче и чётче, борода уже почти полностью стала прозрачной, как и волосы, менее прозрачными были глаза, внимательно и с теплотой смотрящие на присутствующих, один или два раза лишь успев моргнуть, пока и они не испарились.

Рука профессора осталась висеть в воздухе, всё меньше и меньше ощущая руку правителя, который мгновенье назад ещё был здесь. Всё же какая удивительная технология — невидимость с этими слоями, вместе с телепортацией, впрочем, как и все остальные изобретения этого сверхчеловека. Когда они уже оставались одни, а корабль тихо продолжал бороздить просторы океана, можно было вновь погрузиться в самые глубокие размышления.

— Вадим Александрович, вы говорили что-то про наказания, — напомнил об их старом разговоре Родион Михайлович.

— Точно, ведь это тот «Султан» из книги, — тихо добавил профессор, притягивая книгу к себе, вспомнив о произведении.

— Но погодите, Вадим Александрович, — остановил коллегу юноша.

— Да-да?

— Я сейчас задался таким вопросом, господин Абдуллах рассказал нам про начало истории Странника лично, верно?

— Верно.

— А затем последнюю историю мы также услышали устно от Табалуги, так?

— Так.

— Почему же промежуточные истории мы читаем в книгах? Неужели господин Абдуллах не удостоил нас вниманием просто всё рассказать устно или коротко, как это он делал раньше, если он уделяет для нас время?

— Ответ на ваш вопрос более чем очевиден. Изначально, вспомните, что господин Абдуллах является правителем и не обычного государства на планете и даже не планеты, а скопления галактик, каждая из которых состоит из миллиардов звёзд и ещё в разы большего количества планет. Конечно, у него нет времени, ибо он должен управлять всей этой системой, следить за каждым нововведением, разговаривать со своими творениями, давать им наставления, более того находить время и для себя самого, для собственных изобретений, коих у него не мало.

А для нас он впервые уделил внимание лично, поскольку его доверие не было для нас таким уж и сильным, ведь мы пробыли тогда не так уж и много. Поэтому он не решился предоставлять письменную информацию, а лишь устную, дабы меньше запомнилось, и чтобы мы не имели возможности попросить его пересказать заново, в случае если бы мы не поняли какую-то деталь. Далее он предоставил нам бумажную информацию, что было вполне удобно для нас с вами, более того это доказало, что его доверие к нам увеличилось и мы можем пользоваться этой информацией, как нам будет угодно, поскольку мы можем в любой момент перечитать любую страницу.

Когда же настал черёд Табалуги, то повествование вновь было устным, однако не стоит забывать, что он сын господина Абдуллаха, а своих детей он бережёт больше, чем что-либо ещё и это вы прекрасно знаете. А допущение того, чтобы его творение само рассказало эту историю землянам — это жест не малого доверия, как можете видеть. Но что произошло с нами после последнего повествования? Мы чуть не сошли с ума, особенно после истории с Ицалом.

— Возможно это была случайность?

— Это слишком хорошо продумано, и господин Абдуллах слишком хорошо знает все детали, чтобы допустить такую случайность, — возразил профессор. — Поэтому дабы в очередной раз нас не травмировать подобным образом, он вновь решил предоставить нам книжную версию.

— То есть, если повествование будет от детей — это вестник плохого конца.

— Либо очень даже счастливого, который возможно, нам трудно будет пережить, либо это будет что-либо иное, что трудно было бы понять и «переварить» обычную землянину, но мы хотя бы остались в своём уме, — заметил Вадим Александрович.

Подобное объяснение было полностью исчерпывающим, на что моряк ответил:

— Кажется вы стали не плохо понимать господина Абдуллаха.

Профессор, как и подобало его персоне, лишь еле заметно кивнул. После этого устроившись поудобнее, они начали читать…

Глава шестая. «Султан» для гостей

Солнце потихоньку уходило за горизонт, который тянулся тонкой линией водной глади. Не бушевали волны, лишь еле заметные колыхания нарушали его покой, ветер не гнал облака, а давал им размеренно плыть по нему. На просторной палубе, отчётливо отстукивая небольшими туфельками по деревянной поверхности ступала девочка — красивая певица Ники, со своей мамой. Его небольшое белое платье казалось простым по сравнению с платьем матери.

