Верхняя Волынь. Кворила. Деревенский детектив

Елена Ударцева

Молодой терапевт Полина Гранкина бежит в деревню от несчастной любви. Вскоре она выясняет, что сельское поселение Верхняя Волынь напичкано тайнами и убийствами не хуже английской провинции. Бывшую учительницу Сашевич укусила змея. Несчастный случай? Полина, сыщик от медицины, уверена, что убийство: кровь свернулась слишком быстро для яда гадюки. Вместе с участковой Екатериной Рачковой она расследует первое дело из серии деревенских детективов «Верхняя Волынь».

Моим маме, папе, бабуле, тёте Тане и всем Панчукам, что привили мне любовь к деревне.

Корректор Лилия Ермакова

Дизайнер обложки Анастасия Чешко

© Елена Ударцева, 2020

© Анастасия Чешко, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-4498-7781-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Профессор Тихомиров хитро уставился на небольшую группу в белых халатах. Зеленоватые медицинские маски закрывали половину лица каждого.

— Поздравляю! Вы дожили до сегодняшнего дня. Интерны! Терапевты! Вы — первые люди, к которым приходит больной. Первые, в кого он чихает, и первые, кому прилетает от других врачей за неправильную диагностику.

Профессор Тихомиров слабо походил на доктора Хауса и явно об этом жалел. Свой субтильный склад, низенький рост и круглую лысину на темени он компенсировал вредными загадками и театральщиной. Группа в белых халатах стояла посреди небольшого кабинета. За ширмой находился больной. Сейчас профессор закончит пламенную речь, откроет ширму, и все облепят пациента, пытаясь по очереди узнать, что же с ним «не так». Рыжая пышка Варя глубоко зевнула, чуть не потеряв маску.

— Таких пациентов один на миллион, — шепнула она стоящей рядом подруге. — Лучше бы на инфарктниках тренировались. Какая жара в этой маске. Почему нельзя её снять?

— Потому что ты понятия не имеешь, с какой болячкой пришёл к тебе пациент, — объяснила подруга. — И загадки мне нравятся: будто я — мисс Марпл, раскрываю преступление.

— Ты всегда так, — Варя закатила глаза.

Подруга, крупноватая девчонка с по-детски пухлыми щёчками и мышиного цвета волосами, подалась вперёд. Профессор Тихомиров отодвинул ширму.

Полина Гранкина действительно обожала диагностические казусы. В такие моменты она чувствовала свою значимость среди тысяч других терапевтов. Она сделала было шаг к пациенту, но вокруг него собралось плотное кольцо из других претендентов. Варя поспешила шепнуть:

— Я тебе говорила: не выпендривайся. Тебя считают выскочкой.

— Не все, — парировала Полина.

Прислонившись к стене, стоял Он. Ореховые лоферы идеально подходили к цвету глаз, халат выглажен и отбелен, модная стрижка и самая лучшая улыбка на свете — гагаринская, открытая. Парень подмигнул Полине, от чего она зарделась и потупила глаза. Артём Исаковский — первая и давняя любовь, сосед по лестничной клетке.

— Температура, зуд, узлы под кожей, — кто-то рапортовал Тихомирову результат осмотра.

— Зев чистый, кожа сухая, дыхание учащённое.

— Есть незначительные хрипы слева.

— И что? — Профессор не любил констатации очевидных фактов.

— ОРВИ с осложнением по лимфатическим узлам?

— И вас не смущает наличие… — начал профессор, но его перебила выскочка Игнатова.

— Подкожные узлы расположены далеко от лимфатических узлов, что исключает осложнения по ОРВИ и раковые образования. Можно сдать на онкомаркеры. Возможно, это особый вид фибромы. Хотя я думаю, это…

Профессор Тихомиров поблёскивая лысинкой, внимательно следил за Игнатовой. Жестом предложил ей продолжить.

— Пациентка сказала, что месяц назад вернулась из Южной Америки.

— Ага? — Профессор оживился, будто готовый услышать ответ на загадку.

