Первое слово дороже второго

Елена Нестерина, 2007

Он тебя любит, Зина! Он считает тебя самым умным человеком на свете, он гордится тобой и дорожит – так зачем же твоя новая подруга постоянно ходит с вами? Ведь третий – лишний! Ты сама не догадываешься, и никто тебе не сказал, что цель подруги Оксаны – отбить твоего красавца Миху. Перенять все твои приколы, словечки – и заменить тебя собой. Только не прыгать по заборам, как ты, не гонять на мотоциклах и не драться с мальчишками, а стать его взрослой стильной девушкой. А ты, Зина, носи очки, раз тебе их прописали. И уйди. Победителей не судят. Особенно в битвах за любовь. А ваши детские клятвы и обещания пусть останутся в детстве…

Глава 1

«Бегала за мужиком»

Ей всегда казалось, что посёлок Бетонный — самое весёлое место на свете. Поэтому Зина Свиридкина не хотела бы променять его ни на какое другое.

Вот и сейчас — поднявшись рано утром, она бодрой рысью мчалась к остановке троллейбуса, чтобы успеть на первый урок в своей родной школе, которая в этом самом весёлом посёлке Бетонном и находилась. Ведь только последние два года Зина жила в городе — с тех пор, как родители купили квартиру и из Бетонного радостно уехали. А у девочки остались там друзья. Поэтому ни в какую городскую школу она переводиться не собиралась. Так и ездила в общественном транспорте с двумя пересадками.

Вот влетела она в троллейбус, доехала до нужной остановки, пересела в автобус. Какие-то двадцать пять минут жизнерадостной тряски — и уже вот он, посёлок, показался! Пора выходить.

Девочка пробиралась сквозь толпу, которая покидать автобус не собиралась. Вот они, двери, уже близко. Зина юркнула в небольшой зазор между двумя крупными тётеньками. «Вы выходите?» — поинтересовалась у стоящего за ними мужчины.

— Не-а, — ответил тот.

И Зина в обход него начала продвижение к дверям. Однако вместо того, чтобы посторониться, дяденька вдруг резко дёрнулся и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, тоже рванулся на выход. При этом на него намоталась сумка с учебниками, висевшая у Зины на плече. Ремень у сумки был длинным, а девятиклассница Зина Свиридкина лёгкой, — так что она вылетела на улицу примотанной к спине дяденьки, который так внезапно передумал и решил выйти.

Хрясь! — ремень-ручка оторвалась от сумки. Зина шмякнулась на асфальт. Сумка чуть погодя тоже упала: шмяк.

— Ой! — Опешившая девочка сняла с плеча оторванный ремешок. — Как же так? Моя сумка…

Дяденька, кажется, смутился.

— На, — сказал он, подобрав сумку и протянув её Зине.

На дворе стоял конец сентября, сумка была совсем новой, купленной родителями к началу девятого класса. Ещё месяца Зина с ней не проходила. И вот теперь — нате вам из-под кровати! — по бокам сумки зияют две дыры с рваными краями… Как же её теперь починить? Что делать?

Зина вскочила на ноги.

— Куда же вы? — закричала она, бросаясь вслед за автобусным вредителем. — Сумку же надо починить! Как я с ней в школу-то пойду?

Получалось, что никак. Потому что дяденька прибавил шагу. И чинить ничего не собирался. Не говоря уже о том, чтобы как-то по-другому возместить нанесённый ущерб.

Зина расстроилась. Но справедливость обязательно должна восторжествовать — верила девочка. Человек должен осознать, что поступил плохо, — и исправить свою ошибку!

— Вы же сумку мне порвали, уже книжки начинают из неё вываливаться! — объясняла Зина, бегом следуя за дядькой. — Так же нельзя! Вы её починить не хотите?

— Нет, — ответил, наконец, дядька. Но шагов не замедлял. Даже наоборот — всё поддавал и поддавал газу. Так что Зина еле-еле за ним успевала. Однако бежала всё равно.

