Живая этика и наука. Материалы Международной научно-общественной конференции. 2007

Коллектив авторов, 2008

В настоящем издании собраны материалы Международной научно-общественной конференции. Организатор конференции – Международный Центр-Музей имени Н.К.Рериха, при участии Объединенного Научного Центра проблем космического мышления, Российской академии естественных наук, Российской академии космонавтики имени К.Э.Циолковского, Российской академии образования, Международной Лиги защиты Культуры, Международной ассоциации Фондов Мира, Благотворительного Фонда имени Е.И.Рерих. Конференция прошла при поддержке Информационного центра ООН в Москве. Конференция состоялась в октябре 2007 года.

Доклады

Л.В.Шапошникова,

первый вице-президент Международного Центра Рерихов, Генеральный директор Центра-Музея имени Н.К.Рериха, академик РАЕН и РАКЦ

Основные особенности философии живой этики

Коснуться в докладе всех особенностей Живой Этики не представляется возможным. Философия Живой Этики, или, как мы еще называем ее, философия Космической Реальности, столь же сложна (а может быть, еще сложнее), как философия Гегеля, Канта, Шеллинга, Соловьева, Бердяева и других современных философов. Ее способ изложения отличается от сочинений упомянутых философов и представляет собой как бы энергетическую спираль, от книги к книге поднимающуюся все выше и выше. В структуре самой философской системы энергетика играет большую роль и призвана влиять на читателя, облегчая ему понимание сложных проблем, затронутых в Живой Этике. Энергетическое начало, заложенное в словах, в построении фраз, в смысле приводимого материала, в XX веке было чем-то новым, необычным и не всегда воспринимаемым неискушенным читателем. Но читатель, постигший эту своеобразную энергетику, проникший в глубь ее, легко справляется со смыслом предлагаемого материала. Книги Живой Этики написаны современным языком, но иногда встречаются архаизмы, достаточно точно обусловленные местом, временем и смыслом. Подобная особенность изложения не была чем-то абсолютно новым, но проявлялась не однажды в разное время в исторических источниках.

Философия Живой Этики в наше время есть часть творчества мировой культуры и науки, без знания которых невозможно понять всю глубину смысла этой философии. В ее удивительной целостности заключены знания древности и современности, достижения Востока и Запада, различные системы познания. Все это составляет глубоко синтетическую структуру, результатом которой являются и новый вид космического мышления, и новая система познания. И в это мышление, в эту систему познания авторы Живой Этики ввели лучшее, что было достигнуто историей и культурой планеты Земля, и все то, что дало и дает этому земному процессу творчество самого Космоса.

Космическая эволюция и энергетическое мировоззрение

Одной из важнейших основ философии Космической Реальности является Знание как таковое. Без знания невозможна эволюция человеческого общества, без него невозможно совершенствование человека и его продвижение вверх, невозможно сужденное ему преображение. За много тысячелетий, а возможно, и миллионов лет на планете сложился комплекс различных знаний и методов его получения, то есть систем познания. К XX веку в познании оказалось два направления: научное, где эмпирическая наука занималась экспериментальным исследованием плотной материи, и так называемое вненаучное познание, или, вернее, метанаучное или сверхнаучное познание.

Метанаучные методы познания связаны с духовным пространством человека и его внутренним миром. Через различные формы метазнание идет из миров иного, более высокого состояния материи. Существуют познание и знание земное и познание, если можно так сказать, небесное, или надземное. Методы получения знаний последнего отличаются от экспериментальных методов эмпирической науки. Есть метод свидетельства, когда носитель такого знания поднимается духом в надземное пространство и становится свидетелем инобытия. Есть метод видений, ясновидения и яснослышания. Есть знание, идущее к человеку через сон, особую интуицию, через духовное озарение или вдохновение. Метазнание, опережая знание научное, носит профетический характер, иначе говоря, время в этом пространстве — иное. Прошлое, настоящее и будущее, которые в земных условиях отделены друг от друга, имеют в метазнании цельный, нераздельный характер. Метазнание, или сверхнаучное знание, как правило, связано с Высшим в Космосе и в силу этого имеет причинный характер, в то время как научное знание, связанное с исследованиями явлений плотной материи, носит характер следствия.

Когда-то оба направления знания находились в одной системе познания, что мы прекрасно видим в мифологии. Со временем, в силу определенных исторических условий, эти направления — научное и метанаучное — разделились, и от этого пострадало и то и другое направление. Значительную роль в этом отношении сыграла церковная инквизиция, преследовавшая свободомыслие и смелое творчество. К XVII–XVIII вв. в пространстве познания сложилось положение, при котором эмпирическая наука стала полностью атеистической и ушла от духовных проблем, а метанаука оказалась как бы на нелегальном положении. Противостояние двух систем познания и знания, которые когда-то были единым пространством, привело к прямому и признанному господству эмпирической науки. Метанаука и ее методы познания если не преследовались, то высмеивались, искажались и не принимались в расчет. Эта ситуация сохраняется и до сих пор. Всякого рода комиссии по так называемой лженауке ведут борьбу не столько с шарлатанством и научным невежеством, сколько с самой сутью метанауки.

Философия Живой Этики, в отличие от многих так называемых научных философий, синтезировала оба направления, научное и метанаучное, и открыла науке широкий путь к исследованию Беспредельности. Эта философия в целом посвящена космической эволюции и энергетическому мировоззрению в ее исследовании. Картина Мироздания, которую мы находим в Живой Этике, отличается от той, которую дает эмпирическая наука XX века. Мироздание, согласно философии Космической Реальности, представляет собой грандиозную энергетическую и одушевленную систему, которая состоит из различных энергетических структур, включающих в себя человека и нашу планету. И планета, и человек являются неотъемлемой частью Космоса и действуют и живут согласно его закономерностям.

В Мироздании происходит один из важнейших процессов, движущих космическую эволюцию. Процесс этот называется энергоинформационным обменом и составляет основную жизненную силу Космоса. Обмен идет в горизонтальном, вертикальном и глубинном направлениях. На поверхности планеты все предметы и существа обладают энергетикой различного вида. В разнообразных взаимодействиях между ними происходит энергоинформационный обмен, влияющий на качество предметов и развитие человека в ту или иную сторону, в зависимости от качества обмениваемой энергии.

Что касается вертикального энергоинформационного обмена, то он происходит между человеком и Космосом на уровне планет Солнечной системы, созвездий Зодиака и созвездия Орион. Этот вертикальный энергообмен определяет регулярную и последовательную связь человека с Космосом, хотя сам человек не всегда осознает эту связь.

Глубинный энергоинформационный обмен происходит с мирами иных состояний материи и определяет влияние этих миров на земное человечество. Такое влияние проявляется довольно регулярно, хотя оно совсем не осмыслено эмпирической наукой. Миры иного, более высокого состояния материи по отношению к Земле носят причинный характер, который, к сожалению, не учитывается в нашей земной жизни. Живая Этика представляет нам миры трех состояний материи — плотный, тонкий, огненный. По ним движется ближайшая к нам ступень космической эволюции. Тонкий и огненный миры представляют собой более высокий вид материи и более высоковибрационную энергетику.

Согласно Живой Этике, вид материи и энергетики определяется еще одним важнейшим фактором — творчеством. Мир плотной материи (наш мир) — пространство рукотворчества. В тонком мире преобладает мыслетворчество, в мире огненном — духотворчество. Космическая эволюция не исчерпывается лишь тремя мирами. Миры иных состояний бесконечны, как бесконечно качество их энергетики и виды их творчества. Измерения миров возрастают по мере повышения состояния материи. Эти миры имеют свои параллельные вселенные, пока не доступные пониманию и исследованиям ученых плотного мира. Представление о сложнейшей структуре Космоса в различных измерениях и всем богатстве состояний материи складывается и постигается постепенно, вместе с ростом сознания. Поэтому Живая Этика ставит актуальную проблему расширения сознания. Только уровень сознания определяет усвоение того или иного знания, пришедшего к нам различными путями.

Слова сознание, знание, познание определяют единый процесс постижения нами особенностей Мироздания, частью которого мы являемся.

Философия Космической Реальности дает нам возможность разобраться в этом сложном, но необходимом для науки процессе. Долгое время мы считали средством познания интеллект. Homo sapiens, или «человек разумный», за миллионы лет развил свой интеллект до высокого уровня, достигнув определенного потолка, выше которого современный человеческий разум физически уже не может подняться. Следующий вид человечества требует для познания каких-то изменений. И в системе Живой Этики мы находим целую книгу, которая называется «Сердце». Из нее мы узнаем, что сердце является местом сознания и познания — и то и другое понятия более высокие, нежели пространство интеллекта. Перед новым, идущим на смену прежнему видом человечества стоит задача синтеза интеллекта и сердца, в результате которого интеллект станет нравственным, а сердце — умным. Такое их объединение в творческом познании приведет к дальнейшему изменению традиционных методов познания и расчистит дорогу для формирования новой синтетической науки. В процессе синтеза творчества интеллекта и сердца возрастет не только сознание как таковое, но интеллектуальность перейдет в более высокую степень познания — мудрость, которая определяется умом сердца и теми космическими и иномирными связями, которыми обладает сердце. Древние мудрецы, оставившие нам богатейший слой метанауки, без которой существование истинной науки невозможно, умели пользоваться сердцем как органом мудрого познания. Такое умение продвинет науку выше по лестнице космической эволюции.

Законы Космоса

В Живой Этике мы находим одно из важнейших положений ее философии: Космос живет и развивается и космическая эволюция человечества продвигается в согласии с законами Космоса. Эти законы пронизывают весь Космос и действуют не только на дальних мирах и в пространствах иного состояния материи, но и на планете Земля и влияют на все человечество. Среди этих законов есть общие и есть частные, все вместе они составляют каркас, на котором держатся Космос и его структуры. Соблюдение или несоблюдение, знание или незнание этих законов приводит к тем или иным последствиям. Законы эти имеют не только практическое значение, они позволяют глубже и точнее понять само Мироздание и закономерности космической эволюции. Назову лишь некоторые из них: закон причинно-следственных связей, закон Иерархии, закон двойственности, закон противоположений, закон о приоритете Высшего над низшим и др.

Не буду останавливаться на законе причинно-следственных связей, или законе кармы, известном многим из вас.

Очень важен закон Иерархии, закон об одушевленном Космосе и лестнице высокоразвитых личностей, управляющий эволюцией.

