Позволено любить

Елена Кова

Молодого герцога Берновиа природа щедро одарила красотой, благородством и горячим верным сердцем, но судьба, сделав его богатым и завидным женихом, уготовила ему тяжёлые испытания. Брак по завещанию, боль неразделенной любви, коварство отвергнутой светской красавицы, жестокая клевета, грозящая ему бесчестьем и мучительной смертью на плахе… Сумеет ли он выстоять, будет ли кому протянуть ему руку помощи в минуты страдания, одиночества и скорби? И что станет с теми, кто ему дороже всего на свете?

Глава 3. Любимый «мальчик» леди Эмили

К роскошной усадьбе Уитримеров приближался всадник, которого, по-видимому, ждали, потому что хозяйка, чьи зоркие глаза разглядели его в самом конце дубовой аллеи, отложила вязание и позвонила. Явившемуся лакею она велела позвать сэра Уитримера, а сама поспешила на широкое крыльцо в сопровождении некоей дамы, бывшей здесь гостьей. Дама была настоящая красавица: лет на двадцать моложе леди Уитример, одетая в модное ярко-жёлтое платье с высокой талией, подчёркивающей роскошный бюст, усыпанная драгоценностями, она была обладательницей великолепных золотистых волос, ниспадавших на спину мелкими кудрями, больших голубых глаз и белоснежной кожи. Она шла чуть поодаль, стараясь умерить шаг, дабы скрыть своё нетерпение, так как и сама увидела и узнала всадника, едва он показался на ведущей к усадьбе дороге, но леди Уитример прекрасно знала, чему обязана ежедневными визитами своей внезапно приехавшей в своё поместье соседки. Однако она и виду не подала, что всё понимает, когда вчера прочла при гостье письмо, извещающее, что сэр Райли, опекуном имущества которого был её супруг, прибудет к ним на следующее утро.

Молодой человек прекрасной наружности, которого полчаса назад встретила в лесу юная Виктория Лейден, спрыгнул на дорожку и стремительно направился к сэру Уитримеру, успевшему спуститься из своего кабинета. Мужчины обменялись рукопожатием, затем Райли почтительно склонился к руке хозяйки дома и обратил взор своих сияющих глаз к молодой даме.

— Вы здесь? — он почувствовал, целуя, как задрожали её пальцы.

— Да, уже три дня отдыхаю в своём имении и коротаю дни с леди Уитример, жалуясь на свою вдовью долю, — хорошо поставленным мелодичным голосом пропела молодая женщина, краснея и во все глаза рассматривая приезжего.

— Примите мои соболезнования, — серьёзно молвил сэр Райли, беря её под руку и ведя в дом вслед за хозяевами. — Я думал, вы ещё в трауре, — он окинул женщину благосклонным взглядом, польстившим её старанию понравиться.

— Нет, месяц назад минул год, — она вздохнула, опуская трепещущие ресницы.

За разговорами был накрыт стол, и компания приступила к завтраку, причём молодому человеку почти не давали есть и пить, засыпав вопросами. Он уже пять лет находился на военной службе и раз в год приезжал в отпуск, но чаще останавливался в столице Блиемского герцогства или в своём богатом поместье, изредка навещая семью своего опекуна, с которой был в тёплых отношениях. Лорд Уитример был поэтому обрадован, ибо питал симпатию к молодому герцогу, что на этот раз, вернувшись из Индии, где ныне располагался полк, которым в течение года тот командовал, проведя один из двух месяцев отпуска в своей резиденции в Беллингстоуне, он направился к ним. Судя по краткому письму, его привело важное дело, о котором, впрочем, за завтраком, в обществе дам, герцог не обмолвился ни словом.

— Меня всегда удивляло ваше решение поступить на военную службу, — сказала молодая гостья.

— Это было решение отца, — откладывая в сторону серебряный нож, ответил сэр Райли.

— Ничего удивительного, дорогая Эмили, — заметил лорд Уитример, — лучшие семейства нашего острова всегда стремились направить своих сыновей на службу, которая может укрепить наше положение перед Британией, угодив ей, как сильнейшему покровителю.

— Единственному, — улыбнулся молодой герцог. — Это наш единственный могущественный сосед в Атлантике.

— Быть полезным Англии, — возразила красавица, — можно и в торговле, и на дипломатическом поприще.

— Я никогда не обсуждал решения своего отца, — сказал сэр Райли.

— Он был замечательный человек, — вздохнул лорд Уитример. — Что касается услужения Британской короне, от которой мы формально независимы, как многие другие острова, то, леди Эмили, вы тоже оказываете ей большую честь, бывая в Лондоне, насколько слышал, чаще, чем при дворе нашего герцога Фернанда. Не ревнует ли он, что вы предпочитаете его двору двор короля Георга?

Леди Эмили улыбнулась:

— Я представляю Блиемское герцогство перед королём Великобритании не хуже, чем это делают наши дипломаты.

— А как насчёт французского двора? — улыбнулся в ответ Уитример.

— О нет, я боюсь этого Бонапарта! — шутливо замахала на него рукой Эмили.

— Может, это ему стоило бы бояться вас, вы затмили бы саму Жозефину, — лорд Уитример сказал это с нескрываемым восхищением.

— Наш двор, конечно, хорош, — вставила леди Уитример, — но молодым людям, безусловно, интереснее просторная Европа. И, само собой, столицу Блиема нельзя сравнить с Лондоном.

— Дорогая, — патриотично возразил её муж, — наш остров всего в два раза меньше Ирландии. Он достаточно просторен для тех, кто умеет трудиться. Бездельникам будет тесно везде.

