Легенда Арагона

Елена Свиридова

Плавное течение первых ознакомительных глав вдруг переходит в волнующее повествование о череде таинственных событий. С этой минуты вы потеряете покой и начнёте переживать за полюбившихся вам героев. Захватывающий сюжет не позволит вам расслабиться ни на минуту. Развязка настолько непредсказуема, что её никто не сможет предугадать. Смело и с наслаждением берите в руки эту объёмную книгу и погружайтесь в мир, который вы уже не сможете забыть, как легенду, удивительный мир средневековой Испании…

Глава XXI

Обед начался с мясных блюд: мясо серны, баранина, целиком зажаренные зайцы и поросята с приправами и гарниром из искусно нарезанных варёных и сырых овощей — моркови, свёклы, капусты, лука, редьки; украшенные зеленью, с коричневой хрустящей корочкой, запечённые в сметане утки, гуси, куры, цыплята и куропатки; фаршированные форелью яйца; грибы в оливковом масле; воздушные пшеничные лепёшки; креплёные вина для мужчин, сладкие напитки для женщин…

И все эти яства — на изысканной фарфоровой посуде с цветной рельефной орнаментацией, напитки — в молочно-белых и расписанных яркими лазурями сосудах, в тяжёлых бутылках удлинённой, прямоугольной и округлой формы.

Гул голосов с отдельными выкриками дона Эдгара или дона Фелисио вызывал у обоих именинников чувство уныния.

Наконец Рафаэль Эрнесто негромко сказал:

— Поиспытывают немного наше терпение да и разъедутся.

— Остаётся надеяться, что мы ещё лет пятнадцать-шестнадцать их не увидим, — одними глазами улыбнулась Алетея Долорес.

— Сомневаюсь, сестрёнка. Ты заметила, какими глазами смотрит на тебя старший из братьев Мартинесов? Я даже не могу есть.

— Почему?

— Сводит челюсти: очень хочется его укусить.

Алетея Долорес, с трудом сдержав смех, стукнула брата кулачком по ноге.

— Я ничего не хочу замечать, — прошептала она.

— А зря! Да он, нахал, просто раздевает тебя глазами. Вот увидишь, начнёт приезжать и ухаживать, а потом предложит свою немытую руку и заплывшее жиром сердце.

Девушка ещё раз незаметно толкнула Рафаэля Эрнесто:

— Перестань, не то я сейчас пренебрегу приличиями и вдоволь посмеюсь.

— Ты имеешь на это право, Лета, ведь сегодня твои именины. А вот через два дня буду смеяться я, как раз в день моего рождения. Ну, не плакать же мне над тем, что я имел неосторожность родиться… Ладно, ладно, молчу… А твоим потенциальным жирнихом, я хотел сказать женихом, придётся заняться мне самому и сегодня.

–…Уже начала действовать святая инквизиция²⁷, — донеслось до них. — Уже корчатся от пыток в руках палачей проклятые еретики. Уже было по Испании несколько сожжений на костре, святом костре!

Сеньор епископ вскочил, его глаза округлились и горели жёлтым огнём, высоко поднятая голова сильно тряслась, так, что даже прыгали складки кожи на сморщенном, будто печёное яблоко, лице.

— О Господи! — не удержался Рафаэль Эрнесто.

— Я не слышала о таком… — растерянно проговорила сеньора Мартинес.

— Услышите. Скоро все услышат! — не унимался старик. Было очевидно, что он хлебнул лишнего.

— Ваше Преосвященство! — попытался вернуть его к действительности граф де Ла Роса. — Мы склоняем голову перед справедливостью святой инквизиции, однако… Однако Вы отведали ещё не все блюда, а уже поднялись из-за стола. Вам необходимо беречь свое здоровье.

Алетея Долорес переглянулась с братом. Рафаэль Эрнесто вздохнул и, поскольку стук вилок и ножей ещё не утих, негромко заметил:

— Какое счастье, что на нас никто не обращает внимания. Скажи, Лета, на именинах так и положено? Как там крестьяне поступают в подобных случаях? Моя любовь к ним возрастает с каждым скушанным Мартинесами блюдом.

— Я только что сама подумала, — улыбнулась Алетея Долорес, — если устраивать нам именины в замке, в небольшом кругу людей, так уж лучше созвать наших родственников.

— У нас есть родственники? — не понял Рафаэль Эрнесто.

— Стыдись! А по линии бабушки Хулии? Забыл?

— Как я могу забывать то, чего не знаю? — искренне удивился юноша.

Алетея Долорес внимательно посмотрела в его глаза и поняла, что на этот раз брат не шутит.

— Пресвятая Дева! — ошеломлённо сказала она. — Ты не знаешь никого, кроме бабушки Хулии?! Ах, ну да… Откуда тебе знать? Хотя… Отец, по крайней мере, должен был тебе рассказать! — воскликнула юная графиня.

— Тише! — одёрнул её Рафаэль Эрнесто. — Мне совсем не хочется быть в центре внимания… Видимо, так получилось: отец не догадался, ты забыла, а я не поинтересовался, вот и не знаю никаких родственников, кроме родной бабушки… А что, у меня есть какая-нибудь троюродная сестра?

