Елизавета Андреева
Санкт-Петербург
Лунный птенчик
Лунный птенчик сел на крышу
И клюёт осколки звёзд.
Я сквозь сон неясно слышу,
Как за речкой строят мост,
Бьют большими молотками
По железным позвонкам,
Режут острыми клинками
Неба призрачную ткань.
Неба ткань — горит пожаром,
Словно Солнце, горяча
Рассечённая кинжалом
Земляничная парча.
Искры падают на плечи,
Медью в воздухе звеня.
Тает белый Лунный птенчик
В пасти будущего дня.
Рвётся сна вуаль — где тонко,
Ночь ушла, и мне — уйти.
У меня в руках котомка,
Опустевшая почти.
За плечами — реки, горы,
Люди, годы, города,
Тусклый свет и разговоры,
Дым и горькая вода.
Впереди — поля без края,
Синий шёлк — над головой.
Я иду, не умирая,
Вечно новый и живой.
Я иду — судьбе навстречу,
Всем печалям вопреки,
И прозрачный Лунный птенчик
Ждёт заката у реки.
«Кинжальная красота. Краденая…»
Кинжальная красота. Краденая
Синева — за моим окном.
Тревожно шипит радио,
И мгла заполняет дом.
Луна оплывает оловом
И льётся на скаты крыш.
Я кротко склоняю голову
Над самой пустой из ниш.
То прячу лицо, ладонями
Глаза закрываю, свет
Глотаю губами чёрными —
И молча схожу на нет.
То вдруг непривычно белая,
Взлетаю — и кокон прочь!
И ягоду звёзд неспелую
Срываю с небес всю ночь.
А утром медно-лиловая
Кровь Солнца смывает след,
И дышит земля — как новая,
Не помня вчерашних бед.