Иногда на девятой палубе можно было встретить господ, вышедших отдохнуть и насладиться красивым закатом. Ведь после отплытия «Султана» все поспешили в свои каюты, рестораны, торговые и спортивные залы, театры, в целом во все внутренние помещения судна.

Потрясающий закат в океане

— Смотрите, мама, какой красивый закат, — прильнув к перилам сказала девочка.

— Да-да, доченька, — подходя ближе ответила добродушная мать, в душе вспоминая событие последний дней.

Подумать только, как же непредсказуема судьба и насколько она богата на самые различные чудеса. Ещё, кажется, вчера они были в Индии, в Пахалгаме. И бедная женщина не знала, как ей быть после гибели своего мужа на восстании, как же она боялась, что в один прекрасный день всё раскроется и все узнают, что отец маленькой девочки служил при ныне покойном принце Даккаре — одном из предводителей восстания, а звали его гордо генералом Гопалом.

Но в один прекрасный день, когда пришла весть о некоем конкурсе, маленькая девочка целый день уговаривала мать, которая в конце концов согласилась. Надежда на чудо и возможность хоть как-то быть в безопасности, спрятаться, ещё теплилась и на удивление всё получилось. В мире есть ещё люди, которые всегда готовы сделать добро и несомненно к таким относится господин Уна, да сохранит его Бог.

И если одни воспоминания вызывали радость и улыбку, то другие заставляли ужаснуться. Леди прекрасно помнит, как она боялась на конференции, когда произошло восстание, ведь людям всё равно, они готовы как хищные звери растерзать кого угодно и что угодно, только бы это что-то чем-то им не понравилось. Ей, как супруге одного из помощников предводителей настоящего восстания, той которая своими глазами видела ужасающую человеческую силу, по сути существа, не наделённого сильной мускулатурой или размерами тела, но сильным умом, это казалось ещё более страшнее. Как же они переживали, когда произошёл пожар и нападение на господина Амета. Сколько бессонных ночей она провела в молитвах, вместе со своей дочкой, прося Всевышнего спасти его, оставить в этом мире.

От размышлений леди отвлекла девочка, которая прибежала к Ники. Она была младше её, что было заметно как по росту, так и по небольшой пухлости её лица, свойственная детям в раннем возрасте.

— Здравствуй, — произнесла маленькая девочка.

— Здравствуйте, — вежливо ответила Ники. — Как вас зовут?

— Элайза, — последовал ответ.

— Здравствуй, Элайза, а меня — Ники, — с улыбкой заметила старшая подруга.

Маленькая леди улыбнулась в ответ и её карие глаза на несколько удлинённой в ширину голове, с небольшой причёской, который дополнял её вид, вместе с малым платьем, опустился на одежду старшей собеседники, внимательно осматривая каждую деталь. Ники заметила это и решила спросить.

— Тебе понравилось моё платье?

— Да, оно красивое, — ответила девочка.

— Спасибо и твоё тоже, — Ники не хотела заставить маленькую собеседницу лет шести скучать, поэтому спросила. — Хочешь посмотреть на закат?

— Хочу.

После этих слов Ники подошла и обняв маленькую девочку подняла на руки, показывая заказ.

— Вот, смотри.

На лице девочки появилась улыбка, демонстрирующая ещё не выпавшие молочные зубы. Мать только обратила внимание на происходящее, и чтобы не маленькая девочка не упала, поспешила взять с рук дочери и поставить на землю. Однако, не успели они начать беседу как внезапно послышались торопливые шаги и показался силуэт мужчины, известный почтенному читателю как мистер Лерик.

— О, вот ты где, проказница, — немного ругая подошёл мужчина.

— Я же была тут, пап, — отвечала Элайза.

— Быстро пошли в номер, — твердил отец и крепко схватил её за руку.

— Не ругайте Элайзу, — заступилась Ники.

Мужчина хотел ответить, но вперёд вышла мать девочки и красиво ответила:

— Не стоит злиться, господин, у вас замечательная дочь, которая просто захотела посмотреть на закат.

Кажется, гнев его несколько поубавился, после его он отпустил Элайзу, которая почти начала плакать и ответил:

— Спасибо, леди. Вы…

— Леди Сани.

