Фибби и лето тринадцати

Елена Кузьменкова

Фибби — девочка из семьи волшебников, и чудеса для нее дело привычное. Но однажды, в свой тринадцатый день рождения, она знакомится с Тонни, который обладает уникальным даром сновоходца, путешественника в параллельные миры.Друзьям предстоит оказаться в племени индейцев, познакомиться с горгульями и узнать, всегда ли надо бояться монстров.

Глава 2

Как и все дети, Фибби и Генри ходили в школу. Школа была расположена в небольшом городке по соседству. Семью Гранд знали все и относились к ней по-разному. Были среди жителей городка те, кто искренне восхищался садоводческими талантами мамы Патриции и изобретениями папы Джонатана, уважали бабушку Лавинию за ее знания и готовность прийти на помощь, но были и те, кто считал членов этой семьи опасными шарлатанами, жалкими фокусниками и даже мошенниками. В волшебство люди не верили, а доказательств Гранды им и не предоставляли.

Фибби и Генри считали довольно странными детьми. По началу, в раннем детстве, эта странность и непохожесть на других привлекала к ним других детей. Фибби была веселой и озорной девочкой, ей нравилось удивлять своих одноклассников «фокусами», которые они не могли разгадать. Она была открытой и дружелюбной. Очень часто ей хотелось рассказать своим друзьям гораздо больше, чем было можно, но родители приучили детей быть осторожными.

— Непохожесть на других сначала вызывает удивление, — говорил папа Джонатан, — а потом чужие странности начинают вызывать неприязнь. А вот когда неприязнь перерастает в страх, это становится по-настоящему опасно.

Генри со своей страстью к науке казался менее чудным, чем его сестра. Призраков в школе не водилось, поэтому мальчик вызывал удивление лишь своим умом и сообразительностью. Впрочем, Генри был не против помогать тем, кто в этом нуждался, и охотно давал списывать контрольные, дарил верные шпаргалки и умел незаметно подсказывать во время устных ответов у доски. Боясь потерять такого помощника, дети не слишком задевали Генри. Он же обладал достаточно легким характером, чтобы не реагировать на случающиеся колкости и глупые шутки.

У Фибби с возрастом дела пошли хуже. К двенадцати годам к ней попривыкли, а фокусы стали подвергаться изрядной доле скептицизма. Дети отдалились от девочки, наслушавшись нелепых сплетен некоторых родителей и находя все больше различий между собой и «этой странной Фибби».

Девочку это, казалось, не очень занимало. Послушно просидев уроки и сделав положенные задания, она отправлялась домой, где посвящала свое время уже совершенно другим занятиям под руководством кого-нибудь из родных. И все же ее часто посещало желание разделить с кем-нибудь тайну и восторг своих ночных полетов. Мир начинал казаться ей тесным и ограниченным лишь семьей. А только семьи Фибби становилось уже мало.

В свой тринадцатый день рождения она проснулась рано. Сегодня был первый день летних каникул, и в школу идти было не надо. Этот факт словно служил дополнительным подарком, и, едва открыв глаза, девочка расплылась в счастливой улыбке.

Дверь в комнату тихо скрипнула, и в проеме появилась голова папы. Его черные волосы еще были всколочены со сна, а серые глаза лучились весельем.

— Это кто это у нас тут проснулся? — громким шепотом спросил он. — Маленький мышонок! Мышонок, у которого сегодня день рождения!

Фибби захихикала, но потом сделала серьезное лицо.

— Я уже совсем не мышонок, — заявила она, — мне сегодня целых тринадцать лет!

— Тринадцать? — удивился папа. — Но ведь восемь лет назад тебе было только пять! Как же летит время. — Он притворно вздохнул. — Наверное, такие большие девочки уже не обрадуются всему этому.

Папа взмахнул рукой, и комнату вдруг наполнили ярко-красные воздушные шары. Их становилось все больше и больше. Едва появившись, шары взмывали под потолок и чуть подрагивали там, спустив вниз серебристые тонкие ленточки.

Фибби завизжала от восторга и запрыгала на кровати.

— Конечно, обрадуются! — заверила она и кинулась папе на шею. — Спасибо!

— Вот и хорошо, — он расплылся в довольной улыбке, а потом поднял вверх указательный палец и добавил: — В каждом шарике исполнение одного маленького желания. Трать их с умом.

— Помнишь, я загадала шестьдесят пушистых котят, — смеясь, сказала Фибби.

— Еще бы! — закатил глаза папа. — Тебе как раз исполнилось пять. Мы ловили этих котят по всему замку. Нам пришлось постараться, чтобы найти дом для каждого из них.

— Мы оставили себе Лари. А шарики с желаниями ты мне с тех пор не дарил.

— Сегодня я решил рискнуть снова. Все-таки тринадцать лет — это не пять.

