Менталистка в Академии Междумирья. Три тайных желания

Елена Княжина (2024)

Сложно быть менталисткой в мире, где внушение запрещено законом. И совсем уж кошмарно, когда на тебя открыта жестокая охота.Мой бестолковый дар нужен таинственной Тени, академия содрогается от страшных преступлений, пророчества обещают слишком многое… И хоть бы кто-то объяснил, что за ценность в бедовой «мозгоклюйке»!Так что искрящий куратор Адамиан Чейз — не главная моя проблема. Наверное.

Глава 7. Здоровый аппетит Адамиана Чейза

Утром первой в сонную голову пришла мысль о побеге. И накрепко поселилась там, подталкивая вялое тело к краю кровати. Оно не подталкивалось: было плотно прижато к подушкам загорелой ручищей Чейза.

Второй в сознание заползла паника. Сегодня завтрак за столом магистров я не перенесу! Не смогу и куска проглотить, отчаянно краснея керрактской каэрой и пряча глаза от сообщника по ночному безумству. Потому что безумство-то было ночным, а завтрак — утренний!

В окно заливался яркий свет, делая все слишком явным, выпуклым, заметным. Я попыталась пошевелить пальцами, но те меня едва слушались. Мышцы наполняла томная нега, словно в них кто-то горячего воска залил.

— Вы голодны, Иветт? — прохрипели мне в ухо, намекая, что проснулась и паникую тут не я одна.

— Н-нет… — соврала, не рискуя уточнять, который голод Чейз имеет в виду.

— Мы можем позавтракать здесь. У меня нет лекций в первой половине дня. А бумаги из деканата никуда не убегут и непременно меня дождутся… к прискорбию, — пробормотал, щекоча выдохами затылок.

Воск в мышцах застыл, все тело свело напряжением. А я ни гхарра не готовлю! Ни мясо запекать не умею, ни вот это все утреннее, связанное с тестом, сковородой и нагревающим артефактом… Матери было некогда учить нас с Шарлоттой кулинарным премудростям. Быт и дочери ее вообще интересовали мало.

— Как у всякого неумелого по бытовой части холостяка, Иветт, у меня есть приходящий маг-хозяйственник. Ее зовут Санни, пока я перекладываю папки в деканате, она приводит в порядок жилье и кормит россоху, — успокоил Чейз. — Вечером может что-то приготовить, если задерживаюсь допоздна… В охлаждающей камере полно еды, которую можно разогреть под артефактом. Я попросил ее соорудить для нас завтрак.

— Когда попросили? — я нервно вскинулась на кровати и огляделась.

Его домработница еще тут, хлопочет на кухне, пока я мну бока на подушках?

— Когда вы спали. Вы в курсе, что иногда довольно мило похрюкиваете?

— Я позавтракаю… в академии…

— Санни уже ушла, — Чейз встал и потянулся перед окном, разминая шею и плечи. — Чего вы так трясетесь?

Он когда-то успел надеть брюки и новую рубашку. А потом, видимо, улегся обратно — согревать меня своим теплом.

— Мне неловко, — я тоже поднялась и теперь качалась на пятках, утопая в густом ворсе ковра.

— Ванная напротив. Я буду ждать вас внизу, — строго сообщил Адамиан и оставил меня наедине со смущением.

Похрюкиваю? Арх дери, похрюкиваю?! Слава богам, хоть не постанываю…

Я с полусферу отмокала в теплой купели, ни единой клеточкой не стремясь вниз. В какой-то момент мое опоздание стало неприличным, и пришлось неохотно вынырнуть. Обтерлась его полотенцем, хранившим дерзкий аромат пылкого куратора, накинула его рубашку, источавшую дымок с воротника…

— Сядьте, — велел Чейз и указал на отодвинутый стул.

— Я, наверное, не голодна, — прошептала, разглядывая накрытый стол.