Через кордон спин пациентку было не разглядеть. Полина привстала на носочки, чтобы увидеть злополучные подкожные узлы, но Игнатова нарочно качнулась, перекрыв обзор. Не вопрос. Полина присела: из-под больничной сорочки торчали сухие ноги, пресловутые узлы были небольшими, будто колечки сухого завтрака под кожей. Пациентка переложила ногу на ногу, и Полина заметила хирургическую повязку. Брали биопсию? Полина стянула с кушетки карту пациентки. Остальные её пролистали без интереса. Женщина, 68 лет, вернулась из Южной Америки. Корь, грипп, ОРВИ, начинающийся артрит нижних конечностей. Полина нагнулась — это точно не артрит. Узлы выглядели ровно, без синюшности. Гематомы и варикоз можно исключить.

— Я считаю, это филяриатоз! — победно закончила доклад Игнатова. — Паразиты.

Профессор даже зааплодировал. Игнатова смутилась и тут же бросила в Полину победный взгляд.

— Рано радуется, да? — раздался над ухом терпкий голос Артёма. Полина моментально поджала живот. Свежие ореховые лоферы пнули её растоптанные кеды.

— А, это мои слова, — обиженно протянула Варя.

Чёрт, рядом с этим мужчиной она не могла сосредоточиться. Полина закрыла глаза — спокойно. Артём рядом, всё хорошо. Она кожей шеи чувствовала его дыхание, а волоски встали на правой руке, что ближе к нему. Но. Что с пациенткой?… Хвостик мысли пронёсся мимо. Ответ где-то рядом. Полина уткнулась в карту, быстро-быстро пролистала листки. Образ пациентки вырастал перед нею: обычная педагогическая мышь. Зачаточный геморрой из-за сидячей работы, долгое стояние на ногах дало напряжение на вены нижних конечностей, проблемы с голосовыми связками — ларингит дважды в год. Типичные проблемы педагога, скучные и предсказуемые. Но что-то «не так».

Полина знала это чувство — тонкий зуд, свербящее сверло правды где-то в зубах. Будто она уже знает ответ, он у неё перед глазами, но Полина его упускает. Мысль настойчиво маячила. Интерн-терапевт Гранкина П. В. закрыла глаза.

— Браво! Я знал, что кто-то попадётся на эту уловку. — профессор Тихомиров был в восторге от проделки, — Стоит появиться чему-то диковинному, и посредственности сразу за это хватаются. Игнатова, вы хороший доктор. Но вы не гений. Берите пример с Варвары, не пытайтесь быть тем, кем не можете. Ваш удел — районная поликлиника, бабушки и сопли.

— Но… — пунцовая Игнатова не привыкла сдаваться.

— Ты не учла период инкубации.

Голос раздался у уха. Варя оглянулась. Отутюженный Артём говорил знающе и очень уверенно. Как не противен он был рыжей пышке, но стоило признать — такому врачу хотелось верить, у него хотелось лечиться.

— При филяриатозе он составляет шесть-семь лет, а она вернулась месяц назад.

Профессор Тихомиров довольно поклонился Исаковскому.

— Может, у вас есть своя версия?

— Ну, — Артём замялся, — думаю действительно не стоит исключать рак. И хрипы в лёгком. Может, это перибронхит?

— Туберкулёз кожи и подкожной жировой клетчатки. Но здесь нет результатов биопсии и анализов кожных покровов.

Голос Полины припечатал интернов. Как по команде, они отскочили от пациентки и плотнее прижали к носу медицинские маски. Варя спряталась за дверь.

— А это не против правил? Мы же можем заразиться! — возмутилась она.

— Вы — врачи. В жизни будете сталкиваться и не с таким, — отбрил профессор. — Гранкина, обоснуйте.

Полина стушевалась. Двадцать пар глаз смотрели на неё. Не могла же она ошибиться? Артём пихнул в спину.

— Полька, жги.

И она вдохнула поглубже.

— В карте есть результат ФОГ — прикорневая перибронхиальная инфильтрация слева. Плюс подкожные узлы, зуд. На левой ноге повязка, брали биопсию?

Профессор молчал, Игнатова пыхтела. Полине придётся отдуваться самой.

— Но вот здесь вот, — Полина ткнула в медкарту, — педикулёз шесть месяцев назад, через месяц снова. И причина — участник волонтёрского движения. Вы помогаете бомжам? Работаете в ночлежке?

Пациентка крякнула и разулыбалась, профессор шикнул на неё.

