Зяма – это же Гердт!

Коллектив авторов, 2013

Зиновий Гердт был не только замечательным актером, но для многих – воплощением чести и достоинства, мудрости и остроумия, истинно мужской привлекательности. Как мог уроженец местечка, слесарь-электрик, из-за тяжелого фронтового ранения укрывшийся за ширмой кукольника, не обладавший «звездной» внешностью, достичь артистической славы и стать предметом всеобщей, поистине всенародной любви? Об этом рассказывают люди разных поколений и профессий, бывшие с Гердтом на протяжении многих лет. А представляет их читателю жена и друг З. Е. Гердта – Татьяна Александровна Правдина. Книга пользуется неизменным вниманием читателей и выходит девятым изданием, включающим новые разделы. Компакт-диск прилагается только к печатному изданию.

Прошло семнадцать лет, как не стало Гердта — Зиновия Ефимовича, или просто Зямы. То, что не только близкие и друзья, но и многие, многие совсем чужие звали его так, он считал наградой значительно более ценной, чем все самые высокие звания и ордена, приравнивая ее разве только к военным наградам.

Поэтому книге дали такое название.

Мы прожили вместе тридцать шесть лет. Сегодня это немногим меньше половины моей жизни.

Но наша жизнь продолжается, так как для меня его не стало только физически, потому что на каждую свою мысль, поступок, решение я слышу и чувствую его отношение — радостное или сердитое — и спорю, убеждаю, соглашаюсь.

Дни идут, а годы летят, — часто говорил Зяма. Книга вышла двенадцать лет назад, и за эти годы ушли из жизни ряд замечательных ее авторов. Но пока мы, живущие, помним покинувших нас, все они — часть нашей жизни…

Неоднократные переиздания книги позволяют нам думать, что она снискала расположение читателей. Поэтому, переиздавая книгу в очередной раз, мы решили использовать технические достижения времени и прибавить к ней самого ее героя — прилагаем диск с записью вечера З. Е. Гердта «Рассказ о профессии, о друзьях, о себе», сделанной в 1994 году, а также приложить перечень ролей, сыгранных Зиновием Ефимовичем в театре и кино.

Кроме того, помещаем рассказ о «продолжении» Гердта — памятнике, поставленному земляками и возвратившем его в родной Себеж.

Об Исае Кузнецове

Я думаю, что независимо от социальной принадлежности во всех слоях российской жизни принято ходить в гости и, конечно, приглашать к себе. К кому-то чаще, к кому-то на «календарные» дни — именины, рождения, годовщины свадьбы, дни памяти.

И мне всегда интересны присутствующие. В каких-то домах каждый раз встречаешь совершенно «недавних» людей, а есть семьи, где основной состав «застольцев» неизменен, притом на протяжении долгих лет, и их даже не приглашают, а просто есть замечательная уверенность, что и для них этот день важен. Не знаю, как в провинции, в Москве таких домов, по-моему, маловато. Лет двадцать назад Зяма и я были приглашены на день рождения человека, с которым познакомились незадолго до этого, чрезвычайно важного, занимающего «солидный» пост. И как приятно мы были удивлены, что только мы — «новенькие», а все остальные — школьные и институтские друзья наших хозяев. И от этого наши новые знакомые стали нам сразу ближе.

Всё это я к тому, что хочу сказать об Исае Кузнецове. Он самый давний Зямин друг, с «до-войны», с ФЗУ, со студии, из тех, кто знает все достоинства и недостатки друга, всё прощает, потому что любит. В 1960 году, когда я стала Зяминой женой, они, разведенные разными направлениями своей деятельности, естественно, общались, но не так часто и тесно, как раньше. Мы с Исаем и его женой Женей, конечно, познакомились, но редко бывали друг у друга, встречались у Львовских, в театрах, так сказать, «светское» знакомство, без настоящего чувства и представления о человеческой сущности каждого. Со временем я стала читать сначала его рукописи, а потом и книги. До этого я знала его и Авы Зака пьесы по спектаклям, а это все-таки опосредованное знакомство с автором через актеров и режиссеров, а тут я поняла, что Исай имеет в современной литературе очень свой голос, спокойно и мягко рассказывающий о событиях, чувствах и людях. Он делает это так объемно и вместе с тем тонко, что непременно вызывает ассоциации в восприятии читателя. Возникает мысль: «Да, да, я это знаю, я это чувствовала, а он так замечательно это выразил!» Именно то, что мы думаем, когда читаем Чехова (Бунина, Куприна… список имен настоящей русской литературы, слава Богу, у нас не маленький). Но о гостях.

Позже и, увы, без Зямы, я была на торжествах у Исая и Жени Кузнецовых. Было очень много гостей — родственников и друзей, старых, молодых, детей. Все знали Зяму, большинство — лично, а дети — из телевидения, фильмов и рассказов старших.

Я знакома с семьей Кузнецовых больше полувека, но все другие гости моего, старшего поколения были «давнее». Самым главным в атмосфере дома было равенство, а отсюда — полная свобода и естественность всех. Тосты умудренных и совсем «мелких» выслушивались с одинаковым вниманием или его отсутствием, как это бывает иногда в разгаре застолья. Но равно! Ясно было, что это дом, где не заставляют «уважать и заботиться», а просто для всех членов этой большой семьи и уважение, и забота — естественное, повседневное состояние. Думаю, это заслуга Деда и Бабки, Исая и Жени, их ощущение необходимости простоты. Как говорится, «именины сердца» — вот что это был за вечер!

Возвращаясь, я думала о том, какое счастье, что на протяжении жизни у Зямы был такой друг. Деликатный, естественный, верный. Никогда не выпячивающий себя, не заносящийся, восхищенно встречающий чужой талант. Последние годы Исай с Женей, Зяма и я виделись чаще. Наверное, потому, что, как говорят англичане, a friend in need is a friend indeed (друг в беде — настоящий друг). Поддерживая Зямин дух, Исай организовал встречу студийцев. Они собрались у нас, и счастьем было видеть, как они все помолодели в этот вечер, вспоминая свою юность.

Читая книги Исая, на протяжении лет видя, каким он был другом и каков он дома, я понимала, что он, не формулируя этого для себя, стоял на твердой основе, которой верен неизменно: семья и друзья. И потому обладал таким несуетным, вызывающим уважение чувством собственного достоинства. Вероятно, так было всегда, но кажется, что в нынешнее время особенно, — таких людей раз-два и обчелся!