Сладкий запах лета

Елена Юрьевна Демченко, 2022

Скрывает ли смерть следы преступления? Возможно. Но не для того, кто обладает Даром…

Максим сидел в дальнем углу бара «Парадиз», пил маленькими глотками горячий сладкий «эспрессо», оглядывал зал. Певица в облегающем платье с блестками что-то шептала в микрофон под джазовые импровизации местных мэтров студийной музыки (неплохой, впрочем, джаз, отметил Макс), несколько посетителей кучковались у стойки; бармен периодически подливал им в пустеющие бокалы чего-то золотистого, остро пахнущего, — запах доносился даже до Макса, хотя что за напиток, определить не мог. Он вообще поверхностно разбирался в алкоголе, знал лишь названия нескольких популярных марок, но сам не употреблял. Почти. Редко. Спиртное не любил. Предпочитал кофе.

Гостей присутствовало немного. Скорее всего виной тому очередной штамм вируса и модное словечко «локдаун», а может, просто ранний час и будний день. Устали все от запретов по эпидемии, устали, заскучали, потихоньку — робко пока еще, но уже ощутимо — стягивается народ в места тусовок и непринужденного общения.

Но сегодня людей мало. Максима, впрочем, сие устраивало. Он любил тишину и одиночество, хотя отшельником отнюдь себя не считал и время от времени любил провести вечерок-другой в компании — небольшой! — друзей или знакомых. Не очень комфортно чувствовал себя в толпе — мешанина чужих настроений, мелькание аур, гул и бормотание всех обо всём и ни о чем. Уставал, а потому выбирал маршруты в стороне от людных мест, желательно пешие, пусть даже дистанция удлинялась вдвое, а то и трое. Если приходилось пользоваться транспортом, предпочитал такси. В метро же старался замкнуться, отрешиться от реальности и чуть ли не дышать, стиснув зубы, до своей остановки. И на воздух, на воздух!..

Что поделать? «Осчастливив» человека экстраординарными способностями, природа брала существенную плату чем-то иным. Иногда «иное» оказывалось настолько весомым, что лишало покоя, подвигало на неадекватные действия, а то и криминал. Решением тому — либо психоэмоциональное развоплощение, либо работа в Бюро — в подземных лабораториях Научного Центра Экстрасенсорики Псионики и Паранормальных Явлений; в просторечии «Цепь», как нельзя лучше отображающем принципы работы организации. Корпорации, фиксирующей, изучающей, а главное контролирующей необычных людей, людей с хромосомой Z. Не Х, не Y, а Z, чье присутствие в генотипе и обуславливает наличие псионического дара.

Ни первый вариант, ни тем более второй Максима не устраивал, и он жил жизнью обычного человека, работал как простой смертный младшим научным сотрудником Института Экономики, Гражданского Права и Учета при Академии Наук. Работа по нынешним временам совершенно непрестижная, малооплачиваемая и неперспективная. Зато спокойная и малолюдная в плане наличия коллег и контактов с общественностью. Контакты, конечно, присутствовали, как без них? Клиенты, новые проекты, заказы на разработки, аудит и прочее. Но занимался всем специальный отдел, а Максим довольствовался стезей исполнителя, что уменьшало долю вознаграждения за работу, зато исключало непродуктивное взаимодействие с заказчиками. Правда, такое взаимодействие чаще именовалось маркетинговой политикой и общением, но… Каждому — своё, как говаривали во времена Святой Инквизиции.

Мало кто, а точнее, вообще никто, не знал в Институте, что Макс — лицензированный псионик, то есть стоящий на учете Бюро, но имеющий право работать обычным госслужащим, предпринимателем, наёмником и прочая, вести образ жизни полноправного гражданина страны, но без применения и демонстрации способностей. В случае нарушения самое малое, что грозило, это огромный штраф. Или развоплощение — процесс унизительный, болезненный, и после которого в список доступных видов деятельности сокращался до мытья туалетов на автозаправках. Ни на что более носитель редкой хромосомы, выключенный из социума, уже не годился.

Но Бюро просто так своих подопечных в вольное плавание не отпускает. Три месяца в году, в любой день периода, определенного специальным графиком, дивергент может быть призван на «спецработы» с применением — вот тут уже с полным использованием! — талантов согласно проведенной классификации. Тестирование же с подтверждением уровня проводится дважды в год и сопровождается помещением в специализированную клинику. Все вызовы от Бюро оформляются как военные сборы для исключения вопросов руководства компании, где работает дивергент, а также его окружения из числа простых смертных.

