Хроники дальних дорог

Иар Эльтеррус, 2021

Твой дар становится сильнее с каждым днем, ты идешь от мира к миру в поисках пути возвращения домой, в Таорскую иперию, таща на себе огромный супердредноут вместе со всем экипажем. Ты собираешь свой Клан, хотя сам об этом пока не подозреваешь, просто спасая тех, кого можно и, ты это чувствуешь, нужно спасти. Тебе предстоит многому научиться. И у многих. Но на сей раз в мирах магии, в очень странном месте, называемом Миросплетенье. Впрочем, учиться придется далеко не только магии, но и кое-чему другому…

Глава I

Голограмма Земли медленно вращалась перед Артемом, задумчиво покусывающим собственный кулак. Как он обрадовался, когда после очередного перехода «Петроград» вышел из гиперпространства недалеко от голубой планеты, очертания материков которой были знакомы с раннего детства. Вот только, как выяснилось, радовался молодой капитан зря. Первое же сканирование дало понять, что они где угодно, но только не дома — с планеты не исходило никаких радиосигналов, а на ночной стороне не было видно ни единого огонька. Мало того, поверхность так и фонила радиацией, и это сразу дало понять, что здесь не так давно произошло.

Еще несколько часов исследований позволили четко утверждать — на планете не более двадцати лет назад отгремела ядерная война. Сканирование обнаружило следы нескольких сотен термоядерных взрывов, большинство крупных городов мира было уничтожены именно ими. В том числе и родной для Артема Санкт-Петербург, не говоря уже о Москве — ее буквально стерли с лица земли. Это, впрочем, проделали практически со всеми столицами мира. На месте Вашингтона, Берлина, Парижа, Пекина и Лондона была стекловидная неровная поверхность, светящаяся по ночам. От Японии вообще осталась цепочка небольших островов.

Однако некоторые довольно крупные города частично уцелели, а значит, исследовав их, можно было понять, что здесь произошло и в каком году. Артем хотел было отправиться вниз с первой экспедицией, но ему не позволили, сказав, что никто, кроме него, не сможет вытащить корабль отсюда. Если кто-то другой погибнет, то это не так страшно, как если погибнет капитан. Его гибель будет означать неизбежную смерть для всех остальных.

— Да пойти ты, дурья голова, что без тебя мы все — трупы! — Леонид Петрович укоризненно смотрел на возмущенного юношу. — Ну нельзя тебе рисковать!

— Вот же блин… — едва сдержался от мата Артем. — Я же тут от нетерпения изведусь…

Пришлось смириться, и теперь молодой капитан места себе не находил, как неприкаянный бродя по рубке «Петрограда» и натыкаясь на кресла экипажа. На корабле остались только врач, инженер, канонир и навигатор — Бора тоже не пустили вниз. И стажеры, конечно, их никто брать с собой и не собирался, пусть опыта сначала наберутся.

На большом голографическом экране отображалось происходящее с тремя экспедициями, которые возглавили Карл фон Бревен, Леонид Мохов и Моисей Шапиро, пилотировать малые летательные аппараты, исключая истребители и штурмовики, умели все члены экипажа. Каждого офицера сопровождало по пять десантников. К сожалению, погонщиками являлись только двое из них, поэтому отделения боевых дроидов имелись всего на двух челноках. Первый отправился в почти уничтоженный Санкт-Петербург, второй в мало поврежденный Томск, а третий в окрестности Лондона, где тоже нашлись несколько относительно уцелевших городков. Соломону Моисеевичу, командовавшему последним, строго-настрого приказали не рисковать ввиду отсутствия дроидов. Терять людей небольшому экипажу было никак нельзя, новых поди еще найди.