Закон двойственности заключается в том, что каждое явление и каждое творение имеет две стороны — материю и дух, плотное и тонкое, земное и небесное. Если при изучении явления или структуры не учитывается вторая сторона, то достигнуть реальной истины невозможно.

Закон о противоположениях стоит у начала сложнейших эволюционных процессов. Взаимодействие противоположений — процесс очень интересный и сложный, который вырабатывает энергию явления. Если изъять из явления одно из противоположений, оно, явление, разрушается и перестает действовать. Так, без инволюции нет эволюции и без эволюции нет инволюции. Все космические законы, действующие в пространстве космической эволюции, связаны между собой сложными, а подчас неожиданными взаимодействиями и пронизывают все космическое пространство.

Эволюция — инволюция. Известно, что есть космический закон: Высшее ведет низшее, и без этого Высшего невозможно развитие, эволюция низшего. В каждом проявлении космического творчества существуют свои особенности и формы воздействия на низшее. Есть энергетический импульс Высшего низшему. Нужно помнить, что подобные импульсы идут, как правило, через самого человека и его внутренний мир. Появление в различные эпохи, различные века личностей, намного опережающих время и общий уровень сознания и знания, — это эволюционное действие Космоса. Но это действие проходит через инволюцию. Ибо «спуск» более высокой сущности в мир низший, в данном случае в плотный мир третьего измерения, сопровождается инволюцией для этой сущности.

Утонченная сущность уплотняется, или «оземляется», и теряет ряд способностей, которыми обладала. Однако такая личность несет определенную миссию, стараясь поднять человечество на более высокую ступень духовного и исторического развития. В истории человечества достаточно таких примеров. Закон реинкарнации знает немало примеров взаимодействия эволюции и инволюции. Каждое воплощение обусловлено этими двумя противоположностями. Закон кармы, закон причинно-следственных связей, также действует в пространстве «эволюция — инволюция».

Н.К.Рерих как историк

Николай Константинович Рерих, как нам известно, много и профессионально занимался археологией и историей. Его первые исторические работы были уникальны и отличались от работ других историков философской наполненностью, ярким и точным описанием исторических событий. Со временем такой характер его работ развивался и с явлением Живой Этики обрел глубокий метаисторический план, в котором он выступил как творец метаисторического процесса. Если рассматривать метанауку и ее взаимодействие с наукой, то рериховский пример в пространстве такой конкретной науки, как история, удивительно интересен и поучителен. Николай Константинович впервые выступил как метаисторик и теоретически, и практически. Его выражение «помимо историков» дает ясное представление о пространстве метаистории, в котором он действовал как творец. Я опускаю здесь художественную часть его творчества, которое все проникнуто идеями Живой Этики и, я бы сказала, метаисторическими сюжетами. Напомню, что метаистория является важной частью мета-науки, зародившейся в духовном пространстве творчества человека и имеющей связь с Высшим. Связь Н.К.Рериха с этим Высшим несомненна. И философия Реального Космоса, и ее создатели — все это неотъемлемая часть того Высшего, которое определяет творчество космической эволюции на Земле. В сотрудничестве с Высшим Н.К.Рерих получил возможность участвовать в метаисторическом процессе, который имеет причинный характер по отношению к земному историческому процессу. Это его участие в процессе «помимо историков» до сих пор не осмыслено достойным образом. Здесь я укажу на три события «помимо историков», имеющих большую перспективу в земной истории.

Первое из них — Центрально-Азиатская экспедиция 1923–1928 гг., во время которой произошел эволюционно-исторический процесс, получивший название закладки магнитов и требующий объяснений, хотя бы кратких.

Закладка магнитов — это энергетическое действие, имеющее своей целью реализацию конкретных творческих усилий космической эволюции. В данном случае в качестве таких магнитов выступили новая энергетика Е.И.Рерих и осколок метеорита под названием Камень, несущий в себе особую космическую энергию. И новая энергетика Е.И.Рерих, и Камень были связаны непосредственно с действиями Высших Космических Сил. Елена Ивановна прошла вместе с Николаем Константиновичем по всему огромному маршруту Центрально-Азиатской экспедиции. По этому же маршруту был пронесен и осколок метеорита. В странах и местах, где были заложены магниты, должны сформироваться культуры, которые составят новую эпоху грядущей ступени космической эволюции. Здесь мы видим, как энергия, связанная с Высшим, дает начало новому историческому периоду — новой эпохе и новому виду человечества. Время, в которое все это должно реализоваться, — иное, нежели земное время. Так на маршруте Центрально-Азиатской экспедиции начался метаисторический процесс, который со временем обусловит земной исторический процесс. «Помимо историков» перейдет к историкам. К сожалению, они не всегда догадываются о причинах того или иного события на бывшем маршруте рериховской экспедиции и будут напрасно искать случившемуся земные причины. Закладка магнитов прошла незамеченной, хотя об этом Рерих написал открыто. Расширение сознания историков со временем исключит из истории слово «помимо».

Вскоре после Центрально-Азиатской экспедиции под руководством Н.К.Рериха был создан Гималайский Институт научных исследований «Урусвати», в работе которого приняла участие вся семья Рерихов. Это второе событие «помимо историков». Институт расположился в долине Кулу, где Н.К.Рерих прожил до своего ухода. «Урусвати» представлял собой уникальное научное учреждение, где был осуществлен не только синтез метанауки и науки, но и были заложены основы той новой науки, о которой писали в Живой Этике ее авторы, Космические Иерархи. Такая наука, имея связь с Высшим и во многом следуя традициям метанауки, должна была исследовать тонкоматериальные явления, ее носители должны были соблюдать нравственные и этические нормы в использовании знаний. К работе Института присоединились иностранные и индийские ученые. Такие выдающиеся ученые, как А.Эйнштейн и Н.И.Вавилов, вели активную научную переписку с Рерихами. Однако подавляющая часть носителей эмпирической науки не увидела и не осмыслила выдающегося исторического значения первого института новой науки, новой системы познания, которая должна была оказать решающее влияние на развитие науки в целом. К сожалению, с началом Второй мировой войны Институт Гималайских исследований прекратил свою деятельность, которая по ряду причин до сих пор не восстановлена в полном объеме.

И, наконец, третье историческое действие Николая Константиновича — это так называемый Пакт Рериха, имеющий своей целью защиту культурных и исторических объектов во время войны и в мирное время. Философское значение этой акции трудно переоценить. В ней тесно сплелись два процесса — метаисторический и исторический. Пример такого взаимодействия был поучителен и плодотворен. Позиция Рериха по отношению к культуре как таковой полностью соответствовала концепции Живой Этики и ее авторов. Культура является одной из важнейших основ космической эволюции человечества. Именно через духовное пространство культуры материя более высокого состояния и измерения влияет на земную жизнь и ее развитие. Объекты культуры и истории, такие как древние сооружения, храмы и различные строения, имеющие культурно-историческое значение, а также старинные замки, соборы, дворцы, музеи и библиотеки, хранители культурной информации, — все они были не только свидетелями прошлого, но и носителями нетленной красоты и высоковибрационной энергетики, имеющей эволюционное значение. Последняя аккумулировалась в таких объектах в течение многих веков и составляет главное эволюционное сокровище планеты. Оно должно быть неприкосновенным, поскольку обеспечивает эволюционное продвижение человечества.

За несколько лет до Второй мировой войны (а Рериху было известно время ее начала) был разработан Пакт в защиту культурных ценностей, который в 1935 г. подписали американские страны, а до того, в 1931 г., в Брюгге (Бельгия) состоялась Первая Международная конференция, посвященная Пакту. Символом Пакта, получившего название «Пакт Рериха», стало Знамя Мира — на белом фоне темно-красный символ: три малых круга, заключенных в большом, — Прошлое, Настоящее и Будущее в едином круге Вечности. Такая трактовка содержит в себе идею культурной преемственности и еще многое другое, связанное с троичной структурой нашего Мироздания. Символ несет в себе формулу космической эволюции и имеет отношение к тем, кто является субъектами этой эволюции и влияет на ее ход.

Но ни историческое творчество Н.К.Рериха, ни Высокие Духи в сложившейся на планете ситуации, обусловленной низким уровнем сознания ее населения, не смогли остановить войну и предотвратить разрушение культурных сокровищ. После войны страны-участницы подсчитывали нанесенный материальный ущерб. Но никто ни в каких денежных единицах не мог и не стремился подсчитать духовно-энергетический ущерб от разрушения культуры. Прошло много лет. Материальные потери забылись, но потери в культуре до сих пор дают о себе знать. Различные кризисы, охватившие вторую половину XX и начало XXI века, — это результат варварского разрушения культуры не только во время Второй мировой войны, но и в период военных конфликтов, которые не утихают до сих пор. Полное непонимание значения культуры, ее духа и энергетики приводит и в мирное время к бедственным результатам.

После войны, в 1954 г., на конференции ООН в Гааге была принята «Международная конвенция о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта». В основу Гаагской конвенции был положен Пакт Рериха, и ее подписали многие страны мира. Однако можно с сожалением констатировать, что отношение к культуре в лучшую сторону не изменилось. Земное невежество и зло пока, временно, побеждают даже космические силы.

Новое космическое мышление

Явление Живой Этики — это импульс Высшего нашей ступени космической эволюции. Сама философия Космической Реальности есть основа нового вида мышления — космического. Эта же философия содержит и систему познания такого вида мышления.

История человечества знала до XX века три вида мышления — мифологическое, религиозное и научное. Наиболее загадочным для нас является мифологическое сознание, или мышление, представлявшее собой цельную образную систему информации, в которой преобладали космические сюжеты. Этот вид мышления не имеет начальных ступеней на Земле, оно как бы появилось на нашей планете уже в какой-то завершенной структуре, содержавшей общие положения для народов, находящихся в отдаленных друг от друга пространствах. Можно предположить, что такая уникальная информация пришла на Землю из миров более высокого состояния материи и измерения. По-видимому, это был первый энергоинформационный импульс Высшего в пространство низшего.

Из недр мифологического мышления выросло религиозное, когда импульс Высшего обрел новую форму — появление Великих Учителей и новых духовных Учений.

Сказать, что из религиозного мышления выросло современное научное, мы вряд ли сможем. Если мифологический и религиозный виды мышления человечества были явно связаны с Высшим Космосом, то о научном мышлении сказать этого нельзя. В этом случае мы сталкиваемся с загадкой, которая может быть объяснена лишь частично. В XVII–XVIII вв. эмпирическая наука становится чисто атеистической, порывает с метанаукой и теряет связь с Высшим, что самым скверным образом повлияло на теорию ее познания. В этом немало повинна церковная инквизиция. Она самым жестоким образом преследовала всякое свободомыслие и прежде всего научное.