Как же хорошо, что господин Лерик не был знаком с индийским языком, иначе один лишь перевод бы его устрашил, ибо эта фамилия происходила от Саини, что означало «предводитель армии», «солнце» или «полководец».

— Рад знакомству, мистер Лерик Стилус.

— Взаимно.

— Кажется ваша дочка выступала на конференции?

— Да, всё благодаря его сиятельству графу Амету, да сохранит его Бог.

— Да-да, согласен. И она кажется уже в возрасте, уж не думаете ли вы о её будущем, коль ей оказано такое внимание?

Ники, которые только было 10 лет, было несколько страшно слышать подобные слова о ней. Её матери стало неловко, и она постаралась переменить тему разговора:

— Скоро начнёт темнеть, давайте войдём внутрь, господин Стилус.

— Вы не ответили, — заметил Лерик, держа дочку за руку.

В его глазах можно было проследить гнев, он не потерпит конкуренции. К большой радости, в этот миг послышались шаги и на палубе показался Вениамин.

— О, Вениамин! — обрадовалась Ники и побежала к мальчику.

— Ники! Как же я рад тебя видеть, — они поздоровались. — Как же вы тут оказались?

— Благодаря маме, — ответила девочка.

— Замечательно. О, здравствуйте, леди, — поздоровался мальчик. — Здравствуйте, господин Стилус.

— Приветствую, — холодно ответил Лерик, который, кажется, при виде такой картины несколько успокоился.

— Если вы здесь, то разрешите мне провести вам небольшую экскурсию, что скажешь, Ники?

— Я была бы очень даже рада, — ответила девочка.

— Замечательно, в таком случае прошу следовать за мной, — улыбнулся мальчик.

Услышав эти слова Лерик кивнул присутствующим и со своей дочерью поспешил удалиться, а леди Сани была очень даже рада, такому своевременному появлению Вениамина, вместе с его предложением. Они начали свой путь на девятой палубе, доходя до передней части больших верхних палуб, по пути проходя через ослепительный парк, тем самым наблюдая за несколькими ресторанами, которые недавно посетили лично сами графы, с самим Вениамином.

— Как же тут красиво, — оглядывая пышный сад, заметила Ники.

— Да, господин Уна и господин Барруа сами выбрали виды растений для этого сада, — заметил мальчик.

— А что это такое? — указывая на приближающиеся отделения, уже под верхними палубами, а не под большим стеклянным куполом, который мог убираться, спросила мама талантливой девочки.

— Это отделы для различных товаров, это была идеей его сиятельств Амета и Самуила, — ответил Вениамин. — Он предположил, что если всё предоставить людям, сколько угодно, как угодно, и когда угодно, то возможно люди насытятся, увидев все богатства, красоты и уже успокоят себя. Для этого даже провели небольшой эксперимент, но, к сожалению, результаты оказались не утешительные, даже если предоставить людям на целую неделю самые различные ресурсы, ситуация от первого дня мало чем отличиться, людям всегда будет нужно большее, однако они даже не задумаются о своих талантах и возможностях.

— Тогда почему созданы эти отделы? — спросила девочка.

— Господин Уна настоял на том, чтобы они всё равно были открыты, но на верхние палубы могут прибыть редкие персоны, специально чтобы оградиться от прочего общества, — объяснил Вениамин.

— Получается, здесь всё бесплатно? — уточнила мать.

— Да, совершенно, верно, здесь вы можете взять всё, что вам только будет угодно.

Они уже проходили мимо ветрин, где были развешаны самые ослепительные и красивые платья, различные украшения, аксессуары для господ, в том числе и трости, вместе с костюмами, шляпами, из самого редкого и красивого материала. Девочка внимательно осматривала различные интересные предметы, среди них были также малые и большие часы, статуэтки, перо для письма, даже мебель, среди которых были кресла, столы, секретеры и прочее. Казалось, что тут есть практически всё. Однако, много было представлено в особом более светлом стиле и виде освещения, дополняющий общий более современный дизайн.