Артема прежде всего интересовал родной город, поэтому он переключил экран на челнок, который вел Карл Генрихович. Под днищем космолета проносилась поверхность Земли, леса, поля, озера и реки, вот только людей нигде не было видно, словно и не усеяно все вокруг следами их деятельности. Иногда попадались дороги, обочины которых были забиты проржавевшими машинами разных марок. Возле самого большого автомобильного кладбища фон Бревен приказал задержаться и просканировать местность. Как ни удивительно, не удалось обнаружить ни одного трупа или хотя бы скелета, что выглядело довольно странно, возникало ощущение, что кто-то намеренно убрал тела, которых после ядерной войны должно было остаться немало. Никто не понимал, что это может значить.

— Слышь, Француз, я ни хрена не врубаюсь… — пробурчал Бор, лохматя себе ежик светлых волос. — Люди-то где?..

— А я знаю? — пожал плечами Артем. — Сам в полной растерянности. Гляди, машины все пустые, радиацией шмонит только так, и… никого. Если и в городе так будет, то я не знаю, что и думать…

— Это действительно очень странно, — вмешался в разговор Кирилл Владимирович, краем глаза отслеживая какие-то столбики цифр на экране, он, как единственный инженер в экипаже, тоже остался на борту. — Похоже, кто-то после уничтожения населения позаботился убрать трупы. А это может значить только одно, по моему мнению.

— Что? — подались вперед ребята.

— Подготовку местности к колонизации. То есть войну устроил кто-то извне, и этого кого-то совершенно не интересовали люди, но при этом очень интересовало жизненное пространство. Несколько соседей Таоры несколько раз устраивали такую аннексию, два раза даже уничтожили имперские колонии, но рейд имперского флота, после которого заинтересованных в жизненном пространстве лиц в живых не осталось, заставил остальных отказаться от таких способов. Здесь вполне могло произойти что-то в этом духе.

— Могло, — вынужден был признать Артем, хотя делать ему этого очень не хотелось. — Но могло и что-то другое.

— Пока не стоит делать выводов, мы слишком мало знаем, — не стал спорить Кирилл Владимирович, прекрасно понимая состояние молодого капитана, все еще надеющегося на что-то.

На экране тем временем показались развалины предместий Санкт-Петербурга. Челнок приближался к городу с юго-востока, и вскоре Артем узнал проспект Большевиков, точнее то, что от него осталось. Некоторые здания частично уцелели, но большей частью вместо них были груды битого кирпича и бетона. Сам юноша вместе с матерью жил на севере, в нескольких сотнях метров от метро Академическая.

— Ну что, Карл Генрихович, есть хоть какие-то следы людей? — поинтересовался он.

— Нет, — хмуро ответил полковник. — Никаких. Сканеры вообще не улавливают наличие биоматерии с человеческим ДНК в городе, даже на кладбищах, возникает ощущение, что кто-то вырыл трупы и увез. Глупость какая-то. Ладно, я понимаю, что можно вывезти тела недавно погибших, но старые-то захоронения тревожить зачем?! И как? Сами смотрите! Могилы не разрыты! Но при этом пусты.

Челнок как раз пролетал над кладбищем. Фон Бревен оказался полностью прав — могилы выглядели не потревоженными, однако в них ничего не было, никаких останков, даже следов органики не нашлось. Артем ошалело помотал головой, пытаясь понять, как это возможно. Кто мог такое устроить? Зачем? И каким образом? Ответов на эти вопросы не было.

— Карл Генрихович, я хотел бы посмотреть, не уцелел ли дом, в котором я жил, — попросил Артем, ему почему-то мысль о своей квартире не давала покоя.

— Я бы тоже посмотрела… — произнесла до сих пор молчавшая Алевтина Сергеевна, появления которой в рубке никто не заметил, она пришла в момент, когда общее внимание было приковано к экрану. — Может, дома что-то сохранилось…

— Неизвестно какой вариант истории здесь реализовался, — покачал головой Странник, покосившись на свою мать-немать. — Скорее всего не мой, но и не ваш. Надо сначала проверить. Поэтому простите, но вас, как и остальных женщин из экипажа, никто вниз не пустит, пода местность не разведана как следует.

— Ясно, — помрачнела она.