Не все выдерживают такой прессинг. Кому-то удается сбежать или изначально не попадаться под бдительное око «Цепи», — диссиденты были и есть во все века и времена любом обществе. Макс себя к ним не относил, поэтому дисциплинированно являлся на вызовы в Бюро, чем, конечно, вызывал недовольство руководства «мирской» работы, хотя дальше ворчания начальника дело не заходило. Слишком мало платили сотрудникам Института Экономики, чтобы требовать от них железной дисциплины и запрещать поиск подработок на стороне, а именно подработками Макс объяснял периодические отлучки. И не так уж и лгал, — Бюро весьма хорошо оплачивало услуги лояльных лицензионников, даже минимальные и необременительные; пилюлька своеобразная для подслащивания учета и контроля.

Вобщем, в средствах Макс не нуждался и вполне мог позволить себе не работать, но официальная трудовая деятельность опять же предполагалась обязательным условием лицензии, и Институт оказался вполне для нее подходящим. (Заботится «Цепь» о своих подопечных, заботится! Изо всех сил старается, чтобы выглядели обычными, не выделялись, не вызывали вопросов и нездорового интереса.)

— Скучаешь? — блондинка в облегающем черном «мини», подчеркивающем внушительные формы и неимоверной длины ноги, томно взмахнув ресницами, подсела за его столик. Изящные пальцы с пурпурно-красным, в тон помады, маникюром слегка дрожали, удерживая бокал с «мохито». Девушка была под хмельком, и ее аура в нормальном состоянии похожая на ровно окрашенное светлое облако, покрылась словно трещинками зеленоватыми зигзагами. Если так дальше пойдет, совсем ослабнет. Всякие лярвы и паразитирующие элементалы присасываться начнут, вытягивая силы, молодость, красоту. Нельзя с аурой так беспечно обходиться! Особенно, если она как у блондинки в мини тонкая и податливая.

Макс привык, что представительницы прекрасной половины человечества часто проявляют к нему повышенное внимание, благо неплохими внешними данными природа его не обделила, хотя здесь, в баре, будь он чуть краше орангутанга, тоже традиционно имел бы возможность заиметь компанию и на вечер, и на ночь, да и не был бы против, вот только… Проклятые три месяца еще не истекли, а пока не истекли…! Вобщем, нельзя. Тут тоже свои ограничения, обусловленные псионическими параметрами. Контрольный период выбирается не методом случайных чисел или предпочтениями консультантов Бюро. Три месяца — хотя, если быть точными, не ровно три день-в-день; бывает четыре у кого-то, бывает, два, два с половиной — чувствительность обостряется настолько, что псионик разве что искрами не сыплет, и при контакте с противоположным полом исход непредсказуем. Вплоть до летального. Для обычного человека, конечно. И ничего с тем не поделать, не подавить, не избежать. Просто пережить. Как критические дни. Зато последующие девять месяцев живи в своё удовольствие. Если сможешь… Но это уже как у всех.

За всё приходится платить, и иногда плата весьма высока!

— Нет, — Максим чуть улыбнулся. Он всегда старался быть любезным с дамами, молодыми, старыми, красавицами и… невыразительными, доброжелательными и ворчливыми, трезвыми и не очень, пусть даже контакт длился считанные минуты. И дело не в кокетстве. Просто его так воспитали.

— А мне скучно, — блондинка устало вздохнула, одним глотком допила свой коктейль. Трещины в ауре зазмеились сильнее, над головой начала разрастаться дыра с рваными краями.

— Не купишь девушке выпить?

— Тебе хватит, — покачал головой Макс. — Можешь заболеть. Иди лучше домой, прими холодный душ, выпей горячего сладкого чаю. И отдохни. Надо восстановиться.

— Тоже мне папочка! — фыркнула блондинка. — Вечер только начался, я хочу повеселиться! Жизнь так…

Она повертела бокал, глянула на пустое дно.

— Жизнь так коротка! И молодость тоже.

— Будет еще короче, если не перестанешь пить. Тебе нельзя пить!

— Да ну тебя! — отмахнулась девушка. Поднялась, опираясь на край стола. — с тобой неинтересно!

