Стриптизерша

Елена Ровинская, 2011

Если бы Жадность знала, если б Любовь могла… Красавица-стриптизерша Ира переживает не лучшие времена. Ей почти тридцать и рассвет позади. Единственный выход из положения – выход замуж. Выбор, казалось бы, очевиден: из двух мужчин стоит выбрать того, кто готов жениться… Вот только все не так просто: на ее жениха имеет виды работница ЗАГСа… История о любви до смерти и смерти из-за любви. Содержит нецензурную брань.

Глава 8.

На следующий день Джессика стала главной мишенью для шуток и розыгрышей, авторство над большей частью которых принадлежало Ире. Похоже, что она провела без сна большую часть отведенного на него времени, так как к подъему уже располагала следующими словесными жемчужинами:

«А потом он повернулся и излил ей душу. Прямо на колени…»

«Джессика не говорит по-английски. Это был единственный способ показать, что он на самом деле к ней чувствует».

И, наконец, самое популярное:

«Мой бывший парень плюнул мне в душу, а я радуюсь: ведь своей новой девушке он наблевал на грудь».

Вечером, заглянув на свою страничку на «Одноклассниках», Джессика узнала, что четверо ее «Друзей» поставили последнее себе в статус…

Как ни странно, Стьяго, который был всему виной, не только не пострадал, но еще больше всех развеселил, когда на вопрос: «Тебе настолько не нравится Джессика?» оскорбленно ответил: «Ей нужно только мое тело, а не то, что у меня внутри!»

Конечно, он сказал пострадавшей, что ему «really fucking sorry», но Джессика так и не поняла, чего он собственно хочет. Извиниться или потрахаться.

Валентина, к которой она обратилась с этим вопросом, чуть не лопнула со смеху. Она и лопнула бы, но по приезду в клуб ее ждало неприятное открытие: Таня уволилась.

Новая администратор — хорошенькая блондинка с голубыми глазами на пол-лица была представлена коллективу, после чего работа пошла своим чередом: витрина-зал-стейдж-чаевые-зал. Валентина, еще не отвыкшая считать себя первой фрейлиной королевы-регентши, как-то не сразу освоилась с тем, что эта новенькая блондиночка сделана из пуленепробиваемого стекла.

Джессика была забыта: радоваться злоключения Валентины было куда приятнее.

Усевшись за угловым столом, они как-то мельком, походя, выпили, вспомнив, что сегодня девять дней по Флори. Поспорили немного о том, попадают души самоубийц в ад или в рай, а потом снова заговорили о Валентине, которая пользуясь отсутствием гостей, сидела в гримерке.

Сойдясь в вопросе о том, что будь на месте Флори эта тварь Валентина, они бы сегодня праздновали, девочки посмеялись и как-то равнодушно отбросив память об умершей подруге, заговорили о том, почему бог создал гостей без денег.

— Девочки! — шикнула новая администраторша.

И Маша, чья песня играла в этот момент, в мгновение ока оказалась на сцене у шеста.

Не особо усердствуя, Маша заходила вокруг него, готовая в любой момент как начать раздеваться, так и спрыгнуть со сцены, если, испугавшись пустоты в клубе, гость уйдет прочь.

Новая администратор, прижав к губам сложенные, как для молитвы руки, чуть поклонилась кому-то, кто только что вошел в зал. На ее лице блистала самая радушная улыбка, что кто-либо из присутствующих когда-либо видел.

Девицы с интересом обернулись, в вечном любопытстве, кого им подкинет нынешний вечер и по залу пробежал чуть слышный одобрительный ропот. Гостей было двое — статный высокий блондин и толстый лысеющий брюнет, ведущий за собой миниатюрную тайку.

Стьяго, каким-то образом, оказавшийся позади Иры, негромко присвистнул. И в тот же миг, взгляд блондина обратился к нему.

— Янис? — смутился последний и так покраснел, что даже спасительный полумрак клуба не мог этого скрыть. — Ты здесь работаешь?

Он говорил по-немецки и Ира, оказавшаяся между ними, сделала стойку: немцы, как правило, не говорили по-английски, но при этом не жмотились, вопреки байкам об их природном скупердяйстве. И пускай ее немецкий был далеко не безупречен, она владела им вполне достаточно, чтобы пробудить в немцах желание купить ей несколько «леди-дриньков».

— Nein! — возмутился Стьяго, переходя на родной язык. — Я — ди-джей. Просто спустился поговорить с девчонками.

Блондин смущенно огляделся вокруг. Полуголые дивы, из которых две или три выглядели по-настоящему роскошно, не оставляли сомнений в том, что разговор с ними может быть по-настоящему интересен.

— А где?.. — начал было Стьяго, но тут блондин чуть ли не вспыхнул, что несколько насторожило наблюдавшую за ним Иру, которая уже успела прикинуть на глаз стоимость его часов и сандалий.

— Мы расстались! — спешно сказал блондин. — Все в прошлом.

Ира метнула взгляд на Стьяго. Тот качал головой, то ли сочувствуя, то ли подтверждая, что все — суета сует, прах если и в прах обратишься.

— Говорят, ваши девки «на выход» ходят, — влез в разговор толстяк с блестящей, словно лакированной лысиной, трогательно замаскированной редкими прядями. — Хотим пару подснять на ночь.

Его похотливый взор скользнул по стоявшей перед ним Ире.

— Сколько ты стоишь? — спросил он по-английски, четко выговаривая слова.

Ира хищно сверкнула в ответ зубами. Этой фразе ее научил Стьяго, так что в грамматике она не сомневалась, поэтому ответила по-немецки:

— Учитывая твой шарм, дорого. Ты столько не зарабатываешь.

Возмущенный Стьяго полоснув обалдевшего толстяка злобным взглядом и, положив руку Штефану на плечо, сильно сжал его.

— Развлекайся! Не обращай на меня внимания, — сказал он, чуть ли не втаскивая его в клуб. — Тем более, что я ухожу.