Далее они осматривали дополнительные части сада, зоны отдыха, небольшие столовые, а также малые бассейны, вместе с небольшой библиотекой. Затем они поднялись на следующую десятую палубу. Тут уже обстановка была в строгом европейском стиле, ибо здесь располагались каюты для господ. После того как быстрый лифт удачно их поднял наверх под действием электрических сил, они прошли вокруг центральных частей, вновь наблюдая уже с большей высоты за водной гладью, однако затем они прошли в центральных зал десятой палубы, который был одним из самых лучших украшений этого огромного судна.

Здесь располагалась большая винтовая лестница, массивные аквариумы и большие часы, а также большое место для всех посетителей. Обои, потолок с лепниной, мраморной статуей Посейдона в самом центре и небольшими клумбами, вместе с картинами развешанными рядом со скамьями по периметру зала, показывали всеобщее величие. Если бы господа были знакомы с таким судном как «Титаник», то наверняка они сравнили бы эти два больших зала, ибо на самом деле такой дизайн был посвящён именно тому в будущем трагически погибшему судну.

— Давайте пройдём к вашей каюте, насколько я понимаю, ваши вещи уже расположили, — говорил мальчик.

— Да, один из членов экипажа уже сказал нам, — ответила мать.

— Если они в специальной униформе и под соответствующим номером — это ваш личный лакей, миссис Сани, к каждому из членов высшего класса предоставляется два для малого, три для среднего, четыре для высшего и шесть для наивысшего класса. Вы в высшем классе.

Такое объяснение несколько удивило и смутило леди Сани, но очень даже обрадовало Ники, потому что с ними можно с радостью поиграть или поговорить, если мама будет занята своими делами. В этот момент рядом с ними проходил один из названных лакеев, которых жестом позвал Вениамин и уточнил путь до номера их каюты, который назвала сама леди Сани.

Затем он решил лично проводить их. Как оказалось, этот скорее отдел нежели помещение, находилось почти на носовой части корабля, если огибать вокруг, или в самом конце большого коридора, в «элитной линии», если идти изнутри. Мальчик не решился водить их по внутренним путям, поэтому они продолжили идти вокруг, после чего прибыли после поворота к небольшой выходящей террасе, куда вела одна дверь, туда они и прошли, воспользовавшись ключом от слуги.

Как только они оказались на террасе, которая была довольно просторной, можно было наслаждаться приятной морской прохладой, водной гладью, а также наблюдать за людьми, которые находились на 9-й выходящей вперёд палубе. Тут уже был установлен удобных деревянный столик со стеклянной столешницей, вокруг коих были поставлены элегантные стулья с высокими спинками.

Ближе к стене, где находились окна было установлено кресло, небольшая растительность в горшках, а также малая тумбочка. Освещение было просто ослепительным и полностью электрическим. Затем они открыли дверь, ведущую в просторную гостиную.

Уже тут можно было поразиться этой прекрасно выполненной дизайнерской работе, благодаря шикарным королевским обоям. Тут уже находился белый электрический камин, диваны, столы и кресла. Овальное зеркало украшало пространство над камином, а светильники по всему периметру улучшали освещение, чередуясь с различными картинами или окнами. Стол находился в центре, на котором уже была белоснежная скатерть, а также столовые приборы, со стульями из красного дерева. Для самых главных вещей же был предусмотрен небольшой комод.

Главное освещение составляла небольшая люстра, вместе с малыми своими копиями по сторонам. В целом эта комната была довольно просторной, для сравнения она по своей длине была явно не меньше 6 метров, а по ширине все 7. Тут также находились две двери, одна из которых вела как раз к выходу в главный коридор, для выхода из каюты, а следующая в сторону спальни. Владельцы каюты впервые её видели, как можно было догадаться, поэтому их радости и удивлению не было предела, особенно когда они прошли в просторную спальню.

Сама спальня была довольно просторной, обладая длиной в 6 метров и соответствующей шириной, она вбирала в себя большую просторную кровать, туалетный столик, шифоньер, трюмо, вместе с комодом, гардеробом и кладовкой для дополнительных вещей. Освещение было очень даже удобным, вместе с красивой росписью на стенах, лампах, силу освещения которых можно было свободно менять, как и уже менее роскошной люстры на потолке с лепниной.