Артем повернулся обратно к экрану. Челнок, покуда он говорил с Алевтиной Сергеевной, добрался до центра города, от которого практически ничего не осталось. Груды непонятных обломков.

— Не могу понять, какое оружие здесь применили… — задумчиво потер подбородок Михаил Иванович, прищурив свои и без того узкие глаза. — Для ядерного разрушения слишком велики, разве что взорвать сразу десяток бомб. Такое, — он кивнул на экран, — свойственно скорее кварковым зарядам, но откуда они на Земле? Насколько мне известно, земные физики даже не приступали к разработке кварковой теории…

— А что сканеры говорят? — хмуро спросил Бор, которому больно было видеть останки родного города. — От кварковых же тоже какие-то следы остаются…

— Остаются, — подтвердил канонир. — Но очень быстро развеиваются. Уже через год-другой понять, что было применено именно кварковое оружие, невозможно. Да и радиация тут велика. Но вот разрушения? Нет, не пойму. Очень может быть, что уже после ядерных взрывов местность хорошо тряхануло землетрясением, причем как бы не двенадцатибальным. Надо уточнить у остальных челноков, что там в Томске и Лондоне. Если то же самое, то стоит осмотреть океанское побережье на предмет разрушений от цунами. Если всю планету с такой силой встряхнуло, то они обязательно должны быть.

Как ни удивительно, предположение Михаила Ивановича не подтвердилось. Томск почти весь уцелел, только стекла в домах повылетали, ему, похоже, досталось не более двух ядерных зарядов, да и те ударили не по центру, а по окраинам, где располагались военные заводы и ракетные шахты. От Лондона, как уже говорилось, ничего не осталось — неровная стекловидная поверхность, от которой так и шибало радиацией. Зато небольших городков в его окрестностях уцелело немало — их, судя по внешнему виду, вообще не бомбили. Вот только и в Сибири, и в Англии не нашлось ни единого человека, ни трупа, ни скелета. По просьбе Артема были просканированы ближайшие кладбища, могилы в которых тоже оказались пусты.

— Обалдеть… — помотал головой Бор, когда данные с обоих челноков поступили на «Петроград». — Это же шиза какая-то!

— Вы правы, что-то очень странное происходит, — покосился на навигатора не слишком понявший его сленг Кирилл Владимирович.

Некоторое время царило молчание, а затем Артем поднял голову к потолку и мысленно спросил по закрытому каналу:

— Дархон, а ты что думаешь по этому поводу?

— Пока ничего, — отозвался искин. — Есть одно подозрение, но озвучивать его рано. Однако предупреди народ, что нам, возможно, придется уносить ноги с этой планеты и из этой системы в ритме вальса. Но точно сказать ничего не могу. Подожди немного, мне не хватает информации для анализа. Как только получу нужные данные, проведу анализ и сообщу тебе выводы. Сейчас идет полное сканирование планеты на недоступном таорцам уровне, наш корабль оборудован, если помнишь, многим необычным для них.

Экран снова переключился на челнок фон Бревена. И вот тут Артем чуть не подпрыгнул от нетерпения. Его дом оказался полностью цел! Да не только он, весь квартал уцелел! Вон разбитая витрина небольшой кондитерской, где такие вкусные пышки и пирожные продавались. Вон «Пятерочка», где они с мамой обычно продукты покупали, если лень было идти три квартала до «Перекрестка». Вон бассейн, в который у Артема был годовой абонемент.

Челнок, тем временем, приземлился прямо на проезжую часть улицы, едва поместившись между домами и раздавив попутно своими массивными опорами две ржавых машины. Полковник в сопровождении десантников вышел наружу, все они были в легких скафандрах, защищающих от радиации. Он хотел было отдать приказ начать осматривать местность вокруг, но просто не успел — Артем вскочил с капитанского кресла, на которое недавно сел, и переместился к челноку. Дар снова сработал, уловив его желание оказаться внизу.

— Опять?! — вызверился на Артема полковник, увидев его рядом. — Мы же обсудили уже, что тебе не надо появляться тут, пока мы все не разведали!