Новое космическое мышление, концепцию и систему познания которого мы находим в Живой Этике, восстанавливает в новой науке такую связь. В связи с формированием в XX веке нового вида мышления необходимо обратить внимание на одно из важных обстоятельств. Философия Живой Этики давалась на русском языке и предназначалась в первую очередь России. Духовная революция, которая началась в России в конце XIX — начале XX века, в немалой степени способствовала этому обстоятельству. Именно в пространстве этой Духовной революции начали появляться ростки космического мышления. Они ясно прослеживались в философии Серебряного века в работах В.С.Соловьева, Н.А.Бердяева, С.Н.Булгакова, братьев С.Н. и Е.Н. Трубецких, П.А.Флоренского и др. Мы находим их в русской поэзии в произведениях Тютчева, Блока, Белого, Вяч. Иванова и многих других поэтов. Значительный вклад в формирование космизма внесли и русские ученые В.И.Вернадский, К.Э.Циолковский, А.Л.Чижевский. Во многих их работах мы находим отзвуки космических идей Живой Этики. Русские художники, такие как Чюрлёнис, Рерих, Бенуа, Врубель, а позже творцы «Амаравеллы», опережая науку в своих прозрениях, несли в своем творчестве образы будущего нового сознания.

Все это вместе взятое сделало Россию родоначальницей космизма, который впоследствии вышел за ее границы и оказал большое влияние на мысль Запада. Живая Этика как бы подвела итог космического мышления российской Духовной революции, развила ее космические идеи и заложила основы системы познания космического мышления. Именно в ней, в философии Космической Реальности, мы находим плодотворные мысли о новой науке, о синтезе, который предоставит этой науке беспредельные возможности для дальнейшего развития и познания Мироздания во всем его богатстве.

XX и начало XXI века сделали нас свидетелями еще одного энергетического импульса космической эволюции — в мир пришли дети нового сознания, и это подтверждает положение Живой Этики о наступлении новой эпохи и появлении человека Духовного как нового вида человека разумного. Дети нового сознания с их необычными способностями, знаниями и нравственной структурой есть начало этого нового вида человечества. Наша прошлая научно-общественная конференция была полностью посвящена таким детям.

Живая Этика дает нам представление о новой ступени космической эволюции, о новой эпохе, о новом человеке, о новом мышлении, новой науке и новых грядущих знаниях, так не похожих на ныне существующие.

Известно — и возможно, что это историческая закономерность нашей планеты плотной материи, — что старое всегда противостоит новому, а новое пробивает себе путь в драматической борьбе со старым. И наш, как мы считаем, образованный век не избежал подобного процесса. Не буду останавливаться на позиции церкви, которая в свое время сожгла на костре великого ученого Джордано Бруно и судила другого, не менее великого ученого Галилея за абсолютно верную идею о вращении Земли. Эта позиция, спустя века, ни в чем не изменилась.

Нас должно больше всего интересовать пространство науки. Его можно условно разделить на две части — науки гуманитарные и науки естественные и точные. На обе части в значительной мере влияли и исторические обстоятельства, и обстоятельства познания как такового. Что касается гуманитарных наук, куда входит и философия, то это наиболее консервативная часть. Положение с ней усугубляется еще и тем, что долгое время существования тоталитарного, одномерного государства сделало эти науки носителями его идеологии. В результате то новое, что сейчас входит в нашу жизнь, крайне трудно воспринимается застоявшимися мозгами, утратившими способность мыслить самостоятельно, и в основном отвергается. У российских философов, прошедших школу идеологического тоталитаризма, часто возникает стремление определить это новое старыми, архаическими терминами, давно потерявшими свой смысл и мало понимаемыми самими философами. В результате положения Живой Этики искажаются, а ее новая система познания остается просто незамеченной таким исследователями. И поэтому одни философы, критикуя Живую Этику, обвиняют ее в отсутствии теории познания, а другие относят философию Космической Реальности к эзотерике, что крайне неверно. Всем грамотным людям известно, что эзотерика — это система закрытых знаний. Считать таковой Живую Этику не приходится. В ней закрытых знаний не существует. Если эти знания непонятны читающему философу из-за узкой культурной подготовки, то это проблема самого философа, а не философии Живой Этики. Не воспринимается Живая Этика и многими историками, филологами, журналистами и т. д. Но оставим их в покое и обратимся к тем, кто заинтересовался этой философией и начал понимать ее значение. В гуманитарных науках таких единицы. В естественных и точных науках их больше, но далеко не достаточно, чтобы говорить о восприятии этого нового большинством носителей таких наук. Однако в последнее время их количество увеличивается, что свидетельствует об углублении процесса постижения нового в пространстве науки как таковой.

В 2003 году по инициативе четырех организаций — Международного Центра Рерихов, Российской академии естественных наук, Российской академии космонавтики им. К.Э.Циолковского и Российской академии образования — в Музее им. Н.К.Рериха состоялась научно-общественная конференция «Космическое мировоззрение — новое мышление XXI века». В работе ее секций и пленарном заседании приняли участие более 900 ученых различных научных организаций и институтов, в том числе и академики, членкоры и сотрудники Российской академии наук. В конференции участвовали 13 академиков, 87 докторов наук и большое количество кандидатов наук. На конференции была единогласно принята резолюция, в которой среди остальных решений отмечу два пункта. Один — о необходимости ввести в научный оборот философию Живой Этики, другой предлагал на базе Международного Центра Рерихов создать научный центр по проблемам нового космического мышления. Надо отметить, что полного единства на конференции не было и не могло быть. Всех участников объединяло одно — интерес к новому космическому мышлению и философии Космической Реальности. На конференции присутствовали ученые различных областей науки, каждый из которых имел свой круг представлений по обсуждаемой теме. Поэтому и на заседаниях секций, и на Круглом столе конференции шли дискуссии по затронутым вопросам. Был ряд спорных моментов и во время обсуждения резолюции. Однако конференция пришла к единому мнению, что работу по исследованию нового космического мышления надо продолжить, поскольку эти исследования имеют немалую научную перспективу.

В декабре 2004 года на базе МЦР был создан Объединенный Научный Центр проблем космического мышления (ОНЦ КМ), в сферу исследований которого с полным основанием вошла Живая Этика. При ОНЦ КМ начал действовать ученый совет под руководством академика РАН, заместителя руководителя Уральского отделения РАН Владимира Николаевича Большакова. Был подготовлен сборник научных трудов ОНЦ КМ и развернута работа секций научного центра.

Конференцию 2003 года можно считать в какой-то мере исторической, после нее в исследование проблем Живой Этики включились научные конференции государственных университетов, таких как Уральский, Томский, Саратовский, Башкирский, Белорусский. За это время по Живой Этике опубликовано немало работ чисто научного характера. Российская академия наук предоставила страницы своих изданий для публикаций ученых, работающих в ОНЦ КМ и занимающихся проблемами Живой Этики. Из работ этих ученых составлен сборник «Живая Этика и наука», который выйдет в ближайшее время^[2].

Все вышеперечисленное свидетельствует о значительном расширении в научном пространстве интереса к философии Космической Реальности, к ее проблемам и ее новой системе познания.

Нынешняя конференция «Живая Этика и наука» подтверждает своими работами и докладами положительные тенденции, связанные с формированием нового вида мышления — космического. Участие в этом процессе ученых является обнадеживающим фактором в развитии дальнейших исследований в этой области.

Г.Н.Фурсей,

академик, вице-президент РАЕН, Санкт-Петербург

Декларация прав науки. Постановка проблемы

Найти путь к Творцу, охранить Род

И жить в согласии со Вселенной.

Кир Булычев

Наука как вид искусства

Творческий труд воплощается и аккумулируется в культуре, одним из основных звеньев которой является наука. Наука — важнейший компонент, от которого зависит развитие и сохранение цивилизации.

Как наиболее осознанная часть культуры наука располагает количественными критериями и объективными представлениями об окружающем нас мире. Она включает в себя накопленное человечеством систематизированное знание, носителей знания (ученых), систему передачи знания (образование) и основы нравственности, определяющие пути использования знания.

Помимо основных признаков, наука как высочайшее достижение человеческого духа, своими средствами отражающая и познающая природу, обладает присущей ей внутренней гармонией и красотой, эмоциональным содержанием и образным выражением, и в этих своих проявлениях способна производить глубокое впечатление на людей, даже не обладающих специальными профессиональными знаниями и навыками. Представление науки как самостоятельного вида искусства могло бы служить поднятию престижа научного знания во всем мире, среди всех слоев населения и тем самым способствовать утверждению авторитета науки и проникновению этого вида культуры в сознание широкого круга людей планеты.

В качестве примеров можно привести представление великих идей, гипотез, открытий, возникших в современном мире в результате развития научного знания, а также представление картин и образов науки:

• в микромире — это замечательные картины вещества в масштабе атома, отражающие симметрию, гармонию и удивительную элегантность, свойственные природе. Это структуры живой материи — структура гена, биологических молекул и т. д.;

• в макромире — это картины, отражающие красоту явлений природы, динамику движения природных процессов, мгновенные слепки состояния вещества в различных условиях, замечательные модели явлений природы, созданные благодаря применению методов вычислительной математики и т. п.;

• в мегамире — это отображение величественных картин космоса, звездных образований, астрономических, космогонических объектов, космических явлений и процессов;

• и многое другое.

Отдельные элементы этого искусства науки время от времени возникают, появляются и демонстрируются, но столь же доступным достоянием людей, как традиционные произведения искусства, они до сих пор не стали. В этом смысле концентрированное понимание искусства науки как ветви культуры дает возможность значительно повысить общий культурный уровень населения планеты.

Основным девизом этого вида искусства мог бы стать девиз: «Знание во благо человечества».

Морально-нравственный аспект

Аспект, связанный с использованием и распространением знаний, является особым аспектом науки. Разработка специальных документов, соглашений, договоренностей, законов, регламентирующих использование результатов научных исследований, а также распространение знаний, которые могут представлять опасность для жизни, является одной из главных этических проблем современности. Дальше отступать практически некуда. Сейчас возможности бездумного использования знаний так расширились, что человечество может тысячью способов уничтожить не только себя, но и все живое на Земле и разрушить саму планету. В то же время многие достижения человечества весьма полезны, например, созданные ядерные заряды могут оказаться чрезвычайно важными для защиты планеты от разрушения при столкновении с крупными метеоритами или возникновении других космических опасностей. Сказанное относится ко всем отраслям знания, в т. ч. к биологии, химии, физике, математике и др.