Желание набить рот свежей, одуряюще пахнущей выпечкой спорило с тошнотой, накатившей от волнения.

— Чего вы боитесь? Это просто еда. На кухне вы уже были, персики воровали, — хозяин недоуменно пожал плечами. — Меня тоже видите не первый раз в жизни.

— Вам будет со мной скучно, — выдавила из себя. — Я не представляю, что говорить за завтраком после… ну… Не вести же нам светские беседы о погоде, так?

На этот счет дамские романы не давали никаких советов! Обычно после бурной ночи события ускорялись, и героев закручивало водоворотом новых приключений… Благодаря заботе неравнодушного автора им не приходилось смущенно глазеть друг на друга, прячась за чашкой остывшего взвара.

— Я совсем не против хоть немного поскучать в вашем обществе, — Чейз негромко рассмеялся. — А ваше молчание меня даже порадует.

Я никак не могла заставить себя опуститься на стул, заботливо отодвинутый куратором, и потому примостилась на низком подоконнике. Стащила булочку с блюдца, поджала ноги.

— Вы всегда так сидите за столом? — недоуменно уточнил Чейз, выскребая на мне глазами ощутимые полосы.

— Довольно часто, — призналась, поджимая ноги сильнее. Так, чтобы ничего лишнего из-под длинной рубашки не торчало. — Вас раздражает?

— Нет, — качнул головой, поразмыслив над ответом с минуту. — Просто непривычно. Ешьте, Иветт… Иначе тоже в голодный обморок упадете.

— А вы… уже утолили свой аппетит? — поморгала, провожая глазами ополовиненную чашку кофе.

— На первое время, — хмыкнул Чейз и подтолкнул к краю стола вазочку с джемом.

Он демонстративно развернул «Магический вестник Сеймура», и из газетных складок вывалился сложенный пополам белый лист. Адамиан бегло прочитал записку и нахмурился, но довольно быстро вернул себе благодушный вид. Сунул листок обратно в газетный разворот, простучал костяшками по столу…

— Вы не объясните мне, почему дымитесь, светитесь, как ночник, и опаляете кожу до ожогов? — решилась нарушить молчание.

— А вы еще не поняли? — он оторвал глаза от какой-то занимательной статьи.

— Нет, — мотнула головой. — А должна была?

— Я думал, вы догадливее, — промычал Чейз, отхлебывая кофе.

Я наморщила лоб, пытаясь вспомнить, думала ли я об этом хоть минуту. Нет, было слишком много отвлекающих факторов. Покушения, жертвы, расследования, виновники… Сумасшедшие ночи, пугающие догадки, вылупившиеся сафаэли…

Будь у меня хоть один свободный час, когда я могла бы сесть на скамью перед академией и призвать всю имеющуюся дедукцию… Но его не было. Ни минуты покоя!

— А что вы читаете так внимательно? — перевела тему, обнаружив свою полную беспомощность в «Деле о сияющем кураторе». Чейз как раз снова развернул белый лист и украдкой его изучал.

— Неважно, — быстро спрятал записку в газете и отбросил в сторону.

Ухватил меня за щиколотку и потащил к себе, заставляя сползти с подоконника. Притянул за край рубашки ближе, поставил между колен, подтолкнул пятой точкой к столу.

— Сир Чейз, сейчас утро… — сглотнула судорожно, выкручиваясь из теплых ладоней. Отскочила от края стола, как кипятком ошпаренная. — Очень светлое, яркое… и… утро, словом, да. У вас разве нет каких-нибудь важных дел в деканате… или на полигоне… В серватории, мм?

— Что-то вы быстро дали задний ход, Иветт.

Щурящиеся в ярком свете Цефеи глаза превратились в две черные щелки. Лапы куратора бессовестно забрались под рубашку, и поясницу защекотало колючими искорками.

— Вы же… утолили… свой аппетит… — я едва не подпрыгивала от жарких прикосновений.