— Но послушайте… — то слева, то справа подскакивая к злодею, бормотала она.

Ноль реакции… Такой мелочи, как настырная девчонка, прыгавшая у него под ногами, дядя упорно не хотел замечать.

А вскоре он… вошёл в проходную бетонного завода! И затерялся в толпе.

Зинку же выгнала оттуда суровая вахтёрша. Она тем более ни про какую пострадавшую сумку слышать не хотела.

Так что напрасно бежала Зина за дядькой, напрасно увещевала и уговаривала его. Только время потеряла.

И появилась в школе аккурат перед вторым уроком…

Нахмуренная Зина вошла в класс, обнимая раздрыгу-сумку.

— Ага, Свиридкина! Появилась! — раздался тут же торжествующий басистый голос.

Зина обернулась и увидела, что к ней подплывает Люда Петина — староста класса, громогласная девушка с жёлтыми соломенными кудрями. Волосы она накручивала на бигуди и, сняв их, кудри специально не расчёсывала — так Люде казалось моднее.

В руках у Петиной была «Дисциплинарная тетрадь» — гениальное изобретение какого-то учителя-садиста, появившееся ещё до изобретения электронных дневников и укоренившееся в практике надзора за учениками руководительницы этого класса Полины Васильевны. В «Дисциплинарную тетрадь» вносились данные обо всём: кто, когда, какой урок прогулял и по какой причине, кто куда опоздал и почему, кто на уроке сидел в телефоне (что строжайше запрещали), кто получил замечания и от какого преподавателя, как прошло дежурство по классу, кто отличился плохим поведением на этом дежурстве — и так далее.

Чтобы следить за одноклассниками и заносить их провинности в эту тетрадь, Люда была негласно освобождена от занятий — её никогда не спрашивали на уроках, но оценки (правда, в основном троечки) регулярно оказывались в журнале напротив её фамилии.

Петиной вполне хватало того, что она вдохновенно выводила точные статистические данные о количестве прогулов у каждого учащегося её класса, об опозданиях, срывах дежурства, сдаче денег на обеды, нужды школы и подарки. Зная это, даже родительский комитет радостно валил на старательную девочку свои обязанности.

За ведение этой тетради Люду Петину очень ценили учителя, да и ей самой нравилось все уроки напролёт чертить в своей карающей тетради таблицы и одновременно зорко следить за тем, кому из одноклассников в данный момент делают замечание, кто к кому повернулся, кто в какой обуви (сменной или не сменной) пришёл… Она была очень исполнительная девочка.

Вот и сейчас Люда подошла к Зине, раскрыла тетрадь и поинтересовалась:

— Так, Свиридкина, ты почему первый урок прогуляла? Записка от родителей есть?

— Нету, — буркнула Зина, которой было не до записок.

Вот если бы у неё была записка из дома, в которой объяснялось, почему она не была на уроке, тогда бы в «Дисциплинарной тетради» о ней написали, что она отсутствовала по уважительной причине. А так…

— Понятно, — кивнула Люда, вытащила ручку и приготовилась сделать в тетради соответствующую запись.

— Ты чего такая злая? — тем временем спросили у Зины девчонки.

— Да вот! — Зина плюхнула сумку на стол. — Какой-то гадский мужик мне ручку от сумки оторвал. В автобусе. Я за ним побежала. Чини, говорю, мою сумку! А он молчит. Я за ним бегу. Он идёт себе… И типа не реагирует! Так до завода доплёлся. И там я его потеряла…

— Как?

— Да так: вахтёрша меня выперла, — фыркнула Зина. — Что за люди — целый урок бегала за мужиком, а он даже не извинился!

Одноклассники, окружившие её, с возмущением закивали, соглашаясь. Действительно, что ж это такое — детям сумки в автобусе рвать?! Где такое видано?..

— В общем, Люд, ты меня в тетрадь-то свою не записывай, — повернулась Зина к Петиной. — Видишь: я пострадала ни за что!

