Быть избранным. Сборник историй

Елена Татузова, 2017

Представленные рассказы – попытка осмыслить нравственное состояние, разобраться в проблемах современных верующих людей и не только. Быть избранным – вот тот идеал, к которому люди призваны Богом. А удается ли кому-либо соответствовать этому идеалу? За внешне простыми житейскими историями стоит желание разобраться в хитросплетениях человеческой души, найти ответы на волнующие православного человека вопросы. Порой это приводит к неожиданным результатам. Современных праведников можно увидеть в строгих деловых костюмах, а внешне благочестивые люди на поверку не всегда оказываются таковыми. При этом автор далек от морализаторства, рассказы читаются легко. О важных и сложных вещах Елена Татузова умеет писать с юмором и без навязчивой назидательности. Зачастую в сборнике комическое переплетается с трагическим, грустное со смешным.

Стул и столяр

Погожим летним утром, выйдя из подъезда, Майя увидела соседку с первого этажа Геру Анатольевну. Ей было уже за семьдесят, но на вид больше пятидесяти с хвостиком и не дашь. Каждое утро Гера Анатольевна в любую погоду, и зимой и летом, босиком стоя на земле, без разницы, что её в это время года покрывало — снег или трава, по системе Порфирия Иванова делала специальную гимнастику, обнимала березу, росшую у неё под окном, и обливалась из ведра ледяной водой, распугивая местных ворон.

Силы воли старушке было не занимать, хотя, правду сказать, язык не поворачивался назвать её старушкой. Она вышагивала на своих кривоватых жилистых ногах так бодро, что давала фору молодым. Родители назвали её Герой в честь греческой богини, жены Зевса. О чем она не преминула упомянуть сразу же при знакомстве.

Майя на мгновение заколебалась: здороваться или нет, не отвлечёт ли она соседку от её утренних манипуляций? Но Гера Анатольевна сама её уже увидала и первая поздоровалась:

— A-а! Доброе утро, Майечка! Вы тоже вышли сказать солнцу «здравствуй»?

— Доброе утро, Гера Анатольевна. Я на работу.

— Ах, как это печально, что мы живем в такой кабале… Вынуждены работать за кусок хлеба. Ах, Вселенная, как несправедливо, что лучшие годы уходят безвозвратно. Для меня, впрочем, это все в прошлом. Хотя тридцать лет я просидела в одной душной конторе… Кстати, как поживает ваша бессонница? — осведомилась она, не отрываясь от дерева.

Из одежды на ней был только старомодный ситцевый купальник. В середине июля это уже не так шокировало, как, скажем, в декабре.

— Отлично поживает, — в тон ей ответила Майя.

— Хм… Голубушка, что же вы так себя запускаете? Надо следить за своим здоровьем. Вы же ещё совсем молодая. Это непростительно! — возмутилась Гера Анатольевна, отпуская березу.

— Пока ничего не могу поделать. Будем надеяться, это излечимо, — сказала Майя, торопясь поскорее закончить разговор. Время на дорогу было рассчитано без запаса на неожиданные беседы.

Старушка была помешана на здоровом образе жизни. Принимала постоянно какие-то биодобавки и витамины и всем их тоже рекомендовала. Она сама же и служила лучшей рекламой для них. Поэтому разговор мог затянуться. Майя вежливо улыбнулась и хотела уйти, но Гера Анатольевна, кажется, в этот раз решила взяться за её здоровье всерьёз. Она окончательно бросила дерево и подошла к Майе. Она была того редкого роста, что даже Майя казалась на пару сантиметров выше.

— Зайдите ко мне сегодня вечером, — сказала Гера Анатольевна проникновенно и настойчиво, — мне достали телефон центра одного известного экстрасенса, и я вам его дам.

«Начинается», — с тоской подумала Майя, переминаясь с ноги на ногу.

— Да не надо, Гера Анатольевна, спасибо, — мягко отказалась она, снова делая попытку уйти.

Она понимала, что старушка хочет ей добра, пытается помочь, как умеет. И поэтому было как-то неловко с ней спорить. Она ещё надеялась, что беседа на этом и оборвётся, но ошиблась. Гера Анатольевна была настроена решительно:

— Как это не надо? — возмутилась она. — Вы же страдаете! Не спите несколько лет подряд. Ужас! Вы подумайте, чем это может кончиться? Без сна здоровья нет и быть не может. Вы сокращаете свою жизнь и неминуемо приближаетесь к разрушительным болезням!

— Я не хожу в такие центры, — уклончиво ответила Майя. — Это не мое.

— В какие это такие? — не поняла Гера Анатольевна. — Почему это не ваше? Что за глупости?

— Я в церковь хожу.

— Ну и что? Тем более! И продолжайте себе туда ходить, кто вам мешает? Это даже приветствуется. Она, эта экстрасенс, можно сказать, ученица самой великой Ванги!

— Нет, спасибо… мне не надо… не пойду.

— Ну что за ерунду вы говорите? — теряя терпение, рассердилась Гера Анатольевна. — Не надо, не пойду… Глупости это все. И вообще, причем здесь церковь? Ванга же святая! Как эта ваша Матронушка! Они ведь даже обе слепые!