Развитие невозможно, да и нецелесообразно приостанавливать, но по мере возрастания мощи знания, появления нового знания и, соответственно, опасности его использования возникает актуальнейшая задача: как вести себя в бурном потоке экспоненциально возрастающих возможностей, как договориться, какие нравственные и базирующиеся на них политические решения необходимо принять, чтобы минимизировать эту опасность.

Наука и религия

Сегодня соотношение науки и духовности, науки и религии приобрело особую актуальность. Этой проблеме, требующей конструктивного решения, посвящен ряд конференций, в результате проведения которых стало понятно, что между наукой и религией нет прямого противостояния. В свое время оно было искусно выдумано апологетами тех или иных религий. Не творцами, не апостолами — апологетами, что воплощено в жуткой притче о великом инквизиторе в романе Ф.М.Достоевского «Братья Карамазовы». Джордано Бруно, Коперник, Галилей… На протяжении нескольких веков тысячи и тысячи яростных столкновений пытливых умов с невежественными поборниками веры привели к невосполнимым потерям. Страшный удар по знанию был нанесен и воинствующим атеизмом. По идеологическим соображениям оказались затоптаны целые научные направления.

Сейчас совершенно ясно, что традиционная наука и религия — это независимые каналы, способствующие более целостному осознанию мира. Эти пути взаимодополнительны и оба сходятся в человеке.

Технический прогресс и развитие цивилизации

Нельзя быть настолько невежественным, чтобы запрещать развитие знания. Не человекоподобен, кто преследует науку! Повторим эту укоризну несчетное число раз, пока самое мохнатое мышление не устыдится.

Живая Этика. Аум

В век высокотехнологичной цивилизации парадоксально звучит утверждение, что технический прогресс наносит вред человеку. (Этот вопрос и прежде неоднократно возникал в истории человечества: например, в XVIII веке механизация производства встречала яростное сопротивление цеховых объединений из-за боязни рабочих потерять работу.) Пока мыслители всесторонне обсуждали ситуацию, а консерваторы неизменно говорили, что техника — дело вредное и страшное, наука и техника шли вперед и добивались выдающихся результатов, открывая человеку новые потрясающие возможности. В начале XX века выдающийся христианский философ Н.А.Бердяев, анализируя эту проблему, очень точно сформулировал ответ: «Этическое отношение к технике не может быть противоречивым и двойственным. Техника есть обнаружение силы человека, его царственного положения в мире, она свидетельствует о человеческом творчестве и изобретательности и должна быть признана ценностью и благом».

«Оправдание техники в широком смысле слова есть оправдание культуры, и отрицание ее есть желание возврата от состояния культурного к состоянию природному».

«Головокружительные успехи техники в ХІХ — ХХ веках обозначают самую большую революцию в истории человечества, более глубокую, чем все революции политические».

«…Поразительные успехи физики и основанной на ней техники приводят к обнаружению в мире неведомой до того действительности».

«…Через человека, через человеческое знание и изобретение меняется космос».

«…Человеку дается страшная разрушительная и созидательная власть. И от его духовного состояния зависит, направит ли он эту власть на созидание или на разрушение».

«…Она (техника) раскрывает возможности большего освобождения духа» [1, с. 197–199].

Нравственный аспект науки

…Духовное сознание отстало от физического. Этика утерялась среди нагромождений формул.

Живая Этика. Мир Огненный

Знания как таковые по отношению к добру и злу индифферентны. И в этом заключается нравственная проблема — проблема свободы выбора, проблема свободы воли.

Без глубоких знаний невозможно развитие ни одной цивилизации. Именно знание способствует движению человечества по пути восхождения. Но для того чтобы это восхождение было устойчивым, требуются четко сформулированные договоренности, на основе которых должны быть приняты фундаментальные решения, многократно повышающие ответственность за использование знаний; необходим также анализ последствий применения новых знаний. Все вышесказанное налагает особую ответственность на любое государство, в особенности на его ученых и правительство.

Неотвратимо назрела необходимость выработки фундаментальных, глобальных международных договоренностей — документа, который мог бы быть назван «Декларация прав науки». Документ должен быть обязателен для всех государств и определять использование и распространение знания только во благо человека. Несомненно, создание такой декларации является чрезвычайно сложной задачей, требует фундаментальных исследований и концентрации усилий всего научного сообщества, но сделать это нужно, т. к. ее создание абсолютно необходимо.

Тезисы основных статей. Права и ответственность науки

Приводим примерный текст статей, которые следовало бы включить в Декларацию прав науки.

Статья 1. Творчество и углубление знания о Вселенной постулируется как основное предназначение развивающегося человечества. Одной из главных задач в этом направлении является формирование и расширение сознания. Этой фундаментальной задаче в основной своей части должен быть подчинен процесс воспитания и образования, в том числе и процесс подготовки ученых.

Статья 2. Знания являются достоянием нации, народа страны, всего человечества. Терять знания или способствовать их утрате преступно.

Статья 3. Знания могут использоваться только во благо. Они не должны находиться в пассивной форме, если необходимо их применение для осуществления процесса развития, прорыва на пути восхождения, а также в случае необходимости преодоления опасных тенденций и ситуаций. Распространение и использование знания, могущего принести вред человеку, недопустимо.

Статья 4. Знания, последствия распространения которых не удовлетворяют научным критериям безопасности для жизни человека и планеты, не могут быть предложены к реализации.

Статья 5. Сокрытие пагубных последствий применения опасных знаний преступно.

Статья 6. Знание должно оберегать сознание, способствовать его расширению и формированию, ориентировать на восхождение к высшим духовным ценностям. Недопустимо использование знания для манипуляции сознанием и бесконтрольного проникновения во внутренний мир человека.

Статья 7. Увеличение энергетической мощи на основании развития новых знаний должно быть направлено на увеличение устойчивости жизни человеческого общества и не должно нарушать экологию планеты.

Статья 8. Наука как основная движущая сила прогресса, эволюции, творческого роста человека имеет право на всестороннюю поддержку государства и общества. Обязанностью государств является сохранение и приумножение знаний.

Статья 9. Знания, необходимые для сохранения, поддержания жизни, служащие охране здоровья человека и способствующие эволюции человека и общества, должны быть достоянием всего человечества. Сокрытие их недопустимо.

Статья 10. Распространение и использование знаний, способствующих массовому уничтожению людей и любых проявлений жизни на планете, преступно. Знания не могут быть использованы для сознательного уничтожения человека и природы.

Статья 11. Знания, несущие опасность при неправильном обращении с ними, не могут быть переданы лицам, не имеющим соответствующей квалификации, подтвержденной квалификационными документами.

…Тайна не есть преграда, но лишь охрана пути. <…> Сокровенность есть сокровище нерасхищенное.

Утрата соизмеримости есть потеря пути.

Живая Этика. Аум

Статья 12. Знания (сокровенные), которые способны воспринять и безопасно употреблять только ученые и мыслители высочайшего уровня, не могут быть переданы людям более низкого уровня сознания и в этом смысле являются государственной и международной тайной, охраняемой соответствующими институтами и процедурами.

Статья 13. Каждый ученый имеет право свободно выражать свои взгляды на природу вещей. Он имеет право провозглашать любую идею, в т. ч. гипотезу, сведения о редком событии, наблюдении и т. п., но при этом обязан объективно характеризовать степень достоверности. Недостаточно осознанное знание представлять как достоверное недопустимо. Любое искажение и фальсификация знания преступны.

Статья 14. Присвоение чужих идей, научных достижений и открытий (плагиат) преступно.

Статья 15. Каждый ученый должен иметь доступ к информации, не составляющей тайну, связанную с опасностью ее использования и распространения (см. ст. 11 и 12). Получение информации, отмеченной в ст. 11 и 12, возможно при прохождении специальных экзаменов и допуска.

Статья 16. Недопустимо, чтобы использование знания в интересах бизнеса опережало научное обоснование безопасности его использования.

Статья 17. Ответственность за развитие, сохранение научных знаний, науки как таковой лежит на государстве. Государство, в частности, отвечает за состояние науки, за образование, целенаправленный поиск талантов и предоставление им благоприятной среды для развития и реализации их идей, за преемственность передачи знаний от поколения к поколению, за сохранение научных школ во всех отраслях знания.

Наука не роскошь, а средство перемещения в будущее

Статья 18. Самоокупаемость науки может быть декретирована только на той завершающей стадии, когда результат исследований непосредственно воплощается в товар (технологию, устройство, средство производства и т. п.).

Принципиально: наука, в первую очередь фундаментальная, самоокупаема для общества всегда, так как на основании знаний, предоставляемых ею, намечается наиболее целесообразный путь в будущее, осуществляется оптимальный прогноз, конструирование, построение различного рода технических и технологических систем, развитие всех высоких технологий.

Статья 19. Наука, во всех ее формах, имеет право на финансовую помощь со стороны государства, на поддержку воспроизводства научного образования в стране, поддержку одаренных детей и научных школ.

Статья 20. Государство ответственно за сохранение знаний (создание и сохранение банков данных, развитие и сохранение научных институтов, научных библиотек, уникальных установок, создание и сохранение музеев науки и техники, информационного обеспечения науки).

Государство ответственно за сохранение носителей знаний — ученых.

Считаю необходимым подчеркнуть, что представленные соображения о правах науки являются предварительными и, несомненно, требуют развития и более глубоких и четких формулировок.

* * *

В заключение считаю своим приятным долгом выразить глубокую благодарность всем тем, кто инициировал идею появления этого документа, за консультации, высказанные соображения, замечания и дополнения.

Я чрезвычайно благодарен советнику РАЕН, членкору Международной академии наук экологии и безопасности человека и природы (МАНЭБ) М.Н.Чирятьеву за многократные плодотворные дискуссии, ряд интересных идей и предоставление в мое распоряжение материалов, касающихся рассматриваемой проблемы: тезисов из Живой Этики, высказываний ряда выдающихся мыслителей, текста Декларации мирового этоса и т. д.

Я также сердечно благодарен академикам РАЕН проф. А.И.Лившицу и проф. Р.Г.Баранцеву за просмотр рукописи и ценные замечания.

Литература

1. Бердяев Н.А. О назначении человека. М.: Республика, 1993.