Сделала шаг, чуть не упала. Макс успел подхватить ее, поддержал под руку. Под ладонями мигнула неяркая вспышка.

— Хэй! — дернулась блондинка. — Убери лапы! Ты такой… колючий!

Поковыляла, пошатываясь, к барной стойке, а молодой человек, покачав головой, вернулся на место.

Кофе остыл, пришлось заказать новую чашку.

— Здорово! — на стул, где минуту назад пыталась обосноваться блондинка, пристроился рослый эффектный мужчина средних лет в рыжевато-каштановой бороде с выраженной стильной небрежностью. Этакая брутальность в рамках моды.

— Привет, Паш! — протянул ему руку Макс, не опасаясь возможной реакции своего биополя. Во-первых, у мужчин иной аурический вектор, а во-вторых, рыжебородый одного с ним племени, псионик. И давний друг.

— Как живется-можется? — гость оглянулся на прихрамывающую девицу. — Наставляешь юное поколение на пусть истинный?

Макс фыркнул.

— Еще чего! Ничьи советы никому не нужны. Сейчас каждый, ознакомившись с таблицей умножения на 2, мнит себя психологом, коучером, ваучером, мерчандайзером…

— Вах! — вскинул брови рыжий. — Ты где таких ругательных слов нахватался?!

— Зачем звал? — Макс глотнул свежего кофе. — Повидаться или по делу?

Друг посерьёзнел.

— И то, и другое.

— Девушке одной помочь надо. Хорошая знакомая. Попросила порекомендовать кого-нибудь для деликатного дела.

— Паш, ну, ты…!

— Подожди, послушай! Там работы пара пустяков. Съездить, глянуть, отчитаться. У тебя же, вроде, еще есть резерв?

— Всё-то ты знаешь, — буркнул Макс. — Есть, да. Две недели.

— Вот и отлично. Успеешь.

— А сам что? Твоя ж знакомая! Да еще и хорошая.

— Я… — рыжий опустил глаза. — Вобщем, я последний день сегодня. Ухожу в Бюро.

— Ты серьёзно?! — не поверил Макс. Переход на работу в «Цепь» для лицензированного псионика в их среде приравнивалось к дезертирству и предательству.

— Да, понимаешь, надоело всё. Контроль этот постоянный, запреты, отчеты…

Максим покачал головой. Тридцать лет не беспокоило, и вдруг на тебе! Не-е-ет! Тут что-то иное. Словно услышав его мысли, Павел кивнул.

— Там… новый проект запускают. Набирают персонал. Оплата очень приличная. Ну, а дальше видно будет.

— «Персонал» в значении «добровольцы»?

Павел поджал губы, отвернулся.

— Деньги нужны очень.

— Мог бы обратиться к нам. Скинулись бы, помогли. Не первый раз и не последний.

— Ты не понимаешь, — покачал головой. — Неподъёмная сумма, а нужна быстро. Короче, я уже решил, не пытайся отговорить.

Макс пожал плечами.

— И не собирался. Решил, так решил. Ты взрослый мальчик, понимаешь всю ответственность. Страховку оформил, чтобы Ирка нищей вдовой не осталась?

— Максим!!

— Ладно-ладно. Это я шучу так. Неумно. Извини. Так что с твоей знакомой?

— Она сама всё объяснит, — глянул на часы. — Подойдет через пару минут… О! Вот и она.

Ухоженная женщина в изящном скромном — ага, подумал Макс, бренд от Камаччи, не меньше! И не дешевле! — черном платье, с аккуратной прической и минимум макияжа, что придавало ее облику утонченность, изысканность и хрупкость, вошла в бар. Павел махнул ей рукой.

— Позволь представить, Анна. Биолог, научный сотрудник, друг семьи. Аннушка, это Максим, о котором я тебе рассказывал.

— Очень приятно! — она протянула руку. — Рада знакомству.

— Извините. — Макс сжал-разжал кулаки.

— О, да, конечно. Я понимаю, — смутилась она. — Это вы извините.

— Я вас оставлю. Аннушка, Макс, — Павел церемонно поклонился даме, кивнул другу и отбыл. Шлейф его ауры переливался зловещим багрянцем смятения, скрытой тревоги и боли. Макс покачал головой и лишь через пару секунд сообразил, что дама уже давно что-то говорит.

