Рыбный день

Елена Логунова, 2009

«Рыбина выплыла из толщи воды и зависла у стекла, точно мое собственное отражение: длинная, желтовато-бледная, вся в веснушках и с розовыми глазами. – Можно подумать, ты тоже просидела в офисе за компьютером девять часов без перерыва! – сочувственно сказала я ей, до слез огорчаясь, что меня-то никто не пожалеет…»

Рыбина выплыла из толщи воды и зависла у стекла, точно мое собственное отражение: длинная, желтовато-бледная, вся в веснушках и с розовыми глазами.

— Можно подумать, ты тоже просидела в офисе за компьютером девять часов без перерыва! — сочувственно сказала я ей, до слез огорчаясь, что меня-то никто не пожалеет.

Но рыбина пошевелила губами и, к моему великому удивлению, заговорила человеческим голосом:

— Хотите форельку на ужин купить? Правильно, четверг — рыбный день!

Голос был мужской, молодой, и звучащее в нем веселье плохо сочеталось с самоотверженным предложением решить вопрос с моим ужином ценой собственной жизни.

— Нет-нет, я просто так смотрю! Любуюсь! — поспешно открестилась я от приписанного мне жестокого намерения сожрать замечательную говорящую рыбу.

— Вам какая форель больше нравится — крапчатая или янтарная? — из-за огромного аквариума ко мне вышел парень в униформе супермаркета.

— Эта! — ответила я и потыкала пальцем в веснушчатую красноглазую рыбину, которая тут же испуганно канула в зеленые глубины.

— Это крапчатая, — авторитетно сказал молодой человек и запустил в аквариум сачок на длинной ручке. — Смотрите, какая красавица! Взвесить?

Я с острой жалостью взглянула на трепыхающуюся в сетке форель. Ее хвостовой плавник был глубоко надорван зигзагом, как будто ребенок рисовал молнию. Есть инвалидную рыбу?!

— Спасибо, не надо! — сказала я жестокому молодому человеку и поспешила переместиться к витрине с диетическим питанием.

Йогурты не посылали мне безмолвной мольбы о пощаде, и я могла их есть, не испытывая угрызений совести. Никуда не торопясь — дома меня никто не ждал, — я купила в овощном ряду тепличную клубнику, в булочном — пару свежих круассанов, в кондитерском — шоколадный батончик, в винно-водочном — маленькую бутылочку «Бэйлиса». Кофе у меня дома был, и я решила, что вопрос с меню ужина можно считать закрытым: равно как и вопрос с программой вечернего отдыха. Приду домой, приму душ, переоденусь из неудобного офисного костюма в халатик, хряпну рюмочку ликера, съем клубничку, потом выпью кофе с шоколадкой, а круассаны оставлю на завтрак…

Но четверг не зря был заявлен как рыбный день. Тема жаберных себя еще не исчерпала.

— Эй, Танюха! — оборвал мои мечтательные мысли горделивый голос соседки Галочки Пеньковой. — Зайди, глянь, что принес мой добытчик!

— Сейчас. — Я забросила в дверь своей квартиры пакет с покупками и пошла к соседям.

Галочкин муж Валерий — совладелец магазина итальянских продуктов «Мамма миа». Ассортимент в его гастрономическом бутике чрезвычайно обширный, и за те полгода, что мы с Пеньковыми соседствуем, я познакомилась с ним лишь отчасти. Валера то и дело притаскивает домой какие-то условно съедобные редкости: то огромные зеленые макароны, похожие на фрагменты трубы пылесоса, то здоровенные маслины, фаршированные апельсинами и орехами, то омаров, клешнями которых свободно можно кроить листовую сталь.

— У Галкиного мужа типичная для лилипутских мужиков гигантомания! — подытожила ехидная половинка моей души по прозвищу Тяпа.

С учетом того, что сам Валера ниже среднего роста, а его супруга вымахала под метр девяносто, это было очень похоже на правду.

— Во! — сказала Галочка, двумя руками ныряя в глубокую кухонную мойку. — Видала?

— Да! — не подумав, честно ответила я. Но тут же поправилась: — Нет!

В руках у Галочки вяло обвисла бледно-желтая веснушчатая рыбина с красными глазами.

— Тоже итальянская? — спросила я.

— Нет, наша, Валера сам поймал! — похвасталась хозяйка. — Говорю же — добытчик! Настоящий мужик!

— Мужичок-с-ноготок! — съязвила я, но тихонько, чтобы не обидеть соседку.

Галочка и Валерий вместе уже двадцать лет, но отношения у них самые теплые. Надо видеть, как трогательно они заботятся друг о друге — в семьях со стажем такое встретишь редко. Правда, у Пеньковых нет детей, которые помогли бы досрочно исчерпать родники заботы и нежности. Галка когда-то в молодости в тяжелых родах потеряла ребенка, еле выжила сама, и тогда врачи велели Пеньковым забыть о детях.