— Тогда какого гхарра я до сих пор такой голодный?

***

Не представляю, где бы завершился наш с Чейзом завтрак — на столе, подоконнике или диване в гостиной, — если бы его магистерская эмблема вдруг не вспыхнула срочным вызовом в деканат. Заброшенные бумаги требовали внимания.

Обласкав меня голодным взглядом и подхватив газету с запиской, куратор сорвался с кресла в искрящий огнепорт… Не оставив мне ни инструкций, ни ключа, чтобы запереть за собой дверь! Похоже, Адамиан в спешке позабыл, что не все перемещаются телепортами.

Я растерянно устроилась на стуле, поклевала крошки с тарелки, допила взвар. Куратор не вернулся ни через десять минут, ни спустя полусферу. Вероятно, Чейза подхватил «водоворот новых приключений», а про меня сюжетный вихрь, как водится, забыл…

Со вздохом я вернулась в спальню, нашла вчерашнюю одежду. Рядом с ней обнаружился и осенний плащ, который — точно помню! — я прошлым вечером вешала на крючок в аудитории. И моя сумка с конспектами, скинутая на пол Чейзом в красноречивом намеке… Время до моего пробуждения куратор провел плодотворно: заметая следы.

Придав себе относительно пристойный вид, я выскользнула на порог. Уповала на то, что обустроенные по последнему слову магии дома преподавателей должны быть защищены автоматически-запирающими чарами.

И да, они были оснащены! В этом я убедилась спустя секунду. Когда увидела знакомую долговязую фигуру Анхеля.

Парень покидал дом дальше по дорожке, задумчиво вертел головой, пощелкивал ключом-артефактом… Задрожав от накатившей паники, я попыталась вернуться в тихое и безлюдное «гнездышко» Чейза. Отчаянно дернула ручку — раз, второй, третий… Дырявые небеса! Дверь была заперта и впускать отказывалась.

Пока я взламывала чужое жилье, борясь с запирающими чарами, Анхель успел сладить со своей дверью и оглядеться. Так что в его изумленный взгляд я вляпалась со всего разбегу.

Если бы не приступ «предрассветной откровенности», я бы непременно подумала об Анхеле что-нибудь дурное. И о Фелиции — о ней дурное особенно легко приходило в голову. Но сейчас… Сейчас я сама была в том положении, чтобы обо мне думали всякое. Гадкое, стыдное, непристойное.

Обиженно тренькнувшее сердце подкинуло неутешительный вывод: а Чейз-то с сиррой Лавли практически соседи… Немудрено зайти друг к другу на ужин и полакомиться новыми блюдами «с пылу с жару».

Я ревниво закусила губу и резко развернулась, подставив взгляду визионика сгорбленную спину. Несколько секунд пряталась в «глухой обороне», изображая слепоту, амнезию и всяческую отсталость. Потом крутанулась на каблуках и с виноватым вздохом догнала парня.

— Могу сделать вид, что мы незнакомы, Рэйвенс.

— Но мы знакомы. И это совсем не то, что…

— Арх, уволь меня от подробностей, ладно? — скривился парень, широкими шагами размечая дорожку к академии.

Мы молча двинулись в сторону площади. Осеннее сеймурское утро прохладой забиралось под подол и хватало за щиколотки. Анхель ежился в тонком плаще, но капюшон не надевал, позволяя ветру трепать длинные серебристые пряди.

— У моей матушки шансов поубавилось, да? — задумчиво выдал он, когда мы миновали лесок, скрывающий опечатанную лабораторию Горди.

— Ты не хотел подробностей, — напомнила с вызовом.

У меня так и не завелась привычка делиться «сердечным» с однокурсниками. Соседи, как и академии, менялись слишком быстро, чтобы я успевала кому-то довериться.

— Аппетит приходит во время еды… — проворчал визионик и почесал любопытный нос.

