Рассветная песня барда

Елена Фошина

«Он обернулся по направлению взгляда раненого юноши и похолодел: по залитой солнцем равнине к ним бежала девушка. Страх превратил её в сверхъестественное существо, не касавшееся ногами земли, волосы её напоминали облако, а лицо показалось воину неестественно белым, и он зажмурился, боясь увидеть выражение этого прекрасного лица».

Глава первая

Марина любила май. Это был не последний весенний месяц для неё — это был первый месяц лета, которое она начинала ждать, едва наступали декабрьские морозы. Она спешила навстречу лету, стараясь, насколько было можно, реже накидывать на плечи ветровку или связанный мамой бежевый кардиган и подставлять лицо каждому лучику солнца.

Сегодня был первый в мае рабочий день. После праздников, которые она провела с родителями на даче, Марина чувствовала себя отдохнувшей и способной с лёгкостью взяться за работу.

Как водилось в будни, разбудил её привычный размеренный шаркающий звук, доносившийся в приоткрытое окно. Уже второй месяц этот звук заменял ей будильник. Она могла быть уверена: ровно в семь часов утра, за исключением субботнего и воскресного, разгонит её сон этот тихий сигнал.

Марина потянулась, закуталась в одеяло, решив, что оставить окно на ночь приоткрытым было опрометчиво, и ещё немного полежала, слушая птиц и проезжающие по двору машины. Затем встала, накинула поверх сорочки махровый халатик и пошла закрывать окно. С высоты своего четвёртого этажа она увидела дворника Женю, спокойно орудовавшего метлой, которая в его руках казалась тонкой веточкой. Марина улыбнулась: её коллега Олеся всё время фыркала на этот счёт:

— Как это такие здоровенные молодые мужики могут докатиться до работы дворниками?!

Но она просто любила поворчать, а сама уже давно познакомилась с Женей, как знакомилась со всеми подряд, и сообщила Марине, ничуть не интересующейся подробностями чужой жизни, что тот работал в строительной фирме, которая закрылась недавно, и временно устроился на первую попавшуюся работу, чтобы сдать последнюю сессию и защитить какой-то там диплом и уехать куда-то там, а куда — Марина не расслышала.

Позавтракав, девушка быстро и тщательно оделась, нечаянно залюбовавшись своим отражением в трюмо. Ей очень шёл серебристо-голубой брючный костюм, подчёркивающий изящную и достаточно высокую фигуру, к которому она надела белые туфли — в тон тонкой блузе без рукавов и ниточке настоящего жемчуга, подаренного папой на двадцатитрёхлетие со словами из какого-то романа: «Настоящие леди носят только жемчуг!»

Сегодня она вышла из дома раньше обычного и на ходу весело помахала дворнику рукой, как старому знакомому. Предчувствие лета — торопливое, не желающее ничего слышать о ещё неделях весны и грозивших ранним посадкам заморозках, — делало её жизнерадостной и смелой, какой она и была в глубине души, но флегматичный темперамент не позволял окружающим разглядеть эти свойственные более шумным натурам качества в обычно сдержанной и строгой девушке.

Марина отправилась трудиться. Её контора располагалась в десяти минутах пешком: покупая себе квартиру, она выбрала район поближе к месту работы. Возле торца пятиэтажки ещё не было ни одной машины, и Марина, преодолев крылечко, открыла своим ключом массивную железную дверь с надписью «Нотариальная контора». Включила свет в небольшом коридорчике. С красивой двери на неё глядела табличка: «Нотариус Марина Владимировна Перовская».

Олеся всегда появлялась позже. И сейчас её подвёз на машине Гриша: это Марина, как обычно, увидела в окно. Невысокий и коренастый, в неизменных чёрных очках и с коротко остриженными чёрными волосами, он выглядел довольно внушительно. У него был вид успешного предпринимателя. Машина, кстати, — видавший виды мерседес — тоже была чёрная. Мрачно, в общем-то. Но Марина хорошо знала, как в действительности добродушен бывает Олесин мужчина.