М.Н.Чирятьев,

член-корреспондент Международной академии наук экологии и безопасности человека и природы, вице-президент Международной Лиги защиты Культуры, советник РАЕН, Санкт-Петербург

Методологические особенности новой одухотворенной науки^[3]

Могут спросить, начинается ли новая эпоха. Истинно, началась, ибо входит в жизнь осознание великих энергий — наука восходит на новые высоты.

Живая Этика. Аум

Высшее счастье мыслящего человека — познавать постижимое и тихо замирать перед неисповедимым.

И.В.Гёте

1. Методология науки и другие формы познания

Методологию науки можно определить как учение о принципах и формах организации научной деятельности и совокупности методов, приемов и способов познания и преображения действительности, необходимых для получения знаний и их дальнейшего использования.

При этом сама методология является важным разделом познания, которое включает также и философию науки. Научная деятельность, ориентированная на открытие и усвоение нового знания, этим не исчерпывается, так как в своем процессе порождает новые формы мышления (и рациональные, и иррациональные, например интуитивные), и создает различные приборы, установки, методики, применяемые как в науке, так и за ее пределами. Научная деятельность, если ее не отчуждать от смыслов эволюционного совершенствования самого человека, природы и космоса, служит одним из важных источников обретения людьми нравственных ценностей, определяющих приоритеты развития человека и общества.

Следует сразу отметить, что кроме известного нам научного пути получения знаний в настоящем эволюционном цикле существуют так называемые «вненаучные», или метанаучные пути, как, например, религия, йога, искусство, инженерия (технологии, изобретения). Современный подход к их взаимосвязям чаще всего не доказывает, что остальные пути обретения знаний лучше или хуже, но акцентирует внимание на специфичности научного познания. Философия в разное время то считалась почти единой с наукой, как в античности и Средневековье, то воспринималась как универсальная наука, как в Новое время, благодаря работам Декарта и Гегеля, то представления о содержании, методах и критериях познания в философии и науке разделялись (см. разд. 2 статьи). Тем не менее, как справедливо считал В.И.Вернадский, «некоторые части даже современного научного мировоззрения были достигнуты не путем научного искания или научной мысли — они вошли в науку извне: из религиозных идей, из философии, из общественной жизни, из искусства. Но они удержались в ней только потому, что выдержали пробу научного метода» [1, с. 44]. Более того, научное обоснование бывает зачастую трудно применимо в других сферах деятельности, хотя с прошлого века отчетливо наблюдается тенденция повышения роли науки и ее большего признания обществом.

Научное познание, в соответствии с выработанными за прошедшие века критериями, должно стремиться к обоснованности, доказательности, полноте, непротиворечивости, обладать характеристиками, необходимыми для систематизации. Важным для современной парадигмы критерием является обоснованность теоретических концепций и построений практическими наблюдениями и экспериментальными подтверждениями, причем более действенной является теория, не только объясняющая и описывающая те или иные явления, процессы, состояния и т. п., но выявляющая определенные закономерности, позволяющие предвидеть тенденцию развития этих явлений, процессов и т. п. Причем от опытных исследований сложившаяся система научного познания требует воспроизводимости, т. е. повторяемости для многократной проверки результатов, для чего широко применяются статистические данные.

Современная наука пользуется следующими основными методами: индукция и дедукция, анализ и синтез, абстрагирование, идеализация, обобщение, сравнение, аналогия, описание, объяснение, предсказание, гипотеза, подтверждение, опровержение, моделирование, формализация и пр.

Как правило, отдельные науки, традиционно специализируясь на своих предметах изучения, используют особые методы, связанные с представлениями о сущности их объектов.

2. Синтез знаний и значение научного мышления

В своих лучших открытиях наука оказывается искусством. Подобный поражающий научный синтез навсегда запечатлеется в человеческом мозгу как нечто непреложно убедительное. Так наука перестанет быть набором условно подобранных фактов и торжественно двинется к овладению новым мышлением, ведя за собой человечество. <…> Наука уже вступает в такую необъятную область исследования, как мысль.

Н.К.Рерих

Основными методами получения практического знания в науке являются наблюдение и эксперимент. Конечно, в науке, как и в других сферах человеческой деятельности, выбранный метод не гарантирует успешного результата, ибо его применение зависит от мастерства исследователя.

И здесь начинает работать индивидуальный фактор, с которым в научной деятельности принято считаться гораздо меньше, чем в искусстве, где без композитора, художника или поэта не возникает творение.

Но ведь многие исследования начинаются с мысленных экспериментов, и признанная научная методология их допускает: анализ начинается с мысленного разделения предмета на составляющие его части или стороны, в то время как синтез подразумевает мысленное объединение в единое целое расчлененных анализом элементов. Анализ устанавливает специфические качественные, количественные и иные отличия, а синтез позволяет найти существенные общие свойства, объединяющие части в единое целое. Абстрагирование, идеализация, обобщение, аналогия и моделирование, индукция и дедукция, выдвижение аксиом, построение гипотез и теорий и, конечно же, создание описательных методов изучаемых явлений (словесных, графических, схематических, символических и т. п.) также невозможны без участия мысли исследователя. Однако нужно помнить, что на мыслительные способности человека влияет весь взаимосвязанный комплекс психофизиологических, социокультурных, природно-космических и многих индивидуальных и личностных факторов и условий.

Таким образом, поскольку выбор методов исследования, их последовательность, сочетаемость и согласованность, умение их применять зависят от вышеуказанного комплекса, а также от широты сознания, творческих способностей, других особенностей, определяющих мастерство ученого, то, забегая вперед, можно утверждать, что чем более целостные и многоплановые явления или системы мы исследуем, тем в большей степени будем вынуждены основываться на приоритете синтеза и индукции; при этом в будущем в науке откроется больше возможностей использовать иные способы познания и скрытые способности самого человека или живых организмов и создавать качественно новые инструменты и приборы.

Новая ступень познания будет направлена прежде всего к сути и причине, которые открываются в метанауках. У каждого подлинного ученого, сознательно совершенствующего творческую мысль и расширяющего культурный кругозор, наступает момент, когда он, подобно И.Ньютону, мог бы сказать: «Я не знаю, что будут думать обо мне грядущие поколения; но я сам представляюсь себе ребенком, который на берегу океана нашел несколько выброшенных на сушу раковин, тогда как сам океан во всей своей неизмеримости и непознанности по-прежнему стоит перед его взором, как великая неразгаданная тайна» [2, с. 54]. Эти слова незадолго до смерти произнес ученый, пытавшийся через открытие законов движения небесных тел приблизиться к тайнам Мироздания как целого! Его мысли не хватало просторов видимых небес, и он искал ответы в математической гармонии сил, определяющих структуру мира, в метафизике, в алхимии, в расшифровке пророчеств Даниила и откровений Иоанна Богослова, в разумности живой основы Космоса [3].

Мы видим, что начиная с конца XIX века, с одной стороны, научное познание все больше и больше сосредоточивается на утончающихся объектах исследований (электрон, атомное ядро, изотопы, поля, лучи и частицы микромира и т. д.), а потом пытается понять, воспроизвести и преобразовать атомные и молекулярные структуры материи. С другой же стороны, научная мысль прорывается в Космос, исследует макромиры (планеты, звезда, галактики, черные дыры, темное вещество и энергию), ищет аналогии, создает теории, конструирует умозрительные модели… Эти миры соединены в самом человеке, и их познание побуждает его познавать свой внутренний мир, что, согласно древней мудрости, является самым главным. Философские обобщения фактов, получаемых при изучении мира квантовых величин и мира звездных скоплений, все чаще наводят непредвзятых исследователей на необходимость признания предустановленной гармонии Мироздания, его разумного порядка и даже глубинной связи с ним сознания (например, антропологический принцип в космологии и ЭПР-парадокс^[4] в квантовой физике) [4; 5].

В последние десятилетия стал особенно заметен рост числа открытий, совершаемых на границе разных наук. Информационное многообразие обрушилось лавиной, и сегодняшние школьники и студенты вынуждены усваивать гораздо больший объем знаний, чем обучавшиеся 30–40 лет назад. В силу своей актуальности информационные технологии, разработки новых процессов, материалов и аппаратуры для получения, накопления, обработки и передачи информации требуют огромных денежных вложений в мире.

Многообразие получаемых знаний в стремительно меняющемся мире побуждает к развитию новых качеств сознания и способствует переоценке значимости методов познания. Чтобы выбрать верную стратегию, стоит прислушаться к совету мудрых: «На практике убеждаетесь в том, что всего знать невозможно, настолько разрослись все ветви познания. Но можно выбрать те отрасли знания, которые наиболее звучат, а все остальное стараться обнять не в деталях, но в синтетическом понимании их как частей единого целого. При синтезе и смысл частностей становится понятным. Огненное сознание в состоянии охватить очень многое, но знать все невозможно. Специальность без синтеза подобна развитию одной части тела за счет других и в ущерб всем остальным. Знание Основ, на которых зиждется Мироздание, дает синтетическое понимание целого» [6, 296].

Возвращаясь к важности постановки мысленного эксперимента, целесообразно вспомнить, что этот способ исследования применял еще Галилей, а один из самых ярких примеров использования мысленного эксперимента в истории науки был явлен гениальным ученым и изобретателем Николой Теслой. В интервью, опубликованном в «Американ мэгазин» (апрель 1921 г.) под заголовком «Заставьте свое воображение работать на вас», Н.Тесла, описывая свои необычные способности, отметил, что некоторые люди берутся за выполнение какой-то работы без должной подготовки и «сразу же тонут в деталях, вместо того, чтобы сосредоточится на главной идее». В итоге, получая результат, они «жертвуют качеством». В отличие от них Н.Тесла, почувствовав необходимость в новой разработке, мог на месяцы и даже годы «оставить эту идею на заднем плане своего ума» и не сосредоточиваться на ней в этот «инкубационный период». Через некоторое время у него начиналась интенсивная стадия осознания конкретной проблемы, ее глубокое прочувствование. «Чувство это настолько убедительное, — пишет Н.Тесла, — словно я уже нашел решение проблемы. Я пришел к выводу, что на данной стадии подлинное решение и в самом деле уже находится в подсознании, хотя может пройти еще немало времени, прежде чем оно дойдет до сознания.

До того как сделать набросок на бумаге, я мысленно прорабатываю всю идею. В уме я изменяю конструкцию, вношу исправления и даже включаю устройство. Никогда не делая чертеж, я могу дать мастеру размеры всех частей, и в законченном виде они будут соответствовать друг другу настолько точно, как будто сделаны по настоящим чертежам. И мне не важно, в уме или в мастерской испытываю я свою машину.