— Это всё? Доводы закончились?

— Нет. Последний довод — вы, Борис Феликсович.

Профессорские брови над маской взлетели вверх.

— Обычно вы маску сдвигаете на подбородок, а сегодня даже не потрогали.

От резкого смеха вздрогнули все. Пациентка хохотала.

— А вы далеко пойдёте. Даже этот умник не смог так быстро догадаться. Особенно про бездомных. Я в «Ночлежке» помогаю несколько лет. Как ваше имя?

— Полина Гранкина.

— Мой лучший интерн за все годы, — подытожил гордый профессор.

Если бы все дурные мысли могли материализоваться, то Полина сейчас лежала бы, истекая кровью. Глаза Игнатовой посылали ей не только молнии: из них сыпались гранитные блоки и чума. Проходя мимо Полины, она съязвила что-то про ум в работе и слепоту в любви, посоветовав присмотреться к Артёму и профессорской дочке. Варя торопливо отогнала бестолочь, выпрямив пышную грудь. Полина ничего этого не заметила, она тупила взор и глупо улыбалась, надеясь, что под маской не видно. Артём Исаковский прошептал ей, что она — умничка!

* * *

В 3.38 Полина проснулась. Апрель стоял тёплый, но ночью было холодно. Продрогшая ученица профессора Тихомирова в трусах доскакала до комода, натянула носки (оранжевый и синий) и любимое худи с Губкой Бобом. Полина нежно обняла себя за плечи, потёрлась щекой о вытертую розовую ткань и плюхнулась обратно в кровать. Однако уснуть не смогла: счастливо колотилось в груди сердце, живот поджимался, а ноги сами собой колотили о кровать. Сегодня — день икс! Сегодня случится то, о чём она мечтала десять лет.

Полина села. Щёки горели, а улыбка не сходила с лица. Надо было снизить уровень адреналина, не то сердце пробьёт грудную клетку. Полина хихикнула — конечно, такого не случится, сердечная мышца эластична. Но вот давление подняться может. Всё ещё улыбаясь, Полина встала посреди комнаты. Ноги на середине плеч, руки в стороны.

— И раз, и два, и три…

Полина приседала. Лучший способ сбросить напряжение — пустить его в спорт.

— И девять, и десять…

Спортивной Полину не назвать. Метр семьдесят два ростом, отнюдь не хрупкая, с эффектным третьим размером и мягким животиком. Нет, жир с боков не свисал, всё выглядело аккуратно и аппетитно. «Барышня-крестьянка», — говорил о ней папа. А мама добавляла: «Русская красавица». Впрочем, Полина считала, что до красавицы волосы не дотягивают — тонкие и невыразительные. И глаза серые. Но то, как на неё смотрели ореховые глаза Артёма, примиряло со всеми несправедливостями мира.

Вспомнив Артёма, Полина ускорилась.

— Качай жопу! Качай! Сколько годиков, столько и приседаний. Двадцать три, двадцать четыре, двадцать пять всё!

Полина согрелась и юркнула под плед. Сон не шёл. Оно и понятно — счастье не даёт уснуть. Ну и чёрт с ним! Полина вытянулась в полный рост. Сегодня — день икс! Артём позовёт её замуж!

Полина зажмурилась и счастливо засмеялась в подушку, чтобы не разбудить родителей.

Тринадцать лет назад в соседнюю дверь целый день таскали громоздкие коробки, пакеты и мебель. Туда въехала новая семья. Мать — чиновница в администрации, отец — врач. Старушки у подъезда обсуждали её бордовую помаду и его новенький рено, а Полина не могла отвести глаз от красавца мальчишки с уложенным чубом. В офисном кресле на колёсиках он катался по быстро пустеющей газели: караулил вещи, пока родители и грузчики суетились вокруг.

Как и Полина, Артём был единственным ребёнком в семье. Но в отличие от неё, он часто оставался один: родители уходили рано, приходили поздно. Мальчишка практически поселился у Гранкиных. Сердобольная мама Полины, Наталья Дмитриевна, стала ставить ещё один прибор и готовить две дополнительные порции. Одной парень не наедался.