— У вас с «Фелис» тоже натянутые отношения?

— Разные… Когда какие. Вполне комфортные. По себе судишь?

— Я живу с отцом, — пожала плечами и подняла ворот, чтобы он закрывал щеки от ледяных порывов.

Когда в Сеймуре успело так похолодать? Или мне это кажется на контрасте с безумной жаркой ночью?

— Я со своим незнаком, — в приступе искренности признался Анхель. — Знаю лишь, что это был какой-то важный мужчина в жизни матери.

— Откуда знаешь? — сощурилась, высовываясь носом из-за ворота.

В уши тут же закатился гул пустых дорожек и скрипучий шум Лурдского леса.

— Она обо всех рассказывает без стеснения… Но не о нем, — напряженно пробубнил парень. — Думаю, в тот раз жертва перехитрила охотника. И мать сама попалась на крючок… Фелис как-то проболталась, что иногда обращается к нему за помощью. И он помогает — там, куда не дотягиваются ее вибрации.

Я окинула парня придирчивым взглядом. Ставлю тридцать книжных страниц клыкастого романа на то, что Анхель пошел в отца! Надо искать мужчину с пятнами на мятой рубашке, слипшимися патлами, мрачным лицом и ворчливым нравом. Иначе просто не объяснить, как у такой роскошной, уверенной в себе женщины вышел подобный гоблин.

— Из чувства протеста, — хмыкнул «не-ангел». Будто прочитал нелестный вывод на моем наморщенном лбу. — А ты похожа на мать?

— Ни капли. Ни крупицы родового сходства, — вздохнула удрученно. — Да и папиного во мне маловато. Я какая-то… сама по себе. Бракованная или вроде того.

— Думаю, Сеймуру придется смириться с тем, что ты не совсем бездарь, — Анхель поймал на ноготь моего голубого морфо, что вился вокруг нас преданным лепестком, раскачиваясь на воздушных волнах. — Ты ходила к кристаллу знаний?

— Да, — кивнула. — Я показала ему свои сны.

— Какая откровенность…

— Приличные!

— Я не о том, — отмахнулся визионик. — Не думал, что ты расскажешь мне как есть.

— Я вроде как тебе доверяю, — пробубнила сосредоточенно. — Несмотря на неприглядное родство.

В конце концов, мы вместе валялись в палате сира Угля. Вместе хлебали гадкие тоники, вместе выслушивали план Радьярда. Вместе грозились скатиться с лестницы, став главными посмешищами осеннего бала. И разделили подаренное Чейзом сердце пополам. А это что-то да значит, так?

— Какая… ошеломляющая глупость, — не согласился парень. — Так что сказал кристалл?

— Что та рептилия, пахнущая болотом, — проклятое существо Танталы.

— За что проклятое?

— Вот и я спросила! — остановилась резко и всплеснула руками. — За желание. Тайное. Не уверена, что хочу побывать в Тантале снова…

— Снова?

По «ангельскому» лбу пробежала глубокая морщина.

— О-о-очень долгая история… — я отмахнулась, хотя «долгую историю» можно было рассказать в двух словах.

— А что спросила мисс Эвергрин?

Даже без ушастого фарга сплетни разлетались по академии быстрее тхэ-ванского смерча.

— А вот это не моя тайна, — лукаво подмигнула парню, и на его лицо наползла серая тучка. — У Риз и спрашивай.

— Эй…

— Мм?

— Мне хватит и намека, Иви!

Вот как? Я даже уже не «Рэ-э-эйвенс»?

— Она спрашивала о том, что для нее важнее всего…

— О том, назначат ли розовый новым цветом сезона?

— Ты невозможен! — я спряталась в воротнике и раздраженно потопала по дорожке.

— Это не страшно. И не смертельно, — мрачно возразил Анхель, догоняя меня и подхватывая под локоть. — Начну волноваться, если у меня тоже что-нибудь завибрирует…