Далее следовала очередная дверь, куда они и прошли — это оказался небольшой внутренний коридор, с правой стороны от коей находились две уборные, а слева просторная ванная комната и дополнительная кладовая. В конце же коридора, следовала ещё одна дверь, ведущая в детскую, а точнее в комнату самой Ники. Разумеется, что для каждого пассажира каюты подбирались индивидуально, ровно, как и все остальные детали, поэтому и Ники со своей мамой не были исключением.

Детская давала полный комфорт для девочки, предоставляя возможность творить, ведь для этого тут уже был установлен рояль, удобный диван, мягкая кровать, с кладовой, столик, держатели для нотного стана и пара музыкальных инструментов. На стенах висели картины великих художников или портреты композиторов. Для развлечений тут также была установлена доска, небольшой гардероб, большое зеркало, а все оттенки комнаты уже не являлись столь строгими, ведь они придавали вдохновение своими светлыми тонами, силой создания воспоминаний…

Глава седьмая. Небольшая картина

Когда они осмотрели эти помещения, то выяснилось, что терраса, где они были — это было только началом, на самом же деле, оно имелось продолжение. Туда проход остальным пассажирам был строго запрещён, кроме тех, кого лично пригласили хозяева и эта часть составляла большое прогулочное помещение с дополнительными столиками, креслами, шезлонгами, приятным мягким освещением, окнами из внутренних помещений. Но самое главное, в отличие от богатой мебели, ковров на полу или пышной растительности в горшках и даже специальных клумбах — это просто замечательный вид на морскую гладь, вдаль, насколько только видит глаз.

— Я надеюсь вам нравится? — уже на площадке спросил мальчик.

— Очень-очень, — радовалась девочка.

— Конечно, Вениамин, — подтвердила мать. — Но объясните мне, почему наша каюта такая большая?

— Всё дело в том, что нижние пять палуб, с четвёртой по первую предназначены для малого класса и если общая площадь палубы для занятия людьми составляет 258 750 квадратных метров, на тех палубах на одну каюту приходится в среднем 220 квадратных метров площади, но на последних палубах находятся уже каюты побольше, для среднего класса и здесь самые большие из доступных прочим людям каюты. К примеру, ваша составляет по площади 296 квадратных метра, — объяснил мальчик.

— А сколько всего кают? — поинтересовалась Ники.

— Всего 6875 кают, из них 875 — большие для высшего класса, 6000 — для второго и третьего класса.

— А где же находится сам господин Уна? — спросила вновь девочка.

— Он на самых верхних палубах, мне кстати уже пора отправляться к нему, — отметил мальчик.

— Да-да, конечно, мы вас задержали, Вениамин? — поспешила спросить мать.

— Нет-нет, миссис Сани, я был только рад побыть вместе с вами.

— Передайте большой привет, господину Уна, — попросила Ники.

— Конечно, Ники, обязательно передам.

Они попрощались и мальчик, раскланявшись удалился. Он вышел из отделения своих недавних собеседников и направлялся на верхние палубы, но прежде, по пути его внимание привлекли громкие крики, как только он посмотрел, находясь на прогулочной внешней части. Как оказалось, звук шёл сверху, где мальчик увидел небольшую стаю птиц, которые громко щебеча взмывали высоко над морской гладью. Иногда они перекликались и это создавало иногда своего рода мелодию, а иногда какофонию, но порой олицетворяла гул природы.

Эти звуки отчётливо доносились и до верхней палубы, в частности до передней части капитанского мостика, который имел свойство передвигаться по всей длине корабля, имея специальные удлинённые опоры. И на небольшой террасе капитанского мостика сейчас находился человек, до коего прекрасно доносились те же самые звуки. Он являлся не только автором проекта всего этого гиганта, но и полноправным владельцем, заработавший весь свой капитан за максимально короткий срок.

Молодой человек погладил свою чёрную не совсем пышную бородку, но затем ухватился обоими руками за поручни, пока его длинный синий плащ ниже колен с золотыми пуговицами развивался на ветру. На голове красовалась белая фуражка, под цвет его перчаткам, а также рубашке под плащом, цвет коего же в свою очередь перекликался с цветом брюк, как и окрас чёрного ремня и туфлей между собой. Взор молодого человека было устремлено вдаль, совсем скоро должны показаться очертания Земли — очередного острова, где он должен передать письмо от Его Величества. Однако, в его душе была полная и беспросветная пустота.

Конец ознакомительного фрагмента.