— Он у тебя еще и рыбак? — спросила я, чтобы Галке стало приятно.

Мое «еще и» давало понять, что я знаю о многообразии достоинств Валерия Пенькова. Понаслышке, конечно, гномики не в моем вкусе.

— Пристрастился на старости лет, — хмыкнула Галочка, явно кокетничая: им с Валерой всего по сорок. — Уже два выходных и один законный отгул на это мокрое дело убил. Но не зря, всякий раз с уловом возвращается.

— А где ловит? — спросила я, задумчиво разглядывая рыбину.

Ее хвостовой плавник был до основания распорот зигзагом, похожим на молнию.

— Рыбачит, — поправила меня соседка. — Да по-разному. На этот раз мотался на горную речку, там, видишь, какие красавицы клюют!

— Да ерунда это все! — не выдержала я. — Итальянская лапша на уши! А ты клюешь на нее, моя красавица! Вот эту самую рыбину я час назад лицом к лицу видела в рыбном отделе ближайшего супермаркета! Это крапчатая форель, ни в какой речке она такого размера не бывает, ее из форелевого хозяйства привезли! Давно ли твой «добытчик» вернулся?

— С полчаса назад. Но… Как же так? — Галочка расстроилась. — Ты уверена, что это та самая форель?

— Клянусь тебе всем водным миром планеты! — кивнула я. — Я узнала эту рыбину по разорванному хвосту. Видишь, какой у нее плавник? Согласись, запоминающийся физический дефект. Так что не такой уж он добычливый, твой врунишка Валера! — не удержалась я от шпильки. И насмешливо напела: — Шаланды, полные форели, из супермаркета возил…

— Но он был, был на рыбалке! — Галка поспешно бросилась в ванную и притащила оттуда ком грязной одежды. — Вот, я в стирку приготовила. Валерка как пришел, снял и на пол бросил… Ты понюхай, понюхай! Сырое все! Землей пахнет, травой, болотом!

Галка вытащила из кучи тряпок штаны, серо-бурые благодаря камуфляжной окраске и более поздним наслоениям из грязи и ила.

— Модный костюмчик, — заметила я, разглядев тесемку с вышитым цветочным узором, настроченную по боковым швам на манер лампасов. — Только насчет болота ты, подруга, ошибаешься. Посмотри на мусор за отворотами штанин. Знаешь, что это?

— Шелуха какая-то.

— Сама ты шелуха! Это семена газонной травы. В нашем парке их сейчас мешками рассыпают.

— Да ладно? — Галка почесала макушку. Лицо у нее сделалось растерянное. — Я ничего не понимаю. Мой муж уехал на ночную рыбалку. Вернулся, как положено, грязный, небритый, с рыбой в сетке. А по-твоему, получается, что он ночевал на газоне, сапоги мочил в парковом пруду, а удочки забрасывал в супермаркете? — Она потерла лоб, похлопала себя по щекам и решительно встала: — Пошли!

— Кого? — спросила я, прикидывая, не послать ли мне куда подальше саму Галку.

Дома меня ждали йогурты, клубника, шоколад и ликер. Их общества мне было вполне достаточно, чтобы приятно провести вечер.

— Пойдем! — поправилась соседка. — Прямо сейчас пойдем в парк и узнаем, был там мой благоверный или нет.

— Так ведь темно уже! — напомнила я.

Романтичная ночная прогулка по парку в мои планы не входила.

— Вот именно! — Галка уже вбила ноги в туфли и натягивала куртку. — Одной мне будет страшно! Ночью в парке кого только не встретишь — там тебе и хулиганы, и пьянчуги, и менты, и маньяки.

— И с кем из них мы будем общаться? — поинтересовалась я, неохотно следуя за соседкой.

Затолкав в заплечную сумку мужние рыбацкие штаны с васильковыми лампасами, Галка уже выскочила из квартиры и ждала меня на лестничной площадке.

— Сам-то Валера где? — спросила я, выйдя из чужой двери и запирая свою.

Замками мы с Галкой щелкнули одновременно.

— Пошел в баню! — с чувством ответила соседка.

— Сурово, — отметила я.

— Да нет, он реально в баню отправился, — хмыкнула она. — Мыться! То есть я надеюсь, что просто мыться, а не с девками кутить, хотя в свете этой истории с форелью уже ни в чем не уверена.

Галка помрачнела и всю дорогу молчала, как та форель.