Изобретения, которые я делал таким образом, всегда работали, и за тридцать лет не было ни одного исключения. Мой первый электродвигатель, вакуумные лампы для беспроводного освещения, турбина и множество других устройств — все это разрабатывалось именно так» [7, с. 233–234].

То, что происходило в творческой лаборатории сознания Теслы, похоже на удивительный, почти алхимический процесс, в котором его духоразумение порождает чувствознание, и оно, воплощаясь, конденсируется в идеальные процессы и праформы, а потом материализуется в конкретных рукотворных конструкциях. Такая степень умственной йоги, владеющей целостностью восприятия всей системы, пока доступна только гениям.

Но если быть последовательным, то нужно признать, что ученый будущего должен сознательно совершенствовать качества мышления, воображения, восприятия, самообладания, самоконтроля и т. д. вплоть до высших духовных качеств сознания. А коль скоро развитие от классической до постнеклассической науки было связано с совершенствованием инструментов, приборов, технологий, да и самих научных методов, почему же не признать, что главенствующая роль в познании должна быть отведена необходимости совершенствования самого естественного и потенциально всемогущего инструмента, данного человеку эволюцией, — мысли.

О насущной потребности высвобождения мысли из добровольного затворничества и рабства писала Е.И.Рерих: «Навязанные догмы, законы человеческие, стандарт жизни отучили человечество от процесса мышления и сделали из него, за редкими исключениями, автомата, повторяющего заученные, принятые формулы. Когда же явится возможность раскрепостить человеческую мысль? Все твердят о различных свободах, но самые противоположные лагери боятся одного и того же зверя — свободы мысли!» [8, с. 31].

В своих рассуждениях мы подошли к границе, за пределами которой начинается новый эволюционный скачок не только в науке, но и в других сферах деятельности. Непредвзятые, смелые исследования энергии мысли, признание ее онтологичности откроют огненную завесу, скрывающую качественно новые ступени в познании бытия.

Возвышенной и пытливой мыслью открывается постижение изменчивого многообразия, наблюдаемого в проявленной жизни, ее глубинных законов, великого Единства и созвучий, утверждающих целостность взаимосвязей на разных уровнях: в Космосе, Природе и Человеке, и, наконец, того, что из-за незрелости нашего сознания временно называется чудом, ибо, как утверждал В.И.Вернадский: «Наука — не результат только работы ученых. Это стихийное отражение жизни человека в ноосфере. Наука — проявление действия в человеческом обществе совокупности человеческой мысли <…> Наука не является логическим построением, ищущим истину аппаратом. Познать научную истину нельзя логикой — можно лишь жизнью. Действие — характерная черта научной мысли» [9, с. 54].

В научном познании, как и в других областях творчества, существуют периоды и циклы разных «стилей мышления», связанные с освоением и преображением мыслью того или иного пласта материи. Причем религиозная или философская мысль может в определенные эпохи опережать научный поиск, определяя его вектор, а иногда сочетаться с ним, но бывают периоды, когда сама научная мысль помогает очищению и возрождению духовно-философских исканий.

Так, например, во времена античности и Средневековья науку и философию чаще всего не различали, и принятые сегодня в науке принципы теоретического и экспериментального обоснования знаний только создавались. В Новое время философия обобщала остальные науки, но весьма быстро, уже в XIX веке, представителями иррационализма (А.Шопенгауэр и др.) и их продолжателями, приверженцами «философии жизни» (Ф.Ницше и др.), философия и наука стали разделяться, ибо философию они считали больше искусством, которое жизненнее любой науки. Неопозитивизм, относя философию к форме познания, не имеющей своей экспериментальной базы, также не считал ее наукой. В наше время наряду с теми, кто занимает крайние позиции по этому вопросу, все больше появляется исследователей, которые признают за философией научное содержание, обладающее эстетическими и этическими характеристиками. Но о важной роли этих же качеств в науке все чаще высказываются выдающиеся математики, физики, астрономы, биологи… [10, с. 181].

Сами ученые в своих исследованиях периодически использовали философский подход. Уже в Средние века все заметнее намечается взаимосвязь теологии с исследованиями знаменитых алхимиков, а в XVII–XVIII веках дискуссия таких великих мыслителей, как И.Ньютон и Г.Лейбниц (оба они также занимались алхимией), переходила из плоскости науки в философские и религиозные сферы, да и позже, уже в первой половине ХХ века, знаменитый спор Н.Бора и А.Эйнштейна о квантовомеханическом понимании вероятностной или детерминистической модели действительности в основном лежал в плоскости философии.

В.И.Вернадский считал, что сама наука ущербна без дополнения ее философским и религиозным знанием: «Аппарат научного мышления груб и несовершенен, он улучшается главным образом путем философской работы человеческого сознания. Здесь философия могущественным образом в свою очередь содействует раскрытию, развитию и росту науки. Понятно поэтому, как трудна, упорна и неверна, благодаря возможности ошибок, бывает борьба научного миросозерцания с чуждыми ему концентрациями философии или религии, даже при явном их противоречии с научно-господствующими представлениями. Ибо философия и религия тесно связаны с теми более глубокими, чем логика, силами человеческой души, влияние которых могущественно сказывается на восприятии логических выводов, на их понимании» [1, с. 67].

Таким образом, научное знание включает в свою структуру не только эмпирическую и теоретическую составляющие, но и общие мировоззренческие представления, выражаемые в философских предпосылках и основаниях. Причем, несмотря на то что эмпирический уровень устойчивее, ибо им проверяется более высокий уровень теоретических выкладок, и тот и другой уровни органично взаимосвязаны с философскими представлениями. Методологический подход допускает включать научные представления прошлого в более высокую модель, ибо иерархичность степеней абстрагирования теорий создает как бы генетически связанные, но не во всем совместимые пространства их существования, определяемые разными мерностями. Причем применение разных посылок и отбор исследуемых свойств объектов или явлений порождает связанность теории с определенной логикой (или логиками) в рамках созданной теории, не противоречащей ей. Так, В.Гейзенберг считал, что современная физика может быть представлена как минимум четырьмя фундаментальными замкнутыми и непротиворечивыми теориями: классической механикой, термодинамикой, электродинамикой и квантовой механикой.

Характерной особенностью современной науки стало то, что возможно сделать открытия как в результате опыта, так и исходя из теоретических рассуждений. А.Эйнштейн отмечал: «В настоящее время известно, что наука не может вырасти на основе одного только опыта и что при построении науки мы вынуждены прибегать к свободно создаваемым понятиям, пригодность которых можно a posteriori проверить опытным путем. Эти обстоятельства ускользали от предыдущих поколений, которым казалось, что теорию можно построить чисто индуктивно, не прибегая к свободному, творческому созданию понятий. Чем примитивнее состояние науки, тем легче исследователю создавать иллюзию по поводу того, что он будто бы является эмпириком. Еще в XIX в. многие верили, что ньютоновский принцип — “hypotheses non fingo” — должен служить фундаментом всякой здравой естественной науки. В последнее время перестройка всей системы теоретической физики в целом привела к тому, что признание умозрительного характера науки стало всеобщим достоянием» [цит. по: 11].

В связи с этим надо отметить, что индуктивный метод может быть применим не только в проявленном на физическом плане опыте, но и в умозрительных экспериментах и теоретических построениях, которые у одаренных исследователей являются действенным опытом мысли и интуиции. Интуиция, как будет показано дальше, служит иррациональным трамплином между цепочками индуктивного мышления и открывает возможности непосредственного постижения знаний без использования формальной логики.

Синтез древних и современных знаний, науки, религии и философии становится все более реальным, и, несмотря на сопротивление господствующего мировоззрения, в науке периодически возникают прорывы и революции, и новый взгляд утверждает свои права. Меняя формы познания и связанные с ними картины мира, все человечество периодически, как корабль на волнах, либо погружается в определенный слой материального мира, либо делает как бы интуитивный скачок, переходя на другой, более духовный уровень сознания.

Это проявилось особенно в последнее столетие, когда мы стали замечать, как со все возрастающей интенсивностью умственный труд вытесняет физический, «вновь создавшийся геологический фактор — научная мысль — меняет явления жизни, геологические процессы, энергетику планеты» [1, с. 232], утончаются методы исследований, объекты их внимания и сам ум ученого. С одной стороны, этому способствует искусство и философия, а с другой — то, что раньше было достоянием философии, теперь доказывается наукой. Более частое появление философских обобщений в науке является характерным признаком ее надвигающихся изменений.

Метод познания стремится от расчленения к обобщению. Живая Этика, открывая для человечества новые грандиозные перспективы познания, много внимания уделяет значимости для будущего развития такого важного качества сознания, как синтез: «Говорят о каких-то особых синтетических характерах, но такое самооправдание неверно. Не существует природного синтеза без тщательного воспитания психической энергии. Также упорствуют, что физические науки препятствуют развитию общения, но каждый знает великих физиков, астрономов, химиков и механиков, которые были прежде всего отличными синтетическими умами. Не будем перечислять их, но можно сказать: “Великая наука воспитывает и великие умы”.

Много зоркости, неутомимости, преданности было заложено в основание каждого синтеза. Понятно, что человек, развивающий наблюдательность, увидит вокруг себя много обобщений и поймет, насколько эти широкие пути привлекательнее. Именно синтез основан на убедительности и привлекательности. Синтез настолько широко охватывает сущность, что отрицание чуждо синтетическому уму. Не нужно приписывать каким-то счастливчикам особый дар синтеза. Нужно труженически развить в себе это ценное качество» [12, 501].

Движение мысли, в том числе научной, имеет две основные направленности: дедуктивное мышление — от общего к частному (оно исходит из принятых ранее предпосылок и развивается в русле привычной логики, направленность его ограничена заданным причинно-следственным рядом и имеет явно выраженную рефлекторную окраску, это мышление свойственно субъективным состояниям сознания, которые направляются дедукцией) и индуктивное мышление — восхождение мысли от частного к общему (оно чаще всего характерно для объективного мышления, организуется волей и связано с творческими способностями, именно это дает возможность индуктивному мышлению вмешиваться в поток дедуктивного и менять его направленность, тем самым внося возможности преображения сознания, избавляя его от застоя и помогая изживать вредные укоренившиеся в подсознании качества и привычки). Если сознание воплощенного человека очищается и расширяется реализацией таких возможностей, то оно способно выбрать верный эволюционный и светоносный путь восхождения в тонком субъективном мире. Это относится и к научному мышлению, которое может творчески познавать объективный проявленный мир своей индуктивной составляющей и определять направленность теоретической и подсознательной работы дедуктивным движением мысли.