— Что до меня, — вздохнул сэр Райли, — то, вынужденный постоянно находиться за пределами Блиема, я, признаться, истосковался по родным местам…

Лорд Уитример взглянул на молодого человека с одобрением.

Погуляв по окончании завтрака по саду и взяв у хозяйки дома рецепт сливового варенья, прекрасная гостья собралась уезжать к себе, отклонив приглашение остаться к обеду.

— Думаю, Райли будет веселее, если вы останетесь, — заметил Уитример, — чем с нами, стариками.

— Вы вовсе не старики, — засмеялась красавица. — А о чём таком интересном, скажите на милость, может он поговорить с одинокой женщиной, оставшейся в двадцать девять лет с ребёнком на руках? Вам, дорогой сэр Райли, неведомы подобные горести, — эти слова она адресовала юноше, глядя на него взором, не имеющим ничего общего с их смыслом.

— Сколько вашему сыну, леди Эмили? — спросил Райли, задумчиво отводя взгляд.

— Четвёртый год.

— Он приехал с вами?

— Нет, остался в Лондоне.

— Так вы окончательно обосновались в Лондоне?

— Большую часть года живу там. Уже почти пять лет, примерно с тех пор, как ваш батюшка отправил вас служить…

Райли кивнул, удовлетворившись ответом.

— Ну что же, мне пора, — повторила леди Эмили. — Я приехала верхом, сэр Райли… Если…

— Я провожу вас, — ответил он, идя к конюшне и бросив на ходу Уитримерам: — надолго не задержусь. Мне надо обсудить кое-что…

— Наконец мы наедине, — вздохнула Эмили, оборачиваясь на скрывшееся из виду имение. — Не стану притворяться и откладывать в долгий ящик: я приехала из Лондона сразу, как узнала случайно от знакомых, что ты приедешь сюда. Не знала, что ты в Беллингстоуне, иначе уже давно была бы там…

— Это мило, — кивнул молодой человек, поклонившись.

— Райли, подумать только: пять лет я не видела тебя! Я не знаю, как жила все эти годы…

В глазах Эмили, когда она поравняла с ним свою белую лошадь, сверкала ничем не прикрытая страсть. Молодой человек молчал. Она, ничуть не смущаясь, продолжала:

— Когда ты уехал, я была сердита на твоего отца. Что за блажь отправить в действующую армию единственного наследника, которому незачем и палец об палец ударять, чтобы жить припеваючи в своём доме?! И потом, если учесть, как наш герцог Фернанд прогибается перед Англией, послушно отправляя своих солдат то в одно, то в другое пекло в качестве союзника… Сколько раз я с замиранием сердца думала: а вдруг тебя убьют?!

— Скорее вассала, чем союзника, — улыбнулся Райли. — Я польщён, что вы так тревожились за меня, леди Эмили. Но отец, вы же знали его, считал, что я должен «понюхать пороху», испытать физические лишения, закалить тело и дух…

Эмили окинула его восхищённым взглядом:

— Вы очень повзрослели, Райли. И возмужали. Я… всегда считала, что мало кто может сравниться с вами внешностью, но тогда вы были милым мальчиком, пусть и высоким, сильным… Но теперь вы вызываете во мне робость, настолько зрелым мужчиной вы стали, — она даже покраснела, опуская глаза.

Райли улыбнулся, подумав, что робость вряд ли свойственна его очаровательной спутнице.

Поместье её располагалось очень близко от имения Уитримеров — расстояния на острове были невеликими, — отчего они, минуя берёзовую рощицу, оказались у ворот дома леди Эмили. Она спешилась, бросив поводья на ограду, не желая привлекать к себе внимания, и жестом пригласила сэра Райли последовать её примеру.

— Как же я соскучилась, — пошептала она, гибко прильнув к нему, едва они скрылись в кружевной тени деревьев, обняла за шею, лаская пальцами волосы на затылке, и коснулась губами его губ. Райли слегка обхватил её за талию, позволяя целовать себя. — Забыл меня? — она откинула назад голову, всматриваясь в его лицо. — Ты такой сдержанный, такой строгий… Твой отец был всё же прав: ты стал таким мужественным… ни в какое сравнение с тобою не идут придворные лондонские неженки…

Продолжая обнимать молодого человека и покрывать поцелуями его глаза, лоб и губы, она вспоминала те далёкие дни, когда он был застенчивым семнадцатилетним юношей, четырьмя годами моложе её, уже замужней светской дамы. За два года их тайных встреч она превратила его в смелого и страстного любовника, в глубине души жалея, что поспешила выйти замуж за человека, годящегося ей в отцы, не зная, что всего через три года встретит того, кто будет для неё желаннее всех на свете. Теперь всё изменится, с упоением думала Эмили, расстёгивая его фрак, но сэр Райли осторожно сжал её тонкие пальчики, освобождаясь из объятий со словами:

— Прошу простить меня, Эмили, но у меня важный и срочный разговор с сэром Уитримером. И я собирался успеть отправить пару писем до обеда…

Она разочарованно вздохнула, отстраняясь:

— Но ты приедешь вечером? Можешь смело явиться ко мне… Теперь я свободная женщина…

— Вряд ли успею, дорогая, — Райли поправил воротник рубашки, застегнул верхние пуговицы фрака, подходя к своему коню, и улыбнулся. — Рад был увидеть вас. И… вашей красоте очень на пользу пошло материнство.

В его синих глазах Эмили прочла одобрение, но чего-то остро не хватало ей в его взгляде, и она, уже сев верхом, спросила:

— Но завтра?

— Очень жаль, Эмили, но утром я уже уеду.

— Куда?

— В Беллингстоун.

— Понятно… Тогда до встречи там, — она улыбнулась, стараясь скрыть раздражение, и помчалась прочь.