Полина не знала, когда именно влюбилась в Артёма. Скорее всего в день переезда. Но осознала только в девятом классе. Он прислал записку: «Вечером зайду, отложи котлет». Сердце девчонки дёрнулось, она сама к котлетам не притронулась, и родным запретила, чтобы Артёму досталось. Им было по шестнадцать — Исаковские истово спорили, куда отправить детей учиться, а добрейшие колобки Наталья Дмитриевна и Всеволод Михайлович давно поняли, что ненаглядная Полечка пойдёт туда, куда и Артём.

Над столом висел целый «иконостас»: фотографии, билеты, обёртки от конфет, театральные программки, открытки. Наляпано внахлёст. Дорогие сердцу воспоминания о днях вместе. Полина подтянула плед к подбородку и удобнее устроилась, чтобы рассматривать коллаж. Память услужливо подсунула картинки, как водили хороводы на концерте «Мельницы», прыгали на «Thirty Seconds to Mars». Эту шоколадку Артём подарил после выпускного в парке Горького, а в этот фантик в шутку завернул камушек в седьмом классе.

Полина не удержалась, подошла ближе. Пальцы со спиленными в ноль ногтями погладили мятый билет на трамвай, одного уголка нет. Три года назад они ездили в Коломенский музей пастилы, катались на трамвае. Этот счастливый билет кондукторша выудила из кармана. Сказала, что берегла для такой вот милой парочки. Кажется, она даже подмигнула. Артём не глядя передал билет Полине, а она так и не смогла его слопать. Уголок надкусила и спрятала. Что тогда загадала? Выйти замуж за Артёма, свою первую любовь. Полина плотнее завернулась в плед. Прямо на ступеньках вагона, почти выйдя из трамвая, Артём её поцеловал. Впервые. Первый поцелуй. Шум крови в ушах заглушил уличную какофонию, а его глаза стали для Полины всем. И вот, спустя три года, мечта сбудется.

Полина захихикала, не в силах сдержаться, и даже запрыгала тихонечко, но тут же замерла: из родительской спальни послышался скрип кроватных пружин. Рассвело, солнце лучами растолкало облака, но до будильника ещё целый час. Полина потянулась к телефону, всю переписку она знала наизусть. «Доброе утро, солнышко», «Люблю тебя, Полька», «Ты офигенная». Полина снова улеглась в холодную постель. Скоро солнце раскочегарится, только прохладный ветер будет напоминать, что ещё апрель, не август. Но Полине было жарко от вчерашнего воспоминания. Она снова уткнулась в подушку и приложила ухо к стенке — спит?

Спальни Артёма и Полины разделяла стена. В седьмом классе они перестукивались, в девятом болтали через розетку, в одиннадцатом переписывались в чатах. А сегодня, сегодня она угадывала его мерное дыхание. Спит. Вот и прекрасно. Сегодня у них обоих важный день. Ведь вчера Артём купил обручальные кольца.

Полина торопилась: обеденный перерыв заканчивался. Ей пришлось забрать дипломные работы из копировального центра. Заодно выяснилось, что в тонере мало синего, поэтому картинки стали оранжевыми. И ладно бы это была её работа, но испорчена была работа Артёма. Пришлось ждать, пока переделают, а перерыв заканчивался.

Полина перепрыгнула кучку снега, спрятавшегося в тени бордюра, и пробежала несколько домов. Нужно только завернуть в арку и через двор выйти к забору больницы. Но замерла у витрины ювелирного магазина.

На пластиковом стенде сияли два восхитительных обручальных кольца. Чистые линии, белое золото, бриллиантовая крошка. Просто и со вкусом, к любому наряду. Пока Полина любовалась, продавщица холёной рукой сняла эти самые кольца с витрины и отнесла покупателю. В глубине магазина стоял Артём. Полина успела спрятаться и заметить его счастливую улыбку. Пришлось прикрыть рот, чтобы от счастья не расхохотаться на всю улицу. Он запомнил! Она несколько раз показывала ему эти кольца. Он запомнил! Идеальный… Полина погладила большим пальцем обложку его работы и вприпрыжку помчалась в больницу.

Кольца! Он купил кольца! От этой мысли Полина засучила ногами по постели — снова послышался скрип родительской кровати. Но это её уже не волновало. Сегодня будет восхитительный день! Полина окончательно вылезла из постели и пошла в душ.