Немецкий философ и логик Х.Рейхенбах считал, что принцип индукции определяет истинность научных теорий. Без этого наука лишилась бы возможности распознавания истины и лжи, и ее теории не отличались бы от произвольных прихотливых умопостроений.

Ф.Бэкон, который выступил против схоластической учености и господства Аристотелевской логики в познании, ставшей заметным тормозом развития знаний, выдвигал близкие античной натурфилософии идеи обучения у природы, постижения опытным путем ее неразгаданных тайн: «Природа побеждается только подчинением ей, и то, что в созерцании представляется причиной, в действии является правилом» [13, с. 194]. Он считал, что любой исследователь, веря в свои возможности, может овладеть методом индуктивного обобщения опыта. В отличие от логики Аристотеля, обосновавшей дедуктивный метод, Ф.Бэкон показал философское и методологическое значение индуктивного метода. Он смело боролся против «призраков» — стереотипов, догматов всех мастей, предрассудков и заблуждений, настаивая на том, что путь настоящего исследователя нередко идет вразрез с мнениями толпы. При этом он подчеркивал, что свое знание нужно строго проверять, учась у природы. Сами опыты в науке Ф.Бэкон разделял на плодоносные, которые дают новые полезные знания, и на более высокие — светоносные, открывающие истину, этот путь познания труден и долог, и среди ученых «один воспаряет от ощущений и частностей к более общим аксиомам <…> другой же — выводит аксиомы из ощущений» [13, с. 195]. Отдавая из этих двух методов предпочтение индукции, Бэкон понимал, что и она бывает разной — полной и неполной, и призывал стремиться к «полной индукции», когда собраны все факты изучаемого явления, что достижимо лишь в идеале познания. Неполная индукция обеспечивается выборочным использованием фактов, обрекая знание на гипотетичность. Хотя гипотеза еще не теория, а только требующее проверки предположение, но она уже дает направленность мысли, или, по определению И.В.Гёте, гипотеза — это леса, которые возводят перед строящимся зданием и сносят, когда здание готово.

В методологии индуктивного мышления Ф.Бэкона не только учитываются разные степени свойств изучаемого явления, но и случаи, когда исследователь ожидал наблюдать те или иные свойства, а они не проявились. Для выявления значимых свойств Бэкон предлагал так организовывать эксперимент, чтобы природа вещей обнаруживала себя в состоянии искусственной стесненности, так как в естественной свободе они менее поддаются исследованию.

После Ф.Бэкона заметный вклад в становление традиционной методологии науки внес Р.Декарт. Он, считая самыми верными путями познания индукцию и дедукцию, сформулировал четыре универсальных правила, которыми следует руководствоваться уму исследователя: «Первое — никогда не принимать за истинное ничего, что я не признал бы таким с очевидностью, то есть тщательно избегать поспешности и предубеждения включать в свои суждения только то, что представляется моему уму столь ясно и отчетливо, что никоим образом не сможет дать повод к сомнению. Второе — делить каждую из рассматриваемых мною трудностей на столько частей, сколько потребуется, чтобы лучше их разрешить. Третье — располагать свои мысли в определенном порядке, начиная с предметов простейших и легко познаваемых, и восходить мало-помалу, как по ступеням, до познания наиболее сложных, допуская существование порядка даже среди тех, которые в естественном ходе вещей не предшествуют друг другу. И последнее — делать всюду перечни настолько полные и обзоры столь всеохватывающие, чтобы быть уверенным, что ничего не пропущено» [цит. по: 11].

Современная методология науки внесла существенные коррективы в декартовский метод. Так, например, выяснилось, что чистого опыта, без теоретических представлений и подходов, не существует: «Представление о том, — писал К.Поппер, — что наука развивается от наблюдения к теории, все еще широко распространено. Однако вера в то, что мы можем начать научные исследования, не имея чего-то похожего на теорию, является абсурдной» [цит. по: 11].

Современные учебники естествознания утверждают: «Роль теории в развитии научного знания ярко проявляется в том, что фундаментальные теоретические результаты могут быть получены без непосредственного обращения к эмпирии. Классический пример построения фундаментальной теории без непосредственного обращения к эмпирии — это создание Эйнштейном общей теории относительности. Частная теория относительности тоже была создана в результате рассмотрения теоретической проблемы (опыт Майкельсона не имел для Эйнштейна существенного значения). Новые явления могут быть открыты в науке и путем эмпирических, и путем теоретических исследований. Классический пример открытия нового явления на уровне теории — это открытие позитрона П.Дираком. Развитие современных научных теорий показывает, что их основные принципы не являются очевидными в декартовском смысле. В каком-то смысле ученый открывает исходные принципы теории интуитивно. Но эти принципы далеки от декартовской очевидности: и принципы геометрии Лобачевского, и основания квантовой механики, теории относительности, космологии Большого взрыва и т. д.

Попытки построения различного рода логик открытия прекратились еще в прошлом веке как полностью несостоятельные. Стало очевидным, что никакой логики открытия, никакого алгоритма открытий в принципе не существует» [11]. То, что человеческое понимание не сводимо к алгоритмическим процессам и в разуме происходят процессы, не поддающиеся вычислениям, доказывает и Р.Пенроуз, используя теорему К.Гёделя. Он же считает, что мы приближаемся к созданию полной картины мира, и квантовая механика есть лишь промежуточный и во многом еще неадекватный шаг на пути ее построения (см. раздел 3).

Однако практика научных открытий Н.Теслы, методы обретения знаний, открываемые высшими видами йоги, опыт религиозных подвижников говорят о возможности систематически, а не только спонтанно, использовать такие не понятые еще наукой измененяемые свойства сознания. Значит, есть иные, непознанные пока законы, определяющие эти возможности. Но для постижения иной природы открытий необходим сознательный выход за пределы привязанности к внешнему миру и углубленное непредвзятое изучение беспредельных творческих познавательных возможностей, открывающихся во внутреннем мире исследователя. То, что сегодня в науке весьма туманно определяется как интуиция и более известно своими проявлениями, нежели пониманием природы этого явления, на следующей эволюционной ступени развития, у более совершенного человека станет используемым и управляемым достоянием сознания.

Лучшее будущее должно стать действительностью, преображаемой благой волей и вдохновенной добросовестной мыслью: «Мы продвигаемся в будущее мыслью о нем. Будущее существует в сознании человека. Представление будущего оформляется мыслью. Борьба за будущее ведется мыслью. Мысль может касаться прошлого, но изменить в нем ничего не может, но может — в будущем. Пластичность будущего во власти мысли. Будущее осуществляется дедуктивно, если не вмешивается творящая воля. Закон причин и следствий и цепь причинности дедуктивны. Иерархия творит будущее методом индукции. Безволие дедуктивно. “Плыви, мой челн, по воле волн” — лозунг дедукции и безволия. Рефлекторность сознания и рефлекторность мышления дедуктивны. Метод дедукции хорош, если предпосылки правильны и безошибочны. Указуем утверждаться на Основах, ибо они гарантируют безошибочность предпосылок или отправных точек мышления и действий. Порожденная и пущенная в пространство мысль действует дедуктивно по направлению, вложенному в нее волей. Каждый метод имеет свои положительные и отрицательные стороны в зависимости от свойств пользующегося им сознания. Дедукция следует по проторенному пути следствий. Индукция может породить ряд новых причин, противоположных прошлым, пресекая тем действия прошлых ошибок. Безвольное подчинение течению болезни дедуктивно. Борьба с нею требует вмешательства воли и индуктивного мышления» [14, 520].

3. Интуитивное знание и значение индивидуальности

Внутренний, духовный мир является источником беспредельного вдохновения и безграничной красоты и радости. С.Н.Рерих

Не нужно принимать индивидуальный метод как нечто ненаучное; наоборот, он дает накопление для углубления формулы.

Живая Этика. Сердце

Когда мы рассматриваем какое-либо единичное явление (отдельные факты) и индуктивным методом мышления начинаем их обобщать, переходя к особенному (их первичной систематизации), то логика последовательно ведет нас к пониманию причин явлений. На этом пути устанавливаются необходимые для изучаемого явления факторы, как, например, нагрев для начала химической реакции или наличие кислорода для процесса горения. Или, как в случае с созданием квантового генератора, во-первых, необходимо иметь среду с отрицательным коэффициентом поглощения, во-вторых, требуется обеспечить обратную связь, то есть подать на вход усилителя часть выходного сигнала с тем, чтобы обеспечить непрерывное нарастание сигнала вплоть до насыщения системы.

Индуктивное мышление, кроме того что помогает определить еще и факторы, при отсутствии которых явление не происходит, также дает методические возможности для обнаружения сопутствующих явлению изменений, как, например, в случае получения первого закона Р.Бойля. Но когда мы пытаемся перейти от особенного к всеобщему, на пути индуктивного мышления могут возникнуть неожиданные сложности, преодолеть которые с помощью формальной логики не удается. Тогда у некоторых одаренных людей возможны внелогические, эвристические переходы, скачки в иную, чаще всего неконтролируемую область сознания, где появляется обретенное интуицией решение, осознаваемое потом уже на другом витке мышления. Потенциально этой способностью обладают все.

«Каждое человеческое существо рождается с зачатками внутреннего чувства, называемого интуицией, которое может быть развито в то, что знают в Шотландии как “второе зрение”. И все великие философы, которые, подобно Плотину, Порфирию и Ямвлиху пользовались этой способностью, учили этой доктрине.

“В человеческом сознании существует способность”, — пишет Ямвлих, — “которая превышает все рожденное и зачатое. Чрез нее мы в состоянии соединиться с превосходящими нас высшими разумами, перенестись за пределы этого мира и участвовать в более высокой жизни с ее особыми небесными силами”.

Если бы не было внутреннего прозрения или интуиции, то у евреев не было бы их Библии, и у христиан не было бы Иисуса. То, что Моисей и Иисус дали миру, то были плоды их интуиции или озарения. То, как после их смерти старейшины и учителя позволили миру понимать их учения, то было догматическим искажением и очень часто — кощунством» [15, с. 594].