— Дар… — скривился юноша, разведя руками. — Я захотел внизу оказаться, он и сработал. Но раз уж я тут, то хочу осмотреть свою квартиру. Мне не дают покоя подозрения, что это, — он повел рукой вокруг себя, — все же мой мир. Очень все похоже… И магазинчики знакомые, и детская площадка один в один, и дома, и вон та машина соседу дяде Косте принадлежит — на ней пятно однозначно узнаваемое.

— Почему тогда без скафандра?

— Вы забыли в каком я комбезе?

— Ах да, подарок императора, — кивнул полковник. — Только активируй защиту от радиации и воздушный фильтр.

Артем не стал спорить, хотя ему почему-то казалось, что после инициации, как Странника, мало что способно причинить ему вред. Он отдал нужные команды комбезу через имплант, дождался появления легкого свечения защитного поля вокруг тела и двинулся к своему подъезду. Интересно, дверь оказалась другой, незнакомой. А вот почтовые ящики внутри были абсолютно привычными, как и выщербленная, старая лестница. Зато надписи «Витька — дурак!» под ящиками, сделанной им в «зрелом» возрасте восьми лет после ссоры с приятелем, не было и в помине.

Юноша буквально взлетел на третий этаж и остановился перед знакомой до боли, оббитой потертым дерматином входной двери квартиры, в которой вырос — мать все-таки большей частью воспитывала сына в России, а не во Франции, не доверяя западному образованию. Артем улыбнулся воспоминаниям, поднял руку, провел пальцами по щели за щитком счетчика и нашел запасной ключ там, где и ожидал его найти. Открыл дверь и вошел.

Некоторое время юноша стоял, молча оглядывая прихожую, в которой сразу заметил немало вещей, которых не было у них дома. Значит, это все-таки не его мир, здешняя Алевтина Сергеевна жила куда беднее, чем его мать, это было хорошо заметно по потертой, старой мебели. Все горизонтальные поверхности в квартире покрывал слой пыли, что говорило о ее заброшенности, в ней, похоже, много лет никто не бывал. Ничего, впрочем, удивительного, особенно учитывая то, что они успели увидеть на этой Земле.

— Ну что? — раздался позади голос фон Бревена.

— Не мой мир, — отозвался Артем. — Но надо проверить, я помню, где мама обычно хранила документы.

Он двинулся в гостиную, нашел в серванте старую резную шкатулку, подаренную маме бабушкой, когда ей исполнилось десять лет, и поднял крышку. Алевтина Сергеевна не изменила своим привычкам — все важные документы хранились здесь. Открыв паспорт, лежавший сверху, Артем обнаружил, что здесь мама носила другую фамилию — Пригожина. А вот детей у нее было двое — девочки-близняшки, родившиеся в две тысячи двенадцатом, Ира и Света. Порывшись в шкатулке, Артем обнаружил их свидетельства о рождении, свидетельство о браке с неким Пригожиным Иваном Николаевичем и свидетельство о его смерти через десять лет. Понятно теперь почему в квартире так бедно — двух детей в одиночку женщине поднимать нелегко. Вот только в каком году случилась катастрофа? Он оглянулся, вспомнив любовь матери к отрывным календарям, и обнаружил искомое на стене.

— Две тысячи двадцать седьмой год, понедельник, девятнадцатое апреля… — вслух прочитал юноша. — Ну, хоть дата стала известна…

— Думаешь? — поинтересовался полковник, вошедший следом за ним, двухметровый гигант в футуристического вида скафандре смотрелся в малогабаритной квартире чем-то чужеродным.

— Да, мама отличалась редкой педантичностью, утром первым делом отрывала очередной листик календаря. Всегда. Раз на календаре девятнадцатое апреля, то значит после этой даты она дома уже не бывала, иначе обязательно бы оторвала нужное число листочков. Здесь, кстати, у нее не сын был, а две дочки. Помладше меня. Алевтина Сергеевна, вы слышите?