Алетея Долорес погрозила ему пальчиком и поправила:

— Четвероюродный брат.

— Да?! Это не менее интересно! Расскажи, Лета, поскорее — откуда он взялся, как его зовут и сколько ему лет.

— Не торопись, я опишу тебе наше генеалогическое древо по порядку, — с удовольствием заговорила Алетея Долорес. — Наши прапрадед и прапрабабушка пришли в Арагон издалека, с Севера, и оба были светловолосы и голубоглазы. Они привезли с собой двух маленьких дочерей. Одна из них, Анна, стала впоследствии матерью бабушки Хулии. Анна — наша родная прабабушка… Ты все понимаешь, Рафаэль Эрнесто?

— Пока да, — Рафаэль Эрнесто слушал напряжённо и заинтересованно, будто перед ним должна была открыться большая, захватывающая тайна.

— Так вот. Сестру нашей прабабушки Анны звали Марией. Она вышла замуж за крестьянина по фамилии Вивес, родила сына Хуана — двоюродного брата бабушки Хулии. Хуан и сейчас живет в деревне Ла Роса. Он считается нашим двоюродным дедушкой, а его жена — двоюродной бабушкой. Её имя — Эрнестина. У дедушки Хуана есть сын — дядя Хосе. Это троюродный брат нашей мамы Эсперансы. У дяди Хосе и тёти Соледад сын тоже Хосе. Их так и называют: Хосе Вивес-старший и Хосе Вивес-младший. Вот он самый, Хосе Вивес-младший, и есть наш с тобой брат — четвероюродный.

— Уф! — с облегчением вздохнул Рафаэль Эрнесто, сумевший удержать в голове нить сложных генеалогических связей. — И какой он, Хосе Вивес, ведь ты с ним знакома?

Почему он ни разу не появлялся в замке? И этот самый двоюродный дедушка Хуан? Они не хотят с нами знаться? — забросал он вопросами сестру.

— О, Рафаэль Эрнесто! Они много раз бывали в замке, навещали бабушку Хулию. Может быть, и ты их не раз видел, но не знал, кто эти люди. Бабушка Хулия тоже частая гостья в деревне. Она предлагала всем Вивесам перебраться жить в замок, но они люди простые и скромные, и хотят заниматься своим делом, а главное для них — крестьянский труд… Что касается Хосе, то он очень хороший. Ему двадцать один год, но даже старики считаются с его мнением — такой он рассудительный, а ещё — сильный. Ростом Хосе намного ниже тебя, глаза тёмные, а волосы светлые, не такие, как у меня, но всё равно…

— Двадцать один год… — задумчиво повторил Рафаэль Эрнесто. — Наверно, есть невеста? Собирается жениться?

— Насколько мне известно, Хосе ни с кем не встречается, — озабоченно проговорила Алетея Долорес. — Он любит или чужую невесту, или чужую жену… Но это не наше с тобой дело…

–… Романсы — моя слабость, — донеслось до слуха увлечённых тихой беседой именинников. Эти слова нараспев произнесла донья Мерседес. — Позвольте мне, сеньоры, рассказать вам мой любимый романс, я просто не могу удержаться.

— Ради Бога, милая донья Мерседес, — тут же откликнулся дон Эрнесто. — Мы послушаем Вас с большим удовольствием. Не так ли, сеньоры?

Сеньора Мартинес встала и шутливо поклонилась в ответ на одобрительные возгласы²⁸.

— В саду благородная дама

Гуляла в полдневный час,

Ноги её босые

Усладой были для глаз¹…

Донья Мерседес, порозовевшая от вина, вдохновенно и довольно неплохо читала, почти всё время глядя на сидевшего напротив неё дона Альфонсо.

«Черт возьми! — подумал Рафаэль Эрнесто. — Да ведь она в него влюблена — это ясно, как Божий день… Вот так молодая мачеха!» — он покосился на сестру, не заметила ли она того, что ясно видел он?

Но Алетея Долорес сидела, мечтательно подперев кулачком подбородок, и смотрела куда-то поверх головы молодой гостьи.

— Замечательно! — первым воскликнул дон Эрнесто. — Откуда Вы, добрая фея, принесли в наши края новый романс?

— От эускалдунак²⁹, — охотно отозвалась донья Мерседес, польщённая похвалой и комплиментом уважаемого графа. — Мой отец — баск. Я покинула родные места всего полтора года назад и знаю множество романсов, которых, вероятно, пока никто не слышал в окрестностях Уэски.

— В таком случае мы будем первыми, кто их услышит, — с улыбкой проговорил дон Эрнесто. — Однако я вижу, что мои гости больше не прикасаются к блюдам. Видимо, нужно сменить стол и перейти к сладкому.

Примечания

27

Инквизиция (от лат. inquisitio — розыск) — в католической церкви XIII — XIV веков судебно-полицейское учреждение для борьбы с ересями, т.е. отклонением от норм христианства; судопроизводство велось тайно, с применением пыток; еретики обычно приговаривались к сожжению на костре. Особенно свирепствовала инквизиция в Испании.

28

В романе приведены романсы XIII века.

29

Самоназванине басков, народа, живущего на севере Испании.