В книге выдающегося математика Жака Адамара «Исследование психологии процесса изобретения в области математики» приведено много примеров интуитивных прозрений в науке и размышлений о природе интуиции и ее соотношения с логикой, о многих уровнях (слоях) сознания, в которых происходят процессы научного творчества, даны разные, иногда противоречивые позиции известных ученых о возможности мыслить без слов или мыслить образами и символами. Отметим приводимое Ж.Адамаром описание процесса почти мгновенных сложных вычислений или расчетов, необычной способностью к которым обладают некоторые люди: «Может быть, самым искренним свидетельством этого является письмо, адресованное вычислителем Ферролем Мёбиусу: “Когда мне ставили трудный вопрос, то ответ на него появлялся немедленно, так что я сначала даже не знал, каким образом он получен. Исходя из результата, я затем искал метод, с помощью которого можно его получить. Любопытно, что эти интуитивные представления ни разу не привели к ошибке и развивались по мере надобности. Даже теперь у меня часто бывает ощущение, что кто-то, стоящий рядом со мной, нашептывает мне способ найти желаемый результат, и притом способ, который до меня использовали очень немногие и который я бы никогда не открыл, если бы искал сам. Часто, особенно когда я один, мне кажется, что я нахожусь в другом мире. Числовые идеи кажутся мне живыми. Проблемы самых разных жанров неожиданно предстают перед моими глазами со своими ответами”. Надо добавить, — пишет Ж.Адамар, — что Ферроль увлекался не только числовыми вычислениями, но также, и даже в еще большей мере, вычислениями алгебраическими. Это тем более удивительно, что и в этом случае он доводил расчеты до их эффективного завершения бессознательным образом» [16, с. 57].

Размышляя над многочисленными примерами проблесков и вспышек интуиции у великих и знаменитых ученых, Ж.Адамар приходит к выводу, что умственная работа над открытием происходит в сотрудничестве с бессознательным, в котором после предварительной сознательной работы и происходит озарение. О такой вспышке А.Пуанкаре говорил, что она сравнима «с более или менее беспорядочным выбросом атомов, и что конкретные представления обычно используются умом для фиксации комбинаций и их синтеза» [цит. по: 16, с. 106]. Так же, как Вернадский, Эйнштейн и Тесла, Адамар считал, что чисто логических открытий не существует и бессознательное (или, лучше, сверхсознательное) становится новым отправным пунктом логических размышлений. Причем зона возникновения интуитивных озарений может быть настолько глубока, что, в отличие от дискурсивного мышления, работа мысли не осознается и способ, каким пришел ученый к решению, не оставляет следа, как в случае открытий знаменитого французского математика Ш.Эрмита. Или, наоборот, интуитивные идеи, прорастающие из сфер бессознательных, потом осознаются, и кажется, что к ним пришли путем логических рассуждений, как в случае математических озарений А.Пуанкаре. Ж.Адамар, сам обладавший незаурядной интуицией, приводит слова выдающегося немецкого физика и математика К.Ф.Гаусса, который многие годы пытался доказать теорему из области теории чисел: «Наконец, два дня назад я добился успеха, но не благодаря моим величайшим усилиям, а благодаря Богу. Как при вспышке молнии, проблема внезапно оказалась решенной. Я не могу сказать сам, какова природа путеводной нити, которая соединила то, что я уже знал, с тем, что принесло мне успех. Излишне говорить, что то, что произошло при моем резком пробуждении, было совершенно аналогичным и является типичным, так как решение, которое я получил: 1) не имело никакого отношения к моим предшествующим попыткам, следовательно, не было вызвано моей предшествующей сознательной работой; 2) пришло так быстро, что не потребовалось никакой затраты времени на размышление» [цит. по: 16, с. 19]. Анализируя родственность природы открытий у Гаусса, Гельмгольца, Пуанкаре, Оствальда, исследователи склонны называть подобные интуитивные догадки «озарением», а предшествующий им период, когда кажется, что волнующая тема уже забыта и отложена, «инкубацией». Любопытно, что в вышеприведенном интервью Н.Тесла говорит об очень похожем процессе, протекающем в его сознании, а период созревания идеи также называет «инкубационным». Иногда открытия посещают ученого во сне (Д.И.Менделеев, Ф.А.Кекуле) или застигают врасплох при самых неожиданных обстоятельствах.

В 1920 г. в Крыму во время тифозной горячки, находясь на грани жизни и смерти, В.И.Вернадский пережил необычное состояние, когда в видении перед ним пронеслась его будущая жизнь: «Мне хочется записать странное состояние, пережитое мной во время болезни. В мечтах и фантазиях, в мыслях и образах мне интенсивно пришлось коснуться многих глубочайших вопросов жизни и пережить как бы картину моей будущей жизни до смерти. Это не был вещий сон, т. к. я не спал — не терял сознания окружающего. Это было интенсивное переживание мыслью и духом чего-то чуждого окружающему, далекого от происходящего. Это было до такой степени интенсивно и так ярко, что я совершенно не помню своей болезни и выношу из своего лежания красивые образы и создания моей мысли, счастливые переживания научного вдохновения» [17, с. 112]. В этом видении ему открывался путь научного подвига — создание новых направлений в науке, организация международного института, лабораторий, в этом состоянии он выбирал приборы для анализов и продумывал методику опытов. Он словно наяву переживал встречи, делал научные доклады, ощущал запахи моря и шум ветра. Позже, уже в Киеве, он запишет в дневнике главное из пережитого впечатления: «Я ясно стал сознавать, что мне суждено сказать человечеству новое в том учении о живом веществе, которое я создаю, и что это есть мое призвание, моя обязанность, наложенная на меня, которую я должен проводить в жизнь — как пророк, чувствующий внутри себя голос, призывающий его к деятельности. Я почувствовал в себе демона Сократа. Сейчас я сознаю, что это учение может оказать такое же влияние, как книга Дарвина, и в таком случае я, нисколько не меняясь в своей сущности, попадаю в первые ряды мировых ученых» [17, с. 112]. Весь предыдущий путь ученого обрел качественно иной, высокий смысл, открывающий возможность создания нового учения о биосфере и ноосфере и постижения космичности жизни и эволюции живого вещества. Многое из этого видения потом реализовалось. Как позже отмечал сам В.И.Вернадский, и это подтверждали его близкие, своему спасению во время тяжелой болезни в Крыму он обязан интенсивной работе мысли.

Способности к подобным интуитивным озарениям зависят скорее от степени творческой одаренности и богатства индивидуальности, чем от специфики решаемой проблемы. Имеются описания озарений не только ученых, но и поэтов (А.Ламартин, П.Валери, В.Гёте), музыкантов… Формирование целостного образа научной теории, поэтического или музыкального произведения сродни работе невидимого внутреннего скульптора, который вынашивает идею, добывает глину или другой материал, облекает его в форму, совершенствует детали и придает всему творению гармоничную красоту и вдохновенную возвышенность.

Вот как описывает этот процесс В.Моцарт: «Когда я чувствую себя хорошо и нахожусь в хорошем расположении духа, или же путешествую в экипаже, или прогуливаюсь после хорошего завтрака, или ночью, когда я не могу заснуть, — мысли приходят ко мне толпой и с необыкновенной легкостью. Откуда и как приходят они? Я ничего об этом не знаю. Те, которые мне нравятся, я держу в памяти, напеваю; по крайней мере, так мне говорят другие. После того, как я выбрал одну мелодию, к ней вскоре присоединяется, в соответствии с требованиями общей композиции, контрапункта и оркестровки, вторая, и все эти куски образуют “сырое тесто”. Моя душа тогда воспламеняется, во всяком случае, если что-нибудь мне не мешает. Произведение растет, я слышу его все более и более отчетливо, и сочинение завершается в моей голове, каким бы оно ни было длинным. Затем я его охватываю единым взором, как хорошую картину или красивого мальчика, я слышу его в своем воображении не последовательно, с деталями всех партий, как это должно зазвучать позже, но все целиком в ансамбле. Если же при этом в процессе моей работы мои произведения принимают ту форму или манеру, которые характеризуют Моцарта и не похожи ни на чьи другие, то клянусь, это происходит по той же причине, что, например, мой большой и крючковатый нос является моим, носом Моцарта, а не какого-нибудь другого лица; я не ищу оригинальности и сильно бы затруднился определить свою манеру. Совершенно естественно, что люди, имеющие различную внешность, оказываются отличными друг от друга внутренне так же, как и внешне» [цит. по: 16, с. 21].

В кладовых сознания происходит работа в иных сферах бытия, где изменяются привычные пространственно-временные отношения, и скорости целостного восприятия и творчества могут возрастать стремительно. Так, например, другой великий музыкант Николо Паганини однажды, уже выйдя на сцену переполненного зала, отменил свое выступление, как выяснилось, из-за того, что только что за долю секунды он уже сыграл весь скрипичный концерт внутри себя, а вовне он повторяться не мог.

Наш внутренний мир содержит грандиозные возможности для творчества и неисчерпаемые источники знаний, нужно, совершенствуясь, учиться открывать врата и находить пути для их обретения. Интуиция — один из этих возвышенных путей работы сознания, ибо она является знанием души. Кроме интуиции, качествами рождающегося шестого чувства являются: координация, воображение, сострадание, воля, апперцепция^[5] [18, с. 158]. Над ними стоит знание духа — высшее синтетическое чувство, дающее возможность войти во врата царства духа. То, что интуиция и другие высшие чувства открывают внутри, интеллект может проверить и доказать вовне. Отличие интеллекта от интуиции в том, что энергетически интеллект связан с центрами головы человека, а обитель интуиции — сердце. Интуиция проявляется созвучием центров, и, как огненное качество духа, она связывает внутренние и внешние миры, ведь и сознание творит в трех мирах. Эволюционно это качество будет все более развиваться у человечества будущего, но для этого нужны незаурядные усилия и утонченный подход, оберегающий гармонию настроя: «Урусвати знает, — сказано в Живой Этике, — что понятие интуиции подвергается злотолкованию. Даже те, кто признает ее, не относятся к ней бережно. Предполагается, что нечто вдохновляет некоторых людей и никакого с их стороны не требуется участия. Нечто валится с неба и делает людей прозорливыми. Никто не подумает, какие накопления должны быть у этих людей и какие напряжения они должны испытывать.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

2

была полностью посвящена научно-общественная конференция таким детям. Живая Этика дает нам представление о новой ступени космической эволюции, о новой эпохе, о новом человеке, о новом мышлении, новой науке и новых грядущих знаниях, так не похожих на ныне существующие.

3

Речь идет о конференции «Дети нового сознания», состоявшейся в МЦР 8–11 октября 2006 г.

4

Живая Этика и наука. М.: МЦР; Мастер-Банк, 2008.

5

Вариант статьи планируется опубликовать в Трудах Объединенного Научного Центра проблем космического мышления.