— Да, — отозвалась та по связи. — Знаете, мне до сих пор дико, что в разных вариантах Земли у меня по-разному сложилась жизнь. Значит, две дочки?.. Интересно, что с ними? Погибли? Фото хотя бы не сохранилось?

— Сейчас поищу, — пообещал Артем. — А что с ними понятия не имею. Наверное, то же самое, что со всеми людьми этого мира.

Несколько фотографий нашлось в той же шкатулке, правда девочки на них были совсем маленькими, да и отец их, тогда еще живой кряжистый черноволосый мужчина с открытым, улыбчивым лицом стоял рядом, обнимая мать. Неудивительно, что нашлось так мало снимков на бумаге, в его время почти все фото были в электронном формате, распечатывать их мало кто стремился, люди не видели в этом смысла.

— Ребятам удалось запустить компьютер в библиотеке неподалеку, — сообщил фон Бревен. — Ищут информацию. Там несколько изданий в pdf-формате нашлось. Кто-то, к счастью, сохранил их на жесткий диск. Не знаю, что это за формат, просто передаю слова Вань Линя.

— Очень хорошо, я…

— Внимание! — прервал его голос Дархона по общему каналу связи. — Обнаружены живые люди, не слишком далеко от Санкт-Петербурга, в Карелии. Двое взрослых и двое детей. Вам до них ближе всех.

Артем с Карлом Генриховичем переглянулись. Обнаружение живых людей на выжженной планете давало возможность из первых рук выяснить, что же здесь, в конце концов, произошло. Терять времени не стоило, и юноша сгреб шкатулку с документами, решив взять ее с собой, местной Алевтине Сергеевне они, похоже, уже не пригодятся, иначе давно бы забрала. Фон Бревен распорядился захватить с собой все рабочие компьютеры из библиотеки, пусть ими Инголин с Дархоном на корабле займутся, всяко быстрее будет, чем на месте рыться в огромном ворохе информации.

Артем окинул последним взглядом квартиру, в которой никогда не жил, но так похожую на его собственную, вздохнул, решительно повернулся и вышел, навсегда оставляя ее позади. Внизу царила суматоха — десантники таскали коробки компьютеров и пачки прессы две тысячи двадцать седьмого года из библиотеки, складывая все это во вместительный трюм космолета. Закончили они довольно быстро, за каких-то двадцать минут, после чего погрузились на борт, и челнок взлетел, взяв курс на Карелию.

— Дархон, — вслух позвал искина через общий канал связи Артем. — Больше людей не обнаружено?

— Нет, — отозвался тот. — Только эти четверо. И это очень странно…

— Сколько процентов поверхности планеты просканировано? — поинтересовался Карл Генрихович.

— Почти восемьдесят. Везде та же картина — полное отсутствие людей и их останков, в том числе, и в старых могилах. Поэтому обнаружение на большом острове Риеккала на Ладожском озере людей стало неожиданностью и для меня. Сейчас сканирую остров подробнейшим образом. Замечу, что эти четверо устроились там с максимально возможным комфортом, работает генератор, благодаря чему есть электричество, были замечены передвижения на моторной лодке к соседнему острову.

— Очень странно… — заметил полковник. — Четыре человека и… больше никого? Так не бывает.

— Без стороннего вмешательства не бывает, — добавил по общему каналу Леонид Петрович. — В Томске тоже найдены рабочие компы, везу их на «Петроград». Кирилл Владимирович, мы уже на подлете, пришлите, пожалуйста, дроидов принять груз.

— Сделаю, — отозвался инженер. — Дархон, просьба будет помочь разобраться в информации с планеты.

— Помогу, мне самому интересно.

Впрочем, не только ему — весь экипаж, включая стажеров, буквально изнывал от любопытства. Непонятно как обезлюдевшая планета вызывала острый, болезненный интерес. Каждому чуть не до онемения хотелось понять, что же здесь произошло, как и почему. Почему-то это казалось очень важным.