— А я уже записала, — спокойно ответила Люда.

— Да? — удивилась Зина. — А что ты там написала?

И не успела Петина опомниться, как шустрая Зина вытянула у неё из рук «Дисциплинарную тетрадь», пролистала её, открыла, наконец, на нужной странице. Тут Зинино лицо вытянулось, она захлопала глазами и засмеялась.

Рассерженная Петина подскочила к ней и ухватилась за тетрадь.

— Нет, ты что, совсем? — не переставая весело смеяться, спросила у неё Зина.

— Что, что там? — заинтересовались все, кто был в классе, и кинулись к тетради.

Люда пыталась выхватить её, но бесполезно. Грозный документ начал путешествие по рукам, заставляя ребят хохотать.

— Правда, Люська, ты что, совсем ку-ку? — покрутив пальцем у виска, спросил у побагровевшей Люды непонятно зачем затесавшийся сюда десятиклассник, первый красавец школы Арсений Гришин.

Люда буркнула что-то и отвернулась.

А в тетради на листе, предназначенном для прогульщиков, была поставлена сегодняшняя дата и выведено:

1. Свиридкина (1-й урок) — бегала за мужиком (

А дальше Люда не знала, уважительную или неуважительную причину поставить в скобочках. Всё-таки порванную сумку жалко. Но бегать за мужиками во время уроков нехорошо… Вот что писать, что?

Да, раз надо было указать причину, Люда честно её и указала…

Староста выхватила тетрадь у зазевавшегося одноклассника и обиженно села на своё место. К ней тут же подскочила Зина Свиридкина и, вроде как даже извиняясь, забормотала:

— Люд, ну ты что, на самом деле? Что это за «бегала за мужиком» какое-то… Давай уж по-нормальному напиши. Прогул так прогул — ладно! Но без мужиков всяких.

Петина надулась ещё больше.

— Не позорься, Петина, напиши что-нибудь другое. — С другой стороны к ней подсел Олег Духманов, тоже персонаж симпатичный, но хулиганистый. Люду такие злили.

— Да пошли вы все, что хочу, то и пишу! — громогласно крикнула Люда, девушка не по годам очень крупная, просто готовая тётенька.

— Да что ты орёшь-то?.. — Олег демонстративно зажал руками уши.

— Люд, правда, зачеркни эту пургу. Ладно тебе… — снова попросила Зина.

— Да ещё ты меня будешь учить? — заорала Люда. — Не нравится, как я веду тетрадь, будь старостой! На! На, Свиридкина, на тебе тетрадь, пиши сама! Веди учёт, а мне надоело!

И, сунув Зине злополучную тетрадь, Люда закрыла лицо руками и зарыдала.

— Тьфу, начинается… — сморщился Олег и отошёл подальше.

В этот момент в дверях показалась классная руководительница Полина Васильевна. Она сразу узрела плачущую Петину и рядом с ней извечных нарушителей дисциплины.

— Люда, что с тобой? — Полина Васильевна подошла к ней.

Люда с криком «Не буду-у-у!» кинулась в коридор.

— Так, что случилось? — оглядев присутствующих, спросила классная руководительница.

И тут на арене появилась отличница Оксана Обылкова. Она сидела за партой вместе с Людой и везде таскала её за собой. Оксана глупой не была и поняла, что сейчас её подруга выглядит нелепо, а потому перевела причину скандала на другое:

— Понимаете, Полина Васильевна, Зина Свиридкина опять придирается к Люде. Ей, как всегда, не нравится, что Люда записала в «Дисциплинарную тетрадь» её прогул.

От удивления и Зина Свиридкина, и некоторые другие её одноклассники открыли рот, а Полина Васильевна посмотрела на Свиридкину эдак брезгливо, как на бестолковую собачку, снова нашкодившую, и сказала:

— И когда же ты, Зина, перестанешь скандалить? Может, ты хочешь быть старостой, хочешь, чтобы тебя все слушались? Оставь это. Не считай, девочка, своих одноклассников хуже себя, умей сдерживать свои эмоции.