В парке, готовящемся отпраздновать полуторавековой юбилей, с типично отечественным размахом велись ремонтные работы. Начатые еще по осени, в декабре они достигли апогея. На аллеях, частично вымощенных заново, высились груды песка и неопрятные кучи старой плитки, на газонах траурно чернели земляные курганы, кое-где уже разглаженные до состояния ухоженной пашни. К счастью, в этом году зимние холода в наших южных широтах подзадержались, так что я не рассчитывала отметить грядущий Новый год снежными забавами. Пользуясь погодой, озеленители рассыпали на полянках, подготовленных к севу, семена газонной травы и торфяную смесь. Она благоприятствовала флоре и отпугивала фауну — нас с Галкой, например, наступив на подозрительную коричневую бяку, моя соседка помянула в одном контексте чью-то маму и свои туфли, яростно пошаркала ногой по песку и полезла на бархан, перегородивший дорожку к пруду. Отягощенная тяжелыми мыслями, шла она медленно. Я ее опередила, первой спустилась к водоему и увидела на фоне догорающего заката одинокого дядьку с удочкой и кошкой. Дядька сидел на складном стульчике, кошка под стульчиком, а удочка лежала на берегу, вымачивая леску в мутной воде.

— Добрый вечер! — заискивающе сказала я, подойдя поближе. — Рыбку ловите?

— Нет, кошку пасу! — хмыкнул дядька.

Решив, что ернический тон для задушевного разговора не годится, я попыталась ввести собеседника в лирико-романтическое русло и восхитилась:

— Ах, как хороша вечерняя зорька!

— Эта, что ли? — дядька кивнул на скатывающуюся с горки Галку. — Стоять, Зорька, тпру! Ведро мое сшибешь!

— А что в ведре? Форель? — деловито спросила Галина.

— Лосось! — хохотнул дядька. — Вы чего, девки, какая форель в этой луже? Так, карасики полудохлые, кошке на пропитание.

— А нам один рыбак сказал, что тут форель ловится, — заупрямилась Галка.

— Какой это рыбак?

— Такой, знаете… Никакой! — ляпнула я с подачи Тяпы, которая очень критично оценивает экстерьер знакомых мужчин. — Лет сорока, рыжеватый, лысоватый, полноватый, невысокого роста.

— В костюме маскировочной расцветки, с цветочками-василечками на штанах, — добавила моя спутница, показав дядьке упомянутые фасонистые портки.

— А-а-а! Синяк! Был он сегодня, видел я его, — засмеялся дядька. — Только какой улов? Форель он выловил, как же! Белку он поймает, а не форель!

— Только не говорите, что тут ловятся белки! — возмутилась я, поглядев на грязную воду. — Скорее уж я поверю в форель!

— Белка — это белая горячка! — затрясся от смеха он.

— А ну, стоп! — Галочка уперла руки в бока, обидевшись за мужа. — Хорош ржать, как лошадь!

— Тпру! — поддакнули мы с Тяпой.

Дядька весело хрюкнул и замолчал, глядя на великаншу Галку с опасливым интересом. А она грозно вопросила:

— Почему это он синяк и при чем тут белка?

— Так синячит же с утра до вечера! Пьет то есть! — с удовольствием объяснил он. — Буквально глушит водку, откуда только деньги у забулдыги, за день две бутылки дорогущей «Президентской» выжрал!

— Так это не мой муж! — воскликнула Галка. — Мой не пьет!

— Конечно, не твой! — согласно кивнул рыбак. — Это Люськи-дворничихи мужик, Пашка. Никчемный мужичонка, пропойца и лодырь, да еще глухонемой. Хотя, может, у него какие другие достоинства есть, этого я не знаю, об этом Люську спрашивать надо.

— И спросим! — отчеканила Галочка, оборвав глумливый смех. — Пошли, Танька!

— А идите вы, дядячка! — послушно послала я.

— То есть пойдем, — поправилась соседка.

Оступаясь на кочках и поддерживая друг друга на перевале, мы совершили восхождение на земляную гору и спуск с нее.

— Ты ее знаешь? Люську-дворничиху? — отдуваясь, спросила Галочка.

— Да зачем она мне? — удивилась я.

— Значит, не знаешь. — Соседка ускорила шаг. — Ладно, будем искать.

— Такой же, но с перламутровыми пуговицами, — пробормотала я под суфлера-Тяпу. — Галя! Пойдем домой, а? У меня есть «Бэйлис», клубника и йо…

— Е-мое! — психанула соседка. — Да ты разве не понимаешь, что происходит? Валерка мой черт знает с кем связался, с алкашами какими-то! Он же вчера с собой на рыбалку, кроме этого дурацкого камуфляжного костюма с цветочками, еще и две бутылки водки взял, и как раз «Президентской»! Нет, я должна разобраться, что это с моим мужем творится!

Для начала разбираться пошли в ближайший продовольственный магазин. Тамошние продавщицы дворничиху знали и дали ей исчерпывающую характеристику: «Коза безрогая».

— Кто она такая? Быдло нищее! — заправляя за мясистое ухо обесцвеченный локон, презрительно скривилась продавщица Вера. — А туда же — командует, штрафами нам грозит!

Конец ознакомительного фрагмента.