–… и сказал, что вы — именно тот специалист, который нужен в данной ситуации.

— Простите, я отвлекся. Какой ситуации?

— Поговорить с моей сестрой.

— Поговорить??

— Да, — кивнула Анна. — И узнать, кто ее убил. Или виноват в ее смерти. К сожалению, мне известно слишком мало деталей, чтобы…

— Подождите, — оборвал Макс ее словесный поток и задал даже на свой взгляд самый тупой вопрос, который пришел в голову. — Ваша сестра мертва?!

— Ну, да, — скорбно кивнула дама, вздохнула судорожно. — Месяц назад она покончила с собой. Я слышала, в течение сорока дней после… вобщем, еще можно поговорить с духом, пока он не покинул землю. Десять дней — думаю, вы уложитесь.

— Подождите, — повторил он. — Вы сказали «убил» и «покончила с собой». Это взаимоисключающие понятия!

— Официальная версия — самоубийство. Вот, — порылась в сумочке, достала тонкую пачку листков в файловом пакете. — медицинское заключение и акт полицейского расследования. Берите, это копии, у меня еще есть.

Макс машинально взял, пробежал глазами строчки официального сухого текста.

— Но я не верю! — Анна сложила руки перед собой как прилежная школьница. — Лиза не могла! Она была жизнерадостным человеком, любила мир…

— Возможно, депрессия, — пробормотал Макс. — От вас скрывала, чтобы не огорчать. Вы ведь очень дружили, как я понял?

— Да. Ближе нее у меня никого нет. Не было, — поправилась она. В глазах блеснула влага, Анна осторожно промокнула ее уголком батистового платочка.

— Депрессия исключается. Когда мы виделись последний раз — за несколько дней до трагедии — ничто не указывало на стресс, подавленность. Наоборот! Она казалась счастливой, говорила о новой жизни.

— Хм, — Макс аккуратно сложил листки в пакет. — Думаю, вы всё рассказали следователю, но он… не поверил?

Анна покачала головой.

— Дело закрыли за отсутствием улик. Официальное заключение — смерть в результате акта суицида.

— Ну, — пожал плечами Мак. — Случается, к сожалению. Мы не всегда всё знаем даже о самых близких.

— Я не верю! Не верю, нет! — она всхлипнула, снова достала платочек. Макс принес ей воды. — Спасибо. Она не могла!

— Допустим. От меня что вы хотите? — как можно мягче спросил он. — Я не детектив, не следователь. Не медик. Чем я могу помочь?

— Ну, как? Вы же этот… — она покрутила ладонью в воздухе. — Умеете общаться с духами. Паша говорил…

— Он сказал вам, что я — медиум? — округлил глаза Макс.

— Он сказал, вы способный, сильный и… У меня есть бумага от Бюро, — опять покопалась в сумочке, извлекла голубоватый бланк с логотипом «Цепи». — Паша порекомендовал обратиться, чтобы у вас не было неприятностей.

На этот раз Максим читать не стал. Он слишком хорошо знал, как выглядит и что содержит официальный вызов Бюро.

«Чтобы без неприятностей?» Ну, удружил! Ну, спасибо тебе, друг по песочнице! Без вызова мог отказаться (вполне аргументированно!), мог две недели провести на диване с просмотром видео, на пляже или в поход отправиться. Словом, неплохо провел бы время. Но эта чертова бумажка не просто ломала планы, но обязывала «ехать туда, не знаю, куда», куда пошлют — хоть в «горячую» точку, хоть в холодную — делать то, не знаю, что (инструкции по приезде на место), работать с тем, не знаю, с кем.

Дама продолжала что-то бубнить. Максим не слушал, пытаясь привести в порядок кипящий от негодования рассудок. Надо же такое придумать — разговор с духами! А сеанс шаманского камлания в довесок не провести? С принесением жертвы богам в виде юной девственницы.

Отказаться, увы, нельзя — вызов официальный. Ехать придется. Можно сходить на могилку, повздыхать сочувственно, заказчице ответствовать, что сестра ее просит прощения, никого не обвиняет и счастлива в ангельской обители. Только… Заказчицу обмануть несложно, а вот Бюро! Обязателен отчет с детальным, по пунктам, описанием проделанной работы и аурический отпечаток, который в случае халатности или лукавства немедленно выдаст оные комиссии. Отсутствие оплаты и компенсации расходов — самое малое, о чем следует беспокоиться в подобном случае.