— Чертова дюжина. — Глаза девочки хитро блеснули, а папа вновь выставил вперед палец.

— Не смейте выкинуть что-нибудь этакое, юная мышка! — нарочито строго предупредил он. — Иначе не увидите шарики желаний еще восемь лет.

— Но тогда мне будет уже двадцать один. — Фибби состроила гримасу. — Я буду такой старой, что на всякое этакое стану попросту неспособна.

Папа хмыкнул, но не стал комментировать такое умозаключение. Он поцеловал дочь и велел ей спускаться к завтраку.

Прежде чем спуститься, Фибби покрутилась перед зеркалом. Сегодня ей тринадцать! Это число непременно должно отразиться на ее внешности. Ведь это тринадцать! Совсем взрослая! Уже можно называть себя подростком и свысока смотреть на всех, кто еще не достиг столь значимого возраста.

Зеркало, однако, капризничало и каких-либо существенных изменений показывать не хотело. На Фибби смотрели все те же голубые глаза на милом загорелом личике, ямочки от улыбки находились на привычных местах, черные волнистые волосы после сна были взъерошены совершенно также, как и день назад. Может быть, она хотя бы выросла? Девочка отошла о зеркала на шкафу, потом вновь приблизилась к отражению, встала на цыпочки, потом повернулась и взглянула на себя из-за плеча.

— Нет! — Она почесала одной тонкой ногой другую, вытянула длинную шею, подняла вверх руки и заключила с долей разочарования: — Никаких изменений.

Ее губы обижено надулись, но уже через секунду девочка улыбнулась.

— Надо надеть платье, — сказала она себе и показала отражению язык. — Это в пижаме я кажусь маленькой, в платье будет совсем другое дело.

Платье мама приготовила для дочки с вечера. Оно было ярко-синее под цвет глаз с рисунком из серебристых маленьких звездочек. Взрослее в нем Фибби не стала, но ей крайне понравилось, как она выглядит в новом наряде, поэтому переживать по поводу отсутствия заметных возрастных изменений перестала.

Весь день Фибби ощущала что-то вроде смутного беспокойства. Да, она была рада подаркам и поздравлениям близких, но в ней все больше росло некое нетерпение, словно главное событие дня рождения еще впереди. Этим событием не стал ни грандиозный фейерверк от папы и Генри, ни нескончаемый торт от бабушки, ни хор живых цветов от мамы, ни прочие несомненно прекрасные вещи. Фибби была счастлива, но продолжала ждать чего-то. Когда на небе зажглись первые звезды и праздник пошел на спад, девочка решила, что, если это особенное не случается, значит, она должна сотворить его сама. Ведь не даром же ей все-таки исполнилось сегодня целых тринадцать лет.

— Я полетаю? — спросила она маму, когда рожки луны показались над деревьями сада.

— Конечно, — кивнула мама с улыбкой и как обычно добавила. — Будь благоразумна.

Это означало, что девочка должна вернуться вовремя. Но вот о благоразумии-то как раз сегодня и хотелось забыть. Нет, Фибби не собиралась совершить чего-нибудь глупого и безрассудного. Но что, если попробовать полететь дальше обычного? Например, побывать за лесом? Там Фибби бывала только с родителями на машине. Сначала следовало переехать по мосту неширокую речку, потом миновать поля с кукурузой и капустой, проехать через старую рощу и тогда можно оказаться в деревне. В самой деревне не было ничего особенно примечательного. Там жили фермеры. Они разводили овец и лошадей, выращивали овощи и фрукты. Мама Патриция иногда обменивалась с ними семенами и саженцами.

Для Фибби деревня была новым рубежом. Долететь до нее и вернуться вовремя сегодня означало переход на новый уровень, некая дерзость, знаменующая взросление. Особой опасности, из-за которой следовало бы волноваться, в этом путешествии не было. Да, деревня находилась далековато, но, прикинув время, которое обычно Фибби тратила на полеты по ближайшим окрестностям, она решила, что без проблем успеет вернуться до захода луны.

Пожелав домашним спокойной ночи, девочка побежала на крышу.

— Не летай с открытым ртом! — ехидно предупредил ее вслед Генри. — А то опять мошек наглотаешься!

Фибби проигнорировала напоминание о ее давнем конфузе. В свои первые полеты она пребывала в таком восторге, что действительно забывала закрывать рот. Летучие мыши питаются насекомыми. Вот их-то Фибби и наглоталась с лихвой. До сих пор при воспоминании об этом ее начинало подташнивать, ибо Фибби-человек и Фибби-мышка по-разному смотрели на то, что считали съедобным.

На площадке башни девочка скинула туфли, легко забралась на парапет и, раскинув руки, шагнула в пропасть. Месяц благосклонно наблюдал, как к легким чуть беловатым облачкам на фоне темного неба вспорхнула маленькая летучая мышка.