Зина посмотрела на Олега, на Полину Васильевну, на свою пострадавшую сумку — и вздохнула. Злосчастная тетрадь оставалась у неё в руках. Зина постаралась незаметно пристроить её на петинскую парту, но Полина Васильевна это увидела — и её обличительный взгляд, брошенный на ученицу Свиридкину, мог бы, наверное, убить, как разряд тока большой мощности. Но Зина, к своему счастью, в этот момент на учительницу не смотрела.

— Полина Васильевна, тут дело не в этом… — начала сентиментальная Наташа Бойкевич, но Полина Васильевна не дала ей договорить:

— Наташа, добрая душа, иди лучше успокой Люду. И приведи сюда.

И Наташа побежала в коридор, где на подоконнике сидела староста и ожидала развязки всей этой драмы, вытирая последние слёзы.

Девочки появились в классе, и Люда вновь затянула:

— Не буду я больше, Полина Васильевна, эту тетрадь вести! Раз Свиридкина такая умная, пусть она ведёт, а я не буду-у! — И она опять заплакала. — Вечно на меня все ругаются, а я не хочу. Что мне, больше всех надо-о-о-о?

Но выходило, что надо ей больше всех, потому что тогда не было бы с её стороны такого творческого подхода к оформлению «Дисциплинарной тетради». Во всех других классах такого и в помине не было, подобные тетради хоть и существовали, но так, совсем формально, а вот девятый класс их маленькой школы отличился…

— Посмотри, посмотри… — гневно обратилась Полина Васильевна к Зине и остальным, кто когда-нибудь был недоволен старостой и тетрадью. — Надо же было так довести человека! Успокаивайте её теперь или извиняйтесь. Кто начал всё же безобразие? Свиридкина, Духманов!

— А что сразу мы-то? — глухо спросил Олег.

— Ты мне ещё будешь хамить? — взвилась Полина Васильевна. — Обнаглел совсем.

— И чего это она разошлась? — тихо спросила у подошедшей к ней девчонки прямо-таки очумевшая Зина, которая совершенно не ожидала, что так завершится эпопея с её многострадальной сумкой.

— А ты, Свиридкина, что там бубнишь? — на полтона тише спросила классная руководительница. — Нужна хоть капля совести, хоть грамм, чтобы перестать нападать на Люду!

— На неё нападёшь… — заметил кто-то из мальчишек.

— Да, да, Морковкин, и ты тоже всё время придираешься! — прокричала староста, которая даже сквозь слёзы заметила, кто именно подал голос. — Всё, Полина Васильевна, пусть сами тетрадь ведут! Да, пусть сами!

— Да мы совсем её не будем вести! — крикнул из дальнего угла Шурик Иванов и спрятался за спину впередистоящего.

— А вас там вообще не спрашивают, — смело произнесла Оксана Обылкова, которая находилась в надёжном тылу — за спиной у Полины Васильевны.

Прошло уже десять минут урока (была география). Возле дверей скромно колыхалась фигура географички Антонины Павловны, которой было неудобно прерывать классное собрание.

А концовка этого собрания была обычной. После долгих криков, слёз, недовольных монологов и диалогов Люде с почётом вручали «Дисциплинарную тетрадь» и просили остаться старостой. Так бывало часто. Проигравшее большинство потом долго шепталось по углам, выражая своё недовольство. А Люда победно раскрывала тетрадь, провожая взглядом триумфально шествующую к выходу классную руководительницу.

Точно так же и в этот раз восторжествовала законность — Люда, жеманясь, вновь приняла тетрадь, а Полина Васильевна, предварительно отчитав всех выступавших, победным маршем отправилась в седьмой класс преподавать русский язык.

— Смотри, Свиридкина, будешь так же плохо себя вести, получишь выговор от директора! — ткнув пальцем в сторону Зины, уточнила она на прощание.