Ладно, решил для себя Макс, что-нибудь придумаю, и все останутся довольны, — и заказчица успокоится, и Бюро отстанет. Что до Паши, пусть не думает, что спрятался, и мне его не достать!..

Прислушался к бормотанию дамы.

–… в монастыре святой Екатерины Афонской…

— Где, простите?? — переспросил. — В монастыре?!

— Я ведь об этом и говорю! — умоляюще глянула Анна. — Три года в послушницах. Собиралась принять постриг. Для мирянина самоубийство — непростительный грех, а для монаха — десятикратный! Не могла Лизонька, не могла! Понимаете, теперь, почему?

Час от часу не легче! Максим покачал головой. Святая божеская обитель. Этого только не доставало! Вот уж с кем, с кем, а с Господом он находился в отношениях совсем не дружеских. Не отрицал, но и не верил. И людей, подобных ему, с лишней хромосомой, церковь не признавала. Официально дьявольскими созданиями не именовала, но ни спасти, ни принять в благословенное лоно не желала.

Хотя… Есть один малю-ю-юсенький плюс. Что касается пляжа. Монастырь, оказывается, расположился отнюдь не в пустыне и не лесной глухомани, а как раз наоборот — близ морского побережья, став в итоге объектом привлечения туристов и паломников, и принося в казну городка, в чьей юрисдикции числился, и свою дополнительного дохода.

— Вот, — женщина положила на стол голубоватый конверт с улыбающимся Дедом Морозом и веселенькой надписью «с Новым годом! С новым счастьем!». — Это на текущие расходы.

— Не стоит! — возразил Макс. — Раз вы официально обратились в Бюро, оно и мне компенсирует траты, и вам счет выставит — поверьте, немалый!

— Берите-берите! Деньги не главное. Я хочу справедливости, чтоб виновные понесли наказание.

— А если их нет, виновных? Если Лиза сама…

— Есть, — качнула головой женщина. — Я знаю. Ну а если сама, то кто-то ее довел до этого, а значит, виновен.

— Ладно, — сдался Макс. Сгреб конверт, поднялся. — Если это всё…

— Там еще визитка моя, — дама тоже встала. — Звоните в любое время.

* * *

Небольшой городок, уютно расположившийся на живописном побережье теплого моря, в период межсезонья отдыхал, набирался сил, готовился к приезду туристов, мамочек с чадушками, отцами семейств и прочей братией, чьи праздно шатающиеся толпы заполнят улицы, пляжи и прекрасные отели «всё-включено-и-номера-с-видом-на-море».

Отели пока что не работали, ремонтировались, сады и пальмы чистились, приводились в порядок, с пляжей убирался прошлогодний мусор.

Максу пришлось изрядно попутешествовать по улицам вдоль главной магистрали, чтобы найти круглогодичную гостиницу. Такая обнаружилась на окраине города. Небольшая, простенькая, «три звезды», зато с экстравагантным названием «Амбассадор».

В другое время бы поискал что-нибудь поприличнее и покомфортабельнее, но очень устал, пока добрался до места, да и не хотелось светиться богатеньким столичным гостем, привлекать внимание. Особенно сейчас, когда любой незнакомец на пустынных улицах вызывал любопытство.

В отеле кроме него (и персонала, конечно), похоже, никого не было. Разместили гостя на втором этаже, в полу-люксе — душ в номере, о! Кинув дорожную сумку в шкаф и освежившись под прохладными струями — с детства приучил себя к только холодному душу! — Максим спустился к выходу. Сонный полноватый парень-менеджер на ресепшене кинул на него мгновенный оценивающий взгляд, что-то решил для себя, потерял интерес и неопределенно махнул рукой в сторону дороги в ответ на вопрос, где здесь можно поесть, добавив, что ресторан отеля закрыт на ремонт. Сынок хозяина, определил Макс. Ждет-не-дождется, когда папаня отдаст ему бразды правления. Вот уж развернется! Популяризуется! И в отель валом повалят знойные красотки, а не один-единственный странный тип со светло-серыми глазами — гей, наверное. Разве могут у нормального мужика быть такие светящиеся глаза в ресницах как у бабы?!

Конец ознакомительного фрагмента.