— Есть там кто уже? — спросила она помощницу, поглядывая на часы: до начала приёма оставалось шесть минут.

— Пара старушек, — ответила Олеся, торопливо оглядывая в зеркале макияж и короткое рыжевато-каштановое каре. — Сегодня Алису еле подняла! Не хочет в садик и всё тут. С Гришей, говорит, в магазин поеду. Уж не знаю, чем он её уговорил! — Олеся вздохнула. — А ты загорела!

— Успела, — улыбнулась Марина. — У родителей огород сажала.

— Майский загар, — покивала Олеся.

До обеда посетителей было не слишком много, и Марина успела выслушать, как весело Олеся с дочкой и новым другом провела праздники. Ну, новым Григория можно было считать условно: вместе они жили уже года полтора. По воспоминаниям Марины, это был самый долгий Олесин стаж в отношениях. Даже с бывшим мужем — а Олеся, в отличие от ровесницы Марины, успела побывать замужем, родить дочь, развестись и поменять ещё пару ухажёров прежде, чем на горизонте появился Он, — прожила она меньше одного года. Марина относилась к Грише без иронии. Она согласна была с Олесей: главное, что мужчина любит твоего ребёнка.

После обеда, во время которого, уплетая за обе щёки испечённые вчера мамой пирожки, Марина опять выслушала кучу комплиментов от коллеги в адрес своей не восприимчивой к мучному фигуры, в дверь заглянул молодой мужчина. Он был бы совершенно обычен для обеих девушек, даже несмотря на элегантный светло-кремовый костюм-тройку, в которых не часто щеголяли заходившие в контору мужчины, если б, открыв дверь, не произнёс озадаченно:

— День добрый, девушки, а я к Перовской…

— К вашим услугам, — ответила Марина.

Мужчина сделал шаг назад, прочёл фамилию на табличке:

— Прошу прощения… А Татьяна Дмитриевна?

— Татьяна Дмитриевна на пенсии. Я — вместо неё, — ответила Марина.

— Увидел фамилию, — смущённо сообщил молодой человек, присаживаясь. — Однофамильцы?

— Она моя родная тётя, — разглядывая какие-то документы, пояснила девушка. — Что у вас?

— Доверенность на совершение сделки.

Некоторое время они молчали.

— Давно она на пенсии? — спросил клиент, глядя, как Марина, всё проверив, передаёт его документы помощнице.

— Три года.

— Невозможно поверить! Татьяна Дмитриевна — такая молодая и красивая женщина.

— Она сразу покинула свой пост, как только исполнилось пятьдесят пять, — Марина улыбнулась: мужчина был прав насчёт её тёти.

— Понятно, — кивнул он в ответ. — Столько перемен за эти годы. Я месяц всего, как вернулся. Четыре года не был в городе.

— Путешествовали? — поинтересовалась Олеся.

— Можно и так сказать. Жил за границей.

Марина скрыла смешок: такое впечатление произвела последняя фраза на Олесю.

— Распечатала? — спросила она помощницу. — Всё, теперь печать и подпись, — Марина тщательно и размашисто расписалась, скрепила доверенность гербовой печатью и протянула посетителю документ. — Всего доброго.

Олеся постояла возле окна, дождавшись, пока молодой человек сел в свою машину:

— Что за марка? — она оглянулась, но Марина пожала плечами. — А, точно: ауди! Вон колечки спереди. Подумать только: четыре года прожил за границей! Интересно, чем он занимается? Какой мужчина, Марин!

— И с чего такой восторг?

— Между прочим, — шепнула Олеся, потому что вошёл следующий клиент, — не женат. Тридцать лет. И, — она наклонилась почти к уху подруги, — никаких детей!

Марина потрясённо воззрилась на неё: вот и давай ей в руки чужие паспорта!