— Нет, Гера Анатольевна, это совсем не одно и то же. К несчастью, на свете много слепых людей. Но не все они становятся святыми. Матронушка Богу молилась, чтобы Он людей исцелял. А у Ванги всё было по-другому. Поэтому церковь не признаёт таких, как она.

— Да как вы можете подобное говорить?! — повысила голос обычно спокойная Гера Анатольевна. — Неужели вы всерьёз можете воспринимать этих догматиков? Слушаете бородатых попов, у которых, что ни спроси, все под запретом! Вы же продвинутая, современная, образованная женщина, а ведёте себя как дремучая старуха! Как можно верить во всю эту глупость? Я не понимаю… Вы бы хоть о дочери подумали! О её будущем!

Гера Анатольевна метала громы и молнии, как истинная жена Зевса, но её выцветший купальник делал ситуацию несколько комичной. Майя сомневалась, стоит ли продолжать этот разговор, но отступление было бы трусостью, предательством и лицемерием. Незачем вообще тогда в церковь ходить, если не можешь отстаивать свою веру. И она приняла решение не отступать.

— Гера Анатольевна, я как раз о дочери и думаю, — как можно спокойнее сказала она, — и я не считаю веру в Бога проявлением дремучести. Все эти «маги», «целители», «экстрасенсы» — это же мост в оккультный мир. Мир, где властвуют бесы. Да, я хожу в церковь и не хочу этого стыдиться. Ведь вы же не стыдитесь… заниматься идолопоклонством?

— Я? Идолопоклонством?! — вскричала Гера Анатольевна, аж подпрыгнув на месте от возмущения и обиды.

— А как вы это называете? Вы что, друид, чтобы каждый день с деревом обниматься?

Гера Анатольевна обиделась окончательно, но постаралась быстро справиться с обидой, так как знала, что это вредно для здоровья и для кармы, а она за этим строго следила.

— Вы, Майя, действительно, со своей религией, как зашоренная лошадь, — сухо сказала она. — Я поклоняюсь природе! Нашей матери-природе! Или это плохо, по-вашему? Ваша церковь это тоже не приветствует? Хотя… я даже и не удивлюсь!

— Нет, не приветствует. — Майя боялась, что старушка замёрзнет, стоя босиком на мокрой и прохладной еще с утра земле, и не хотела затягивать разговор. Но отступать было уже некуда. — Вы, Гера Анатольевна, поклоняетесь природе, а я поклоняюсь Тому, кто создал природу и весь этот мир. Ведь если столяр сделает вам стул, и вам удобно и хорошо на нём сидеть, то вы на радостях не станете благодарить стул, а возблагодарите мастера, который его сделал. Разве нет? Разве это не логично? А вы, простите, на мой взгляд, поклоняетесь именно стулу, полностью забыв про мастера.

Гера Анатольевна критически поджала губы, снова мысленно сжигая обиду, чтобы не засорять ауру.

— Ну, хорошо, — сказала она примирительно, — если вы в это все настолько серьезно верите, то — ладно. Я могу вас даже познакомить с одной женщиной. Она лечит молитвами. Думаю, это то, что вам нужно. Я вам ее настоятельно рекомендую. У неё на «Отче наш» такие откровения бывают, что голова кругом… ну, просто, потрясающе! Зарядит вам водичку, и забудете про свою бессонницу через два дня. Она и квартиру освятит вам. И еще кое-что может, — многозначительно сказала Гера Анатольевна, делая большие глаза. — Да, да… Ведь для меня не секрет, что вы уже не первый год одиноки. А это, знаете ли, тоже ох как на наше женское здоровье влияет. Сделает вам приворот на какого-нибудь приятного и обеспеченного мужчину. Глядишь, и бессонницу вашу как рукой снимет. Ну, в любом случае, для здоровья это просто необходимо, поверьте мне. Наладить регулярную половую жизнь — дорогого стоит. Вы мне потом еще не раз спасибо скажете.

— Хорошо, Гера Анатольевна, я подумаю, — кивнула Майя, отводя взгляд. — Простите, я должна идти, а то на работу опоздаю. До свидания.

Она стремительно пошла от подъезда, понимая, что не смогла, не сумела донести свою точку зрения, объяснить свою веру этой жизнерадостной и уверенной в своей правоте старушке, проиграла ей. Впрочем, как и всегда.

У Геры Анатольевны были весомые аргументы в её пользу, и в пользу таких же, как она, фанатичных приверженцев здорового образа жизни, а у Майи были только наивные ожидания каких-то призрачных, мифических райских кущ. Не сейчас, а уже потом, когда здесь всё закончится. Они не понимали друг друга. Они просто говорили на разных языках.

Одна строила рай на земле, а другая на Небе. И обе имели свой резон.

Гера Анатольевна еще немного потопталась у березы, то поднимая, то опуская руки, но чувствуя своим внутренним камертоном, что правильный настрой уже не восстановить. Вздохнув, она подхватила пустое ведро и, переваливаясь как утка с ноги на ногу, направилась к подъезду, возмущаясь про себя неблагодарности и глупости, неизменно присущей молодости, не ценящей здоровье и красоту.